Эликсир Любви 27

     Нарушил молчание Вениамин Алексеевич. Он собственноручно плеснул в рюмки коньяку себе и Алексею:

     - Ладно, хватит переживать. Не похожи вы на жертв эксперимента. Понятие жертвы включает в себя страдательный элемент, часто болевой, а иногда предполагает и летальный исход. Но вы пока живы и лица ваши не измождены муками. По-моему, наоборот, эксперимент подарил вам яркие чувства. Я, прямо как Амур, радуюсь за вас, дети мои, можно сказать даже завидую немного. Трепет ожидания, нежность, взаимная ненасытность – какая прелесть вновь ощутить такое. Сонечка тебя это особо касается. После того случая, - Вениамин Алексеевич выделил слово «того», - небось, крест на себе поставила? Думала, никогда чувство в тебе не проснётся? Ошибалась, значит. Любовь – штука сильная. Она и убивает, она и возвращает к жизни. Давай-ка, как раз выпьем за неё, треклятую.
     - Не пейте вина, не огорчайте сердца табачищем, – Себе под нос буркнул Алексей.

     Хозяин, тем не менее, услышал и рассмеялся:

     - Так кажется, советовал больной туберкулёзом Чехов?

     Он протянул Алексею рюмку, сам чокнулся и заставил выпить.

     - Вот так-то лучше будет. Алкоголь иногда бывает полезен - снимает напряжение. – Обращаясь уже ко всем, он спросил, - Кто скажет, в чем сила любви?

     При этом он обвел взглядом присутствующих в комнате. Соня молчала. У Алексея и без философских изысканий хозяина голова шла кругом. Тогда Вениамин Алексеевич ткнул пальцем в помощника:

     - Аркадий, ты старше, мудрее, чем наша молодежь. Ты должен знать.
     - Сила любви в самоотдаче, - Чуть помедлив, сказал Аркадий Львович.
     - Умница, - Похвалил его Вениамин Алексеевич, - Абсолютно точное определение. Мерилом любви может служить только степень жертвенности. Что ты можешь отдать ради любимого? Карьеру, талант или саму жизнь? С Соней всё ясно. Она перешагнула через себя, перечеркнула прежнюю жизнь и даже пошла наперекор моей воле. Она рисковала всем. Чем, Вы, Алексей, можете козырнуть? Чем можете пожертвовать?

     Очередной вопрос доконал Алексея. «Какой ответ ему нужен? Куда ещё его заведёт больная фантазия? Всё решил для себя, во всём разобрался, чего ещё ему надо?»

     - Да Вам и жертвовать-то нечем, - продолжал разглагольствовать хозяин. – Карьера – пшик, слова доброго не стоит, семья и так разваливается. Если только жизнью пожертвовать? Цена достойная – жизнь за любимую. Как?

     Видя удивление на лице Скворцова, он поправился:

     - Я, наверное, не так выразился, не саму жизнь, а свободу жизни, просто свободу. Так яснее?

     Алексей заморгал. Он, что, ослышался? Что за бред нёс хозяин? Сейчас зима, а не весна или осень, когда у шизофреников обострения. «Какие жертвы? Какая жизнь? На дворе конец двадцатого века. Прогресс повсюду. Оспу, чуму победили. ООН сколько лет рулит миром, а тут средневековье какое-то со своими прибамбасами».

     Вениамин Алексеевич видимо прочитал это в глазах Алексея.

     - Я, наверное, выгляжу сумасшедшим? – Спросил он и не дожидаясь ответа, возвестил, - Всё, что я говорю, имеет отношение к проверке препарата под названием «эликсир любви». Меня интересует, насколько глубоко он воздействует на человека? Как убедиться в этом?

     Он выдержал паузу и заговорил снова:

     - Я, кажется, знаю что сделать. Вот мы сейчас попросим Соню исполнить стриптиз, прямо сейчас и прямо здесь. Сделаешь, Сонечка?

     Алексей никогда не видел таких круглых, от удивления, глаз у девушки.

     - Я что-то не то сказал? – Принялся ёрничать Вениамин Алексеевич. – Мне всегда казалось, что каждая женщина гордится своей фигурой, не против  взглядов  мужчин. Раздеться для любимого – милая шалость, не более.
     - Но не для всех, - Впервые за вечер подала голос Соня.
     - Похвально, - Непонятно чему обрадовался Вениамин Алексеевич, - Ты нисколько не изменилась, Сонечка, те же идеалы, что и раньше. Обнажиться для единственного – это одно, а ради всех – это бесстыдство, предательство, блуд. Просто замечательно, что ты так считаешь. Это сейчас нам ой как нужно. Такое отношение возьмем за нулевую отметку. Значит исполнение стриптиза от тебя потребует насилия над собой, жертвы, о которой мы говорили.  Ставлю вопрос по-другому - а если делать стриптиз не для публики, а ради любимого, ради его жизни, здоровья? Представь, ты гордо отказываешься, а я приказываю сломать или прострелить ему руку? Тогда как?

     Самое время пришло возмутиться Алексею. Он попытался было выбраться из кресла, встать в позу, гневно возмутиться, как вдруг замер под дулом пистолета. Охранник, о присутствии которого успели позабыть, вытащил «Макарова» и сунул под нос Алексею. Словно не замечая трепыханий Скворцова, хозяин продолжал спрашивать:

     - Как поступишь в этом случае? – Вопрос адресовался Соне. – Решать тебе. Уговаривать не стану и даже до трёх считать не буду. Через пять секунд скажу «раз» и Олег прострелит ему руку. Через минуту следующую, потом ногу, и так далее. Отсчет пошел.

     Сказано это было негромким и будничным голосом, словно Вениамин Алексеевич не угрожал, а, скажем, считал вагоны проходящего мимо товарняка, и потому его словам верилось. Соня молча отошла к шкафу, включила стоящий на его полке магнитофон. Музыка в стиле «Бумбелок», взорвавшаяся в динамиках, ей не понравилась. Она вынула кассету и небрежно отбросила назад через плечо. Из стопки других кассет она выбрала нужную и вставила её в магнитофон. Музыка оказалась незнакомой Алексею и очень красивой. Ревностью кольнуло сердце. Что бы там не говорил хозяин о скромности своей секретарши, уж больно мелодия, выбранная девушкой, подходила для эротического танца. Соня покачала бедрами в такт музыке и изящно повернулась к мужчинам. Пальчики с кровавым маникюром пробежались по черным пуговкам блузки, играя, снизу вверх, потом вниз и уже медленнее вверх. Они задержались немного и вспорхнули десятью божьими коровками над головой, взъерошив волосы, и оказалось, что верхняя пуговка уже расстегнута. Как ни больно видеть это Алексею, гляделось такое красиво. В другое время, в другом месте он с удовольствием поглядел бы на танец с раздеванием, но Соня сейчас исполняла его для других. И этого не остановить. Глаза других, словно сальные пальцы, будут ощупывать фигурку девушки, касаться её обнаженной груди, скользить по трусикам, пытаться залезть под них.

     - Прекратите, - Вновь попытался встать с кресла Алексей, но охранник больно ткнул его в шею пистолетом, усаживая обратно.
     - Не хотите видеть, - участливо спросил Вениамин Алексеевич, - Закройте глаза, а нас такое зрелище позабавит. Давненько мы в Прибалтике не были, в местных кабачках.
     - Не надо, - Взмолился Алексей, - Остановите представление.

     Хозяин сделал вид что догадался:

     - Наверное, Вам неприятно? Значит Соня – всё-таки любимая, единственная, и сейчас раздевается для всех. Понимаю.  Я сам был такой и, помню, ужасно ревновал свою женщину к мужчине гинекологу. Но у нас стриптиз платный, и очень дорогой. За хорошую цену его можно заказать, а можно и отменить. Что Вы можете дать взамен? Торгуйтесь, торгуйтесь, назовите свою цену. Если меня заинтересует Ваше предложение, то я остановлю представление.
     - Деньги? Вам нужны деньги? – Это первое, что пришло в голову Алексея, - У меня их нет. Возьмите мой гонорар за «эликсир». Пусть будет так, только остановите её, ну, пожалуйста.

     Вениамин Алексеевич внезапно рассердился:

     - Что ты крутишь, как жена, увиливающая от секса. Деньги! Какие деньги?! Соня ради тебя пошла на унижение, а ты «деньги». Жизнь, вот какой должна быть твоя ставка. Или свобода.
     - Это как? – Растерялся Алексей.
     - Очень просто, - Голос Вениамина Алексеевича приобрел властность, - Следующую работу сделаешь для меня бесплатно и, вообще, на весь срок исследования станешь моим рабом. Будешь разрабатывать то, что я тебе прикажу. И без этих там интеллигентских штучек хочу-могу. Да не дрейфь ты, на цепи сидеть не придется. Я не только разрешу тебе видеться с Соней, я подарю её тебе. Соглашайся. Не бойся, это не страшно. В целом в твоей жизни ничего не изменится. Ты сейчас рабом у государства, а будешь только у меня. А своих я не только кормлю, но и защищаю. Помнишь, как мои хлопцы прикрывали вас у ресторана. Думаешь, я не в курсе? Тебе только одни плюсы от моего предложения. Работать будешь в свое удовольствие, и платить буду хорошо, больше чем на твоей работе. Соглашайся, и Соня твоя будет. Цена-то тьфу, одни условности.

     Хотелось кричать: «Бред! Бред!» или проснуться. Алексей даже зажмурился. Как было бы замечательно – открываешь глаза, а ты в своей кровати. И нет никакого загородного дома, Сони, что извивается под музыку, исполняя прихоть хозяина. Нет самого Вениамина, помешанного на власти и манкирующего чужими судьбами. Всё это дурной сон и только, а сейчас самое время чистить зубы и бежать на работу. Можно и без завтрака, лишь бы не повторился этот кошмар. Алексей открыл глаза – та же комната, те же люди. Хозяин, чуть наклоняясь к нему, что-то втолковывает, его помощник стоит безучастный у стола, охранник, не отрываясь, смотрит на Соню. Девушка тем временем сняла блузку. Она время от времени кружилась. Глаза её были прикрыты, руки играли бретельками лифчика. Если Это не остановить, она скоро будет совсем обнажена.

     Алексей почувствовал, как его пробил пот. «Мертвые не потеют», - само собой мелькнуло в мозгу. Алексей это знал не по расхожему выражению. Ему довелось вблизи наблюдать приход смерти. Несколько лет назад он с друзьями ехал на дачу. Готовился небольшой праздник, и все были в предвкушении. Не доезжая пару километров до дачи, прямо возле спуска с трассы на проселочную дорогу, их задержала плотная автомобильная пробка. Движение застопорилось надолго и Алексей, от нечего делать, отправился посмотреть, что случилось. Причиной пробки оказалась авария. «Восьмерка» подцепила «Запорожец». Жигуленок отделался смятым крылом и вывернутой шаровой. А вот хохляцкой иномарке не повезло. Какой-такой умник конструктор лишил «запорожец» рёбер жесткости? В принципе не смертельный удар смял «Запор» как жестяную банку. Алексей видел, как прибежавшие на помощь водители пытаются вытащить хозяина «Запора» из искорёженной машины. Без специнструмента это оказалось невозможным. Мужик так и умер на глазах у всех от болевого шока. При этом никого пота на его лице Алексей не заметил. Это не противоречило медицине – в момент болевого шока, как правило,  происходит реакция сужения сосудов, а не наоборот, как при потоотделении. Подкатившая минут через сорок «скорая помощь» просто зафиксировала факт его смерти. А был бы у кого-нибудь при себе промедол*, мужик остался бы жить. После этого случая Алексей добыл себе аптечку разведгруппы гражданской обороны – такую небольшую оранжевую коробочку со шприцами-тюбиками противошоковых препаратов и всегда носил с собою. Второй раз видеть взгляд умирающего ему не хотелось. Случись опять наблюдать аварию, он теперь смог бы помочь пострадавшему.

     Он тронул карман – аптечка при себе. «Впору хоть самому себе колоть». Он прислушался к словам Вениамина Алексеевича.

     - Стриптиз – не самое страшное для женщины. Вообще это спорный вопрос по части него. Куда хуже для женщины насилие. И его можно пережить, но шрамы в душе остаются. Мужчине тоже горько осознавать, что насиловали его женщину. Вот я могу сейчас отдать Соню охранникам. Пусть позабавятся ребята, а то сидят здесь неделю всухую.
     - Зачем? – Хрипло спросил Алексей.
     - А тебе, что за дело? Эликсир на тебя плохо подействовал, коль Соня тебе не дорога. Так и запишем – «Эликсир» более воздействует на женщин чем на мужчин. Или он все-таки не попал на тебя, и ты просто попользовались моей секретаршей?

     «Ах ты, паучок-червячок, - Полыхнуло в душе Алексея, - прижился среди людей, посасываешь кровь в своё удовольствие, страх нагоняешь. А как самого заставить повизжать от ужаса, чтоб обмочился на виду у всех? Чего ты боишься до дрожи в коленях – смерти, боли или болезни, что делает беспомощным? Болезни!»

     - У меня есть, чем торговаться, - Неожиданно твердо сказал Алексей.

     Вениамин Алексеевич с удивлением глянул на него. Стараясь не суетиться и не делать резких движений, Алексей вынул оранжевую коробочку из кармана, издали показал её хозяину, приоткрыл. Очень кстати, что охранник увлекся стриптизом и не глядел на Алексея. Соня как раз свела руки за спиной и щелкнула застежкой лифчика.

     Алексей вынул шприц-тюбик. Что это - омнапон или промедол, разглядывать было некогда. Он быстро снял защитный колпачок с иглы и коснулся ею в запястье хозяина. Одновременно рукой он придержал кисть хозяина, чтобы тот не вырвался.

     - Не двигаться, - Закричал Алексей, - А то уколю. Это смерть! Никому не шевелиться! Прикажи охраннику. Уколю! Это смерть!

     Краем глаза он увидел, что охранник попытался ударить его пистолетом по голове. Алексей успел убрать голову, и удар пришелся в плечо. Сильной болью пронзило руку.

     - Уколю! – Еще громче закричал он, - Прикажи ему отойти. Даже царапина опасна!
     - Олег, отойди, - Властно приказал Вениамин Алексеевич охраннику. Непохоже, что сам он испугался. По крайней мере, по голосу это было не заметно и на лице его беспокойства не читалось. Хозяин с удивлением глядел на Скворцова, но руку предусмотрительно не вырывал.
     - Замрите! Все замрите! – Еще раз предупредил Алексей.
     - Все замерли. И что дальше? – Нет, Вениамина Алексеевича так просто было не запугать, тем более непонятным тюбиком с иголкой, - Меня тоже будешь потчевать «эликсиром» или «антиэликсиром»? Ты успокойся, успокойся, а то нечаянно уколешь своей гадостью и оставишь меня импотентом на всю оставшуюся жизнь.

     Видя, что на него пока нападать не собираются, Алексей чуть успокоился:

     - Вы, наверное слышали о чуме 20-го века, о СПИДе? – Сказал уже спокойнее он, хотя голос предательски срывался от волнения, - Не могли не слышать, в печати частенько пишут о нем. Заболевшие СПИДом не выживают, гниют заживо. Это по-настоящему страшная болезнь. Кто найдет лекарство от неё, будет обеспеченным человеком до конца жизни. Весь мир пытается разработать средство лечения от СПИДа. Наш институт тоже занимается этой проблемой, и я не исключение. Мне тоже хочется обеспеченной старости.
     - СПИД? – Переспросил Вениамин Алексеевич, - А что он делал в твоем кармане? Хочешь сказать, что гуляешь по городу со СПИДом за пазухой?

     Надо было срочно придумать вразумительное объяснение. Алексей пошевелился, плечо от удара охранника ныло – сил нет. Ему бы врезать, да побольнее, чтоб знал. Эх, уметь бы как следует драться, многие проблемы решались бы проще. Ногой в челюсть – раз, ребром ладони – два. Алексей вспомнил, как его смазал по сопатке любовник директорши гастронома и остался без ответа.

       - Сироту обидеть каждый норовит, - Нашел в себе силы усмехнуться Алексей, - На городских улицах интеллигентному человеку небезопасно. Вот и ношу с собой штамм СПИДа, чтобы мстить обидчикам. Пусть хулиган сильнее, но не убережется от простого укола. В тот момент он и не сообразит, что его жизнь уже сочтена. Обычная мстительность маленького  человечка, но такая эффективная. Вы не находите? Вот Вы сейчас – хозяин, и все Вас слушаются, и всего у Вас много, но крохотная царапина и нет уже смысла стремиться куда-то. На тот свет ничего с собой не взять, а  песочек на ваших часах побежит неумолимо и его не остановить. Поэтому Вам лучше не дергаться. И охранникам Вашим скажите. Даже если и убьете меня, оцарапать Вас я всё равно успею. Будьте благоразумны, и всем будет хорошо.
     - Чем докажешь, что не блефуешь? – Впервые за вечер спросил Аркадий Львович.
     - Мне уже все равно, что будет со мной, а Вениамин Алексеевич своей жизнью проверит содержимое тюбика. Сами не желаете проверить? А? Жизнь поставить на карту? Моей жизнью вы уже распорядились, вон, ошейник рабский почти нацепили. Ведь я – дитя коммунаров во втором поколении. Бабка моя с продотрядами хлеб для революции добывала. От неё букварь достался со словами: «Мы – не рабы. Рабы – не мы».
     - Не принимайте так буквально. Ну, какое рабство может быть в наши дни. Мы просто хотели проверить действие разработанного Вами «эликсира», - Пытался увещевать Аркадий Львович.

     Алексей перебил его:

     - А меня об этом спросили? О желании побыть лабораторными крысами поинтересовались? Не думали, что загнанная в угол крыса кусает?

     Аркадий Львович мягко улыбнулся:

     - Не стоит обижаться. Сведем всё к шутке.

     Это была неудачная мысль. Алексей взорвался:

     - Да, что Вы говорите? Шутка? Посмеёмся ещё? И пригласим Вашу дочку с женой? Пусть как Соня покажут класс. Хотя Вашу жену не стоит беспокоить. Думаю, здесь нет любителей геронтоэротики, лучше попросим присутствовать Вашу любовницу. Это будет правильно.
     - Аркашу не надо обижать, - Вмешался хозяин, - Он здесь ни при чем. Пока далеко не зашло, давай выпутываться из этой ситуации. Убирай иголку, и обо всем забудем. Здесь все свои и никто больше не узнает об этой истории. Пойдешь дальше, буду вынужден тебя убить.
     - А сам не боишься? – Нахально спросил Алексей.
     - Зубы не жмут?.. Следи за «помелом». А то на твою иголочку и не посмотрю. Захочу – урою. Если не сейчас, то позже, понял? Выть будешь, смерти просить как избавления.
     - А «эликсир», уже не нужен? – Алексей перешагнул черту страха и разговаривал на равных.
     - Образец есть, тетрадочка на руках. Ты нам больше не нужен. Дружок твой будет варить «эликсир». Не зря же он вникал в технологию.
     - Наивность непрофессионала, - Усмехнулся Алексей, - Серёга ещё молод и не знает тонкостей синтеза. Показывал я ему не все. И в тетрадочке, что у Вас,  опущены несколько моментов, без знания которых, никто не сможет воспроизвести «эликсир».
     - Глупости, - Опять вмешался в разговор Аркадий Львович, - Есть два варианта решения данной проблемы. По первому, мы пригласим хорошего химика, доктора или даже академика. Специалист разберётся, материала достаточно. Не сразу, но синтезирует «эликсир». По второму варианту, мы всё равно достанем Вас, а там – дело техники. Мужики покрепче вашего развязывали языки. Желаете поиграть в партизан и гестапо? Можно такое устроить. Шеф дело говорит. Лучше разойтись миром. Вы прячете иголку в карман, забираете себе Соню, и мы продолжаем работать вместе.
     - Я не верю Вам, - заупрямился Алексей. – Дайте нам уйти.
     - Возврата не будет, - Предупредил Аркадий Львович.
     - И не хотелось бы, - Отрезал Алексей.
     - Хорошо, - Согласился хозяин, - Только не пожалей об этом.
     - Пойдем, лучше, - Алексей приподнялся со своего места, продолжая держать шприц-тюбик прижатым к руке хозяина.
     - Соня, собирайся! – Закричал он девушке.

     Оказалось, что она уже готова. И лифчик и блузка уже были на ней. Сама Соня стояла у двери. Встретившись взглядом с Алексеем, она кивнула ему ободряюще и выскочила из комнаты. Алексей приподнял хозяина из кресла, скомандовал охраннику и Аркадию Львовичу выходить первыми. Следом за ними, прикрываясь Вениамином Алексеевичем как щитом, вышел он сам и растерялся: «Куда идти?» В коридоре никого не было. Охранник и Львович мгновенно испарились, наверняка побежали поднимать на подмогу народ. Сам коридор уходил как направо, так и налево, а он забыл, как его вели сюда.

     - Давай на выход, - шепнул Алексей хозяину.

     Тот шагнул направо, и они двинулись по коридору. Пришлось вертеть головой, несмотря на боль в плече, следя, чтобы не подобрались сзади. Вениамин Алексеевич, слава богу, не делал попыток вырваться. Надумай он на самом деле освободиться, Алексей бы не справился с ним. Хозяин шагал спокойно. Подобие снисходительной улыбки не сходило с его лица. Похоже, ситуация забавляла его. Алексей удивлялся этому. Прожитых лет пока не хватало, для понимания, что любой человек, создавший свою организацию, неважно какую, криминальную или официальную, помимо ума должен обладать ещё и характером.

     Сзади хлопнула дверь. Это из соседней комнаты выскочила Соня. На ней была  дублёнка, пуховик и шапку Алексея она несла в руках. Очень предусмотрительно. На дворе зима, а в одном костюмчике по морозу не набегаешься.

     - Держись ближе, - скомандовал он девушке.

     С момента захвата заложника Соня словно стряхнула с себя наваждение.  Глаза её решительно сверкали, движения стали порывистыми. Такой союзник его устраивал.

     По коридору шли гуськом: впереди Вениамин Алексеевич, вплотную к нему Скворцов, а уж сзади Соня. В таком же порядке вышли из дома и остановились на пороге. Шесть или восемь вооруженных охранников (пересчитывать было недосуг) ждали их у крыльца. Предупреждённые Аркадием Львовичем, они стояли полукругом, настороженно наблюдая за необычной процессией.

     - Пусть пропустят нас, - Опять на ухо хозяину подсказал, как само собой разумеющееся, Алексей.
     - Пропустите! – Громко приказал Вениамин Алексеевич, - Ничего не предпринимать!

     Охранники недоуменно расступились. Они не понимали опасности, грозящей хозяину. Спускаясь по лестнице Алексей спросил хозяина:

     - Сколько машин в доме?
     - Две или три во дворе, одна в гараже, под домом, и еще одна за забором. – Нехотя ответил Вениамин Алексеевич.
     - Ключи от всех машин сюда, - Приказал Скворцов.
     Вениамин Алексеевич подтверждая, кивнул одному из охранников. Тот убежал и довольно быстро вернулся.
     - Не подходи! Бросай сюда! – закричал ему Скворцов.

     Охранник скопом бросил ключи к их ногам. Но сделал это якобы неловко, и они упали в снег рядом с расчищенной дорожкой. Соня забежала вперед и подобрала их. Хорошо ещё, что на ключах висели брелки от сигнализаций, иначе в снегу пришлось бы их долго искать. Беглецы, прикрываясь хозяином, прошли по дорожке к машинам. На удалении от них, следовали охранники.

     -  Откройте ворота. – Закричал им Алексей.

     Двое парней побежали к воротам и распахнули их.

     - Не отпускай его, иначе тебя пристрелят, - предупредила Алексея девушка, - Немного отъедем и высадим его.

     Алексей затолкал Вениамина Алексеевича на заднее сиденье в Вольво и сам устроился рядом. Соня села за руль. Из связки ключей она выбрала нужный, остальные побросала на сиденье рядом, нажав у каждого на кнопку  сигнализации.

     - Запасные ключи у них есть? – Спросил Алексей.
     - Здесь вряд ли. Знаю, были на городской квартире, - Ответила Соня, заводя мотор.

     С пробуксовкой они рванули от дома. Пассажиров качнуло, и Алексей чуть не уколол своим необычным оружием-шприцем заложника.

     - Убери иголку, - Досадливо сказал Вениамин Алексеевич, - Не ровен час на кочке пропорешь меня. Не хочется по-глупому. Убери от греха подальше. Неужели думаешь, что я буду драться. Для этого есть мои ребятки. Они скоро приведут тебя ко мне.
     - Если поймают, - Азартно заявил Алексей.
     - Поймают, - Вениамин Алексеевич даже не сомневался.

     Алексей немного подумал и отнял от руки Вениамина Алексеевича шприц-тюбик, которым ему угрожал, но прятать свое «грозное» оружие не стал и продолжал его держать наготове. Он оглянулся – погони не видно. За окнами пролетали дачки-дворцы. Соня лихо поворачивала то направо, то налево, выбираясь из лабиринта местных застроек. Всё-таки хорошо, что за рулем оказалась она. Алексей бы точно запутался в хитросплетениях переулков. А так, они довольно быстро выехали из посёлка. Отъехав метров пятьдесят от центрального входа, Соня остановила машину, но мотор глушить не стала.

     - Ты чего? – Не понял Алексей.
     - Высаживаем этого, - Приказала она. – Прощайте, Вениамин Алексеевич.

     Алексей мотнул головой, подтверждая приказ. Вениамин Алексеевич вздохнул и выбрался из машины. Алексей моментально заблокировал дверцу с его стороны. Вениамин Алексеевич не побежал прочь, а наклонился к машине. Он что-то сказал, но в салоне иномарки его слов извне было не разобрать.  Алексей чуть приспустил дверное стекло.

     - А что все-таки было в шприце? – Услышал он повторный вопрос Вениамина Алексеевича.
     - Противошоковый препарат, из военной аптечки. Я всегда ношу с собой шприц-тюбик с ним, так, на всякий случай, вдруг кому-то плохо станет. Никакой это не штамм СПИДа.
     - Меджнун, - усмехнулся Вениамин Алексеевич и пошёл прочь назад в  поселок.
     - Что он сказал? - Спросил Алексей.
     - В восточной литературе меджнун – сумасшедший влюбленный. - Разъяснила Соня.

* Промедол, Амнопон,  – наркотические анальгетики, использующиеся как противошоковые препараты.