Девочка хотела замуж, окончание

«МЫ ВАМ ПОЗВОНИМ»

Когда у вас такая куча свободного времени — это тот самый момент, когда есть возможность пообщаться с друзьями. Тем более, что в беготне, суете и окрыленная успехами, я все реже и реже навещала своих старых знакомых, периодически с ними перезваниваясь и почти не участвуя в их судьбе.

— Тань, привет, что делаешь? — Позвонила я Татьяне, которая давно уже и не чаяла услышать мой голос.
— Да всё как всегда, — ответила Татьяна. — Ну, разве что вот поступила в студию дизайна интерьеров, учусь декорировать помещения. Захотелось чего-то большего.
— Слушай, ты молодец, — порадовалась я. — А на личном фронте как?
— На личном всё нормально, — засмеялась Татьяна. — Ты-то сама как, у тебя всё в порядке?
— Ты знаешь, да. В порядке. Правда, снова не на месте голова, но, мне кажется, в итоге с ней всё устаканится, — уклончиво ответила я.
— Заболела что ли? — Обеспокоилась Татьяна.
— Да нет, кажется, напротив, выздоровела, — усмехнулась я.
— А что с твоей передачей про женщин, помнишь, ты вела? Давно не видно… Да и не слышно тоже, — поинтересовалась Таня.
— Ее закрыли, — спокойно ответила я. — Просто устарел формат, вот и…
— Понятно. И куда ты теперь? — Аккуратно спросила Татьяна.
— Не знаю, если честно, — пожала я плечами у трубки. — Даже понятия не имею. Может быть, еще куда-нибудь телеведущей устроюсь…
— Ясно. И предложения уже есть? — Спросила Таня.
— Нет. Предложений пока нет, — немного помолчав, добавила я. — Знаешь, я ведь там так и не успела завести друзей. Куча приятелей, коллег, в принципе, меня знают, но… У них какой-то свой особый мир, свой междусобойчик.
— И?
— Куда посторонним вход воспрещен, — добавила я.
— А ты — посторонняя? — Осведомилась Татьяна.
— Я не посторонняя. Я — приглашенная, — ответила я. — У меня была своя роль, я её благополучно отыграла, и занавес закрылся. И сейчас мне больше всего хочется просто приехать к тебе в гости и чаю попить. Можно?
— Конечно, можно, приезжай! — Воскликнула Татьяна.

Я шла вверх по тысячу раз знакомой лестнице, и у меня было очень странное чувство. Как будто всё, что связано в моей жизни с Таней, было так давно, что уже будто и не со мной. В другой жизни. Как бы это объяснить…

Есть люди, которые за одну жизнь проживают как бы несколько. Они находятся в постоянном потоке времени, и не просто постоянном, а турбулентном. Вокруг них всё бурлит и находится в движении — они сами постоянно движутся. Если вы встретите этого человека через пару лет, то может выясниться, что за это время он уже успел жениться, родить ребенка, развестись, а также открыть свой собственный бизнес. И такие перевороты происходят в его жизни постоянно. В ней нет ничего до конца стабильного, его время несется вскачь. И большое благо, если это время несет человека не просто вскачь, а вверх по ступенькам успеха.

Но чаще бывает наоборот. Этот стремительный поток, подобно горной реке, захватывает человека, несет куда-то, совершенно не давая опомниться, а потом, когда ты уже обессилел грести и обезумел от бесконечно меняющихся декораций, наконец, тебя с размаху кидает о скалы, даже не дав крикнуть последнее «мама!». И после этого головокружительного, полного адреналина и новых впечатлений спуска или же подъема человек разбивается вдребезги — в прямом или переносном смысле — или же просто погибает, оставшись без поддержки и корней. Он оглядывается вокруг и видит, что зацепиться не за что — кругом одна только разруха и хаос, который он мимолётом и мимоходом учинил, ввергая в пучину страданий любого, кто оказался «под горячую руку» и не вписался в этот самый поток.

А потом ты вдруг обнаруживаешь, что везде — приглашенный, который как мавр сделал своё дело и может уходить. Куда хочет. Потому что тебя  никто не держит и никто не ждёт. Никто ничего о тебе не знает, каждый видит впервые и забывает навсегда. Ты — человек-невидимка, чужой всем и везде, непонятный и непонятый, ты НЛО, которое вечно под грифом «секретно», и если представляешь для науки хоть какой-нибудь интерес, то через 60 лет тебя так и быть «вскроют». Но это будет уже не в этой жизни, как понимаешь. Сейчас всем не до тебя — у всех свои земные дела. Дети, дача, отпуск. «Спасибо — до свидания!»

В этом смысле чудесно, что на свете еще существуют люди, к которым можно возвращаться вновь и вновь, зная, что они никуда не денутся и останутся на своих местах. И через пять лет, и через десять, и через двадцать. Со стороны кажется, будто они как бы плывут по течению, ни о чем не задумываясь. Есть стол, есть кров, желательно, чтобы был супруг — и большего им не нужно. Если они устраиваются на работу — то на какую-нибудь сугубо неприметную должность. Раз и навсегда. Потеря постоянной работы вгоняет их в состояние перманентной депрессии. Если они выходят замуж, а потом разводятся — то после полжизни не могут снова найти себе пару или начинают беспорядочно перебирать варианты, жалуясь, что «всё не то». У него всегда одна и та же прическа, один и тот же фасон одежды, тот же самый лексикон и даже любимый киноактер. Ничего не изменилось. Только, пожалуй, жирку прибавилось и седин в волосах. Может быть, если повезет, он еще обзавелся парой-тройкой детишек, а за ними и внуков. Всё. Больше ничего.

Чуть позже ты обнаруживаешь, что у тебя с твоей турбулентностью нет даже того самого малого, что есть у него — кого ты презрительно назвал «болотом». Ты также с удивлением обнаруживаешь, насколько полной и интересной жизнью он живет — повидав весь мир, вырастив симпатичных детишек, построив дом и посадив дерево. И при этом именно ты со смутным чувством вины и благодарности едешь к нему пить чай и занимать деньги в сложную минуту, а вовсе не он к тебе. Именно ты плачешься ему в жилетку и рассказываешь о том, как всё фигово и о том, что ты не знаешь, куда тебе жить и что делать.

А у него всё по полочкам. Он — знает. Он вообще с детских лет знал, какая у него цель и последовательно к ней стремился. А такие люди, как ты, постоянно приносили ему одни неприятности, вторгаясь в его жизнь без спросу и оставляя после себя «Мамаево побоище» — они на части рвали его сердце, отнимали его имущество, хамили ему, бесились, действовали на нервы и пытались вывести из равновесия, лишив сна и покоя. А он всё равно упрямо и добродушно пытался включать тебя в свой план, после чего ты срывался и уносился куда-то прочь, махнув хвостом на прощание как метеор, в поисках новых горизонтов. Непонятно, правда, каких именно. Затем он в спешном порядке ликвидировал нанесенный тобой ущерб и зализывал раны.

Теперь ты являешься к нему за хлебом и чаем, а он понимающе слушает тебя, снисходительно вздыхает и посмеивается над всеми твоими «журавлями», которых ты было словил да не удержал… Журавль — она вообще птица свободолюбивая. И ноги у неё высокие и тонкие. Конструкция слишком неустойчивая — не обопрешься.

Таким образом, весь мир делится на тех, кто ждет и на тех, кого ждут. А самое главное и неизменное счастье — чтобы всегда было, куда и к кому возвращаться. И чтобы этот кто-то помнил о тебе только всё самое хорошее…

… Таня встретила меня на пороге уютной прихожей, благоухающая каким-то тонким дорогим парфюмом, но с тряпкой в руках:
— Привет, проходи, я тут уборку заканчиваю. Извини, не успела к твоему приходу…
— Да ничего, — я вошла и огляделась.

Кажется, недавно здесь был ремонт. Старенькая прихожая, которую я помню в свой последний визит, заиграла какими-то новыми красками, оформилась, затеплела, и  на душе у меня тоже разливалось какое-то тепло…
— Хорошо тут у тебя, — улыбнулась я.
Да, стараюсь, — довольно ответила Таня. — Вот этому меня и учат на дизайнерских курсах. Мне очень нравится заниматься домом, это вдохновляет. Тем более, что в красивый дом приятно приглашать гостей...
—  Ну, а с личной жизнью у тебя как? — Поинтересовалась я. — Встречаешься с кем-нибудь? Всё знакомишься по Интернету?
—  Да, знаешь. Есть один мужчина, — Татьяна помялась, видимо, подбирая слова. — Действительно, познакомились с ним по Интернету. Теперь встречаемся, собираемся жить вместе.

Я усмехнулась. Сто первая попытка обрести личное счастье удаленным способом — и, по-моему, снова ноль результата.

— Ты всё еще веришь в Интернет? — Спросила я.
— Я думаю, что на этот раз всё сложится, — деликатно заметила Татьяна. — Я его люблю...
— Любишь? Ты серьезно? — Вскинула я брови от удивления.
— Да... Он очень хороший человек, — заметила Татьяна. — Только судьба у него непростая. Знаешь, он лет пять живёт уже один. А до этого десять лет в браке. С женой столько вместе прожили, сына родили. Он думал, что это навсегда. А она раз — и упорхнула. К какому-то мужику с деньгами, — грустно пояснила Татьяна.
— Такие судьбы, — прошептала я. — Я вот тоже, знаешь, никому ничего особо о себе не рассказывала никогда, всё бодрилась и говорила, что у меня всё ОК. Но по сути те же жернова. — Мои мужчины всегда предпочитали кого-то. Кроме меня...
— Почему, как ты думаешь? — Спросила Татьяна.
— Сложно сказать, — покачала я головой. — Возможно, я не вызывала у них доверия. Мне никто из них ничего никогда не объяснял.
— Поищи в Интернете, — посоветовала Татьяна, как много лет назад. — Нет, действительно поищи. Вдруг что сложится. Такие ребята, они часто знакомятся через Интернет, — продолжала подруга, — потому что не представляют себе, как найти кого-то в реальной жизни, обрести свою половинку, свою пару. — Далеко не все из них плохие. Есть даже очень хорошие ребята, просто очень застенчивые. Это бабники источают красноречие, красиво ухаживают, много всего обещают, цветы дарят охапками, играют на чувствах... А эти ребята, они просто не умеют. Они работяги, верные и порядочные, не слишком умелые в обольщении, но очень душевные. Вот этот парень, с которым я встречаюсь... — Умный, добрый, щедрый, веселый. Я себе даже представить не могу, какая стерва могла его бросить. За что...
— Жалко его?
— Да... Очень. Но, наверное, это не столько жалость, сколько нежность... Он один из немногих, кому действительно нужно моё тепло и моя забота... Я очень рада, что его встретила...
— Ясно...

— А у тебя как на личном фронте? — Задала Татьяна встречный вопрос.
— Да всё так же, — усмехнулась я. — То есть никак.
— Боже мой, Аля, вот этого я уже окончательно не понимаю, — всплеснула руками Таня. — Мне, кстати, нравится, как ты выглядишь. Очень даже нравится. Но я вижу, что смена имиджа тебе на пользу не пошла…
— Во-первых, работала много, — объяснила я. — Во-вторых, там, где я работала, красавиц и умниц хоть отбавляй, и я, можно сказать, далеко не первая, за кем бросится бежать какой-нибудь «принц»…
— Мнда. Ясно, — покачала головой Таня. — Ну, проходи, давай хоть чаю попьём, всё обсудим…

Мы сидели допоздна, вспоминая, что там было раньше, и делясь впечатлениями о том, что случилось ныне.

Татьяна рассказала мне о своих ближайших планах. Оказывается, она давно мечтала заниматься творчеством, но почему-то всё никак не осмеливалась «бросить всё» и расширить свои  навыки.
— Понимаешь, я уже привыкла, — говорила она. — Что из салона красоты — домой, из дома в салон. Но в какой-то момент поняла, что хочу чего-то большего, и что момент как раз настал. Тем более, что моя новая профессия тоже будет связана с красотой.
— Ты молодец, — кивнула я.
— А сейчас появилось столько возможностей, и столько людей мечтают создать нечто неповторимое у себя дома, — продолжала она. — Мне кажется, что я могла бы кому-то помочь, да и нравится мне эта профессия…
Здорово! — Я была искренне рада за подругу.

Домой я вернулась под утро.

Никто меня не тревожил — няня безо всяких слов уложила Андрейку спать, а сама оставила мне на столе небольшую записку с описанием услуг и счетом за них. Я знала, что скоро состоится переезд обратно к родителям, ибо если я не найду новую работу.... и даже если найду ее... съемное жилье будет мне больше не по карману.

Дома я «раскинула карты», размышляя, с чем же я осталась и к чему теперь пришла.

Положение мое, на самом-то деле, было не самым завидным.

Первое и главное — я так и не добилась своей цели, то есть не нашла себе мужа. Второе — в надежде на более лакомый кусок я продала собственную компанию, которая худо-бедно, но кормила меня. Однако лакомый кусок оказался обманкой, а я осталась с носом. Третье — я не догадалась воспользоваться ситуацией для того, чтобы уладить свои материально-жилищные вопросы, то есть не накопила сбережений и не приобрела ни квартиру, ни дом. К хорошему, как известно, привыкаешь, и кажется, что так будет всегда... Какое опасное заблуждение!

В общем, кругом я попала. Мне казалось, что я была в обойме, что этот чудесный период продлится достаточно долго, а пока нужно просто наслаждаться тем, что есть. Особенно учитывая тот факт, что никаких особых развлечений до этого в моей жизни не водилось. Я и тут ошиблась, друзья. Расслабляться не приходится ни на каком из уровней — того и гляди, скинут с пьедестала, разжаловав из царевен в прачки. Словно Алиса из страны чудес, чтобы хотя бы остаться на месте, ты вынуждена бежать. А чтобы прийти куда-нибудь, бежать вдвое быстрее. Слава богу, без долгов...

* * *

Итак, после короткого отдыха я принялась обзванивать все мало-мальски крупные телестудии с вопросами о том, требуется ли им диктор или телеведущая. И тут выяснилось, что моя бывшая начальница Ирина Александровна была права, когда сказала, что люди сильно устали от скандалов. Потому что никто. Абсолютно никто не хотел связываться с эпатажной телеведущей, острой на язык и вытягивающей из своих героев шокирующие признания. Под разными предлогами мне вежливо отказывали, и я сломалась на четырнадцатом звонке в телестудию «Артемида», где, как я знала, в настоящий момент требовались ведущие программ.

Видите ли, под формат нашей новой программы нужна героиня определенного возраста, стиля жизни и внешности... — вежливо объяснили мне на телеканале. — Вот если бы вы были блондинкой астенического сложения...

Я повесила трубку. Очевидно, что блондинкой при желании я еще могла бы стать, но астенического сложения добиться не смогу при всем старании — мама родила меня здоровой и пышной, как кровь с молоком. И, честно говоря, меня это ничуть не огорчает.

Ну, хорошо... В конечном итоге, на телевидении свет клином не сошелся, я могла бы попробовать устроиться, например, редактором в какое-нибудь из глянцевых изданий.

Я вспомнила про мадам Антонову, которая издавала журнал «Стильная штучка».

— Ах, Алиночка! Здравствуйте! Конечно, я Вас помню! — Госпожа Антонова, кажется, была несказанно рада слышать мой голос...
— Маргарита Игнатьевна, — начала я несмело, — я вот по какому вопросу Вам звоню. Я, скорее всего, буду заканчивать с телевизионной карьерой и хотела бы в связи с этим спросить Вас... Нет ли у Вас какой-то подходящей должности для меня? В свете того, что я умею брать интервью...

На том конце провода замолчали. Видимо, мадам Антонова обдумывала, что же ответить негаданной просительнице. Наконец, она бодрым голосом сообщила:
Алина, вообще-то нам требуются люди, да. А, подскажите, у вас какое образование?
У меня? Техническое..., — ответила я. — Высшее техническое, я автодорожный институт закончила...
Хм, — задумалась Маргарита Игнатьевна. — Не совсем то, что нам хотелось бы, честно говоря. Если бы у вас было филологическое, журналистское... или хотя бы экономическое образование... Но техническое. Да еще автодорожное... Может быть, вы курсы какие-то заканчивали?
Да, заканчивала, — радостно закивала я. — Школу имиджа...
Хм... И это, наверное, пока не совсем то, что нам нужно, — подытожила Антонова. — Знаете, Алиночка. Я обязательно подумаю, что можно было бы Вам предложить. Обязательно подумаю. Как только у нас появится подходящая вакансия для Вас, я перезвоню, хорошо?
Да, конечно, — сухо ответила я и повесила трубку.

Было совершенно ясно, что и здесь я не найду понимания.

Часы мерно тикали, отбивая ритм и ведя счет минутам, дням и годам. Я сидела на стуле, глядя перед собой и испытывая какое-то странное неестественное спокойствие, граничащее с отупением. В голове отдавалось и волнами скатывалось туда, где по мнению верующих должна быть душа: «Game's over. Game's over».

Вся моя жизнь напоминала какой-то странный калейдоскоп. Меня, наконец, выбросило из того турбулентного потока, в котором я пребывала лет десять как, и с размаху бросило о скалы. Я ударилась всем телом об острые камни, глухо застонала и попыталась встать, не чувствуя боли — и вдруг с ужасом увидела на своих руках кровь, тонкими струйками сочившуюся из множества ран и царапин. В следующий момент меня пронзила выворачивающая нервы острая боль, я охнула и рухнула прямо рядом со стремниной, по которой всё так же сплавлялись любители экстремальных видов спорта, называемого «жизнь».

А-а-а-а!!!! — Я закричала и вдруг поняла, что кричу наяву, а не в воображении...

Я очнулась, стоя на коленях посередине комнаты и истошно визжа во всю глотку, совершенно обезумев и абсолютно не заботясь в этот момент, слышит ли меня кто-нибудь и кто что об этом думает.

Я орала и выла так, что содрогались стены и висящие на них часы, бесстрастно подсчитывающие потерянные годы моей жизни. Я понимала, что праздник закончился, волшебства больше нет, я получила на руки неоплаченный счёт за большое удовольствие побыть «очень важной персоной» и вернулась туда же, откуда поднималась много лет назад. И что вот это и есть моя жизнь — настоящая. Без прикрас и розовых облачков надежды.
А-а-а-а!!!! — Отражалось от оклеенных свежими обоями стен и глянцевого потолка с наложенным на него потолочным покрытием цвета фламинго.

«Розовый — мой любимый цвет».

Глупое сердце ныло. Ему невдомёк, что всё так закончено. Что мне делать с ним. Уткнувшись со всего размаха в подушку,  я, наконец, окончательно дала волю чувствам, колошматя что есть мочи эти перья и пух:
— А-а-а-а-а-а-а!!!!!!! Кто-нибудь… ну хоть кто-нибудь, помогите, сделайте, что-нибудь! А-а-а-а-а-а-а!!!! Сделайте так, чтобы не болело…
Через несколько минут накатило оцепенение. Я свалилась на кровать лицом вверх, обессиленная и растрепанная, и еще полчаса молча пролежала, бессмысленно глядя в потолок и абсолютно стеклянными глазами пытаясь разглядеть там звезды. Нет там ничего.

«К черту этот розовый. Надо купить шпаклевку. И побелку. Интересно, чем лучше потолок покрасить: водоэмульсионкой или просто поштукатурить»?

Глаза сами собой закрылись. Навалился спасительный сон…

Мне приснился Виталик. Виталий — мой старинный закадычный приятель, с которым мы успели сделать не один проект и обсудить не один эпизод из нашей жизни. Я точно знала, что сейчас он бы понял меня. Понял и поддержал. Мне стало невыносимо грустно и одиноко, почему-то захотелось снять трубку и срочно позвонить ему. Я даже мысленно слышала его веселый голос, так отчетливо, будто все происходило наяву. Открыла глаза, посмотрела на часы — три утра. Нет, звонить именно сейчас явно не стоит. Завтра...

ОСТАНОВИТЕ ПОЕЗД!

Виталик был последним человеком, которому я позвонила после увольнения с телеканала. И по иронии судьбы — первым, кому, на самом-то деле, следовало позвонить.

Он всегда незримо присутствовал рядом — может быть, я всего лишь домыслила этот факт, но вспоминая о нем, я знала, что в любой момент своей жизни я могу обратиться к нему  с просьбой и не натолкнусь на отказ. Он был друг. Константа. Я не спешила к нему, потому что точно знала, что уж кто-кто, а он никуда не денется. Друг в высоком смысле этого слова — не приятель, с которым проводишь бесконечные часы в праздных занятиях, а «твоя команда», тот, кто всегда на твоей стороне, что бы ни случилось.

Однако последний раз мы с Виталиком общались почти год назад, да и то мельком. Голова моя была забита съемками и презентациями, а еще я очень ценила Талькино мнение как мужчины по поводу моей личной жизни и размышлений о ней, которыми я с ним щедро делилась, будто с лучшей подружкой.

Я набрала его номер.

«Номер не существует», — вдруг объявил мне незнакомый металлический голос.

Я вздрогнула и проверила, правильные ли цифры я ввожу. Номер оказался правильным. Вероятно, Виталий перешел на какого-то другого мобильного оператора и сменил телефон.

Но как теперь его найти?

Я позвонила в офис в надежде, что уж там-то все в целости и сохранности.

Трубку сняла все та же Анжела, чему я очень обрадовалась, поскольку решила, что хватит в моей жизни перемен — я хочу, чтобы хоть что-нибудь или кто-нибудь оставались на своих местах в неизменном виде. Поэтому я бросилась говорить Анжеле комплименты, а она усмехалась, благодарила и вываливала на меня новости.
— Ты знаешь, у нас радость. Виталик вроде бы нашел какую-то девушку, жениться собирается, — вдруг сообщила Анжела.

У меня внутри всё рухнуло...

- Да, правда? — Переспросила я глухим голосом. — И как скоро?
- Мы пока еще не знаем, — объявила Лена. — Но он уже приводил её к нам, знакомил со всем офисом. Она нам даже какой-то замечательный чай привозила в подарок. Интересная девушка, нам понравилась...

Боже мой...

Я села рядом с телефоном и попыталась сказать что-либо членораздельное. У меня не получалось.

- Ты знаешь, Анжела, — наконец, созналась я. — Я ведь звоню из-за него. Столько всего пережито и передумано. В общем, мне его сильно не хватает. Очень сильно.
- Мне кажется, ты слегка опоздала, — сообщила мне Анжела.
- Считаешь насовсем? — В этот момент у меня было такое чувство, будто на глазах повторно рушится мир...
Виталик долго переживал из-за тебя, — продолжала Анжела.  — Ходил очень грустный, потерянный какой-то. И всё равно улыбался, представляешь? Картинка странная: улыбается, а глаза как у больной собаки...
- Я не знала... — прошептала я. — Не могла знать.
- Он считал, что у тебя есть планы, в которые он не вписывается, — продолжала Анжела. — Думал, что теперь ты звезда, поэтому вам категорически не по пути с ним. Что ты его оставила, бросила, у тебя другая жизнь... Очень страдал, потому что не мог предложить тебе что-то  хорошее...
- Боже мой, какая ерунда, — слёзы вдруг непроизвольно покатились у меня из глаз. — Я всегда очень тепло относилась к нему, доверяла, он был мне близким человеком. И при чём тут «звезда». Я никогда не знала, что он... так ко мне относится... Не знала! Нет! Мне казалось, что у меня будет новая работа и интересное увлекательное приключение. А вышло вот как...

Я замотала головой, отгоняя дурные мысли и пытаясь взять себя в руки.

- Анжела, послушай, у него изменился номер мобильного, — продолжала я. — Я не смогла ему дозвониться. Скажи, пожалуйста, ты можешь дать мне его телефон?
- Боюсь, что не нужно этого делать, — вежливо и холодно ответила мне Анжела.
- Пожалуйста, прошу тебя... — Попросила я как можно более дружелюбно.
- Виталик мне таких полномочий не давал, извини, — ответила Лена.
- Тогда можно я к вам приеду? — Попросила я.
- Приезжай, конечно, кто же запрещает, — согласилась Анжела. — С удовольствием посмотрим на тебя...

Полночи я не спала, представляя себе встречу с Виталиком — что случится, как это будет выглядеть, что он мне скажет. Наутро я вскочила в машину и примчалась в офис своей бывшей компании, которая теперь принадлежала моему бывшему... или нынешнему... другу.

Мне пришлось ждать около часа. Наконец, дверь открылась в очередной раз, и я увидела ЕГО...

Виталик почти не изменился, только прическа у него была совсем другая. Короткий упрямый ёжик на голове, очень забавный, ему шло. И всё то же смешливое выражение лица.

Мы встретились глазами, ноги мои подкосились, и я рухнула на стул, не отводя взгляда и растерянно улыбаясь.
Привет, —  прошелестела я.
Здравствуй, здравствуй, блудная дочь, —  усмехнулся Виталик. —  Давненько тебя не было видно. Как твои дела?
Хорошо, спасибо, —  ответила я и решила сразу же объявить о своих намерениях. —  Виталик, я к тебе приехала. Можно с тобой поговорить?
О чём? —  Насторожился Виталик.
О разном, —  уклончиво сказала я и покосилась в сторону Лены.

Виталик снова усмехнулся и ответил:
Давай зайдем рядом в кафе, посидим и поболтаем. Как в старые добрые времена, помнишь?
Помню, конечно, —  улыбнулась я.

Мы вышли из офиса и затрусили в сторону ближайшей забегаловки, в которой раньше раньше частенько сиживали и которая теперь сильно изменилась: хозяева перекрасили фасад, поменяли двери, повесили другую, более привлекательную вывеску.

Внутреннее убранство интерьера тоже претерпело значительные изменения. Видно было, что заведение процветает, хотя в этот час клиентов оказалось немного. В зале находились мы и еще несколько человек за разными столиками.

Мы присели и заказали по чашке чая.

Ну, рассказывай, — без предисловий начал Виталик. — Какое у тебя ко мне дело?
Личное... —  ответила я и осеклась, покраснев.

Виталик тоже замолчал и уставился взглядом в чашку. Секунд десять он молчал и, наконец, спросил:
- Какое именно личное?
- Виталик, я к тебе приехала. Я... Я хочу быть с тобой, —  попросила я. —  Очень хочу.

И замолчала, ожидая его реакции.
- Ты знаешь, с личным, наверное, не получится, —  тихо ответил Виталик. —  Никак.
- Почему? —  Спросила я, понимая, что третий обыкновенно лишний, и я действительно некстати.
- Потому что у меня есть девушка, —  сказал он. — И, знаешь, мне с ней хорошо...

Он снова замолчал. Потом, собравшись с мыслями, объяснил:
- Я любил тебя. Правда. Я только привыкнуть всё никак не мог да выбрать момент, чтобы за тобой поухаживать. Ты всё время была чем-то занята — то своими разводами, то своими проектами. Самостоятельная, гордая и недоступная. Потом и вовсе всё бросила да ушла. А мне в твоей жизни места не было. Ты как далекая звезда. Светишь, а не греешь... Холодно с тобой.

Его слова больно резанули мне по сердцу.
- Виталик, знаешь, я была такая глупая, —  прошепала я и вдруг заплакала.

Слёзы тихонько капали в чашку, а я даже не пыталась их вытереть или сдержать. Сейчас мне, собственно, незачем было притворяться и делать хорошую мину при плохой игре. Игра, если вдуматься, давно закончена, в ней я проиграла и теперь, похоже, бежала вслед уходящему поезду, искренне надеясь на чудо. А чудес не бывает — я это уже выяснила.
— Знаешь, мне казалось, что всё самое лучшее и интересное еще впереди, — продолжала я. — Я вообще никогда ничего не боялась. А сейчас вдруг испугалась...
- Чего? —  Осторожно спросил Виталик.
- Я боюсь тебя потерять, —  сказала я. — Я боюсь, понимаешь? Прошло столько времени, я столько всего увидела и столько всего услышала, я поняла, что у меня никого нет дороже тебя. Вдруг захотела девочку. Дочку от тебя родить. Хватилась, стала звонить тебе, а у тебя номер недоступен. Позвонила в офис, мне всё и рассказали...

Виталик молчал.

- Я много бы отдал, чтобы услышать эти слова хотя бы год назад, —  наконец, ответил он. — Я до последнего надеялся, что ты вспомнишь обо мне и вернешься...
- А я, — зарыдала я навзрыд. — А я...

Виталик даже не пытался меня утешать. Просто сидел рядом и продолжал говорить:
- А ты была снова занята своими проектами. Наверное, они тебе были важнее, чем я.
- Нет, нет, — отчаянно замотала я головой. — Совсем нет. Просто я тогда думала, что всё успею.
- Успеешь, что? — Усмехнулся Виталик...
- Я думала, что я успею в этой жизни абсолютно всё. И карьеру сделать, и замуж выйти, —  убеждала я.
- Замуж за олихарха обязательно, да? —  Снова засмеялся Виталик. —  А олигархам ты, видать, не глянулась... Вот и вернулась. Извини, но ты выглядишь жалко.
- Ну причём тут олигархи? —  Взвилась я, а слёзы мигом высохли. — Просто я как каждая нормальная женщина мечтала, что рядом будет «каменная стена». Я только не думала, что любую «стену» нужно сначала заслужить...
- И полюбить, Аля... Полюбить, —  тихо ответил Виталик. — Главное любить...
- В том-то и дело, что именно сейчас я поняла, как сильно я люблю тебя, — беспомощно прошептала я. — Я так сильно тебя люблю... Люблю... Я не думала, что есть еще и сердце, которому сложно что-либо приказать. Мне там тоже было пусто, холодно и одиноко. Очень одиноко, Талька...

Мы молчали, сидя друг рядом с другом и опустив головы. Я попыталась коснуться его руки, но Виталик мягко отстрнился.
- Алька, что же ты наделала, —  тихо сказал он.  — И со мной, и с собой. Мы же оба живые. И ты женщина...
- Да, знаешь, женщина, — понуро кивнула я. — Никогда не думала об этом так всерьез.
- А вот я думал, — покачал головой Виталик. — Также я думал о том, что ничего в этой жизни невозможно повернуть вспять.
- Даже любовь? — Жалобно посмотрела я на него.
- Даже любовь...
- А как же про «настоящая любовь вечна»? — поникла я. — Ведь если чувства настоящие, они не забываются...
- Ты, наверное, много читала романов про любовь, — Виталик уже не смеялся, а просто грустно улыбался, а в глазах его сквозила неподдельная жалость. — Вот тебе и кажется, что можно вывернуть человеку душу наизнанку, растоптать его чувства, и с ним ничего не случится, он будет любить тебя до гроба во что бы то ни стало. Но так не бывает, Алька. Не бывает так, понимаешь?
- Понимаю, — эхом отвечала я, а холодная зеленая тоска тисками сжимала моё сердце, норовя раздавить его и заставить замолчать. — Я понимаю... И что же теперь?
- Ничего, Аль... Ничего. Каждый будет продолжать жить своей жизнью, — попросил Виталик. — И я очень устал. Я просто хочу тепла и покоя. Хочу семью, детский смех, вареники на ужин и борщ на обед... Хочу простого земного счастья, без грандиозных планов покорения планеты... Мне не нужна «звезда». Я хочу, чтобы рядом была нормальная женщина — добрая и нежная, хозяйка моего дома и мать моих детей. И тебе, увы, в моей жизни места больше нет. Прости, Аля, но ты действительно опоздала...

Я вышла из кафе на негнущихся ногах. Сердце моё гулко стучало, в висках проносился шум, я ничего не понимала и не слышала. Я знала только, что сейчас теряю единственного самого близкого мне человека, и что никто не сможет мне его заменить. И это была еще одна, но не очередная, а самая главная потеря.

Плата за иллюзии.

Да, это правда, я совсем не «голубых кровей». И я — как это ни было странно — но относилась к той самой породе людей, которые, лишившись постоянной работы, впадают в перманентную депрессию. И которые, потеряв близкого человека, потом полжизни не могут найти себе пару, сетуя, что «всё не то». Да, я была именно такая. Такая, как все.

Я никогда не отдавала себе отчета в том, что любовь и привязанность нельзя положить на полку, забить гвоздями и забыть о ней. Я не знала, что она будет прорастать в тебе долгие годы, и тебе придётся с этим жить. И супервуман из меня некудышная, даже несмотря на все подвиги и регалии. Сейчас я чувствовала себя осиротевшей птицей с обрезанными крыльями, а как мне быть дальше, я действительно не знала...

* * *

Попрощавшись с Виталием, я уселась за руль и принялась колесить дворами по вечерней Москве, пытаясь объезжать многочисленные пробки. Прежде, чем попасть домой, мне нужно было немного успокоиться и собраться с мыслями, обдумать случившееся и понять, как мне жить дальше.

Периодически я принималась плакать, слёзы застилали мне глаза, я не видела дорогу и не понимала, куда я, собственно, еду — поэтому я притормаживала у обочины, вытирала платком глаза, и ехала дальше. Дальше, дальше, мимо ярких и заманчивых московских огней, которые так обожают приезжие и которые я сама когда-то так любила рассматривать в детстве. А сейчас мне казалось, что все они надо мной издеваются — тыкают носом в ошибки и заблуждения, из которых уже никогда не выбраться... И я продолжала свой путь.

Вернулась домой я за полночь.

Андрейка уже спал, на пороге меня встретила мама:
- Аля, ты поздно приехала. Почему не позвонила, что случилось? На тебе лица нет... — Обеспокоенно спросила она меня, увидев мой поникший вид.
- Ой, мамочка.... — Я выронила из рук сумочку, обняла родительницу и разрыдалась у неё на груди. — Ой, мамочка, что же я наделала, что наделала...
- Господи, Аля, что ты такое наделала? — Удивилась мама. — Что стряслось-то? Объясни, я не понимаю...
- Я его потеряла. Я его потеряла, он больше не хочет меня знать, — продолжала я рыдать. — Он не хочет меня ни видеть, ни слышать, он женится на другой...

Я захлебывалась слезами, не в силах остановиться, мама держала меня за плечи, но в этом жесте я не улавливала ни малейшего сочувствия. Наконец, она отстранила меня и жестко спросила:
А о ком, собственно, речь?
- О Виталике... Помнишь его, мы вместе работали? — Продолжала я всхлипывать.
- Знаешь, не помню, — ответила мама. — Ты хочешь сказать, что вы с ним встречались, поддерживали отношения, а он тебя бросил?  — Уточнила она.
- Нет. Он не бросал меня, — пояснила я. — И если говорить классически, то мы даже не встречались. Просто дружили...
- Дружили... Так... — Деловито проронила мама. — Аля, ты меня удивляешь. Ты что, всерьез думаешь, что мужчина — это существо бестелесное, которое будет глазеть на тебя вечно, а ты вечно ждать неизвестно чего?
- Нет, я так не думаю, — ответила я, немного сбитая с толку. — Я просто раньше не понимала, что я к нему на самом деле чувствую. Поняла это только потом.
- А он за это время нашел, как водится, другую, правда? — Переспросила мама.
- Да...
- Слушай, Аля, — строго сказала мама. — Ты взрослая женщина и должна понимать, что тебя с этим человеком действительно больше ничего не связывает. Прости и отпусти его. Пусть будет счастлив...
- Но как же я буду без него? Я же люблю его... люблю, — повторяла я как одержимая. — Я его люблю...
- А вот он тебя не любит, — продолжала мама. — И прекрати уже этот дешевый концерт. Правда. Не смешно.
- Я его люблю, — снова робко мяукнула я...

Мама отстранилась еще больше и вдруг глаза ее налились яростью, и она выдохнула прямо мне в лицо:
- Говоришь, любишь? Любишь?! — Голос её был полон раздражения и негодования. — Да что ты вообще знаешь о любви! Ты всегда... всю свою жизнь... была занята только собой и своими так называемыми чувствами, своими проектами и своими планами... А до близких людей — тех, кто действительно рядом с тобой — тебе никогда не было никакого дела! Ты всю жизнь где-то бегаешь и ищешь неизвестно чего! Тебя швыряет от одного дела к другому, не говоря уже об окружающих тебя людях. Ты хоть что-нибудь стабильное вообще способна создать — от дела до отношений? Тебя привлекает только то, что ты не в состоянии получить, за что нужно бороться и чего нужно добиваться. А то, что у тебя уже есть, пусть даже самое малое, ты не ценишь ни в грош!

Господи...

От неожиданности я побледнела и отпрянула. Кажется, для сегодняшнего дня шокирующих новостей было предостаточно. Я больше не выдержала бы... Но самое ужасное состояло в том, что сказанное было правдой. Правдой, которую я не хотела ни знать, ни понимать.

- И прекрати, еще раз тебе говорю, заниматься глупостями! — Продолжала мама. — У тебя есть сын, вот и воспитывай его! Найди другую работу... или, я не знаю, открой своё дело. Но хватит уже грандиозных планов. Уже все устали. Сделай хоть что-нибудь, что можно потрогать руками и что не является миражом. Я не становлюсь моложе, и я хочу нормально жить! И чтобы у меня была нормальная дочь! Без катаклизмов! Без этих липовых амуров! Без истерик, наконец!

Последний раз я видела такой свою маму в далеком детстве, когда извозила чернилами её единственное любимое пальто... Ух, и досталось мне тогда на орехи. И теперь я снова лицезрела в мамином лице настоящее воплощение Немезиды, сжимающей в хрупкой руке своей карающий меч. Мне стало не по себе.

Выслушав эту гневную отповедь, я поплелась к себе в комнату спать. Это было лучшее, что я могла сейчас сделать для себя и для своей семьи. В конце концов, мама права — прошлого не вернуть, нужно жить настоящим...

НИКОГДА НЕ ПОЗДНО СКАЗАТЬ «ДА»

Спустя пару недель выяснилось, что я сильно преувеличивала степень своего падения. Поскольку меня знали в лицо, а в телевизионных кругах у меня были некоторые знакомства, меня в скором времени взяли на работу — не на телевидение, но в компанию, которая связана с телевизионными онлайн трансляциями через Интернет. Вот здесь и пригодился мой ценный опыт работы и в Интернете, и телеведущей — я смогла и знания применить, и полезные связи.

Работа кипела, мы готовили к запуску новый проект, а внутренне я действительно переключилась на Андрюшку и занялась его воспитанием.

По выходным мы наматывали круги по музеям и улицам Москвы, гуляли во дворе и ездили куда-то небольшой компанией, насколько я могла себе это позволить по финансам, которых теперь было куда меньше, чем раньше. Грандиозные планы действительно были оставлены, и мне захотелось как-то обустроить свой быт и поучиться чему-нибудь новому.

Я впервые за много лет почувствовала уныние. Некуда идти. Точнее, идти-то всегда есть куда, но куда бы я ни пошла, я всё так же чувствовала себя неприкаянным и неустроенным человеком. Есть работа, есть жилье, есть сынишка, который к тому времени успел пойти в школу и отлично учился. Но мне все так же было не с кем поговорить по душам и обсудить прошедший день. Некого было доверчиво обнять и не перед кем растрепать душистую копну волос по плечам. Мне некого было любить.

Когда тебе двадцать, ты не думаешь о таких вещах. Ты спокойно занимаешься своими делами и надеешься на то, что всё еще успеется. И даже когда тебе тридцать, ты не сильно беспокоишься о том, есть у тебя спутник жизни или его нет. Но когда тебе тридцать с лишним… когда ты видишь, что твои родители не вечны, когда друзья и подруги начинают потихоньку исчезать из твоей жизни, занятые собственными семьями, когда дети растут, а сложности не заканчиваются — ты вдруг остро осознаешь, что так будет всегда. Ни завтра, ни послезавтра, ни через десять лет ничего не изменится. Ты все так же будешь приходить в холодную квартиру по вечерам, а когда сын вырастет и женится — то в пустую квартиру, где тебя никто не ждет.

Все эти тягостные мысли никак не придавали оптимизма. И тем более не придавали оптимизма мысли о том, что я гонялась за миражами, сделав все возможное и от меня зависящее для человека, который был мне абсолютно чужим. А в итоге потеряла действительно дорогого мне, близкого и, как оказалось впоследствии, любимого мужчину. На душе моей было очень странное ощущение — с одной стороны, это было состояние, именуемое «после бала», когда ты понимаешь, что всё кончено и ничего больше не будет. С другой стороны, я испытывала к Виталику благодарность и нежность, и эта теплота переполняла меня до краёв, выплескиваясь наружу, хотя и носила изрядный оттенок грусти. Мне казалось, что я прыгнула далеко выше головы, и что все произошедшее — не со мной.  Необходимо было прийти в себя после столь бурного рывка и хорошенько обдумать сложившееся положение дел.
 
Я решила дать себе небольшой тайм-аут и отключиться от суеты. Обычно в свободное время я активно ездила на различные светские мероприятия, а тут я заперлась затворницей и принялась что-то готовить дома. Хозяйка из меня, сами понимаете, никудышная, и любое удачное блюдо в виде неподгоревшей еды приводило меня и домашних в неописуемый восторг.

Мне же казалось, что я чего-то в своей жизни недополучила. Вот хотя бы кулинарного опыта. «Если не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь», — так гласит известная психологическая заповедь.

Но главное, что я сделала — оставила съемную квартиру и переехала обратно к родителям.

- Поживи у нас немного, хватит уже прыгать туда-сюда, — объявил мне отец. — Ничего страшного, несколько лет потеснимся, потом решим, что дальше делать. А так ты до бесконечности будешь платить чужим людям, когда у тебя родные под боком...

Он был прав. От деструктивной привычки отдавать последнее чужим людям нужно было избавляться.

* * *

За то время, пока происходили все мои предыдущие события, многое изменилось. Сынишка заметно вымахал, и в один прекрасный день я обнаружила, что он уже скоро догонит меня по росту.
Боже мой! — Смеялась я. — Еще немного, и ты начнешь носить меня на руках!
Если кормить будешь вкусно, — шутил в ответ Андрюшка и убегал из-за стола играть на компьютере.

Близились очередные новогодние праздники, которые я решила отмечать дома с семьей. Пока что родители сорвались в отпуск, а я осталась в Москве с Андрейкой. После встречи Нового года я запланировала, подхватив сынишку, махнуть куда-нибудь в Питер к знакомым — покататься на лыжах, подышать свежим воздухом и посмотреть достопримечательности. И даже уже купила билеты на скоростной поезд. А пока, поскольку мои кулинарные опыты не прошли даром, я вовсю бегала по магазинам, покупая продукты, которые должны были пригодиться мне на новогоднем столе в составе разнообразных блюд.

Для поездок по магазинам я брала с собой сынишку — он восторженно бегал по залам, пытаясь уломать меня на покупку игрушек и книжек. Затем  мы, нагруженные вещами и продуктами, приезжали домой, распаковывали все эти пакеты, наперебой споря, куда все это богатство можно приспособить.

Одним прекрасным вечером за этим занятием меня и застал очередной телефонный звонок. Я машинально нажала на зуммер мобильника и вдруг услышала в трубке голос... Виталика.

Аля, привет, это Виталик, — представился он некстати, потому что его голос я узнала бы из тысячи.
Виталик, привет! — Радостно закричала я. — Я так рада тебя слышать! Здравствуй!
Аля, знаешь... — Помялся Виталий. — Я всё время думал над твоими словами. Которые ты говорила мне про то, что «настоящая любовь вечна» и всё такое прочее. И знаешь, что я подумал...
Что, Таль? — Спросила я.
Что ты, пожалуй, права...
Ой...

Я растерялась. От неожиданности я плюхнулась на стул рядом с телефоном, ища глазами, нет ли поблизости стакана с водой. В горле абсолютно пересохло. Не то, чтобы я совершенно не ждала от Виталика таких маневров, но… действительно не ждала. Чувствовалось, что на том конце провода собираются с духом, пытаясь произнести что-то важное.

Повисла напряженная тишина. Я терпеливо ждала, чем же закончится этот непонятный разговор, который, казалось, давал мне надежду.

Знаешь, Аль, я вот подумал, что мы столько лет знакомы и невозможно просто взять и зачеркнуть одним махом всё прожитое. Я много размышлял о нашем последнем разговоре, о тебе, и... — Виталик замялся.
Что?
Ну, что... Полагаю, может быть, ты пригласишь меня в гости на ужин? — Засмеялся Виталик.

Я улыбнулась в ответ.

С удовольствием приглашу, конечно! — Закричала я в трубку. — Когда ты хочешь приехать?
А сегодня можно? — Попросил Виталик.
Сегодня? Конечно, можно, конечно! — Закивала я трубке. — Обязательно приезжай, я буду ждать. А что тебе сготовить, что ты любишь?
Я люблю всё... Но предпочитаю что-нибудь типа пельменей, голубцов или блинчиков. Только домашнего приготовления, не магазинных. Сможешь?
Да, конечно, смогу! — Порадовалась я. — Приезжай часиков в семь, я буду очень-очень ждать...

И вдруг замялась...

Слушай, а как же та девушка... С которой ты встречался? — Вдруг вспомнила я.

Виталик на мгновение замолчал, потом ответил:
Девушка все поняла правильно. Я расскажу по приезде, если захочешь. Но лучше не вспоминай об этом. Поверь, девушка без меня не пропадёт, она дама востребованная...
Как я когда-то? — Осторожно заметила я.
Нет. Не как ты. Она вообще совсем другая. Очень земная. Поэтому я за неё абсолютно не волнуюсь. Я волнуюсь за тебя...
Любишь? — Моё сердце разом радостно забилось.
Люблю... Знаешь, я уже было похоронил эти чувства, но увидел тебя и понял, что ты мне даже дороже, чем прежде. Удивительно признать, но это факт.
Я тоже тебя люблю, — повторила я своё признание и улыбнулась. Уже без малейшей тени грусти и с радостью в душе.

Повесив трубку, я-таки сходила на кухню и налила себе воды. Мне нужно было хотя бы немного времени обдумать то, что он мне сказал.

На душе воцарилось какое-то спокойное чувство, дарующее абсолютное счастье и гармонию. По моим ощущениям всё наконец-то вставало на свои места, и это было самым волшебным из всего, что можно было бы представить. Мне стало очень хорошо от мысли, что сегодня вечером ко мне приедет любимый человек, которого нужно будет просто накормить ужином, и что от меня не требуется совершать каких-то героических подвигов — в кои-то веки!

Ровно в семь вечера Виталик явился ко мне с уже знакомыми розами и бутылкой какого-то дорогого вина. В этот момент весь дом уже благоухал капустно-мясными запахами, обильно сдобренными сладким вкусом свежеприготовленных блинчиков, и этот аромат разносился далеко вокруг, присутствуя даже на лестничной клетке.

— Привет. — Виталик зашел в прихожую и замер с букетом в руках.
При виде этой картины в моей душе вдруг расцвело что-то очень теплое и нежное.
— Привет, — улыбнулась я и, немного подумав, чмокнула его в щеку. Затем подхватила букет и побежала на кухню ставить в вазу.

Тем временем Андрюшка настороженно выглянул из своей комнаты:
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался он с Виталиком.
— Привет, дружище, — поприветствовал его Виталик. — А я тебе тоже привез подарок. — С этими словами он достал из кармана небольшую машинку и щелкнул кнопочкой. Машинка  раскрылась, трансформировавшись в какое-то странное существо.
— Робот-трансформер! — Закричал от восторга Андрюшка, подбегая к Виталику. — Вот это да! Спасибо!
Он тут же выхватил добычу из рук Виталия и умчался к себе в комнату рассматривать новую игрушку. Виталик остался в прихожей стоять совершенно один.

В это время я вернулась из кухни.
— Тапочки — вот. — Объявила я, тронув его за рукав. Затем, сняв с крючка вешалку для верхней одежды, добавила. — А вот — вешалка. Раздевайся, пожалуйста, проходи. Уже все готово.
Виталик повесил одежду, одел тапочки и остановился передо мной. Я улыбалась, глядя на него и раздумывая, что же делать дальше.
— Так что? — Вопросительно посмотрела я на него. — Идем ужинать?
— С удовольствием…
Он все так же продолжал стоять и смотреть. Мгновение спустя он взял меня за руку, притянул к себе и обнял — примерно так, как обнимают фарфоровые старинные предметы: нежно и бережно. Я почувствовала его теплое дыхание и губы на своих волосах.

Некоторое время мы просто стояли так молча, наслаждаясь теплом друг друга. Виталик гладил меня по волосам и легонько целовал их. Во всей этой сцене не было ни капли неловкости, а ощущение было самое что ни на есть стойкое — та самая картина Рембрандта «Возвращение блудного сына». Точнее, блудной дочери, со слов Виталия. Когда вас ждут, помнят и любят, а вы шляетесь бог знает, где и бог знает, с кем. И вот, наконец, вы — дома, и вам здесь рады. А человек рядом с вами — самый что ни на есть близкий и родной. И какие тут могут быть сомнения.

Я очнулась, услышав собственный крик, и спохватилась.

«Господи, Андрюшка. Ничего не слышал?»

В комнате сына царила тишина. Видимо, он был абсолютно занят своим новым приобретением. Я успокоилась.

Я лежала поперек кровати с пересохшими от поцелуев губами, а рядом со мной лежал человек, который за пару минут изящно повернул мою жизнь на какой-то новый лад, о чём я еще пока и не знала, но смутно догадывалась.

Я дотронулась до его волос. Виталик поднял голову и молча посмотрел на меня.
— Я… — начала было я.
Он коснулся пальцем моих губ и тихо попросил:
— Ничего не говори…

Я подтянулась к нему и обвила рукой. В ответ он прижал меня к себе и замер, не в силах шевельнуться. Вставать решительно не хотелось.
— Есть хочешь? — Наконец, спросила я его.
— Кажется, я приехал поужинать, — усмехнулся Виталик.
— Ужин обязательно состоится, — уверила я его, рывком вскочила и отправилась на кухню разогревать свои голубцы.

По дороге я заглянула в Андрюшкину комнату. Наигравшись в свою машинку и раскидав игрушки по комнате, человек сладко спал в своей постельке прямо в одежде. Я улыбнулась и стащила с него штанишки и свитер, сложив всё это рядом на стуле. Андрюшка заворочался во сне, но не проснулся. Я погладила его по голове.

Несколько минут спустя мы с Виталиком сидели рядышком на кухне, слегка касаясь друг друга локтями, и ели мой импровизированный ужин, запивая вином. От Виталия исходило удивительное спокойствие, отчего на сердце было легко и приятно. Мне нравилось это ощущение. Я чувствовала себя рядом с ним на своём месте и в своей «тарелке». Может быть, я всё ещё была не слишком уж мудра и не так уж дальновидна, но я была рада, что статус-кво восстановлен, и происходит то, чему воистину суждено.

Да, любовь невозможно повернуть вспять, но кто сказал, что она закончена?

Ну, что, как ты и предлагала, — вдруг сказал Виталик, повернувшись ко мне. — Начнем всё сначала? Честно говоря, я не мастер долго ухаживать, поэтому хочу спросить тебя прямо: ты выйдешь за меня замуж?

От неожиданности я поперхнулась и закашлялась. Развитие событий, на мой взгляд, оказалось слишком стремительным. Еще вчера я чувствовала себя абсолютно одна на всем белом свете. Уже сегодня у меня появился друг, и уже сегодня же — жених. Не много ли для одного дня?

«А говорила, что принцы как снег на голову не валятся».

Виталик засмеялся и похлопал меня по спине, пытаясь помочь мне прокашляться.
— Господи, боже мой, — смеясь, сокрушался он. — Держи себя в руках, пожалуйста, мне нужна живая невеста!
— Я, да, я… — продолжала я кашлять. Наконец, окончательно проглотив блинчик, я вынесла вердикт. — В общем, все нормально, я согласна.
Виталик усмехнулся куда-то в сторону и, обернувшись ко мне, иронично подытожил:
— Хоть бы полдня взяла на размышление, — потрепал он меня по волосам. — Я бы помучался, потерзался сомнениями.
— Ты прав, мне нужно подумать, — в тон его реплике ответила я. — Думаю, пару неделек хватит.
— Ну, знаешь ли, дорогая, — шутливо возмутился он. — За пару неделек может конец света наступить. А вдруг я уеду в командировку и встречу там какую-нибудь грудастую блондинку. Ты об этом не подумала?
— Если тебе нравятся грудастые блондинки, — продолжала я ерничать, — то, внимательно присмотревшись, ты поймешь, что тебе давным-давно стоит прописать очки. Потому что я не только не блондинка. Но даже не грудастая.
— И не знаю, что на меня нашло, — улыбаясь, вздохнул Виталик. — Но кажется, мои вкусы кардинальным образом поменялись. Моя избранница — не блондинка. Это немыслимо.

С этими словами он схватил меня в охапку и закружил по кухне…

КАК СБЫВАЮТСЯ ПРЕДСКАЗАНИЯ

С утра мы завтракали вместе — я, Виталик и Андрюшка. Андрюшка поедал свои хлопья с молоком, мы с Виталиком ели кашу и пили чай. Почти семейная сцена.

Аля, а ты на выходных что будешь делать? — Вдруг спросил Виталик.
Пока не знаю. У нас стандартная программа с Андрейкой — прогулки по городу. А что?
Приглашаю тебя на выходные за город вместе с Андрюшкой. Поедешь? — Спросил Виталик.
Конечно, с удовольствием! — Обрадовалась я. — А куда?
Ко мне на дачу, если ты не против, — усмехнулся Виталик. — Только там одна беда. Интернета нет, недоступен.
Боже мой, действительно такое несчастье, — закатила я глаза к небесам. — Что же мне теперь делать без Интернета целых два дня?

Виталик засмеялся.

Я отправила своих мужчин — одного в школу, другого — на работу, и принялась собираться в уже родную мне контору сама.

Что меня всегда занимало и удивляло — это процесс превращения чужого человека в близкого и наоборот. Взять хотя бы моих бывших мужей. С первым мужем мы долго и настойчиво дружили, а на какие-то близкие отношения даже намека не было. Все было как-то чинно, размеренно, старомодно. Ухаживать за мной он особо и не ухаживал — мы просто вместе ходили по магазинам, вели долгие беседы на кухне обо всем на свете, строили планы. А случилось всё много позже, когда он мне уже фактически предложение сделал.

Со вторым мужем мы вместе в одном институте учились. Строго говоря, до женитьбы знакомы мы были с ним целую вечность, только я в то время несвободна была. Как только порос быльем первый развод и высохли на глазах мои слезы, он тут же явился ко мне с цветами и… тоже сделал предложение.

А с третьим мужем мы сошлись на почве… искусства. Я прогуливалась по Третьяковской галерее, оставив в тот день Андрюшку на попечение бабушке и решив немного развеяться. Помню, как мы с Петей заспорили около какой-то картины на теософские темы. Вообще-то я в религии не сильно разбираюсь, как оказалось, Петенька — тоже, но мы с огромным энтузиазмом вспоминали, за сколько же дней Господь Землю сотворил — за шесть или за семь. Договорились до того, что нужно пообедать в ближайшем кафе и продолжить беседу на следующий вечер.

«Мнда…»

Я вздохнула и, глядя в большое овальное зеркало, поправила на блузке бант.

Все это было, конечно, жутко банально. Но ощущение абсолютного счастья не покидало меня. Пока я складывала вещи в сумочку, на мой мобильный пришла смс-ка от Виталика: «Вечером заеду. Собери Андрюшку, поедем ко мне в гости». Это короткое сообщение еще раз напомнило, что все происходит в реальности, и мне не почудилось. Но я боялась даже дышать, чтобы не спугнуть внезапно нахлынувшую удачу.

«Здорово. Как же здорово, как здорово, здорово как!»

Я думала еще вот, о чём.

Раньше я бы тут же набрала номер одной из подруг и «похвасталась» происходящими в моей жизни приятными событиями. А сейчас я боялась снова упустить своё тихое счастье. Мне было легко и спокойно на душе, а то, что происходило в этот момент между мной и Виталиком, было делом лишь нас двоих. И мне никого не хотелось посвящать в свою личную жизнь, потому что жутко больно и дорого она мне досталась. А дорогое, как известно, очень хочется сохранить.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Довольно долго я вспоминала провидицу Оксану, размышляя, стоит ли ей звонить с благодарностями или не стоит. Наконец, я набрала ее номер, который за эти три с лишним года тоже не успел смениться. Это был хороший знак. Значит, Оксанины дела шли в гору, и закрывать свою практику она не собиралась:
Здравствуйте, Алинька, — узнала меня Оксана. — Как поживаете? Давненько о вас не слышала. Как Ваши телепередачи?
С телепередачами покончено, Оксана, — дипломатично заметила я. Я просто звоню сказать Вам спасибо за участие в моей судьбе и пожурить за лукавство, — засмеялась я. — Сознайтесь, Ваш ритуал был не настоящим?
— Ошибаетесь, Алинька, — возразила Оксана. — Всё совершенно по-настоящему. Магия никогда не подводит.
— Но мне пришлось слишком многое делать самой, — парировала я в ответ. — Если бы я поступательно совершала все те шаги, которые предприняла, то я и безо всякой магии добилась бы того, чего хотела и встретила того человека, которого хотела.
— Никто не знает, Алинька, — мягко ответила Оксана. — Никто никогда этого не узнает. Очевидно лишь то, что все эти годы Вы находились в нужном месте в нужное время. И всё это произошло далеко не без помощи колдовства. — Она немного помолчала. — Помните, я рассказывала Вам о магических шансах?
— Помню…
Магия не является чем-то запредельным, — объяснила Оксана. — Это лишь искусство управлять энергиями пространства. Как я уже говорила, это всего лишь шанс, который мы даем человеку. А использовать этот шанс дано не всякому. Вы смогли. С чем Вас и поздравляю.
Видите ли, Оксана... — я немного помолчала, затем продолжила свою мысль. — Я чуть было не потерпела фиаско. Мне кажется, я так заигралась в магию, что чуть не упустила свое настоящее и реальное счастье. К тому же то, что происходило со мной в последнее несколько лет, как оказалось, было совершенно не моим. Конечно, я мечтала о славе и прочих подобных вещах, но это были лишь мечты. Одно дело мечтать — совсем другое дело примерить это на себя и прочувствовать. Так вот костюмчик не по мне оказался. Крой неподходящий.
— Знаете, — помолчав, произнесла провидица Оксана. — Задаваясь порой вопросом на тему, что же ты хочешь получить, необходимо ответить себе заодно и на вопрос «а нужно ли тебе все это». Может быть, Вам просто необходимо было самостоятельно, безо всякой магии, пробивать свою дорогу и выбирать свой путь.
— Но как же все эти знаки, Оксана? Как же весь этот ритуал, который мы с Вами делали? Вы же сами сказали, что мне придется все делать самой, а магия всего лишь предоставляет необходимые шансы…
— Ну, видимо, Вам даже шансы были не положены, Алинька, — крякнула в трубку Оксана. — Этого никто предугадать не в состоянии. Только вы сами можете почувствовать и решить, понимаете?
— То есть я всё сама, сама и опять же сама… — Усмехнулась я. — Хоть что-нибудь или кто-нибудь мне может помочь в этой жизни?
Только вера, — тихо ответила Оксана. — В себя и людей… И труд. Много-много работы.

Кстати, заодно выяснилось, что у Оксаны классическое психологическое образование. Узнав эту информацию, я ничуть не удивилась. Можно было бы, конечно, обвинить Оксану в обмане честных граждан, но тут нужна толика здорового цинизма. Оксана нашла свой подход к клиентам, ведь каждый «лечится» тем способом, который ему понятен, и если эта самая магия хоть кому-нибудь помогла, значит это благо. Думаю, что могла бы почерпнуть у Оксаны кое-какие знания из области суггестологии. И также думаю, что она прекрасно разбирается не только в суггестологии, но и других смежных дисциплинах.

После этого разговора я отправила для Оксаны через службу доставки поздравлений огромную корзину цветов и небольшую открытку: «С любовью и признательностью от Алины».

* * *

Хотите знать, что было дальше?

…Солнце всходило за кромкой горизонта, обещая чудесный день. Я шла по берегу, разглядывая ленивое багряное светило, как бы нехотя выплывавшее из-за горизонта и оставлявшее на нем отблески цвета киновари. Небольшие волны ласково плескались, вынося на берег мелкие и крупные камешки. Наконец, солнце взошло и золотистыми лучами распороло небо, отражаясь мириадами искринок в толщах воды.

Анютка чуть поодаль искала красивые камешки в прибрежном песке.
— Мама! Мамочка! — Закричала она, протягивая мне ручонку. — Мамочка, посмотри, что я нашла для тебя!

Она вскочила и бросилась ко мне, зажав что-то в кулачке. Добежав, она гордо протянула мне руку и кулачок разжала. В ее ладошке была красивый, ровно обточенный камень-кругляш.
— Это я на берегу нашла, мамочка! — Гордо объявила малышка. — Это тебе.

Я ласково потрепала ее по голове.
— Спасибо, доченька. Пойдем уже домой, папа с Андрюшкой нас заждались, наверное…
— Да, мамочка, — девочка нехотя развернулась и взяла меня за руку. — Ну, пойдём уже. А мы будем вечером рисовать цветочки? — С надеждой спросила она у меня.
— Будем, конечно, деточка…

И мы отправились вдоль восхода по направлению к небольшому домику, стоящему на берегу…

Это, друзья, был просто отпуск. Который когда-то «приснился» мне на магическом сеансе у провидицы Оксаны. Но объяснить это удивительное совпадение, граничащее с ясновидением, я до сих пор не в состоянии. И знаете, что скажу? Наверное, и не нужно ничего объяснять. Должна же остаться хоть какая-нибудь тайна...