Илья и Рахиль. Встречи со Старцем

Встречи со Старцем
Илья и Рахиль
Он прожил долгую, далеко непростую жизнь. Судьба Ильи не очень была щедра на радости, но когда дело доходило до печалей, то они сыпались на его голову, как из рога изобилия.
Он родился на самом закате теперь уже позапрошлого, ХIX века, в крохотном украинском городишке, на берегу не всегда тихой и мирной реки, которая несла свои воды от Карпат до самого Черного моря. Прожил он всю жизнь в крохотной 2-комнатной квартирке на втором этаже старого дома среди соседей, которые не отличались особой добротой и приветливостью.
Илья встретил свою суженную в облике худой, схожей на Бабу Ягу, Рахили. Нельзя сказать, что он влюбился в нее по уши... Просто она сказала ему совершенно прямо: «Илья, давай поженимся..»
Лишь многими годами позже, когда у них уже был сын Нюмочка, Рахиль сказала ему фразу, которую он воспринял откровенным признанием в любви: «Знаешь, мне было так трудно жить в доме, где меня все ненавидели, что я уже подумывала свести счеты с жизнью. Я же понимала, что не красавица писанная...»
То был один – единственный раз, когда они говорили о чувствах. Единственный раз за 63 года совместной жизни.
Лет 30 их супружества «половая жизнь» (как тогда назывался секс) ограничивалась одним разом в неделю (обычно с субботы на воскресенье). И хоть Илье хотелось секса чуть ли не всегда, он молча и покорно принимал суровые «правила игры», заведенные Рахилью... Особенно, когда  в «День Икс» он видел ее полные тоски и покорности глаза...
В их жизни не было «особых» подъемов, когда душа пела, когда глаза светились... Хотя они оба взяли себе за правило тихо напевать какие-то мелодии, коротая вечера вместе... Летом они обычно занимали одну из трех скамеек, которые были расставлены вдоль улицы. Зиму они обычно просиживали дома, слушая радио, читая газеты, а потом, когда прогресс «докатился» до их захолустья, просматривая негустой выбор, которое в те годы предоставляло Центральное телевидение.
Глубоко в душе каждого из них сидела Вселенская Боль. То была Жгучая и Нестерпимая Боль за сына Нюмочку... В один яркий весенний день 40-го, когда кругом бежали ручьи талого снега, предвещая Пробуждение от зимней, полной тревог, спячки, им принесли «похоронку»... Там, в болотистых лесах далекой Финляндии, рухнул их Мир, их Надежда, их Счастье по имени Нюмочка...
Они, будто, отключились от действительности... Он автоматически делал свою бухгалтерскую работу, она сидела дома... Поэтому Илья и Рахиль даже не пошевельнули пальцем, чтобы эвакуироваться, когда началась война и Красная Армия стремительно отступала под натиском вермахта... Когда она несмело спросила: «А может и нам эвакуироваться...?», он бросил на жену такой взгляд, что Рахиль не осмелилась продолжить фразу...
Фашисты пришли совсем ненадолго. Они только установили «новый порядок» и пошли дальше. Их территория отошла к так называемой «Транснистрии», то есть попала под юристдикцию Румынии.
Нельзя сказать, что король Михай и Антонеску были плохими вассалами Гитлера, но все же... Еврейское гетто было организовано, но в нем был так называемый «юденсрат» -  орган еврейского самоуправления. Илья оказался среди нескольких, кого «делегировали» представлять интересы узников. Будучи от рождения педантом, он точно выполнял все инструкции начальства. Но, разумеется, не «усердствовал». Хотя он сам, в любой момент, мог погибнуть...
Так прошло долгих три года, пока Советская Армия не освободила эти места.
И в этот момент начался следующий «акт» его мытарств. Особое совещание НКВД, не церемонясь, «впаяло» ему десять лет лагерей. Как говорится: «Лес рубят – щепки летят...»
Нет, Илья не жаловался, он понимал, что должен отвечать за свои поступки... И на сей раз Судьба «смилостивилась над ним». Он сумел выжить и в этих нечеловеческих условиях.
Потом он вернулся. Работал бухгалтером. Они умели экономить. Скорее, это был образ жизни, чем осознанное желание «отложить копейку на черный день».
Слава Б-гу, у них была племянница, «Лялька»,  которая заботилась не только о своих родителях, но и о них...
Послесловие. 1970 г. Я помню одинокую лампочку, которая свисала с потолка, тускло освещая гостиную, уставленную громоздкой, старомодной мебелью, и Илью, сидевшего на кожаном диване, обитом огромными шляпками гвоздей, и курившему махорочную сигарету, вставленную в длинный желтый мундштук...