Про мясце

Каждый раз, когда я захожу на рынок, я обещаю себе о нём написать.  Что-то стремится выложить на бумагу и раскрасить свои маленькие де-жа- вю,спровоцированные грузной женщиной в белом, запачканном кровью халате, чёрными пальцами продавщиц картошки. Вы помните их пальцы? Они так часто в неуёмном и безотчётно-безвкусном количестве золотых колец.  Догоняющим и назойливым вскриком: «Эй...дэвушкэ...ай...купитэ у мена грюши? Ай, какой хороший грюш! Спелый. Купи дочке, а ?» А главное – на рынке  - это копчёное  мясо, разложенное, разное, всех форматов и образцов копченое  мясо. И каждый раз там,на рынке, я снова прищуриваю правый глаз и прижимаю к левому калейдоскопики воспоминаний. Вот так. Ррраз, повернул и картинка распалась.Ррраз,  дёрнул и снова мой калейдоскоп детских воспоминаний перед  глазами. Вот он, живёт, хрупкой своей жизнью,пока ты снова не сделаешь резких движений.

*******

В то время я была с "хвостиками" на голове, а в главном универсаме «Мария» стояла на всех полках морская капуста. Баночки были выставлены чин по чину. То в виде треугольной горки, с оторванными наклейками  и вмятыми бочками, то  принимали образ  аккуратных равносторонних стенок, то фальшиво косили под дефицит. Суровый минимализм изобилия. Главное, что капуста была везде,а вот с остальными продуктами ощущалась крайняя напряженка. Тогда ещё в магазинах нужно было взвешивать. Нет, не как в сейчас. Взвешивали всё и везде, в каждом отделе, выстаивая очередь.

Другим, сегодня уже почти музейным экспонатом, оказался бидон. У нас бидон был белый и без рисунков, с подоржавленной крышкой, кажется, от  другого бидона, а у соседки бабы Иры бидон был красивый, с ромашками. Завидно. С бидоном ходили взвешивать молоко, точнее за молоком,а продукты, скажем ,капусту можно было сложить в сеточку-авоську. У бабушки были жёлтая, бордовая и чёрная авоськи, чёрная - строго под картошку.  Зато на жёлтой авоське выделялся броский дизайнерский ход, выгодно отличавший её от других – это карман. Из кармана, как правило, торчал кошелёк.


Спустя многие годы, когда делали ремонт у бабушки, нашлись эти запыленные авоськи. Они лежали в углу и тихо надеялись на амнистию. И нахлынуло. Как в момент, когда  достаёшь с антресолей свои детские  игрушки.  Перебираешь их,теребишь в руках и не выбросишь, потому что выбросить осязаемую память невозможно. Невозможно выбросить то,что напоминает то время, когда  верил в то, что станешь ещё лучше.

Когда-то тогда, во времена активности авосек, мама мне отдала свою любимую детскую игрушку – горчичного цвета обезьяну Илюшку. Сдаётся, что и состав Илюшки тоже был горчичный, ибо Илюшка страшно сыпался и пучил одним глазом, явно подкрашенным красной помадой.  Мама сказала ,что он сыплется, потому что старый. С тех пор я поняла, что, когда люди старятся,то из них сыпется то же,  на что медленно разлагался Илюшка. Я не хотела сыпаться, поэтому замотала Илюшку грязноцветными бинтами и отправила проходить курс реабилитации  на  видную полку Я берегла его, Илюшку, ведь это мамина любимая игрушка детства. Поэтому  я Илюшкой не играла. Только  смотрела и думала, вот как оно бывает, когда мама была такой же, как и я, она играла этим Илюшкой, как я играю сейчас Леопольдом, оранжевым Лёвушкой и Мишкой.

Воображение моё рисовало картины бурной  молодости  Илюшки. Его свежий горчичный цвет лица, точнее, морды, целостность и подвижность всех анатомических частей, их слаженная работа,  а главное,  в воображении Илюшка не сыпался. И дух захватывало. Он до сих пор лежит в ящике и тихо печально сыпется, Илюшка тот.


Сегодня, когда я смотрю на своего любимого игрушечного кота Леопольда, мне с эгоистическим ужасом кажется страшным отдать его детям. Он мой. Им я мыла в детстве стены, ему я делала йодную сетку, тренируя медицинские навыки. Его я кормила всем тем, что ела сама. Теперь по физиономии Леопольда можно составить бесхитростное меню советского детства. Именно его, и именно я активно перекидывала из комнаты в комнату: он учился летать. Конечно ,чей же он ещё? Мой!

Чем ещё звучит в душе  время, в которое так хотелось бидон, как у соседки бабы Иры? Только детству знакомо это особое восторженное состояние, когда взрослый тебе вверяет на попечение нечто, что дорого ему самому. Или, вообще, что-то от дорогого взрослого.  Это особая ответственность, желание во что бы то ни стало не подорвать веры в себя. Этим тайным, священным бывают удивительные, мелкие и бессмысленные  вещицы.  Так, однажды папа зашёл в комнату и подарил мне «Штучку». Штучкой была прозвана непонятно откуда  оторванная чёрная  пластмассовая полуокружность, увенчанная кружочком и  напоминающая сперматозоид, который парализовало при наступательном движении. Этот кунсткамерный экземпляр неведомого генеза папа наказал бережно хранить. Вышел из комнаты. Затем снова зашёл и для пущей важности молчаливо погрозил пальцем. Подействовало. Я страшно старалась сохранить Штучку и не потерять, а папа раз в неделю спрашивал меня:

-А где Штучка? Ну-ка покажи!

Для пущей сохранности Штучка была определена мной под палас, при желании она даже прощупывалась под тапком.

Только сейчас я понимаю,что так папа своеобразно общался со мной, наличие общего дела, общего секрета объединяет людей. Так было и со Штучкой. Когда она потерялась,я ощутила вину. Вину за то,что не сохранила и данное мной обещание оказалось "липой". Видимо вот из таких Штучек, из таких мелочей в детстве формируется долг. Папа укоризненно покачал головой. А Штучка так и не нашлась…


Вот именно в этот период, в эпоху пластмассовых Штучек, авосек и ромашкового бидона соседки бабы Иры, именно в эту эпоху вездесущей морской капусты, вкусным и пряным, захватывающим и таинственным, как арабские сказки, казался сельхозрынок. Именно там, на рынке продавались разные вкусности.  Мне больше всего нравился внешний вид вкусностей, а маме – они сами. Из всех вкусностей пуще всего мама любила копчёное мясо, и вообще мясо, приготовленное по-всякому: буженину, нарезки разных частей,колбасы. Излюбленная мамина – сырокопчёная. Впрочем именно всё то ,чему на рынке был посвящён целый ряд и именно то, что было отчаянно не по карману.

Всячески копчёное  мясце, так сказать ,розовело, коричневело,  переливалось, как закат, разными оттенками, пунцовело, местами отдавало странным свекольным цветом. И незыблемо манило к себе маму, а меня прельщали солёные огурчики. Действенным рекламным трюком всех продавщиц была дарованная покупателю возможность попробовать аккуратно отрезанный тоненький, прозрачный ломтик колбаски, копчёного мяска, огурчика, щедро набранной в ложку квашеной капустки. Конечно, каждый продавец истово надеялся на следующую потом покупку. Была одна загвоздка - было это всё дорого ,а денег у нас не было.

Тогда маме и пришла в голову та удивительная и вкусная, в прямом смысле слова, идея. Мы целый день гуляли до изнеможения. Было тепло, солнечно и хотелось пить. Но ещё больше хотелось чего-нибудь вкусненького. А денег не было. Авантюристский дух мамы избрал хитрый путь реализации возникших потребностей в еде, питье и удовольствиях: «Алёнка, сейчас мы будем подходить к каждой из продавщиц мяса. Я буду просить отрезать 2 ломтика, один буду отдавать тебе. И спрашивать у тебя ,уточнять, мол, то ли это мясо, что мы брали на прошлой неделе, которое тебе так понравилось? А ты отвечай отрицательно. Тогда мы двинемся к следующей продавщице и так попробуем все образцы мяска, что есть на рынке и поедим заодно вкусного!! Только помни, что всегда отрицай. Иначе нам придётся купить мясо, в случае твоего согласия, а денег мало».

Такие наставления мне дала мама и я с чувством ответственности  за данное мною отрицание,а точнее, обещание отрицания окунулась в маленькую авантюру. Ведь чего там,подумаешь, главное качать отрицательно головой и уныло расстраиваться, что это опять не то мясо.

Я очень старалась и каждый раз говорила ,что это совсем не то мясо, которое понравилось мне на прошлой неделе, хотя многое было удивительно вкусным.

 Мама очень правдоподобно спрашивала, уточняла, переспрашивала, пожимала плечами от безысходности, демонстрировала признаки надежды и погружалась в разочарованность от очередного моего отказа в привилегиях мясу. Каждый раз мама искренне расстраивалась, подлинно извинялась пред продавцом и оправдывалась тем, что ребенок не опознал мясо, а затем шла к следующей продавщице с тем же отработанным сценарием.

Очень быстро интерес к нам возрос. Всё внимание продавцов было сконцентрировано на мне, как на главной мясной Фемиде ,вершителе правосудия и влиятеле на потенциального покупателя. За меня начинали бороться уже заранее, громко выкрикивая, предлагая свой продукт,а иногда даже настаивая на том ,чтобы я рискнула попробовать новое копчёное мясо, а не то, что было на прошлой неделе.

Я не знаю ,на которой по счёту  очной ставке с очередным  мясом я начала свято верить в то, что мы, действительно,  ищем не якобы мнимо купленное на прошлой неделе мясо, а именно то, что  мы действительно купили!
Авантюристкий пакт мамы был предан забвению. Внезапно обретённая  вера породила сопереживание. Мне стало жаль маму, которая безрезультатно ищет мясо, полюбившееся  мне  на прошлой неделе, а значит, именно я несу ответственность за его, мясца, нахождение! На следующем опознании я сказала свое героическое : «Да!». Мама не сдавалась:

-Ты уверена ,что это именно то мясо , - спрашивала меня мама.
-Да. Это тот самый вкус.
-Ты уверена? Кажется, мы его покупали не здесь, - уже более настойчиво вопрошала мама.

Я стояла на своём. Мама вдруг начала делать странные движения лицом, но все продавцы копчёного мяса замерли. Вдоль рядов воцарилась недобрая тишина. Десятки пар глаз взирали  на ребёнка, опознавшего «то самое  мясо, которое тебе понравилось на прошлой неделе».  Маме пришлось купить именно это мясо.

После этого я плохо помню окружающую меня обстановку, потому что я, по какой-то злой случайности,  выбрала самое дорогое из всех видов мясо и полностью ,вперёд на неделю разорила семью. Видимо именно про такой выбор говорят в народе "губа не дура" и "беру на все".

Мама  грозилась, что я "буду есть этот кусок до конца недели". Только на улице я вспомнила, что это был розыгрыш-уговор. Но мама так искренно сыграла в этой очной ставке с мясом, что я поверила именно ей и именно в игре.

"Да, - вспоминает сейчас с юмором мама, - тогда я тебя чуть не убила!». Зато у меня на всю жизнь осталось трогательное и особенное отношение к рынкам. Особенно к продавцам копчёного мяса.

Вот и сегодня, я захожу на рынок, рядом с домом с особым чувством:

Здравствуйте! Отрежьте,пожалуйста, мне кусочек вашего огручика.Ну, нет, не то, это ж не тот посол. Спасибо! А вашей капустки?  Нет, немножко не то! О! Ваша корейская морковка прекрасна, но я люблю не такую острую. Пожалуй, лучше попробую ту. Взвешайте.

Впрочем, мне с таким навыком можно дома и не обедать. Кризис все-таки!