На окраине вечности - 12

О том, чтобы в Ерши ехать, уже и речи не было. Денег едва хватило на то, чтобы за гостиницу расплатиться и билеты на поезд купить в плацкартном вагоне.

Еще после этого один «объект» сделали с Димой, после которого он сказал:

- Работа с тобой, Пеньтюхов, доведет, как говорится, «до цугундера», - и попро-сился у Бронислава на другую работу.

Вертолетчики, конечно, не менее шебутные, нежели бичевская братия. Но «ше-бутность» у низ своя, «списфическая». У них обязательно в приключениях должна жен-щина присутствовать, а потом уж вино и прочие атрибуты морального разложения. У би-чей вино на первом месте, на втором и последующих местах тоже спиртной ассортимент.
Чтобы бедолажники «исправились», Бронислав им еще один объек подыскал. В городке Вуктыл на реке Печоре. Прилетели работники в Вуктыл. В гостинице поселились. И, чтобы «не опасть в грязь лицом» перед нарождающимся капиталистом Броней, сразу же принялись за дело. Съемку топографическую под «объект» сделали в день прилета. И на следующий день должны были вылетать обратно. Так бы, может, и произошло, но по-знакомились в гостинице с отставным майором из Курска. Он прилетел на Вуктыл по коммерческим делам, закупить лес. Чтобы ублажить будущих поставщиков, прихватил с собой огромный чемодан подарков. На следующий день тоже собирался покинуть север-ный городок. Но как улетать без подарков? Пошел по магазинам и обнаружил невиданное в то время диво – «Агдам» в бутылках емкостью 0,8 литра, продаваемй без талонов. Во-прос с подарками решил просто, набил полный чемодан «Агдаму». О «несметных зале-жах» этого благодатного для любого выпивохи напитка рассказал и Диме. А у Димы тоже сумка большая и в ней, кроме коротких сапожек для работы да легкой куртки и нет ниче-го. Да и Пеньтюхов прилетел на Вуктыл с большим рюкзаком, в котором тоже место на-шлось для « доброго Агдама».

Заполнив все «саквояжи» вином, решили вечерком слегка отведать этого напит-ку. Конечно, это «опробование» перешло в усиленное потребление. Нашли и «помощни-ков», как без них? В итоге: через три дня проснулись утром, а «саквояжи» пустые. Как домой возвращаться без «подарков? Нельзя. Снова закупили «Агдама», но уже не в таком огромном количестве, ибо хватило его только на два дня.

На этом «банкет» закончился, так как денег осталось только на дорогу. С тем и улетели.
Дима после этого «банкета» категорически отказался «иметь какие-либо дела с беспросветным алкашом» Пеньтюховым (а то сам лучше?). В напарники к проштрафив-шемуся Пеньтюхову дали нового напарника Гену.

Бронислав, когда познакомил Петра с новым товарищем по работе, пояснил, что Гена человек семейный, у него трое детей. Пеньтюхову Гена тоже показался мужиком серьезным и обстоятельным.

И снова поехал Пеньтюхов на Печору в село Ижма выполнять топографическую съемку деревни для проектирования водопровода.

Прилетели топографы в село. Устроили их в трехкомнатую квартиру в деревян-ном двухэтажном доме. Квартира большая, а жилец в ней всего один – совхозный ветери-нар. В сельском магазине все продукты по талонам. Получать их надо в сельсовете. Туда и отправился Пеньтюхов, едва осмотревшись в квартире. После сельсовета зашел в магазин, купил продукты на первое время.

Вернулся на квартиру, а там уже соображают на троих, как и полагается – вете-ринар, Гена и примкнувший к ним совхозный прораб. Оказывается, ветеринар уходил со следующего дня в отпуск и потому «организовал стол» по такому случаю. Присоединился к ним и Пеньтюхов.
Но что такое две буталки водки на четверых? Затравка и не более того. Пришлось Пеньтюхову бежать в магазин и отоваривать талоны на водку. Десять минут не прошло, а Пеньтюхов уже выставляет на стол четыре желанных «чебурашки».

И снова вопрос: что такое четыре бутылки водки для четверых? Кое-что, но все равно мало. Пришлось Пеньтюхову, как самому молодому в компании, идти сначала в сельсовет, чтобы «обосновав производственную необходимость», выпросить еще два та-лона на водку. Вернулся через полчаса, и еще четыре «злодейки с наклейкой» заняли по-четное место в центре стола.

На сей раз хватило водочки. Сидят бухие за столом, водка уже поперек горла. Тут дверь открывается и входит некая мадам пропитошного вида. И ее угостили. Но она уже и до того хорошо угощёна была. Закемарила, сидя на табуретке и упала с нее в сторону печ-ки рожей прямо в охапку дров. Гена «жильтменом» себя возомнил:

- Что вы смотрите, пьяные хари? Женщина рожей в дрова, а вы хоть бы пошевелились.

- А чо шевелиться то, - пробубнил прораб.

- Значит, сыта….- лениво прокомментировал происшедшее ветеринар.

«Жильтмен» пропитошку на руки подхватил и в другую комнату унес. Там на белые новые простыни, что ему выдали, уложил мадам. Вернулся.

А там уже компания думает, как бы Пеньтюхову еще пару талонов заполучить. Уговорили. Собрался Пеньтюхов снова в сельсовет талончики на водку просить. Но тут выяснилось, что паспорт где-то обронил. Получается, что в магазине. В паспорте и деньги пеньтюховские были. Хорошо, Гена свои то не доверил «начальнику».

Прораб с ветеринаром успокаивает:

- У нас воровства с роду не было. Вот, посмотришь, Петр, утром все вернут

Не вернули ни паспорта, ни денег. Сработал «закон полубеременности», который гласит, что красть грех, но у кого-то и не особый. Мало того, что остался Пеньтюхов без денег и без паспорта, так кто-то из собутыльников еще и в его шапке ушел, оставив дра-ный треух, который едва держался на пеньтюховском затылке.

На следующее утро к работе приступили. За неделю управились. Надо восвояси двигать, а денег только на полтора билета на самолет. Но это полбеды, у Пеньтюхова пас-порта нет, а кто его без документа на борт пустит?

Гена билет себе приорбрёл, а на те, что остались (все до копеечки), прикупил консервов «Килька в томатном соусе» - гостинец и улетел. Пообещал выслать Пеньтюхо-ву денег на то, чтобы он через пару дней выехал по зимнику, который намечено было от-крыть к тому времени. Хоть бы банку тех «килек» оставил. Четыре дня сидел Пеньтюхов на одной воде с сахаром. Еще корочки со всех углов заплесневелые выгреб. Даже заварки не было, чтобы чайком одиночество скрасить. Ладно, в садике под окном смородина рос-ла, ее веточки и заваривал вместо чаю. Не побирушничать же по домам идти. Это по бу-ровым да по геологическим базам можно ходить да выпрашивать, там все свои и все по-нимают. Но в деревне, где перед тем гулеванил славно, такое срамным видится.

Выбрался Пеньтюхов с Печоры. Домой попал только 1-го января. Новый Год на-ступил. У всех праздник продолжается, а у Пеньтюхова ни денег, ни желания праздник отмечать нет. Занял у геологов, что у Коти преферансничали, на прокорм пару сотен руб-лей и окопался в своей квартире.

Чувствует, что пьянка да праздность скоро сведут его со света, но, что предпри-нять, не знает. От навалившейся безнадеги стал сочинять повесть про покинувшего мир. Пока лежит да обдумыает нить повествования, все складно и ладно, а как сядет записы-вать пришедшие в голову мысли и фразы, все пропадает, будто и не было. Все же страниц с десяток накрапал корявых да заумно-путанных фраз.

В первый посленовогодний рабочий день отправился к Брониславу. Гена там был уже с утра и за тем же – за авансом. Работы пока не намечалось новой. У Гены камералка, а у Пеньтюхова «заслуженный отдых».

Аванс получили и решили «это дело вспрыснуть». Договорились, что Гена схо-дит по своим делам и придет к Пеньтюхову. С тем и разбежались.

Петр на автобусную остановку направился. Три человека автобус ожидают и сре-ди них Вера. Поздоровался, отводя взор. В автобус вошли, разговорились. Пеньтюхов объяснил, где живет и даже, наглости набрался, пригласил в гости Веру. Та, как показа-лось Петру, обрадовалась этому:

- У меня в вашем доме подруга живет. Пойду к ней и тебя проведаю.

Зашла. В тот же день. А Пеньтюхова дома не оказалось. Гена, как и обещал, зая-вился через час. «Вспрыскивать» пришел, а весь аванс оставил предусмотрительно дома. Пришлось Пеньтюхову за водкой бежать. Чтобы «гость» не скучал, посадил его картошку чистить. Мол, закуску приготовь, чтобы «по-людски» посидеть, а не на бичевский манер.

Бутылку водки перед тем Петр все же купил. И перед тем, как пойти в магазин, по 150 накатили «для настроения» Гена перед тем пивка попил и, выпив водки, слегка окосел. Однако не на столько, чтобы нож из рук валился.

В ближайшем магазине водки не оказалось, пришлось Петру в другой идти. Там до конца перерыва минут десять простоял. Пока хлеб, водку и кильку соленую купил, еще какое-то время прошло. Вернулся домой через час, а то и более. Дверь открывает, а там Вера.

- А Гена где? - удивленно спрашивает у гостьи.

- Какой? Этот бичара, который картошку чистил, прикрыв один глаз?

- Ну-у….

- Я его выгнала.

- А зачем?

- А ты хочешь, чтобы вместо меня какой-то хмырина был?

- Нет…. Но все-таки….

- А ты, наверное, за водкой бегал? – новый вопрос.

- Так это… Мы с Геной работаем вместе, аванс вот получили.

- И сразу водку покупать?

- Ладно, Вера. Я же не знал, что ты зайдешь.

- Зашла и даже картошку довариваю.

- Это другое дело. У меня, кстати, хариус соленый есть. Для Гены то я кильки со-леной купил. А для гостьи дорогой и харюзок имеется.

- Ой, - обрадовалась гостья – Я так люблю хариуса. У меня даже слюна сразу….

Водка стояла в сумке у порога, но хмель хлынул в голову от лукавинки в глазах, от тихой правильной речи учительницы-словесницы, в которой слышалось что-то дивное, чудное и влекущее. И так хотелось, чтобы это не кончалось!

Но застолье продолжалось недолго, Вера заторопилась домой. Пошел провожать ее до автобуса. Мигом все показалось. Будто виденье, легким облаком порхнуло в полу-денном небе. Снова один. Пустая квартира, авоська с водкой у порога. Чтобы сгладить на-валившуюся горечь одиночества, откупорил бутылку и сразу граненый стакан влил в ут-робушку, как воду. Закурил. Хмель полонил неспешно, как-то странно – слезы вдруг вы-ступили. Думал от сигареты, погасил ее, а влага в глазах лишь набухла более. Хотел смах-нуть, не успел, и две капли побежали по щеке, щекоча ее слегка. Не зная, как реагировать на эту «выходку» организма, матюгнулся заковыристо. А затем еще и проговорил:

- Не были женаты, и не хрен начинать.

Выговорившись, полез за тетрадкой, чтобы продолжить писание про полунаду-манное одиночество человека, ушедшего жить в лес. Герой его повести «Покинувший мир» был в чем-то Пеньтюховым и наоборот. Правда, у Петра было свое виденье «поки-дания мира» - чтоб его покинуть, не обязательно прятаться в лесах….

После новогодних праздников отправился Пеньтюхов новый паспорт выправлять. Для начала ему справку выдали с фотографией на три месяца. Мол, вдруг найдется доку-мент.
Гена камералит, а Пеньтюхов раз в неделю наведывается к Брониславу, узнать, не появилась ли работа для него. Работы не было, но «на поддержание штанов» получал Пеньтюхов небольшой аванс. Получив деньги шел к Коте в «преферанснубю избу», как прозвали его комнату в общежитии. «Изба» по вечерам особенно не пустовала. Если не играли в карты, то просто бухали.

Пеньтюхову были здесь рады, как и он компании. Иногда до утра засиживались, до первого автобуса. Вера жила в сотне метров от общежития, но зайти к ней Пеньтюхов не решался. Тезис о том, что «…. и не хрен начинать», будто пчелиное жало, от запутав-шегося в волосах насекомого, впилось в башку. Перед тем, как в «избу» попасть, остано-вится перед общагой, будто витязь на распутье, думает – не свернуть ли к Вере? Не свер-нул, не решился. Иногда даже закурит у крыльца общажки, чтоб собраться с духом и сде-лать «шаг влево-вправо». Но сигарету отшвырнет и сделает шаг в сторону «избы-игральни».

Два месяца болтался без дела. То лежка в однокомнатной берлоге, то в префе-рансной «избе». На Восьмое Марта все же отважился, купил букет цветов и отправился к Вере. Но не домой, а в школу, где она работала. Подошел, и вся решимость разбилась о вопрос, а как вызвать Веру? Еще эти цветы, будто помело, в руках путаются.
Побежал к Коте:

- Пусть полежат, - положил букет на шкаф и обратно к школе.

Без цветов то, думает, спрошу в учительской, как Веру найти. Мало ли кто спра-шивает? Может, родитель какого либо остолопа?

Только взошел на школьное крыльцо, за ручку дверную хотел взяться, а дверь сама отворилась. Навстречу Вера и «физкультурник».

Пеньтюхов на шаг отступил, пропуская парочку, а те. Будто и нет его, прошест-вовали важно.
Понял Пеньтюхов, что опять он где-то проболтался «в бегах от счастья».

Вернулся к Коте.

- Что, за цветами?

- Да ну их….

- Это как?

- А так, - и, стащив букет со шкафа, швырнул его в форточку.

- Ты чо, Петро?

- А…. Ну их….

- Тогда наливай.

- А чо еще остается делать?

- Ты кому букет то хотел подарить? Учителке? - стал выпытывать Котя, когда «приняли по маленькой».

- Ну….

- И чо?

- А ни чо….

- Не приняла?

- Так я же их не носил.

- Так отнес бы.

- Кому?

- А я знаю?

- Вот и я не знаю.

- Так зачем покупал?

- Слушай, Котя, кончай это «что, где, когда». Лучше позови кого-нибудь «третье-го» - хоть для преферансу, хоть для питейного комплекту.

- В преферанс играть, настроения нет. А…

- А чо?

- Так ведь женский день, а у нас опять преферанс и водка.

- И что ты предлагаешь?

- Ничего. «По бабам» идти, так людей насмешим.

- Тогда пошли в ресторан.

- А почему бы и не пойти.