Свет небес

Вениамин Борисович Пересыпкин был очень счастливым человеком.
Счастливым, не смотря на то, что трудился  всю жизнь в детской библиотеке и не имел за душой ни гроша. Но как говорится, не хлебом единым…
У него было одно пальто, плащ - болонья и один костюм с полдюжиной рубашек.
Сорокалетний  Пересыпкин  был очень худым и невероятно сутулым мужчиной, ходил  как-то боком, с неизменной детской  улыбкой на лице.  Этой улыбкой и невинным, мечтательным  взглядом, он нервировал окружающих.

- Не пойму – что за человек такой?
- И чего улыбается?  Можно подумать - машину выиграл…
- Одно слово – блаженный…

С годами у него сложились свои привычки и манера  поведения. Приняв «заказ» у юного читателя, он резко отодвигался от рабочего стола  вместе с  низеньким  стульчиком и стремительно уносился в недра библиотеки за книжкой; через минуту бежал назад и с прежней прытью придвигался обратно к столу, чтобы заполнить формуляр.
Дети и взрослые, наблюдающие за этими действиями, поражались тому, как чётко и одинаково складывалась и вновь распрямлялась его длинные  руки и ноги, похожие на части деревянной куклы с длинным носом, хохолком светлых волос и упирающимися в подбородок острыми коленками.

Стоит ли говорить о том, что Вениамин Борисович не был женат.
Даже не избалованные мужским обществом коллеги, не воспринимали его как мужчину - ни мало не стесняясь, они обсуждали свои личные проблемы, иногда интимного характера, и вечно улыбающийся Вениамин, прыгающий как заводной зайчик со своим детским стульчиком и нелепыми манерами, для них просто не существовал.

Но однажды в коллективе появилась новенькая - женщина лет тридцати пяти. Как ни странно, она выбрала себе в подружки именно Пересыпкина и это невероятно смутило и озадачило его. Как только выдавалась свободная минутка, Тося прибегала поболтать с ним о пустяках, приносила чай или кофе, звала прогуляться в обеденный перерыв, чем вызывала насмешки коллег.

- Вам Антонина Сергеевна, больше не с кем поговорить? - язвила Нелли Ивановна из читального зала.- Сдался вам этот клоун?

- Человек как человек! Не хуже нас с вами.

Вениамин Борисович в молодости был очень влюбчив и его возвышенная, часто воспламеняемая душа по каждому случаю исторгала потоки стихов о любви. Но все его «эпизоды» не были реальными, а исключительно платоническими, созданными воображением Автора, и его Прекрасные Дамы, которым посвящались стихи, об этом даже не догадывались. Все девушки жили в своём,обычном мире, а юный Венечка, само собой, в параллельном, где важны были только слова, эмоции и знаки. Его не волновала безответность чувств и отсутствие партнёрши как таковой, также как не интересовали  деньги и другие человеческие ценности. У него были его МИР, любимые книги и самое необходимое для физического бытия.
Ещё у Пересыпкина была тайна.
И эта тайна была предметом его гордости и счастья.

Общаясь с Тосей, он только слушал и застенчиво улыбался, потом понемногу привык, увлёкся и стал разговаривать как все обычные люди. Её открытость и отзывчивость привлекали, и в длительных беседах он начал раскрывать ей свой странный мир аутиста, помешанного на поэзии, философии и...
и через какой-то отрезок времени Вениамин понял, что хочет рассказать ей ВСЁ, что больше не может владеть своей тайной, переполнившей его, и что обретённая подруга обязательно поймёт.

*   *    *
Тося, как и он, была одинока. Она была мечтательницей, не смотря на жестокую реальность, преподносившую немало «сюрпризов».  В жизни много повидавшая, но мало что видевшая, молодая женщина жила с отцом, закопав под грузом забот мечту о личном счастье.
Я и не жалею ни капельки, говорила она о себе бодрым голосом. Принца не дождалась, а  размениваться по пустякам… Избегая разговоров о любви и браке, ухаживала за тяжелобольным отцом и старалась выглядеть довольной жизнью.

- Ты, Тоська, как умру, сразу замуж выходи, не тяни. И так всю молодость проворонила.
- Не говори ерунды! Ты ещё выздоровеешь!
- Нет уж! Пожил, помучился и хватит! Хоть и неохота, а уходить надо! Да и не уход это, а ВЫХОД! Главное – дверью не ошибиться!

Через полгода его не стало и Тося, схоронив отца, долго не находила себе места от тоски  и одиночества. Её свободное время стало абсолютно свободным и никому больше не принадлежало. От растерянности она много плакала и спала. Сон её больше напоминал морок - она вся холодела, становилась невесомой и как будто парила в пространстве крохотной, тесной квартиры. Её душа стремилась лететь дальше, но, будучи при этом в ясном сознании, остерегалась чего-то. 
Как-то в беседе с Вениамином, она рассказала о своих странных ощущениях. За прошедшее время они ещё больше подружились и часто прогуливались после работы. Давно она мысленно называла его Венечкой, но как-то стеснялась этого, и они продолжали обращаться друг к другу на «вы».
В тот вечер они долго гуляли по осеннему парку. Было тихо и пасмурно, и по дороге им почти никто не встретился, кроме пары неизменных собачников.

- Удивительное ощущение незаконченности полёта. Кружу на месте, маюсь и понимаю, что можно и дальше лететь, да боязно. Как вы думаете?

Вопрос повис в воздухе, и Тося  с удивлением посмотрела на профиль своего спутника и совсем не узнала его. Его обычно улыбчивое лицо покраснело и скомкалось странной гримасой. Венечка был явно взволнован и долго молчал.

- Что с вами? Я чем-то вас обидела?
- Нет! Что вы, Тося! Просто поражён совпадением. Я давно хотел вам рассказать. Только вам! Надеюсь, что это останется между нами.
Они прошли в глубину парка, где совсем  уж никого не было, и уселись на лавочку со сломанной спинкой.

- Даже не знаю с чего начать! – проговорил Вениамин дрожащим голосом.- Я так волнуюсь!
- Да,ну же! Перестаньте! Я вас внимательно слушаю.

И он начал свой необыкновенный рассказ о том, что уже много лет обладает способностью летать и видеть необыкновенные сны.

- Вы возразите мне, Тося! Да-да! Все могут летать во сне! Но это не то! Поверьте мне! Это бывает редко и не всегда помнится! А я летаю абсолютно осознанно и после помню всё до мелочей.

Тося и не думала возражать. Она с изумлением смотрела на своего странного  друга. Глаза его горели, и весь он дрожал от волнения.

- Я знаю - что вы сейчас думаете обо мне. Серая жизнь неудачника и вдруг - такие вещи…Невозможно, но это так! Каждую ночь я переношусь из скучного серого мира в другой, призрачный, созданный моими фантазиями. О! Это дивное чувство полёта!
Я наблюдаю мир сверху и понимаю, что он огромен и бесконечен.
Эти картины из сна бывают реальными или выдуманы мною. Перед тем как спать, я представляю по желанию то или иное место на планете, где хочу побывать, сказочные замки, населённые мифическими персонажами. Потом переношусь туда усилием воли и становлюсь одним из них, и живу в этой сказке. И это невероятно, фантастически  интересно! Вы только подумайте, Тося, третью часть своей жизни человечество спит. Считается, что это необходимо для отдыха. Остальное время занимаемся скучными делами, ходим на службу и совсем мало времени оставляем для радости. Я же счастлив именно во сне! Треть жизни я счастлив! В своих снах я был поэтом, художником, полководцем, рыцарем, королём, великим артистом... Путешествую во времени и пространстве, бываю на других планетах…

Вениамин уже давно встал со скамейки и, взволнованно размахивая руками, почти бегал перед Тосей и говорил, говорил...
- Вы думаете, что я безумен? Я был там! Усилием воли человек может побывать на любой планете. Эти современные ракеты, больше похожие на пригородные электрички, никогда не смогут покорить Космос! Согласитесь! Учёным не железки надо изучать, а возможности человеческого мозга, сознания, а они безграничны!
 
Неожиданно рядом раздался чей-то смешок. Оглянувшись, они увидели молодую пару, незаметно приблизившуюся к ним. Вениамин замолчал, его руки-крылья бессильно упали, он как-то сразу потух, ещё больше ссутулился, светлый хохолок его поник.
- Вы простите  меня, Тося... я тут раскричался...  я понимаю, что не имел права, что  посмел...

- Ты молодец, Венечка!- прервала его Тося, -  Ты - просто чудо! И не смей так больше говорить о себе.
Она взяла его за руку и, усадив рядом, прижалась подбородком к его плечу и, выдохнув, обдала волной своего тепла, и неожиданно для себя, он вдруг расслабился, перестав дрожать.
- Я тоже хочу как ты, Венечка! Ты меня научишь? И тогда.. быть может.. вместе...

Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и молчали под сенью дерева, через золотую крону которого мягко лился небесный свет.

...И мне не нужно знать
(но за какие муки, но за какие силы и слова!) -
откуда - этот свет, летящий прямо в руки,
весь этот свет - летящий прямо в руки,
... вся эта синева...
                Д. Воденников