***

Народный артист Сибирского театра трагедий имени У. Шекспира умер на сцене по-настоящему. То есть, он не то чтобы очень хотел этого, так получилось случайно. Трагедия произошла во втором акте, ближе к концу. Он упал, сраженный шпагой Гамлета, да так и остался лежать. Зрители рыдали в голос. Артисты почуяли неладное, когда прижали свет, для смены места действия, прибавили его, а артист не уполз в темноту за декорации. Нервно вглядываясь в труп, помреж твердо решила: «Шутит» Пока она это решала, Лаэрт выскочил на сцену и надсадно крикнул в зал: Где этот проклятый принц? Я отомщу ему за смерть отца! И поволок того за правую кулису. Зритель бился в агонии, некоторых даже трясло от переживаемого катарсиса.

 Пока Гамлет решал свои дела, артисты собрались у мертвого тела, всех обуял священный ужас, который заставляет невольно трепетать все нутро и говорить шепотом, словно стараясь ничем не побеспокоить вечный сон почившего. Они вперили в него стеклянные глаза, ожидая, что тот пошевелится, потом, по одному уходили играть и возвращались все с теми же молчаливыми скорбными лицами. Примчалась помреж и решила спектакль доигрывать, ссылаясь на то, что зритель сегодня переживает как никогда. На нее глянули, как на сумасшедшую, но возражений не поступило.

 В финале по режиссерской задумке проносили гробы с погибшими нескончаемой вереницей под тяжелую музыку. К этой сцене его бережно переодели и положили в бутафорский гроб. Монтировщиков укладывающих Полония колотило не меньше, чем артистов, стоящих возле него. Зазвучала тоскливая мелодия. Пошли первые «ящики», за ними угрюмо поплелись люди в черных балахонах, закрывшие лица капюшонами, несущие настоящий труп. Вдруг одного из них от пережитого события и нервной обстановки начало трясти от смеха. Он старался не рассмеяться, но чем больше он пытался это сделать, тем сильнее ему хотелось просто захохотать в голос. Нервозность вибрирующего партнера мгновенно передалась его партнерам, поэтому, когда они вышли на площадку, гроб ходил ходуном так, будто Полоний вовсе не хотел умирать и пытался выбраться из него любым способом. У зала на голове от страха шевелились волосы. Проклятые монтировщики выпустили его из рук. Тело выпало и глухо стукнулось об пол, ничем не выдавая признаков жизни. Те наспех сложили руки и ноги в гроб и поспешили унести того в ужасной суматохе.

 Гаснет полностью свет. Потом снова прибавляется, артисты под громогласную музыку выходят на поклон, монтировщикам объясняют за кулисами, что они уволены, зал требует великого мастера, а тот лежит у бутафорского креста, неаккуратно брошенный равнодушными коллегами.

 Занавес.

 Апрель 2009г