Ну и штормяга была!

     Жёлтый автобус ехал достаточно быстро и плавно. Обернувшись назад, я увидела усталых, но довольных людей, смотрящих в окна. Судя по  объёму пакетов, которые практически каждый из них держал в руках — блуждание по лабиринтам лейблов прямо пропорционально сократило объёмы их кошельков. Меня же ничто не отягощало, кроме давящей мысли о том, что  так и не удалось найти платья, в котором было бы не стыдно появиться на свадьбе подруги и подойти к заветному журналу, оставив в нём на память госслужащим  свой автограф, который, быть может, однажды они смогут продать за приличную сумму.
     Духота наполняла собой резервуар автобуса, а герметично закрытые окна не допускали и малейшего намёка на ветерок. К телу подкрадывалось знакомое чувство слабости, которое я давно уже не испытывала. Захотелось зевнуть..ещё, я бы назвала это рыбьей зевотой, – это когда пытаешься с жадностью захватить кислород, но при этом всё равно теряешь его. Попробовала отвлечься созерцанием мелькающих домов, дороги, машин, спешащих рядом, переключилась на мысли, проверила мобильник – разряжен. Сознание медленно гасло, но ещё мигало, как лампочка, готовая вот-вот взорваться. До последнего момента, не желая выдавать свою слабость перед окружающими, я сильнее сжимала поручень, прижимаясь лбом к стеклу, но затем обмякшая оболочка быстро сползла вниз и оказалась на полу. Переборов неуместное в данном случае стеснение и гордость я села на пол, чтобы не оказаться на этом же полу в положении горизонтальном.
    Через минуту лайнер на колёсах спикировал к конечной остановке и неотдышавшемуся организму пришлось усилием воли дать команду подняться и покинуть резервуар, самовыплюнуться вон в неизведанное пространство. От резкого вставания перед глазами появилась дымка, которая сразу же расплавила выходящих вместе со мною людей и тех, что стояли на улице в причудливые бесформенные миражи. Остановка, скамейка, села.. жар – и голову моментально  якорем опустило ко дну. Кудри потекли по коленям к асфальту в сигаретных окурках и обёртках от чего-то когда-то пригодного для пищеварения.
    По позвоночнику пробежал холод – сознание возвращалось, его прибытие в мозг сопровождало ритмичное похрустывание. Повернув голову в сторону источника звуковых волн, обнаружила заспиртованного мужчину неопределённого возраста, философски смотрящего в даль со вкусом вафель. Якорь не пожелал возвращаться на борт и вновь с оглушительным всплеском кудрей рухнул на исходные позиции. Минут сорок продолжалось путешествие  от сознательного к подсознательному и кратковременными остановками в бессознательном, от фокуса камеры зрения до полного его отсутствия. Менялись соскамеечники, те, кто чего-то или кого-то ждали, ненадолго пришвартовываясь к моей мифической гавани: мужчины, женщины, все возраста – истории, которые на минуты их ожидания транспорта открывались мне, а затем бесследно исчезали за закрывающимися дверями, оставляя после себя лишь едкий чёрный дым выхлопных газов. Ещё раз сделав затяжку бесполезным воздухом и удостоверившись в штиле, я медленно поднялась и отправилась в дальнейшее плаванье.