Мать

"Как же он так?" - в сотый раз повторяла она, сжимая ладони в кулаки.
"Ну как же он так?!" - комом стоял в горле вопрос.
И даже не обида, а странная растерянность поселилась внутри.
И где-то из глубины - сдавленное рыдание.
Она дала вырваться ему наружу и замерла, снова растерянно спрашивая:
"Как же он так?!"
Она стояла посреди комнаты в ночной сорочке
и мяла в руках скомканную простынь.
Комната, окруженная окнами со всех сторон,
плыла от покачивающихся деревьев.
Ей казалось, что они с сожалением смотрят на нее отовсюду,
и даже в мигании фонарей ей чудилось ощущение потерянности.
"Как же он так?!"
Она вспомнила, как совсем маленьким,
он бежал к ней навстречу, прижимался изо всех сил
и так серьезно, так горячо спрашивал:
"Мамочка, а ты меня никому не отдашь?"
Смотрел внимательно в упор,
а руки сцеплялись вокруг шеи еще крепче: "Никому-никому?!"
У нее сжималось горло от неожиданности.
Прокашлявшись, чтобы не заплакать, она отвечала: "Никому..."
Теперь она стояла одна посреди пустой комнаты
и повторяла снова: "Никому-никому..."
Он только что приходил, такой большой и взрослый.
Шаги, наверное, не успели остыть.
Если подойти и прикоснуться, можно еще почувствовать их тепло.
Она опустилась на корточки, перебирая руками по полу,
открыла входную дверь и выползла в подъезд: "Тепло? Тепло..."
Ей так хотелось потрогать, почувствовать его тепло.
"Сынок..."
Это было так странно со стороны -
женщина в ночной сорочке ползает на четвереньках в подъезде,
поглаживая холодные ступеньки.
"Вот тут... Он постоял тут... Позвонил..."
Она поднялась и прикоснулась ко звонку.
"Как же я так? Как же я так..." - корила она себя.
"Ушел... Ушел... Сынок..."
1989