Встретить современное искусство... репортаж с выст

       Встретить современное искусство…

       … можно? Можно встретить? Где можно его встретить?..
       Не задавая себе этих вопросов, не задаваясь даже определенной целью, иду на выставку современного искусства. Иду, а вернее меня ведут и рассказывают – рассказывают мне, и рассказываю я. Ведь об этой выставке мне тоже уже рассказывали, и вот – я собираю вместе все сказанное и услышанное о выставке в «Гараже», и, собирая, убегаю от дождя, который вот-вот собирается разразиться, и на бегу думаю о сути того, к чему бегу, конечно же, не особенно вдаваясь в подробности… Разорванные мысли сквозь рваные порывы ветра. Не могу припомнить даже точного названия, так что же говорить о содержании, но, приближаясь, думаю все-таки о том, что мне предстоит увидеть, предстоит встретить. А название – это тоже вопрос… «Определенное состояние мира?»
       Огромный «выставочный» гараж… Тяжелая железная дверь… И за спиной обрушиваются потоки воды. А перед глазами… Перед глазами моими череп. Зияют черные глазницы и провал вместо носа, и дикая улыбка. Это «Очень голодный бог». Автор Субодх Гупта. Невероятных размеров череп встречает пришедших. «Очень голодный бог» сотворен из десятков (если не сотен) новых, чистых, блестящих, сверкающих… Ведер, кастрюль, ковшиков, тазиков и прочей утвари. Я смотрю на него издали, я смотрю на него сбоку, обхожу вокруг, подхожу и, приблизившись, я вдруг вижу саму себя в нем – уже не десятки, а сотни раз отраженная в поверхностях этих бесконечных тазиков, ковшиков, кастрюль и ведер – я смотрю на себя… Так начинается выставка.
       Горы маргарина. Он лежит там везде. На грубых деревянных столах – кучами, в старом грязном холодильнике – штабелями… Серые полосатые матрасы. Тусклый свет. Казарменные палатки. Грязная посуда на полу. И словно нет этому конца. Снова гора маргарина. Снова грубое дерево. И вместо радости – лепить нечто из чего-то, напоминающего навоз. А вместо любви – проходная комната рядом с трубопроводом, в ней голая кушетка и «резиновые игрушки для взрослых»… Циничная забота. Мучительный звук армейских будней. И этот маргарин – он не тает! Авторы Пол Маккарти и Мак Келли. Инсталляция «Сод энд Содди Сок Комп О.С.О.». Закрываю глаза и иду дальше.
       Открываю глаза и вижу кошку. Она пьет молоко из блюдечка. Облизнувшись, кошка поднимает на меня глаза. Посмотрев, как обычно, снисходительно, незнакомая кошка снова облизывается и снова принимается пить молоко. А я понимаю, что кошка на экране, на стене будет пить свое молоко бесконечно, и бесконечно буду смотреть на нее я… Но я иду дальше.
       Шумит вода. Полупрозрачная душевая занавеска задернута и за ней шумит вода. Белая ванна со стенками из белого кафеля, белая почти прозрачная душевая занавеска задернута, и за ней шумит вода. Это портрет. Вернее автопортрет. «Автопортрет в виде фонтана», - так явил себя художник.
       А вот и маленький «Чарли». Автор Маурицио Кастеллан. Он сидит на допотопном трехколесном велосипеде в своих старомодных одежках и мило улыбается. Обыкновенный ребенок – с наивными карими глазами, детские ножки, ручки, пальчики сжимают ручки велосипеда… Только почему-то рядом с «Чарли» я испытываю не умиление, а какое-то необъяснимое угнетение. Что-то не так с этим мальчиком. Что-то, что лишает меня покоя рядом с ним… Что-то… Я вижу, что… У «детского» Чарли… Абсолютно взрослое лицо.
       На стене висят большие красивые «глянцевые» фотопортреты женщин. Инсталляция без названия. Их можно было бы принять за обложки журналов. Но… Отвратительный, толстый слой грима разрушает эту иллюзию. От портрета к портрету грима становится все больше. С них сыплется пудра, их глаза и губы нарисованы. Естественны их позы, жесты, взгляд, но искусственны их лица. И названия этому – нет. Со стены напротив бесстрастно взирает на них… Марлен Дитрих. Старые афиши "Все об Энни – Энни против Марлен". Автор Франческо Веццолли. А между ними рядом со мной стоит "Страус". Он не видит всего этого (или не хочет видеть) – голова его спрятана в… пол. И можно долго гадать – спрятал он ее от страха, или же от презрения, но опять же – презрение к самому себе или к окружающим? А может это протест? И чей? Страуса или художника…
       Соединить несоединимое. "Цепи трактора". Автор Джефф Кунс. Передо мной веселая гусеница – надувная детская игрушка – подвешена на металлических цепях… "Груша для сноса зданий". На перекрашенном строительном ядре опять надувная детская игрушка! Несоединимое… Несовместимое… Парадоксальное… Парадоксален мир поп-арта. Или парадоксальны в нем мы…
       На этой мысли я вижу три огромных сердца. Сердце, переливающееся электрическими цветными диодами, рождается и умирает, пронзаемое кинжалом, истекает кровью и затухает. Сердце подарочное, повязанное бантом, созданное из фольги – "Подвешенное сердце". Последнее из них – «Независимое сердце». Оно создано из сотен ножей и вилок – пластиковых, красных, прозрачных – не сразу и разберешь, что материал так прозаичен. Я вглядываюсь и вижу, что ножи и вилки во множестве образуют на сердце известный символ «инь и янь»… Гармония независимого сердца из ножей и вилок.
       «Колония платков». Автор Паскаль Мартин. Она уводит меня дальше. Длинная змеевидная, лабиринтовидная вереница платков, тесно и густо навязанных… Она приводит к двум портретам – "Хаджи" и "Захра", автор Ширин Нешат. Два лица. Два очень старых человека. Он и она. Я вижу их, останавливаюсь. Их глаза поразительны, они не смотрят сквозь тебя, но смотрят они как будто в тебя, внутрь тебя… И я хочу подойти к ним, коснуться их. А, когда подхожу вплотную, обнаруживаю, что лица их не одними морщинами испещрены. Они исписаны – мельчайшая каллиграфия черной тушью… Портреты говорят…
       И, все еще прислушиваясь к их шепоту, следую дальше.
       "Иночи". Это не человек. Но и не робот. Японец. Автор Такаши Мураками. Рядом на стене – мультфильм с участием этого странного несуразного человечка, одетого в школьную форму. Однако этот персонаж совершенно не мой, и я уже хочу пройти мимо, но снова останавливаюсь. Глаза человекокуклы живые! Они смотрят. Но не как те портреты – на меня. Глаза смотрят мимо меня, где бы я ни встала. Я пробую заглянуть в эти глаза… И не могу. Задаю вопрос, но не могу ответить…
       Отвожу глаза и вижу стену. Стена сложена из коробок. На каждой коробке значится надпись: "UTOPIA FACTORY". Это инсталляция "Чья утопия" из Китая. Автор Сао Фэй. Попадаю в каморку – здесь живут, спят, едят… Видеопроекция снабжает все это шумами и атмосферой производства фабрики… И здесь же ходят люди. Плакатики на стене, журналы дешевого "глянца" раскиданы по кроватям, детские и взрослые одежки развешены на веревках. Пресловутое массовое производство…
       Черный муляж BMW в натуральную величину – "Практика нулевой терпимости", автор Адель Абдессемед, разложенные блестящие металлом пистолеты среди посуды, окружают цветок лотоса – "Путь домой", мебель, превращенная в барабаны – "Танцующее тело – Барабанящий дух" или "Последняя песня", авторы Чень Чжень и Дзюэ Чань... Я прикасаюсь к поверхности одного из стульев-барабанов. Раздается глухой низкий звук – не то гудение, не то рычание. И тут же ко мне подходит охранник! Я и забыла, что я в Москве, и что рядом живут другие люди… Но охранник ведет себя совсем на так, как положено себя вести охранникам… Он вежливо подводит меня к большому барабану-кровати, и я вижу… С удивлением вижу я. Что шкура на барабане порвана. Как мертвый (или смертельно раненый) зверь, висит барабан, замолчавший навсегда. "Добрый охранник" рассказывает мне, что это случилось здесь, в Москве. К барабану лишь прикоснулись, и он на глазах… Грустная история.
       В итоге я оказываюсь в окружении 40 розовых, 38 зеленых, 38 желтых и 188 голубых флуоресцентных неоновых лампочек. Всего их 304 – в одной огромной белой зале без потолка. Мне дано "Время на размышление"… Пожалуй, самая личная инсталляция на выставке. Автор Дэн Флавин.
       Я размышляю… Вспоминаю "черные комнаты". Множество отдельных залов – абсолютно черных, абсолютно темных, абсолютно изолированных. Заходишь в них и остаешься один (даже если там уже сидит или стоит кто-то, все равно – ты там один), ты словно "обнуляешься". Потому что пропадает "до" и "после". Эти комнаты – они сами по себе. В одной – во всю стену показывают Хичкока. В другой – снова он, но не сам, а его «Ребекка», и даже не фильм, а фотораскадровки…Элементы памяти погибшей первой жены богатого аристократа и блуждания новой бедной девушки в мириадах поместья...  В третьей – на всех четырех стенах "Женщина-игла". Она стоит к тебе спиной, и ты можешь стать ею – только успокойся и смотри. Это удивительное видео – женщина стоит на месте, не движется. Но она (и ты вместе с ней) проходит сквозь весь город, сквозь все улицы, потоки людей, поток жизни…Четвертая комната – большая, в конце водопад из окон красивого здания. Идешь к водопаду и вдруг замечаешь, что на боковой стене ВМЕСТЕ С ТОБОЙ идут люди… Ты идешь обратно и получается, что ты идешь против всех…
       Мои размышления обрываются, заканчиваются… Я встаю и иду к выходу. "Очень голодный бог" провожает меня. Тяжелая железная дверь закрывается за моей спиной.

       Еду в метро. Еду домой. Еду стоя. В вагоне много людей. Много людей стоит. Кто-то начинает толкаться, кто-то идет по вагону, кто-то распихивает всех, и смеется при этом!.. Кто?.. Бабушка. Она идет, демонстративно шатаясь, наступает сидящим на ноги и с улыбкой просит прощения…  "Я старая", - говорит она, размахивая рукой, но не просит прощения и не просит уступить место! И вот один из сидящих сам поднимается!!! "Садитесь", - настоятельно обращается он к бабушке. И бабушка садится. О, как она довольна!..
       И разве  в этом не есть современное искусство? Я еду с выставки домой, и современное искусство встречает меня повсюду. Теперь уже Я вижу его во всем.
Встретить современное искусство? Можно? Да. Оно кругом.
 


* Написано для публикации в журнале "ВЖИК", №3-4, 2009 год (персса ВГИКа).