Девочка хотела замуж, часть 9

ДЕВУШКА МАША

Действительно, в семь вечера Андрей заехал за мной, и мы отправились в центр города, пробираясь по московским пробкам — именно в это время, как известно, наблюдается час пик. Пока мы ехали, времени было предостаточно поговорить и как следует разглядеть друг друга. Андрей выглядел довольно усталым и, в то же время, каким-то очень строгим и спокойным. На нем была надета светлая рубашка с галстуком, поверх чего элегантный свитер вместо пиджака. Довольно дорогие брюки, вычислила я по ткани. Аромат какого-то также безумно дорогого парфюма растекался по салону, слегка кружа голову. В целом Андрей производил впечатление довольно приятное. Я отметила про себя, что даже машина у него — как маленький домик: уютная, тёплая и аккуратная.

— Я, честно говоря, и не ждал уже, что Вы позвоните, Аля, — начал говорить Андрей. — Как-то Вы очень вяло отреагировали на мое первое предложение. Признаться, я себя чувствовал довольно неловко.

Такая откровенность подкупала. Я принялась оправдываться:
— Вы меня немного напугали своим напором, Андрей. Знаете, незнакомый человек, вдруг проявляет откровенный интерес и всё такое прочее… — Развела я руками.
Андрей улыбнулся, глядя на меня краем глаза:
— Понимаю Вас. Собственно, поэтому я решил больше Вам не звонить с Вашего позволения. Как я вижу, это было правильным решением, — Андрей улыбнулся, повернувшись ко мне. — Жаль только, что приз от ресторана «Трокадеро» пропал. Поедем в другое место, если не возражаете?

Я немного обиделась. Именно так. Человек всё рассчитал. А я-то купилась… Впрочем, чего мне ждать от шоу-бизнеса, спрашивается. Я ведь не Золушка, а здесь не сказка про Принца.

Андрей нашел небольшой, но уютный ресторанчик в районе метро Боровицкая. Народу в это время было немного, поэтому мы были чуть ли не единственными гостями этого заведения.
Мы сделали заказ — по картошке с мясом, запеченные в горшочках, по зеленому салатику и по кружке горячего чаю. Хозяин тут же узнал актера и выбежал, чтобы взять автограф. Андрей с улыбкой расписался, и мы продолжили начавшуюся в машине беседу.
— Чем Вы увлекаетесь помимо работы, Аля? — Спросил меня Андрей.
— Сложно сказать, — задумалась я. — Когда-то давно у меня был миллион увлечений, но сейчас это всё больше работа. Она сама по себе является чрезвычайно увлекательным занятием — я бываю в интересных местах, встречаюсь с интересными людьми, для чего приходится осваивать различные интересные дела.
— Какие, например? — Поинтересовался Андрей.
— Где-то год назад получила диплом фотомодели в школе Антона Шевелева, — засмеялась я. — Решила обучиться светским манерам и заодно исправить походку.
— Похвально, — Андрей немного иронизировал. — А еще какие-нибудь увлечения у Вас имеются?
— В «прошлой жизни» я занималась тем, что делала сайты в Интернете, — засмеялась я. — Можно ли назвать это увлечением?
— Можно, но сложно, — так же в ответ засмеялся Андрей. — А в детстве? В детстве Вы о чём-нибудь мечтали, что-нибудь любили?
— Ой, Вы бы еще грудничковый период вспомнили, — импульсивно ляпнула я, потом спохватившись, осеклась… — Ну да. Да. Конечно, любила. В детстве я вообще много чего делала — кружки разные посещала.

«Да, было в моей жизни. Было. Но как же это было давно…»

— Какие кружки, например? — Наседал Андрей.
— Хм… Рисование, к примеру. Французский и английский языки. Еще я занималась бальными танцами — выступала и даже имею разряд.
— Я заметил, — заулыбался Андрей. — Вы были просто неподражаемы в ритме танго. А что же произошло потом с танцами? Что дальше было?
— Дальше? — Я не любила вспоминать прошлое, эти темы давались мне с трудом. — Получила травму, бросила, потом началась «взрослая жизнь», я деньги зарабатывала…
— А к танцам больше не возвращались?
— Почему не возвращалась. Возвращалась. Просто занимаюсь с тех пор самостоятельно и периодически, когда настроение есть, — резюмировала я.
— А Вам нравится танцевать? — Спросил Андрей.
— Нравится ли мне танцевать? — Усмехнулась я. — Вы действительно хотите слышать ответ?
— Да…
— Хорошо. — Я немного задумалась и выразительно посмотрела на Андрея. Потом, собравшись с мыслями, произнесла речь. — Танец — это не просто набор движений. И не способ завлечь понравившееся существо противоположного пола. Танец — это целая жизнь. С помощью танца можно выразить любые эмоции, настроения, состояния. Кусочек мелодии на ваших глазах превращается в повесть на любой сюжет, а сюжет вы придумываете сами. С помощью танца можно заставить зрителя смеяться и плакать, радоваться и грустить, глубоко сопереживать. Но также танец — это все грани любви: глубоко чувственной и глубоко одухотворенной, изменчивой и постоянной, радостной и драматичной. Если кто-либо когда-либо всерьез увлекался танцевальным искусством, он навсегда остаётся его поклонником, возвращаясь снова и снова, открывая для себя новые стороны этого невыразимого пронзительного чуда…

Андрей потрясенно молчал…

— Аля, — наконец произнес он. — Да Вы настоящий поэт, как я погляжу. Вам, наверное, сложно скрывать ото всех эти ощущения? Я прав?
— Нет. Не правы. Я спокойно живу со всем этим и не нуждаюсь в том, чтобы кому-то что-то специально демонстрировать, — я злилась от обилия банальщины, которая сыпалась на мою голову. Кроме того, мне совсем не хотелось, чтобы кто-то копался в самом интимном, что есть в моей душе. — А вот Вы, Андрей? Вы чем увлекаетесь?
— Ну… — Андрей снова засмеялся. — Мои увлечения не столь романтичны, как Ваши. Я увлекаюсь автогонками, вот сейчас готовлюсь к выступлению на «Формула-1».
— Ух, ты! — Поразилась я. — Вы действительно хотите сказать, что будете ехать по одной дорожке с Аэртоном Сенна и Михаэлем Шумахером?
— Да, действительно буду ехать, — засмеялся Андрей. — Но, скорее всего, не рядом с ними, а рядом с другими автогонщиками. Мы поедем с напарником в составе российской сборной.
— Как жаль, что я не смогу посмотреть, — огорчилась я.
— Почему не сможете? — Удивился Андрей. — Вы можете тоже поехать с нами, если хотите…
— Боюсь, что не могу пока бросить работу и просто так взять и уехать, — покачала я головой.

Принесли картошку с мясом.
— А вино Вы какое-нибудь будете, Аля? — Спросил меня Андрей. — Вы все как-то на чай налегаете. Это мне чай — я за рулем, а Вы вполне можете позволить себе расслабиться.
— Могу, но не хочу, — ответила я. — Почему-то сегодня такой день, что спиртного совсем не хочется…

Через полчаса мы уже перешли на «ты», преспокойно продолжив общаться на разные темы. От Андрея я узнала, что он москвич, вырос в семье профессора политологии, который преподавал в университете дружбы народов. Сам Андрей окончил ВГИК, затем работал в театре Моссовета, рано начал сниматься в эпизодических сценах. Затем появился и в главных ролях. В общем, карьера не содержала каких-то явных сложностей, взлет был стремительный и прекрасный… Все хорошо.

Андрей ни разу не был женат. Была какая-то девушка, с которой он встречался довольно длительное время, и которую даже прочили ему в невесты. Но, поразмыслив немного, он понял, что для семейной жизни пока еще не созрел. И поскольку обманывать девушку и давать ей какие-либо надежды он просто не мог, им пришлось расстаться. Об остальных своих пассиях Андрей деликатно умолчал.

Вечер прошел в теплой дружеской атмосфере. Довезя меня до дома, на прощание Андрей сказал:
— Аля, а мы еще увидимся?
Я улыбнулась. Андрей был довольно симпатичным мужчиной, приятным во всех отношениях. Однако я вновь с удивлением обнаружила, что это все, что я могла сказать о нем. Каких-то особых чувств я к нему не испытывала. Немного подумав, я разумно рассудила, что одной век не куковать, а встречаться с кем-то обязательно надо. Тем более, что этот «кто-то» — не последний человек на этой Земле.
— Увидимся, — улыбнулась я. — Думаю да.

Уже через неделю мы с Андреем прогуливались по выставке прикладного искусства в Доме Художника. Слушая его подробный рассказ о мастерах, стилях и направлениях, я поняла, как много мне предстоит еще узнать в этой жизни.
— Вот эта изящная шкатулочка, — подвел меня Андрей к стенду, где на возвышении лежала небольшая резная коробочка очень тонкой работы, — была изготовлена с применением лазерных технологий.
— Невероятно, — вежливо кивала я. Меня в этот момент больше интересовал материал, из которой была изготовлена эта шкатулочка. В моей душе вовсю бушевали мещанские наклонности.

После выставки Андрей проводил меня до дома, не делая никаких попыток даже поцеловать. Я была слегка задета. С другой стороны, я все время чувствовала себя кем-то вроде собаки на сене. Мне по-настоящему не был нужен этот человек. Но мне хотелось, чтобы он был рядом со мной, ухаживал за мной, проявлял знаки внимания. Наверное, просто потому, что я была женщиной.

Мы еще несколько раз увиделись с Андреем таким же образом. Ходили в театр, на выставки, гуляли по городу, обсуждали все на свете. Через некоторое время Андрей снова куда-то пропал, перестав звонить и появляться.

И я снова, забеспокоившись, выждала недели три и позвонила:
— Привет…
— Аля, привет, — Андрей как-то неловко поприветствовал меня и замолчал.
— Как твои дела? — Продолжила я разговор.
— Хорошо, спасибо. А твои? — Вежливо уточнил Андрей.
— Все так же… Андрей, я хотела спросить, — сразу перешла я к делу. — Мы не будем с тобой встречаться?
— Почему ты так решила? — Удивился Андрей.
— Не знаю. Как-то странно все. И потом, ты три недели мне не звонил, — пожаловалась я.
— Просто был на съемках. Очень устаю, — коротко ответил мне Андрей.
— Ясно, — я замялась. Потом, осмелев, предложила. — Андрей, а ты сейчас свободен?
— В какой-то степени да, — подтвердил Андрей. — А что?
— А можно я приеду к тебе… — начала я и осеклась. — В гости…
— В гости? — Андрей засмеялся. — Если хочешь, приезжай, буду очень рад. Во сколько тебя ждать?
— Сложно сказать, — я посмотрела на часы. Было двенадцать дня. — Постараюсь часа через два быть у тебя.
— Хорошо, жду, — Андрей продиктовал адрес и, чмокнув меня в трубку, опустил ее на рычаг…

Я затеяла авантюру. Но остановиться я уже не могла. Спустя некоторое время я вряд ли смогу объяснить свой поступок, но сейчас мне захотелось сделать это. Я наскоро собралась, выбежала из дома, уселась в машину и поехала в сторону метро Октябрьская, где жил Андрей.

«Если это тоже уловка, то два ноль в твою пользу, Андрей».

Далее события развивались стремительно. Приехав, я влетела на второй этаж и позвонила в дверь. Едва дверь открылась, Андрей подхватил меня на руки и в две секунды дотащил до огромной кровати в своей спальне. Он вел себя как ненормальный. С неистовой страстью он срывал с меня одежду, не забывая при этом целовать и обнимать с таким напором, что у меня чуть ли не кости хрустели. Затем он проделал со мной всё то, что мне снилось три года назад в моих эротических снах. Все происходило как в калейдоскопе — с бесконечной сменой поз и антуража, ибо мой кавалер не ограничился одной только кроватью. Я даже стонать не успевала — я ревела как зверь, настолько меня захватило это притяжение. Наконец, мы упали рядом, абсолютно обессиленные и умиротворенные…

«Что это было?»

Через пару минут молчаливого лежания Андрей спросил:
— Алькин, а как насчет чая?
— Положительно, — мурлыкнула я в ответ.
— Тогда, — Андрей улыбнулся, — давай бегом на кухню. Поройся в шкафах, там все можно найти. Накрывай на стол на своё усмотрение, а я пока в душ…
— Хорошо. — Я повернулась к Андрею, чмокнула его куда-то в районе щеки и отправилась на кухню ставить чайник.

Через десять минут мы уже пили чай с моим любимым клубничным вареньем, заедая это ароматными сладкими тостами, которые я успела нажарить, пока Андрей был в ванной.
— Ну, рассказывай, как твои дела… — начала было я, обращаясь к Андрею, и осеклась, замерев от неожиданности с тостом в зубах.

Внезапно я услышала звон ключей и звук открывающейся входной двери. Андрей, который сидел к коридору спиной, тоже услышав этот звук, напрягся и побледнел, глядя на меня… Мы оба смотрели друг на друга, не отрываясь.

Итак, дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка. Милейшее создание с ангельским личиком и длинными волосами пшеничного цвета, рассыпанными по плечам. Поскольку дверь в квартиру находилась напротив кухни, девушка сразу же увидела меня и в изумлении застыла на пороге, фактически потеряв дар речи. А затем и я потеряла дар речи, потому что на пороге была ни кто иная, как Маша Зимина, моя коллега. Андрей повернулся к ней:
— Маша?

Ничего глупее этой фразы он просто не мог сказать.

Маша так и стояла на пороге, хлопая огромными глазами. Наконец, когда до нее дошел смысл произошедшего, в ее глазах появились слёзы. Девушка шумно всхлипнула и, развернувшись на пороге, бросилась из квартиры вон вниз по лестнице.

— Маша! — Крикнул Андрей, бросаясь ей вдогонку, на ходу запахивая халат. — Маша, вернись, пожалуйста! Маша!!!

Выбегая из двери, он бросил мне на ходу:
— Одевайся. Быстрее. И уходи. Все объяснения потом.

Я поплелась в спальню одеваться. Торопиться, собственно, было решительно некуда — ситуация яснее ясной. Я в полуголом виде на кухне у полуголого мужчины в три часа дня — просто излишние комментарии.

«Предоставим Андрею разруливать ситуацию самостоятельно».

На душе было препогано. Еще один крах еще одной женской иллюзии. Я не знала, кем приходится Андрею эта девушка. Но, судя по обстоятельствам нашей с ней встречи и ее реакции, они встречались — это раз. И два — девушка была явно ближе Андрею, чем я, если имела на руках дубликат ключей от его квартиры. Правда, есть еще один фантастический вариант — это сама хозяйка квартиры. Но вряд ли хозяйка затеяла бы приходить к жильцу в три часа дня в субботу. Да еще плакать, завидя у него в гостях незнакомую женщину.

Я вздохнула. Когда я уже надевала туфли в коридоре, вошел Андрей, очень расстроенный и хмурый. Бегло взглянув на меня, он буркнул:
— Аля, только прошу без вопросов, ладно? Я думаю, ты всё поняла, да? Спасибо тебе…
— Да, — пролепетала я тихо, а у самой слёзы как-то сами струйкой потекли из глаз, предательски выдавая мои страдания.

«Всё хорошо. Успокойся, Аля, всё хорошо. Он не стоит твоих слёз. Не надо».

Но слёзы даже не собирались прекращать капать. Отводя взгляд, чтобы Андрей, не дай бог, не увидел, что я сильно расстроена, я выскользнула за дверь. Миновав парадную, я вышла на улицу и пошла, куда глаза глядят.
Слезы катились градом. Хотелось бы, конечно, сказать себе в утешение, что все всегда к лучшему, но вот прямо сейчас, сию секунду, я не могла себе этого представить. Для меня было всё кончено, навсегда, и я не знала, что мне делать. Недалеко от дома Хвостова был Нескучный сад, куда я направилась гулять и приводить расшатанные нервы в порядок. Пройдясь вдоль набережной и немного успокоившись, я села на лавочку и посмотрела на голубое небо, едва подернутое облачками. Проходящие мимо парочки с цветами и улыбками, напоминали мне, что я снова осталась одна.

«Вот тебе и суженый. Что же теперь делать?»

Я тихо заплакала, сидя на скамейке и размазывая слезы по щекам.
Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг прямо над головой раздался баритон:
— Девушка, у Вас такой грустный вид, Вы не сочтете меня слишком нахальным, если я тоже рядом с Вами присяду?

Я подняла голову. Передо мной стоял приятного вида молодой мужчина в темно-синем костюме при галстуке и с букетом алых роз. Вид у него был тоже довольно грустный.
— Это Вам, — протянул он мне розы и добавил, — в утешение.

Жестом я пригласила его садиться. Мужчина аккуратно сел рядом со мной и принял некую эстетическую позу.
— Да, не самый приятный денек, — шмыгнула я носом и вдохнула пьянящий аромат. — Боже мой, какие красивые. Огромное Вам спасибо! — Искренне восхитилась я. — Я понимаю, что они предназначались не мне, но…
— Да полно, — улыбнулся в ответ мой визави. — Я уже почти забыл об этой неприятности. Это не была девушка всей моей жизни, уж поверьте.
— Охотно верю, — согласилась я.
— Меня зовут Алексей, — представился он. — А Вас?
— Аля, — ответила я. — Алина.
— Алина. Очень красивое имя, — задумчиво произнес он. — Алина, а не мог ли я где-то Вас видеть раньше?

Я заулыбалась сквозь слезы.
— Вы знаете, в последнее время мне часто говорят незнакомые люди, что где-то меня видели. Но не помнят, где, — прокомментировала я, не давая моему новому знакомому возможности вспомнить про телевизор.
— Ну да, возможно. Вы очень привлекательная девушка, несмотря на черные разводы под глазами, — вежливо протянул он мне платок.
— Ой! — Я испуганно ойкнула и принялась вытирать глаза.

«Вот уж действительно, я пугаю своим видом людей».
Через пару минут всё было закончено.
— Ну вот, уже совершенно другое дело, — порадовался за меня Алексей. — И даже глаза засияли.

Мы помолчали.
— Я знаю, что это решительно не мое дело, — нарушил молчание Алексей. — Но, может быть, Вы расскажете мне, кто заставил проливать воду Ваши прекрасные глаза?
— Вы правильно заметили «кто», — вздохнула я.
— Ну… несложно было угадать. Такая красивая девушка может плакать только из-за кого-то. Ведь не упавшие на бирже акции Вы оплакиваете, правда? — Весело добавил он.

Я засмеялась. Живо представила себе, как рыдаю над кучей ценных бумаг, потерявших свою, собственно, ценность. Хотя… если бы я была банкиршей, я бы обязательно заплакала об этом.

— Если позволите, я не буду об этом, ладно? — Попросила я и предложила. — Алексей, а давайте просто пройдемся по набережной? Как Вы на это смотрите?
— Положительно, — улыбнулся Алексей и, привстав, подал мне руку. — Разрешите?
Мы двинулись вдоль Москва-реки, по дороге любуясь солнечным днем и голубым небом. По летнему небу плыли легкие облачка, и я, глядя на них, словно в детстве представляла, что это корабли, которые плывут по океану мимо сказочных замков. Вот шпили с развевающимися флагами, вот корма корабля, вот раздуваются паруса на мачтах…
— Хорошо-то как! — Выдохнула я.
— Вот видите, — усмехнулся Алексей. — А Вы плакали.

Слезы уже совсем высохли, я смотрела на ярко-желтое солнце, а Алексей — на меня.
— Расскажите о себе, — вдруг попросила я. — Как Вы оказались здесь, с букетом цветов, и один?
— Да очень просто, — бодро ответил Алексей. — Хотел помириться с любимой девушкой, назначил ей свидание, она не пришла.
— Обиделась? — Участливо спросила я.
— Да как Вам сказать, — задумчиво протянул Алексей. — С одной стороны, обиделась. С другой стороны, просто мы устали друг от друга. Ничего не поделаешь. Дело прошлое. А Вы? Вы что делали здесь одна, в слезах?
— Уф. А я попала в неприятную историю, — замялась я. — Пришла к любимому человеку в гости, а оказалось, что он вовсе и не любимый. Точнее, любимый, но не мой. В общем, пришла его девушка, а я оказалась в роли… любовницы.
Алексей шумно выдохнул. Я увидела, что ему всё это неприятно. Мне и самой стало не по себе.
— А Вы знали? — Уточнил Алексей. — Вы знали, что у него есть девушка?
— Нет, откуда, — посетовала я. — Знала бы, не пришла. Он так активно за мной ухаживал… Но знаете, — встрепенулась я вдруг. — Я бы, наверное, сказала Вам то же самое, что и Вы мне про Вашу любимую. Это был не мужчина моей жизни. Правда. Хотя еще совсем недавно я считала иначе.
— Бывает, — утешил меня Алексей. — Не переживайте. Старые раны затягиваются, новые…
— Появляются? — Засмеялась я.
— Нет, я не то хотел сказать, — смутился Алексей. — Я желаю Вам, чтобы больше не было ран. Правда.
Он серьезно посмотрел на меня, и я почувствовала, что он говорит совершенно искренне.
— Спасибо Вам большое, Алексей, — улыбнулась я в ответ.

Очень странно, но рядом с этим человеком мне было комфортно и спокойно. Наверное, такое ощущение безмятежности и безопасности я испытывала только в детстве под Новый год. А когда в последний раз — и не вспомню. В моем детстве прямо перед праздником мама пекла огромный яблочный пирог и жарила курицу. Это было восхитительно — запах елки, смешанный с запахом уютного дома, пирог и… мама.

Мне вдруг захотелось всё рассказать этому человеку. И я рассказала. Про то, как искала мужа, про своего сынишку, про гадалкино заклятье. Про то, что встретила своего суженого, и что мы были вместе. И про то, что случилось дальше. Лишь об одном я умолчала — о том, что являюсь известной телеведущей. Впрочем, зачем об этом знать незнакомцу, мы ведь вряд ли увидимся снова.

Алексей внимательно слушал меня, молчал и не перебивал.
Суггестология... — вдруг произнес он и улыбнулся.
Что? — непонимающе воззрилась я на него, хлопая ненакрашенными ресницами.
Суггестология. Наука о внушении, — повторил Алексей. — А еще фоносемантика. Наука о восприятии звукорядов.
К чему вы это? — От неожиданности слезы на глазах моих высохли, и я приготовилась услышать что-нибудь из ряда вон выходящее.
Вы верите в гадания и предсказания, — покачал головой Алексей. — А ведь это попросту самовнушение. Знаете, сыграло два фактора. Тот семантический ряд, который прочла вам гадалка. И ваше искреннее сильное желание устроить свою личную жизнь. Вот вы и навнушали себе всякого разного...
Вы так считаете?

Теперь настала моя очередь смущаться. Я не знала, что ему ответить.

Понимаете, Алинька, — продолжил мой незваный собеседник. — Вы позволите себя так называть? Понимаете, Алинька, в жизни столько всего непонятного, необычного и поражающего воображение, что очень хочется верить в чудо. Но чудес не бывает. Всему есть свое разумное объяснение. Язычники тоже когда-то поклонялись силам природы, веря, что все происходит по воле неких потусторонних сущностей. Но прошло время, и люди научились предсказывать различные явления, даже ими управлять... Так и здесь... Получается, что вы обманули сами себя.


—  Уф..  — промямлила я и покраснела. — Спасибо за пояснения. Но что прикажете мне делать? Я чувствую себя не просто ужасно. Я чувствую, что пустила под откос три неповторимых года своей жизни. И только для того, чтобы убедиться в том, что и очередной суженый.... так сказать... совсем не мой.
— Все хорошо, что хорошо заканчивается, — снова утешил Алексей. — А представьте себе, что вы бы с ним поженились, прожили много лет, а потом выяснилось, что он ведет подобный образ жизни. Это ведь было бы куда обиднее, правда?
— Да, — кивнула я головой. — Обидно. Хотя многие терпят. Считают такой мужской «недостаток» несущественным.
— А Вы? — Задал мне вопрос Алексей. — А Вы считаете этот недостаток несущественным?
— Я? Нет, — я замотала головой. — Умом я понимаю, что нужно прощать, и я готова простить. Но… простить не значит принять. Я бы, наверное, рассталась. Хотя я не знаю до конца, как бы я поступила. Вот сейчас меня элементарно выгнали. В другом случае я ушла бы сама. А Вы? — Задала я встречный вопрос. Вы смогли бы простить измену?
— Не буду оригинален, Аля, но, видимо, нет, — покачал головой Алексей. — Хотя… наверное, любимой женщине я смог бы простить все. Но любимой женщины у меня по несчастью… или по счастью — нет.

Двигаясь по парку, мы с Алексеем дошли до выхода.
— Ну что ж, — вопросительно посмотрела я на него. — Спасибо Вам за чудесный вечер, теперь мне пора идти. Хочется провести остаток дня с сынишкой, спокойно книжку полистать.
— Достойное занятие, — похвалил Алексей. — Я тоже, пожалуй, двинусь в свою холостяцкую берлогу размышлять о смысле жизни. Желаю Вам всяческой удачи и… новой любви. И побольше читайте научных трудов — найдете много любопытного. Я вам подскажу. Лучше всего полистать какую-нибудь литературу по восточным практикам. Очень помогает и в жизни, и в любви. Правда.

На прощание Алексей поцеловал мне руку и я, окрыленная неожиданным мужским вниманием, полетела домой. И если задуматься, все не так уж плохо складывается. Главное — у меня есть любимое дело и любимая профессия, а будет ли рядом Андрей Хвостов или кто-то еще — честно говоря, неважно. Неважно — давно.

* *

Кое-как доковыляв до дома, я, наконец, открыла дверь своим ключом. Дома меня поджидал комплект — мама плюс Андрейка, которые должны были днем съездить в дельфинарий.
— Мама, мама, посмотри, какие наклейки мне бабушка купила! — Выбежал ко мне навстречу сынишка с явным намерением поделиться впечатлениями от поездки. Но осекся, увидев мое зареванное лицо. — Мама, ты плакала? — Обескураженно покачал он головой.
— Да пустяки, Андрейка. Где бабушка? — Я стала оглядываться.
— А бабушка спит, — доложил Андрейка. — Мы сначала делали уроки, потом я собирал магнитный конструктор, потом смотрел мультфильмы, а потом бабушка уснула рядом со мной. А я не уснул.

Я посмотрела на часы. Десять вечера. Мир повернулся кверх тормашками: это не бабушка укладывает внука, а внук укладывает бабушку.
— Так, — скомандовала я. — А ну быстро в постель! Уже поздно!
Андрейка разочарованно поплелся в спальню, где на второй половине его кроватки мирно посапывала наша уставшая за день бабушка. Мы не стали ее будить. Я помогла Андрейке влезть в уютную пижамку, накрыла его одеялком и села рядом.

Зазвонил телефон. Я посмотрела на определитель. Звонил Хвостов. У меня сжалось и бешено заколотилось сердце, но трубку я брать не стала. Сказать по совести, я совершенно не представляла, о чем мне теперь с ним говорить, и что я ему скажу. Кроме того, мне совершенно не хотелось, чтобы он мне врал. Максимум, что я смогу услышать, так это оправдания на предмет того, что эта девушка была вовсе и не девушка, а двоюродная сестра троюродного брата по линии прабабушки. А в самом худшем случае Андрей начнет цинично объяснять мне, чтобы я больше не звонила ему, не писала, не искала с ним встреч. И что между нами все кончено. Мне явно не хотелось слышать ни то, ни другое. Довольно уже и того, что случилось.

Пока я укладывала разыгравшегося Андрюшку, я размышляла о том, насколько много места занимают иные мужчины в жизни иной женщины. Слишком много. Настолько много, что иногда потеря спутника оборачивается полной катастрофой. И трижды прав был мой случайный знакомый Алексей — если бы я вышла за замуж за Хвостова, а затем выяснилось, что он не слишком честен со мной, то мой мир обрушился бы полностью и похоронил меня под обломками. Возможно, моя карьера пошла бы на убыль — поскольку я нормально работать бы не смогла. И весь тот драйв, все то, что идет от души и искрится на экране — исчезло бы бесследно.

Я знаю, о чем я говорю. Не люблю об этом упоминать, но когда мой последний муж — Петенька — разбил мне сердце и оставил один на один с кучей долгов, у меня в душе словно что-то выключилось. И вроде все было как прежде — я все так же говорила с людьми, занималась привычными делами, готовила, ела, ухаживала за ребенком. Но это была уже не я. Меня не было. Я была трупом. Безжизненным трупом, занимавшим место в пространстве, и никто не мог долго обманываться на этот счет. Мне понадобилось время, чтобы снова с удивлением обнаружить, что солнце на небе — желтое. И что под его лучами можно совершенно чудно загорать. А небо — ослепительно голубое, и никакая пасмурная погода не заставит меня думать иначе.

Я приказала себе даже не вспоминать больше о произошедшем. Плохое должно остаться в прошлом, потому что каждый человек достоин всего самлого лучшего, извлекая правильные уроки из жизненных перипетий. Но, видите ли, в чем дело, дорогие друзья. Если вы помните суть нашего повествования, то все свои «подвиги» я затеяла ради одного-единственного человека. С которым я планировала прожить долгую счастливую жизнь. И вот этот самый человек скоро исчезнет из моей жизни, поскольку все мои мечты оказались лишь иллюзиями и — давайте будем честны — все предпринятые мной усилия оказались напрасны.

Я подумала о гадалке и вновь поругала себя за доверчивость. Но звонить Оксане я больше не стала. Суть произошедшего показалась мне не более, чем абсурдом. А об абсурде стоит просто забыть. Забыть — и жить дальше.
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Пошли дни без Андрея. Он еще несколько раз пытался мне звонить, и даже прислал электронное письмо с просьбой взять трубку. Я не отвечала. Я молилась только об одном — чтобы ему не пришло в голову ловить меня в коридорах Останкино в попытках объясниться. И, видимо, Господь внял моим просьбам, потому что Андрею хватило благоразумия не доставать меня. Но, с другой стороны, это означало, что мне действительно подписали приговор, а я ему попросту не нужна. Андрей сделал выбор в пользу той самой девушки. Что ж. Как говорится, это к лучшему.

Примерно через три месяца я уже перестала плакать по утрам и считать, что в моей жизни снова произошла катастрофа. По правде говоря, никакой катастрофы не было — у меня все так же была хорошая работа, на которую я ходила как на праздник. У меня все так же был любимый сынишка, которого я обожала больше жизни. Мои родные все так же были живы и здоровы. И я тоже все так же была жива и здорова. Словом, ничего не изменилось. Я даже все так же была одинока. А Хвостов был моей большой иллюзией. Теперь и этой иллюзии не стало.
Растеряться в такой ситуации, наверное, мог бы кто угодно — однако я пока еще не представляла себе, что за события развернутся в скором времени. Впереди меня ждали открытия почище разочарования в иллюзорной любви.

* * *

Самое опасное состояние — это когда «все идет своим чередом». В моей жизни стабильность означала, что, пока я наслаждаюсь безопасностью, за моей спиной происходят какие-то процессы, которые аукнутся мне в будущем. Сейчас был именно такой период. Съемки шли без проволочек и по расписанию, гости вели себя как приличные люди — никаких скандалов, никакого эпатажа. Жить бы да радоваться, но я беспокоилась. Что-то обязательно должно было  измениться. И я ждала, когда же, наконец, грянет гром среди ясного неба, а со мной произойдет что-нибудь плохое.

Прошло еще примерно три месяца.

Все-таки предчувствия никогда меня не обманывают. В одну из пятниц, в лучших западных корпоративных традициях, прямо с утра пораньше меня вызвала редактор программ и объявила:
Редникова… — Ирина Александровна слегка помялась и отвела глаза в сторону. — Даже не знаю, с чего начать...
Вы начните с самого главного, Ирина Александровна, не ошибетесь, — вежливо заметила я.
Да, пожалуй, ты права, — согласилась Ирина Александровна и кивнула мне как можно более приветливо. — Так вот. Знаешь, ты неплохо поработала, нам всё нравилось, но в последнее время рейтинги программы стремительно снижаются…
— Что-то не так? — Забеспокоилась я. — Я что-то не то делаю? Стало скучно?
— Да нет, ты работаешь хорошо, — заверила меня редактор. — Только, понимаешь ли, в чем дело… Дело в том, что формат программы как таковой уже устарел. Всё-таки нам уже почти три года, мы перезнакомили людей со всеми звездами, рассказали о них всё, что только могли рассказать. А теперь просто нужно что-то другое. Да и публика от скандалов порядком устала. Никому не хочется больше никакой шокирующей правды о своих кумирах.
— Что это значит? — Глухо уточнила я, догадываясь, о чём пойдёт речь.
— В общем, руководство телеканала приняло решение о закрытии передачи, — наконец, собравшись с духом, объявила Ирина Александровна.
— Понятно, — я опустила взгляд в сторону своих дорогих туфель. — Думаю, этого и следовало ожидать. Я прямо как чувствовала.
— Ну, вот видишь, Аля, ты очень умный человек, — с облегчением вздохнула Ирина Александровна. — Я надеюсь, что ты нас правильно понимаешь, и что мы не имеем к тебе ровным счетом никаких претензий, ты прекрасная телеведущая. Прекрасная, повторюсь, — Ирина Александровна чуть повысила голос и уже в своей обычной манере заливалась соловьем. — Но настало время двигаться дальше. Может быть, у тебя есть еще какие-то идеи по поводу новых телепроектов?
— Хм, — задумалась я. — Знаете, не уверена…
— Понятно, — кивнула Ирина Александровна. — Конечно же, это вопрос небыстрый. Что-нибудь придумаешь еще. А пока...

Ирина Александровна потянулась за бумагами, лежащими у нее на столе, и подала их мне:
— Вот, это твоя справка о доходах за последние полгода, уже подготовили. Это приказ об увольнении по собственному желанию, заявление потом напишешь… Ну, что еще… Расчет получишь в кассе, можно уже даже завтра, если сегодня все подпишешь.
— Быстро тут всё у вас, — усмехнулась я.
— Да, Алинька, на телевидении делается всё очень быстро, — улыбнулась в ответ Ирина Александровна. — Мне было искренне приятно с тобой работать. Если потребуются какие-то рекомендации, с удовольствием тебе их дам.
— Взаимно, — ответила я и засеменила к выходу.

«Ничего себе юмор. Вот так раз — и все».

До меня не в полной мере доходил смысл произошедшего. Я вообще не понимала до конца, что на этом часть моей жизни под названием «телевидение» плавно подошла к своему финалу, в котором вряд ли будет хэппи энд. Энд будет не столько хэппи, сколько началом некого нового цикла, где придется активно думать о будущем, а о стабильном существовании снова не приходится мечтать.

Вы когда-нибудь ломали ногу или руку?

Так вот. В первые моменты вы еще не чувствуете боли и можете попытаться бодренько вскочить и побежать снова по своим делам. Но в следующем кадре вы вдруг чувствуете, как боль догоняет вас и насквозь пронзает своей мучительной остротой, заставив в момент охнуть и осесть на пол, неловко выставив поврежденную конечность, которая с этот момента и еще долгое время будет доставлять вам нешуточные беспокойства...

Так и я.

Я зашла к себе в гримерку, собрала вещи, косметику, сгребла бумажки с напоминаниями о различных делах, спокойно напевая себе под нос какой-то шлягер. Затем вышла из Останкино, все так же кивнув охраннику на прощание...

И...

У машины меня «догнало». Вдруг закружилась голова, мне стало нехорошо, несмотря на свежесть октября, я облокотилась на капот и повисла над ним всем телом, пытаясь вернуть смещенный локус контроля обратно к реальным событиям. Смысл происходящего стал мне полностью ясен, и я почувствовала, как земля будто уходит из-под ног.

С другой стороны, а что, собственно, случилось? Работа есть работа. Одна работа закончилась, другая начнется.

Так я мысленно утешала себя, понимая, что такая работа на дороге не валяется, и вряд ли можно будет найти хорошую замену сытному и, главное, почетному месту в ближайшее время.

Реальность такова, что я попала на телевидение совершенно случайно. И вряд ли можно ожидать чудес по этому направлению — что меня начнут наперебой приглашать на различные телеканалы, предлагать проекты, каким-то образом привечать, так как профессионалов хватает и без меня.

Есть такое понятие в артистическое среде как «характерная роль». Когда актер хорош в каком-то одном редком жанре, и режиссеры приглашают его играть только тогда, когда у них в сценарии есть подобный персонаж. Я была неким аналогом такой характерной актрисы — актрисы, годившейся на эпатажную роль. Но мода на эпатаж, увы, безвозвратно канула в лету, а я оказалась не у дел.



Продолжение следует...