Лекарство для мужа

               


Рабочий день в столовке  общепита начался, как обычно. К семи часам все работники, исключая заведующую, приплывавшую к десяти часам, были в полной боевой готовности. Девчата налево к столикам, на которых рубились овощи для салатов, мальчики направо, в подсобки, где эти овощи и содержались на хранении. Вытаскивались упаковки, овощи мылись в больших тазах, потом вываливались в огромные мойки, где уже тщательно сортировались, домывались, и после этого подлежали очистке.  На столы едоков они уже доходили в виде аппетитных салатов.

Девчата занимались рубкой овощей, в помещении негромко звучала музыка, и вдруг, под эту музыку, на всю столовку, уткнувшись носом в фартук, с вздохами и громкими всхлипываниями, завыла Татьяна. Девчата,  огорошенные увиденным, побросали ножи и бросились к плачущей Татьяне, а рядом стоящая Люська, от неожиданности подпрыгнула на месте, затем выпучила и без того огромные глазища на подругу и открыла рот. Так и стояла, ничего не понимая. Люськин рот закрылся только после того, как её легко шлёпнула по спине Валентина и подтолкнула к Татьяне. 

- Тань, ты чего? Что случилось? У тебя что, кто - то  помер? – Люська теребила за плечо подругу, стараясь повернуть Татьяну к себе лицом. Татьяна посмотрела на девчат заплаканными  глазами и выдохнула – Всё девчата, не могу я больше! На развод подам! Извел он уже меня, изверг!- Она всхлипывала и, не зная, куда себя деть, начала метаться по столовой. Девчатам удалось её остановить и усадить на стул. 

-Тань, да не плачь ты, лучше расскажи нам, что произошло, мы ничего не понимаем. У тебя же с твоим всё вроде путём было, а тут ты говоришь о разводе. Люська присела на стул рядышком и обняла подругу за плечи.
- Как было, так и сплыло! – Татьяна горько вздохнула. – Раньше то он у меня и не пил вовсе, только на праздники рюмку за столом выпьет и всё. Дети маленькие были, сам понимал, что их растить надо, работал, прилично зарабатывал. А сейчас, как только дети подросли, так каждый вечер приходит домой с пивом, да не одну бутылку берёт, а столько, чтобы нажраться по полной программе. А потом и начинается. То – « Я устаю на работе», то еще, какая причина. Вроде бы я не устаю! Да и дети ещё не выросли, их учить надо. А напьётся до поросячьего визга и, гад, начинает плеваться прямо на ковры! Девчонки мои всё это видят, а ему, всё по барабану! Не говорила я вам ничего, стыдно было!

Люська слушала Татьяну и явно что -  то соображала. Это было заметно по её двигающимся бровям. Они то заползали на лоб, то сходились у переносицы, а маленький нос морщился. Люська думала. Затем она потёрла свои  ладошки  и спросила – Тань, скажи, а твой муж сильно себя любит?

В глазах Татьяны стоял ответный немой вопрос.

- Да я о том, как он себя ведёт когда, например, заболеет? Ну, затемпературит, или просто простынет. Себя сильно жалеет?

 - А, ты об этом! Ещё бы! Ещё и как сильно! В прошлом году грипп ходил, а он на работе разделся до майки, когда в машине копался и простыл. Видела бы ты его тогда. Пришёл, лёг в кровать, потребовал градусник. Температура была тридцать семь и два, а он помирать собрался. К вечеру немного поднялась, потребовал, чтобы «скорую» ему вызвала. Я сказала, что скорой не будет, а утром вызову участкового, так он мне скандал закатил. Носилась с ним, как с тяжелобольным. За водой на кухню не мог сходить, всё боялся, что встанет, а ему плохо будет. А на самом деле, здоров, как бык! Это сколько здоровья надо иметь, чтобы вот так пиво лакать!

Люська загадочно посмотрела на Татьяну, довольно почесала ладошки и заговорщически подмигнув, произнесла – Пошли, подруга, пошепчемся! Твои дела поправимы и ещё не всё потеряно!

Подруги удалились в подсобку, плотно закрыли дверку и пропали за этой дверкой на полчаса. Девчата рванулись к столам, надо было наверстать упущенное, да и отработать за двух отсутствующих «бойцов» по причине незапланированной  ситуации.

Из подсобки подруги  вернулись повеселевшие, а у Татьяны на лице проскакивала загадочная ухмылка.

После работы девчата разбежались по ранее запланированным делам, а Люська с Татьяной направились в сторону приземистого здания, на фасаде которого светилась огромная вывеска « АПТЕКА». Подруги пропали в недрах аптеки минут на десять, затем вышли и отправились к метро.

Прошло три недели. Девчата работали своей сменой, и никаких потрясений в их сплочённом коллективе за это время не происходило. Татьяна успокоилась, и о разводе со своим супругом больше не заговаривала. Только иногда, вместе с Люськой, удалялась в подсобку во время обеденного перерыва, и тогда оттуда можно было услышать громкий смех двух заговорщиц. А через три недели Татьяна явилась на работу с огромным тортом, сделанным на заказ. Она сказала, что перед долгой сменой не мешало бы испить чайку.

- Что празднуем?- из подсобки высунулась смешливая физиономия Петьки, « работника ножа и топора», как он себя сам называл. Петька, молодой студент – заочник. Попал на эту работу по объявлению. И удобно, и заработок устраивал. Да и коллектив ему пришёлся по душе.

- Победу будем праздновать, Петя! – выдавила из себя со смехом Татьяна.
- Какую победу? Июль месяц на дворе!- Петька недоуменно задрал на лоб брови.
- Победу над пьянством, Петька.
- А! Ну, это да, это надо отпраздновать! А кого победили?
- Ты, Пётр, пей чай и отчаливай. Этот секрет не для твоих ушей. Да и не пьёшь ты. Тебе, зачем это знать?

Когда закончилось чаепитие, и мужская часть бригады удалилась перетаскивать овощи, девчата сгрудились вокруг Татьяны и потребовали, чтобы она донесла до общества суть происходящего.

Татьяна раскрыла секрет. После того, как она уже решила порвать отношения со своим одуревшим от постоянного пития супругом, а Люська придумала, как его остановить, произошло вот что. Татьяна с Люськой зашли в аптеку, прикупили флакончик слабительного, и Татьяна вернулась домой. Вечером, её супруг вернулся с работы, таща в сумке пять бутылок креплёного пива. Татьяна равнодушно встретила мужа, и пошла на кухню, готовить ужин. Муж заподозрил неладное, но промолчал. После второй бутылки его понесло на разборки. Он спросил Татьяну, что это она молчит, и за пиво его не ругает.  Татьяна спокойно ответила, что нет у неё больше сил его ругать. А затем сказала, что даже плакать не станет, если у него отвалится печень и он помрёт. И следом рассказала выдуманную страшилку о том, как мужик отравился пивом, и у него сначала началась механическая желтуха, а потом открылся проффузный понос и мужик благополучно скончался в больничке. Муж выслушал страшилку, но она на него никакого действия не возымела. Добив оставшееся пиво, поплевав по сторонам, охмелевший отец двоих детей завалился под двоящийся в глазах телевизор и захрапел до утра. На следующий день всё повторилось, но эксперимент ещё не начался. Четыре дня Татьяна усердно повторяла мужу, чем может закончиться его неумеренное потребления пива, а тот в ответ только ухмылялся и продолжал в своём духе.
Настал день пятый. Мужик как - то уж особенно в этот день разошёлся и всё кричал, что если Татьяна подаст на развод, то он не пропадёт. На что Татьяна ему отвечала, что это она не пропадёт, поскольку она молода ещё и здорова, а он уже спился и наверняка уже имеет больную печень. Перепалка закончилась только тогда, когда разбушевавшийся супруг прикончил последнюю бутылку пива, в которую «каким – то неведомым образом» попало сорок капель «слабилена». Это было самое безобидное слабительное, хорошо и мягко очищающее кишечник, не имеющее противопоказаний. Но, попав в желудок вместе с пивом, "слабилен" идеально прочищал не только кишечник, но и мозги.  Выполнив вечернюю норму пьяных разборок с супругой и не получив в ответ отпора со стороны атакованной Татьяны, мужик, упиваясь своей победой над надоедливым женским полом, удалился в спальню, закрыв плотно дверь. 

Татьяна устроилась на диване в проходной комнате. Недолго посмотрела телевизор и решила немного вздремнуть до начала «представления». В три часа ночи, мимо спящей Татьяны,  с подвываниями, держась за живот , испуганным лосем проскакал муж. В его животе что - то громко урчало, бурчало, переливалось и квакало. Владимир не мог понять, что происходит в его животе. До этого дня его желудок смог бы переварить если не гвозди, то керамические изделия уж точно!Татьяна открыла глаза. Хлопнула дверь туалета. Из кабинки в течение получаса доносились звуки срабатывающего смывного бочка и громкие причитания ночного страдальца. Мужик вывалился из туалета с перекошенной физиономией и протопал  в спальню.Владимир прислушивался к своим ощущениям, трогал живот, опасаясь повторения. Татьяна притворилась спящей. Всё повторилось минут через пятнадцать. А уже после третьего захода в места не столь отдалённые, мужик взвыл на всю квартиру – Мамочка, проснись! Я, кажется, отравился! Звони скорее в «скорую», не то помру!                Татьяна сдерживала смех. Она  спокойно потянулась на диване, открыла глаза, удивлённо посмотрела на мужа и спросила – Что случилось? Чего это ты помрёшь. С вечера был здоров, а тут помирать собрался! Или мало выпил? Плохо тебе? Так вон телефон, на тумбочке стоит, звони! А я спать хочу, мне утром на работу! – и, повернувшись набок, закрыла глаза.
Мужик, решив, что дела его совсем плохи, рысью помчался к телефону.

Татьяна спустилась на улицу, чтобы встретить врачей. Скорая приехала быстро, но в квартиру врачи вошли только после того, как Татьяна пошепталась с доктором. Врач  кивал головой и улыбался. Ну, а уж чтобы всё шло по плану и не сорвалось, Татьяна предложила небольшую сумму за беспокойство, ведь она не планировала дёргать докторов, так сложились обстоятельства.

Владимир лежал на диване, когда врачи вошли в комнату. Болей в животе уже не было, его кишечник был опустошён, как у новорожденного. Но мужик был сильно испуган. Врач долго пальпировал живот « больного», что - то бурчал себе поднос и покачивал головой. – Да, да, милейший, печень – то увеличена! А что, попивать любим? Вижу, вижу - любим.  Пора бы уже и прекратить. А то так и до цирроза допрыгаться можно. А там и инвалидность не за горами.
У Владимира округлились глаза. Его лоб покрылся испариной. Губы задрожали, как у обиженного ребёнка.
- Доктор, а сильно печень увеличена? Я же себя вроде хорошо чувствовал, да и не было такого.
- Ну, так не было, а вот теперь есть. Лечить будем. В инфекционную больницу ехать надо. И не мешкая! Собирайтесь!  С поносом я Вас дома не оставлю.
Врач сел за стол и стал заполнять карту вызова.
- Нет, ни за что! В инфекционную не поеду! Куда угодно, только не туда. 
- Ну почему же? Ведь там все отравленные и лежат. Вы же пивом отравились, а там могло быть всё, что угодно! Надо анализы делать, не на дому же! – Доктор достал из папочки направление в больницу и хотел, было уже начать его заполнять, как Владимир взмолился:
-Ну, поставьте мне капельницу, сделайте что – нибудь, может мне лучше станет, и в больницу не надо будет ехать!  Мамочка, ну попроси доктора. Неужели тебе меня не жалко?                - Жалко, да вот только надолго ли тебя хватит? К вечеру очухаешься, и снова полетишь за пивом. А в больнице, когда тебе зад иглами исколят, может до тебя всё и дойдёт. Говорят, у алкашей только через то место до мозга и доходит.               
- Мамочка, я клянусь тебе нашими детьми, ни глотка алкоголя больше не сделаю!

Татьяна пошепталась с врачом на кухне, после чего « больному»  воткнули большую иглу в вену, к которой присоединили капельницу с витаминами и глюкозой. Сказав, что в капельнице сильнейшие препараты для восстановления функции печени, и что ни в коем случае больше пить нельзя,  врачи  уехали, а Татьяна осталась следить за капельницей. Владимир, уже не чувствующий бури  в животе, глазами, полными любви и благодарности, смотрел на свою «мамочку». На следующий день он немного опоздал на работу, но начальство заметило в нем хорошие перемены, он как – то по - особенному горячо пожимал руки и радовался жизни, и простило ему этот грех.

И вот уже неделю Владимир не смотрит в сторону витрин с алкогольными напитками, и каждый вечер просит прощения у жены за то, что ей пришлось пережить.  В доме появились живые цветы, которые Владимир покупал у старушек, торгующих в переходе, и  Татьяна будто и забыла, что были в семье времена тяжкие.

Девчата же, из всего услышанного, сделали выводы, что Татьяне не в столовке надо было обосноваться, а поступать в театральный вуз. Пропал талант великой актрисы!