Феллини

А я знал его еще тогда, когда он был вообще никому неизвестен!

Представьте себе (если сможете): Рим, 1943 год, вполне еще фанфаронит дуче, раннее воскресное утро, улочка неподалеку от Колизея. Играет свет на стенах имперских розово-серых домов. Воздух промыт. Я радостно брожу по сонным переулкам, задрав подбородок к небу. И… натыкаюсь на длинного, нескладного молодого человека, завязывающего раззявившийся шнурок. Лакированный ботинок на поребрике. Одна штанина задралась кверху. И сияет во всю улицу ослепительно белый носок!

— Простите, — смущенно обронил согбенный франт в мягкой фетровой шляпе.

Мы тут же познакомились. Феллини в ту пору был вполне преуспевающим журналистом. Но ему уже тогда начинало претить его ремесло. Фантазии распирали его большую, с изящными надбровными дугами, голову.

В тот день мы болтали о чем-то малосущественном. Странно, конечно, — война и все такое. Но — понимаете?! Молодость, кипение планов, сладость надежд.

Раза два мы перезванивались, потом разлетелись по своим орбитам.

Следующая встреча произошла в дождь, в 1964 году, в июне месяце. Феллини стоял, вытянув руку, а ливень пригибал его мощную, сильную ладонь к асфальту. Голосовал.

Я остановился. Он назвал адрес. Его лицо было обрюзгшим и усталым. Он молчал, погруженный в свои думы.

— Интересно, — спросил я, — вы по-прежнему носите белые носки олимпийца?

— Что? — встрепенулся он.

— Мы с вами встречались лет двадцать назад.

Конечно, он не вспомнил меня. Что делать! Он окончательно, по-моему, переселился в мир своих грез.

Несколько раз я смотрел его фильмы по телевизору. Они показались мне странными и скучноватыми. Почему-то сегодня, вспоминая о Феллини, я прежде всего вижу высокую ногу спортсмена в сиятельно белых носках.