Жить по-русски

                Какие странные мечтанья
                Влечёт к нам бой ночных часов.
                И в одночасье вспоминаешь
                Преданья всех московских снов.

                И, написав свою «поэму» ,
                Теперь я часто вижу Льва,
                Хотя в суровом мире этом, -
                Таких не чествует молва!

                Но он меня уносит в сказку,
                Когда мне больно, и порой
                Я вижу, чувствую и слышу,
                Как он зовёт меня с собой.

                Какую новую картину
                Он хочет вскоре показать?
                Не ведаю, но сказки новой
                Я буду с нетерпеньем ждать.

                Но я хочу сказать два слова
                О том, что ожидает нас:
                Он знает, что меня волнует.
                Об этом и ведёт свой сказ…


                И в тот же миг
                Я вижу старый град
                И красный Кремль,
                Достойный всех наград.

                У стен его – народ
                Толпиться и шумит,
                И грозного царя тот
                Увидать спешит.

                Но вот проходит час и два,
                Звенят уж вновь колокола,
                А царь к народу не спешит
                И разогнать он всех велит!

                Ретив, силён
                Он, мой народ!
                Сам царь его таким зовёт,
                Сам царь его всегда бранит,
                И мой народ о том - молчит:
                Я знаю, он борьбу в себе хранит!

               
                Но, вот, смотрите,
                Вышли трое
                Из той бушующей толпы:
                Три брата, жаждущих покоя
                От повседневной суеты,
                Сметя всесильные оковы.

                То были братья Ивановы –
                Птенцы крестьянского удела:
                Работы, тяжб и нищеты.

                Неспешно братья в сквер ступают
                И жаркий спор здесь начинают:

                Клеймя бессмысленный обман,
                Взывает младший брат Степан:

- О, как вы слепы,
Если до сих пор
Вы не признали,
Что народ наш –
Лодырь, плут и вор!
Ведь только царь
И тот, кто с ним стоит,
Способны на борьбу
Народ свой пробудить –
Его лишь стоит пальцем
Поманить!
Нет, чтоб Россию
На ноги поднять.
Необходимо голосу
Царя её внимать!
И, если наша власть
Останется сильна,
То не страшна России
Кризиса волна!


                На это средний брат, Егор,
                Вступая с младшим братом в спор:

- А ты, я вижу, монархист!
Твой ум ещё так прост и чист,
Что ты б хотел весь мир объять,
Но правду за пушистый хвост,
Увы, уж очень трудно взять.
Пойми ж,
Каков твой царь,
Таков твой и народ.
А вовсе не наоборот!
Правитель – царь ли,
Князь ли он –
В себя и в «рельсы»
Лишь влюблён.
Вперёд он мчится,
Полный дум и грёз,
И обгоняет
Грузный паровоз.
Но стоит лишь
Замедлить ход,
Как тут же паровоз
Его с пути сметёт.
Ты думаешь, что ты один
Словам и мыслям господин?
Так знай – не менее тебя
За Родину, за Землю
Буду биться я,
Свой дух и тело
В схватке не щадя!
Россия – это ведь народ.
Но в ветхом «доме» он
                живёт!

                И уж хотел Егор
                Пустить в ход кулаки
                (Как это делали в деревне
                мужики),
                Но взгляд его
                Упал на брата Михаила –
                Он бледен был,
                Глядел вперёд уныло
                И что-то тихо про себя шептал…
                Недвижен был весь Мишин стан.

                Казалось, мысль его шальная
                Была уж к ним
                Совсем близка:
                Всё теплится, расти желая,
                И рвётся,
                рвётся
                с языка…

                Но Михаил молчит,
                Как будто робкий страх свой
                В сердце хоронит.

                Но, победив себя,
                Вдруг произносит он:

- Вчера я видел
                Очень странный сон.
                Вот словно я стою
                На перепутье трёх дорог,
                И полон я немых
                Сомнений и тревог.
                Но некому мне было
                Дать совет –
                Кругом лишь
                поля
                Кинутого след…
               
                С тех пор меня терзает
                Мысль одна:
                Что, если вся моя борьба
                Пуста,
                А речь безбожна и смешна?!

                И что я чувствую к России,
                Я до сих пор понять не смог.
                Мне хочется порой в бессилье
                Бежать отсюда со всех ног!

                Но я солгу, если скажу вам,
                Что я устал глядеть
                на тех,
                Чей рабский труд, немое бремя
                Лишь вызывают царский смех!

                Но, нет же, я страшусь другого:
                Столкнуться с бременем лицом.
                И, превратясь в раба
                немого,
                Стать для народа трусом, подлецом!…


                Сметая древний, лживый строй,
                Влечёт к борьбе священный бой.
                Ясней звучит вмиг глас народа. А
                Щи и каша – мелкая свобода, ведь,
                Если сила нам дана,
                Не жди, когда придёт война,
                Не бойся за борьбу попасть в тюрьму,
                А защищай свою страну. И
                Яростней дерись лишь за неё
                одну!





                И вот, минуло десять лет.
                Истлел той жизни прошлой след.
                Но только не для всех людей
                Исчез порыв былых страстей.

                Москва дышала жизнью новой!
                Казалось, постарев чуть-чуть,
                Она явится домом добрым
                Для тех, кто здесь нашёл
                Свой путь.

                Но до сих пор народ страдает
                От угнетения властей.
                А царь о том совсем не знает
                И ждёт от подданных вестей.

                И многие прониклись мыслью,
                Что царь к деяньям не спешит.
                И весь народ столицы древней
                От возмущения кипит.

                Как странно,
                Повидав немного
                За свой короткий,
                Тёмный век,
                В бездействе, положась на Бога,
                Ты понимаешь: я же – человек.
                Тогда за что, страстям в угоду,
                Влачил бездумно жизнь свою,
                Когда бы мог помочь народу,
                Стране своей и своему царю?
                И вот теперь, очнувшись ото сна,
                Ты разрушаешь всё,
                В чём так же есть
                Твоя вина!

                В полночный час, в сыром подвале,
                Отрёкшись от еды и сна,
                Студенты тайно обсуждали
                План бунта завтрашнего дня.

                И кто же вёл весь разговор,
                Погрязнув в мыслях демократа?
                То был наш молодой Егор –
                Противник царского диктата!

                Казалось, он лишь жил одним –
                Помочь российскому народу.
                И в спорах был неутомим,
                Клеймя насилия природу.

                Такой порыв бесповоротный
                Был характерен им не зря:
                Егор лелеял глас народа,
                Степан – боролся за царя.
          
                Лишь Михаил,
                Примкнув к Егору,
                Не знал, за что бороться
                В эту пору.
                И мрачен был, когда один,
                Спеша, с собранья уходил.


                Дорога, дом, фонарь горит,
                В чернильных лужах
                Свет дрожит.
                Ночь – пропасть на краю Москвы.
                Лишь слышен под ногами
                Шум листвы.

                Кому не спится в это время?
                Кто волочит немое бремя?
                Чей разум думу приютил?
                Тот гость ночной был Михаил.

                Уже давно в нём червь сомненья
                Грызёт высокие стремленья:
                Что, если он совсем не тот,
                Кого послушает народ?!

                Но тут, отвлёкшись от тяжёлых
                дум,
                Герой наш слышит пьяных шум.
                И вдалеке, где свет горит,
                Его ночной трактир манит.

                И вмиг мой бедный Михаил
                За чаркой боль свою забыл.
                И кажется ему уже,
                Что нету грусти на душе!

                И уж собрался Михаил,
                Забыв удушливый трактир,
                Идти сквозь мрак к себе домой,
                Как вдруг подсел к нему
                Один крестьянин молодой.

                Всё больше Миша выпивает.
                Крестьянин ж – чарку подливает.
                И вскоре стал лукавый плут
                Выспрашивать, зачем он тут.

                Когда рассудок
                Властен надо мною,
                Я незнакомцам
                Тайны не раскрою.
                Но если хмель в мой мозг проник,
                Он вмиг развяжет
                Грешный мой язык!…

                Вот так и друг мой Михаил,
                Пока тот плут с ним говорил,
                О деле слово проронил, -
                О том, что завтра у Кремля
                Всесильный бунт ждёт русского
                царя!

                Сказал и чувствует,
                Что в сон его клонит.
                И тут же Миша головою сник.

                И чудилось всю ночь ему.
                Что чёрт влачит его в тюрьму.
                Но, услыхав церковный звон,
                Чертёнок
                тотчас
                скрылся вон.

                И пробудился Михаил:
                Увидел грязный тот трактир,
                В котором он всю ночь кутил,
                И, осознав, что он проспал,
                На площадь мигом побежал.

                Но вместо сил своей громады,
                Штыков и пушек видит он
                На площади солдат преграды
                И ужасающий разгром.

                Ещё слышны раскаты ружей
                И грохотанье в тишине,
                Ещё витает дым от пушек
                И всё страшит, как на войне.

                Но ближе Михаил подходит
                К тем, кто трагично пал в бою,
                И среди тел, в крови, находит
                Егора – жизнь и плоть свою…


               
                Осенним серым утром ранним
                Срывает ветер мёртвый лис.
                И он летит к собратьям дальним
                Под шум дождя и бури свист.
               
                Но лишь упал он на дороге,
                Как слышит чей-то тихий плач.
                И чёрный гроб он зрит в тревоге –
                Здесь не поможет даже врач.
            
                И словно дождь, прочтя страданье,
                Ещё сильнее захлестал…
                И почерневший лист осенний
                Егора с ними провожал…


                Но человек рождён для счастья?!!!
                И дышит он, пока мечта живёт.
                А кто-то выстрелом бездумным
                Вмиг это счастье разобьёт!…


                Убитый горем, на коленях,
                В пустынном поле
                Михаил сидит…
                Но тут к нему студент подходит
                И тихо Мише говорит:
-      В Москве теперь кипят волненья
          И гнев обрушен на людей простых.
          На Вас объявлены гоненья,
          Но доказательств нет у них.
          Вот почему, хотят схватить Вас
          Под покровом ночи,
          Поставив бунт наш Вам в вину.
          Бежать Вам надо что есть мочи, -
          И новый паспорт подаёт ему.
         (И только о предательстве
          Студент сказать хотел,
           Как тут же Миша побледнел!)

          
           Минуты встреч и расставаний,
           Надежд, цветных воспоминаний
           Запечатлел в себе перрон:
           Спешат здесь кавалеры, дамы,
           Неся большие чемоданы,
           Собачий лай, посуды звон.
           И всё бежит занять вагон.

           Вот тут признает человек,
           Что мы вступили в новый век!

           Но Мише грезится дорога
           И возрастает в нём тревога:
           По лбу струится влажный пот,
           Внутри ж – огонь всю душу жжёт!

           Но, вдруг, он чувствует,
           Как за пальто слегка
           Вниз тянет слабая рука.
           Остановился и глядит
           Туда, где нищий на земле сидит.

-      Сынок, копеечку подай!
     Благодарю, Господь с тобой!
     Страну свою не забывай…
     Вот тут сейчас со мной постой.
     Ты видишь суматоху наших дней,
     Но то, что ближе и родней,
     Сокрыто в сердце Родины твоей!
     Я знаю, ты бежишь не от властей,
     Но от всесильной совести своей!
     И ты боишься самого себя.
     Но знай, вернёшься ты сюда!


     Заслыша мерный стук колёс,
     Герой уж полон сладких грёз.
     И снится Мише, как весной
     Ребёнком мчался в лес густой.
     И там, где сосны
     Рвутся в вышину,
     Учился слушать тишину.

     Вдруг шелест разум пробудит
     И с гулким свистом эхо пролетит.
     То был отец его родной, -
     Охотник в прошлом неплохой,
     Теперь – совсем уже седой.

     Учил он сына лес любить
      И тропку к дому находить.
      
      Но вот его отец зовёт,
      А Миша так и не идёт.
      Уж очень нравится ему
      Мечтать под дубом одному…


      Но сладкий сон растаял вмиг
      И перед ним Париж возник.

      И всё здесь чуждо
      Неприятно,
      Всё как-то мчится
                и спешит,
       И давит всё,
                звучит невнятно,
       и голова его гудит…

       Тут понял Миша,
       Что с ним стало,
        И завопил что было сил…
        В ответ охрана подбежала
       И грозный страж его схватил.
      
       Весь день провёл он без сознанья
       В тюрьме холодной и пустой,
       Когда туда, гремя ключами,
       Ворвался человек чужой.
-        Вставай, приятель. Ты свободен! –
                Ему на русском прошептал.
                И Михаил, изнеможённый
                С своей лежанки тихо встал.

                Но, покидая это место,
                Он вдруг заметил у окна,
                Что ждёт уж долго возле входа
                Его француженка одна.

-         Mon cher, Michel,
                Я ожидала Вас.
                Вы прибыли к нам
                В очень добрый час.
                Идёмте ж,
                Вы согласны или нет?
                Ах, между прочим,
                Я – madame Jan`ette.

                Какой нежданный,
                Странный  поворот судьбы –
                Попасть туда,где крайне нужен ты,
                Где есть желанье
                Всё вокруг понять.
                Но важно головы при этом не терять!

                Итак, мой бедный Михаил попал
                В уютный, темный тайный зал.
                По счастью, здешние французы
                Владели русским языком.
                И даже кто-то в этом зале
                Был с императором знаком.

                (Однако же кой-кто и не был рад,
                Что появился здесь его собрат).
                Оставшись с ним совсем один,
                К нему подходит молодой блондин.
-          Петров Иван,
              Но для друзей здесь –
              Просто Jahn.
              Ответьте мне, -
              Зачем ведёте вы бессмысленно
                борьбу?
              Ужель так хочется за правду
              Вам угодить в злосчастную тюрьму?

              И я сражался за народ.
              Но что я был за идиот,
              Когда свой кров, свою жену
              Я променял на ту борьбу!…

              И что же, здесь теперь живу –
              Я проклял Родину свою!
              Возненавидели её б и Вы,
              Когда б лишились там своей жены!

              Сам знаю, слабый человек,
              Но сколько б не пришлось
              На мой кровавый век,
              Я все напасти вновь перенесу,
              Но снова жить в России не смогу –
              Я от себя тогда, крича, сбегу!


              Как можно разлюбить
              Той жизни яркий свет?
              Специально стать слепым
              На много добрых лет?
              И словно ты боишься
              Сделать первый шаг,
              Пугаешься, что всё пойдёт не так!
              И, потерпев провал свой,
              Вместе с тем,
              Готов расстаться
              С жизнью на совсем,
              Как пьяный, волочась
              Потом по свету…
              А, обернувшись, осознать,
             Что жизни больше нету!

            Уже давно к французским нравам
            Мой Миша в городе привык.
            Но страх в Россию не вернуться
            Давно в мечту его проник.
 
            И чахнет по России он,
            Как будто век с ней разлучён.


            Во тьме ночной исчез весь дом
            И всё вокруг дышало сном.
            Лишь только в спальне у мадам
                Jane`tte
            Горел чуть различимый тусклый свет.

            Сначала в сумерках она лежала
            И уж, казалось, засыпала,
            Но образ Миши не давал ей
                глаз сомкнуть –
            Она пыталась в памяти его вернуть:
            Когда в гостиной у камина
            Расспрашивала Михаила,
            Зачем в России водку пьют,
            А в праздники – друг друга бьют?
            Зачем с собою крестик носят,
            А в Воскресение – прощенья жарко
                просят?
            
            Пыталась долго в книгах отыскать
                ответ,
            Но русской шутки не смогла понять
                Jane`tte!
            
            Она ребёнком слушала рассказы
            Про русских леших, добрых домовых,
            Когда старушка-няня, на ночь глядя,
            Рассказывала девочке про них.

            Потом всю ночь, до самого рассвета,
            Ей снились русские леса.
            А за холмом, где много света.
            Была родная Франция видна.

           Теперь же в эту ночь она
           В Россию пуще влюблена.
           И вот Jane`tte ночник включает,
           Письмо для Миши начинает,
           Но, тут же сладко засыпает…

           А утром узнает о том,
           Что скорым поездом
            Умчался он.

            Любовь дурманит человека,
            Неся за тем, кто так далёк.
            И, несмотря на призрак ночи,
            Ведёт за ним священный огонёк!


           «И вновь места страны моей:
             Голубизна родных озёр,
             И золото ржаных полей,
             И всеобъемлющий простор…

             Нет ничего милее на Земле,
             Как добрый свет в моём родном окне!!!»

             Так думал Миша, подъезжая
              И всё на свете забывая!

              И, только вышел, -
              На колени встал…
              И долго землю целовал.

             
              Но снова площадь бунтом дышит,
              И Михаил народ ведёт.
              Но, думается, враг их слышит
              И Михаил мой вновь падёт! –

              И только лев это сказал,
              Как, тут же, обратясь туманом,
              Из тёмной комнаты пропал…

               
   
      И тут я осознала, что осталась совсем одна в мрачной комнате, где единственным источником света было небольшое, запотевшее окошечко. Возникло непреодолимое желание встать и подойти к нему. Но словно ноги мои окаменели – до того мне было трудно пошевелиться; по-прежнему в комнате сохранялась атмосфера сказки, некой отрешённости от реального мира.
     И, действительно, не успела я опомниться, как очутилась возле давно опустевшей Красной площади. Казалось, звуки бунта: крики людей, залпы ружей – то проносились где-то далёким эхом, то вдруг смолкали, таяли в воздухе.
      Но неожиданно мой взгляд упал на человека, одиноко стоящего посреди этого громадного, вымощенного камнем поля. Черты лица его были мучительно знакомыми. Ну, конечно, как же я сразу не догадалась, - это же Михаил Иванов! Боже, как он изменился в лице, – бледен, словно морская пена! Что же произошло здесь?! Почему он покинут всеми?
      Смотрите, вдали показалось какое-то чёрное пятнышко; вот оно с каждым приближением растёт, приобретая человеческие формы.
      Это был Степан – грозный борец за царя, каким его описывал Лев. Он шёл нетвёрдой походкой, жадно взирая на красные стены Кремля, дрожащей рукой держа у виска чёрный пистолет.
      - Всё кончено, Миша! – смеясь, прокричал он, - всё кончено. Лев обманул нас, поиграл, словно марионетками, и выбросил. – голос его то и дело вздрагивал, а по щекам медленно скатывались крупные капли слёз. Лицо Степана уже утратило былую воинственность, покрывшись алыми пятнами, и он стал похож на маленького несчастного человечка. – Царя нет в Москве, и никогда не было! Да, да, ты не ослышался. Он всё это время пребывал в Петербурге! Всё это выдумал Лев, будь он проклят! А, рассказав свою историю, даже не удосужился придумать ей достойный коней. Почему все, я настаиваю на этом, абсолютно все рассказчики, перевирая историю, никогда не задумываются о том, что приходится чувствовать её героям?! Всю свою жизнь я защищал царя, которого здесь, в Москве, даже не было… Боролся за пустоту, сказку, сокрытую в сказке.
      Но я хотел бы спросить Льва, для чего нужны были все эти жертвы? Ради чего пал в бою наш Егор? Неужели в угоду чьей-то прихоти? Боже! Нет, надо с этим немедленно кончать! – и уже его палец, судорожно дрожа, готов был нажать на курок, как вдруг Михаил, подбежав, крепко обнял брата и, находясь в не меньшем волнении, стал шептать ему на ухо:
      - Стёпа, послушай самого себя. Разве может быть твоя борьба напрасной?! Разве твоя преданность царю уменьшается оттого, что он не рядом, а всего-навсего в Петербурге? Неужели ты действительно утратил веру в доброго царя, свою мечту, которую стремился воплотить в жизнь, не смотря на все преграды, встававшие на твоём пути? Единственная твоя ошибка, которую ты до сих пор так и не смог понять, заключалась в том, что только деятельный правитель сможет обуздать нашу непокорную, но всегда гостеприимную к своим детям Россию. Но ведь. Для того, чтобы власть не попала в руки тиранов или расточителей, народ должен очнутся от векового сна и начать бороться за будущее своей страны, Стёпа, как это делали мы! – В этот момент над братьями нависла невидимая тишина. Пистолет Степана лежал возле самых его ног, рука же – бессильно повисла над оружием. И, несмотря на то, что лицо брата было восковым, глядя на Михаила, казалось, словно некая тяжёлая мысль бродит в его голове -–он то морщил лоб, то крепко сжимал влажные ладони, силясь что-то произнести.
      - Знаешь, Стёпа, что я сейчас осознал? Теперь я понимаю, в чем заключалась причина моих столь долгих исканий – я до сегодняшней минуты никогда по-настоящему не любил, не понимал голоса России, прячась от мира в своей скорлупе. И только очутившись за границей и встретив там одного человека, я увидел, что будут со мной, если я откажусь от своей борьбы. Ведь, правда, Стёпа? – Он посмотрел на брата, который всё это время внимательно слушал его. – А теперь – идём. Меня ждёт Жанет. Она хотя и француженка, но неизменно русская душой, гораздо больше, чем многие из нас. А это, пожалуй, самое главное! Смотри, как обнимает нас глубокое  голубое небо, словно хочет, чтобы мы слились со всем миром нашей единственной и неповторимой Родины.
      И они словно исчезли с площади. А я ещё долго стояла, в одночасье поглощённая раздумьями о том, как же тяжело порой бывает жить по-русски!
      Но тут я заметила, что прозрачная синева неба смешалась с тёмными красками, затянувшими собой всё возвышенное пространство. И с боем часов на Спасской башне сказка незаметно растворялась в реальности, унося меня с собой…
      И только сейчас я понимаю, что это был всего лишь сон, проделки моего старого, немного жестокого знакомого – Льва. Но как же он был близок к реальной жизни!…







                Недаром взрастила ты нас без оков.
                А как засыпал я под
                Шёпот ветров!
                Алеет рассвет, озаряя собой и
                Дом мой любимый, и край мой родной. А
                Если несчастья постигнут меня,
                Россия спасёт, от врагов сохраня.
                Жаль только вот люди ей цену не знают,
                А даром богатства её истощают! Не
                Верь, если скажут, что бой твой - пустой,
                А следуй всегда за своею
                мечтой!