Ветер, пахнущий дождем и черникой

Этот странный дом похож на аквариум… Пришло же в голову какому-то архитектору сотворить такое стеклянное чудо! Окна, окна, окна… Она еще не знает, что этот архитектор – она сама. Бьется в стеклянные преграды, дергает защелки, стучит кулачком в холодную прозрачную поверхность. Не разбивается, не открывается, не исчезает… Она прижимает к себе одной рукой что-то мягкое и теплое и даже не понимает этого. Потом застывает, словно впервые почувствовала саму себя. Она прижимает к груди голубя! И сердечко его бешено колотится в такт ее собственному, еле слышным отголоском отвечая на ее испуганное – тук-тук… Окно распахивается совершенно неожиданно и в аквариумный домик врывается ветер, пахнущий почему-то дождем и… и черникой. Она уже все поняла. Или просто так решила… По щекам бегут слезы, но она выкидывает в открытое окно голубя. Тот взмахивает крыльями, делает круг и исчезает. Проходит минута или целая вечность. Она тянется рукой к окну, чтобы закрыть его и уже в самый последний момент голубь врывается в просвет между стеклами и садится ей на плечо…

- Это к счастью, - сонно констатирует Зиночка, выслушав ее сбивчивый эмоциональный рассказ. – Смотри не упусти на этот раз!
- К счастью? – фыркает она. – Мне сорок три года! Какое там счастье…
- Слушай, Алка! Не морочь мне голову! Тебе там сны с голубями, пахнущими черникой снятся, а у меня сегодня первый день отпуска! Иди лови свое счастье и дай человеку поспать!
Счастье… Не поверила. Отбросила эту мысль как чуждую. Спрятала подальше от души, на самую верхнюю и пыльную полку шкафа с воспоминаниями. А сама почему-то стала тайком заглядывать в глаза прохожих и случайных попутчиков – а какое ты, сорокатрехлетнее счастье? Существуешь ли?

Когда Иван уходил, ей показалось, что ее вселенную разорвали на две части – «до» и «после». Она ведь всегда была не от мира сего. Стихи, выступления, записи на радио. Поиски вдохновения и грустные глаза. В ее вселенной Ванечка был той черепахой, на которой покоились три ее слона – дом, достаток и покой. Чего-то не хватало? Конечно! Творческой душе не хватало любви, полета и хоть какого-то сумасбродства. Только понимание этого пришло не сразу. Сначала казалось, что все замечательно. Он зарабатывает деньги, она пишет стихи. Он обустраивает дом, она сводит с ума радиослушателей своим волнующим голосом. Он респектабелен, она красива. Чем не идеальная пара? И только спустя несколько лет что-то стало меняться. Он все та же черепаха, а ее глаза все грустнее и грустнее…
Он ушел сам. Просто понял, что не сможет больше видеть эти глаза. Глаза, в которых жизни оставалось все меньше и меньше. Пытался несколько раз встряхнуть ее, спрашивая – ну чего тебе не хватает, чего? Она пожимала плечами, а ее стихи становились все более отчаянными, выматывали душу кричащими метафорами и били по сердцу тех, кто их читал.
После его ухода изменилось все. Словно ей пришлось заново родиться. Стихи больше не писались. Крылья не росли. Душа… умерла? Алла устроилась в театр и каждый вечер проживала чужие жизни, всего лишь играя роли и забыв какая из всех этих ролей ее собственная. Рядом были какие-то люди. Друзья? Коллеги? Поклонники? Все они были… А ее не было. Не было нигде…

Легко спустившись по ступенькам, она выбегает на улицу. Сегодня необычный день. Ветер какой-то… пряный. И чувство странное, забытое, словно… снова хочется жить? Она улыбается, своей таинственной улыбкой, дарованной небом только ей – улыбкой грустных глаз. Привычный за несколько последних дней взгляд в лица проходящих мимо и… Сердце замирает, пропустив несколько толчков и вновь начинает лихорадочно барабанить по стенкам сосудов, выбивая бешеный танец пульса. Она боится оглянуться, но все же делает это.
- Алика? – голос дрогнул и завибрировал, взрывая воздух воспоминаниями.

Когда это было? Лет… Точно, четырнадцать лет назад… Такая же случайная встреча, взбесившееся сердце и душа, отчаянно влюбившаяся с первой же секунды. Хорошо, что земной шарик такой маленький. Они пересеклись еще раз. Общие знакомые, наверное, есть у всех людей в этом мире, вне зависимости от того, где ты живешь. А уж если вы живете в одном городе… Ну, не важно. Он на восемь лет младше. Но это тоже не важно, если стихи стали щемяще-нежными, в грустных глазах алмазно заблестела надежда, а душа парила голубем над яркой-яркой радугой. Сколько же нелогичных поступков совершает влюбленная женщина! Она стала встречаться с его другом. Зачем? Чтобы быть ближе. Конечно, чтобы быть ближе… Николя. Она звала его Николя. А он ее – Алика.
Что за вечеринка тогда была? Кажется, эти мальчишки закончили институт. Они все вместе гуляли в каком-то кафе, потом топили город криками, потом самые стойкие пошли домой как раз к тому другу, с которым она встречалась. Николя тоже был там. Они пили шампанское и закусывали черничным вареньем. Смеялись с этого меню, но считали его забавно-романтичным. Она читала свои стихи, грустные глаза неотрывно смотрели на него, не замечая больше ничего вокруг… В какой момент они остались вдвоем, она уже не помнит. Помнит только, что вдруг его губы требовательно накрыли ее, и вкус черники смешался с чем-то еще… с чувством, что на обветренную солнцем землю вот-вот пойдет долгожданный дождь. Возможно, именно это называют желанием?
Потом было еще несколько встреч, всего несколько встреч. Он уезжал с семьей в другой… город, мир, вселенную? С собой не позвал… Она оставалась здесь, жить дальше. Жить? Смешное слово придумали люди. Разве можно жить, если душа твоя так и осталась где-то там, за радугой, улетела голубем и возвращаться не желает.
Может, потому и вышла за Ивана, чтоб кто-то вел ее за руку дальше, потому что сама она идти уже не могла.

Она так и стоит, улыбаясь и не сводя с него грустных глаз.
- Ты все так же вкусно целуешься как и тогда? – наклоняется он и осторожно касается ее губ своими?
«А ты все так же вкусно пахнешь черникой, - думает она, чувствуя, как с бешеной скоростью земля уносится из-под ног. – Или это пахнут мои воспоминания?»
- В этот раз я тебя не отпущу, - шепчет он, крепко берет за руку и ведет ее за собой.
«Хоть на край света, - думает она. - И не важно, что в прошлый раз уходил именно ты. Важно только то, что сейчас ты рядом».
Как они оказались у нее дома? Словно город накрыло плотным туманом, и она видит только то, что на расстоянии шага, а все остальное не замечает, не слышит и не ощущает. Только он, его руки, его губы, его шепот. Кусок покрывала зажат комком в кулаке, чтоб не утонуть безвозвратно в этой страсти, чтоб хоть как-то держаться на поверхности. Она целует его плечи, прижимая к себе отчаянно, словно впервые… Только это и есть впервые. Тогда, четырнадцать лет назад, кроме поцелуев ничего не было. А сейчас кажется, что вообще в ее жизни кроме тех поцелуев ничего и не было. Именно сейчас для нее все происходит впервые.
Шампанское, черника… Запоздалая мысль – господи, где он нашел черничное варенье? И снова поцелуи, поцелуи, поцелуи… И чувство, что тебе восемнадцать. Сорокатрехлетнее счастье, это когда тебя называют малышкой и носят на руках…

- Малыш, мне нужно уезжать.
- Как уезжать? – мир, крутившийся каруселью целые сутки, вдруг останавливается, и она слетает с этой карусели, больно ударившись о действительность.
- Малыш, только не грусти, я же на несколько дней приезжал, по делам, у меня поезд… Но я обязательно вернусь, навру жене какую-нибудь командировку и мы проведем вместе несколько дней. Я так люблю тебя.
- Жене… - она больше не слышит ничего, не ощущает его прощальных поцелуев, не замечает, как хлопает входная дверь.

- Малыш, все будет хорошо, - отзывается через час ее мобильный SMS-кой.
- Я не смогу без тебя дышать, - отвечает она.
И все. Ничего. День, два, вечность.
Она дышит. И все еще зачем-то ждет свое сорокатрехлетнее счастье. Только в глаза прохожих и случайных попутчиков больше не заглядывает.

Этот странный дом похож на аквариум… Пришло же в голову какому-то архитектору сотворить такое стеклянное чудо! Окна, окна, окна… Она уже знает, что этот архитектор – она сама, но все еще не верит до конца. Бьется в стеклянные преграды, дергает защелки, стучит кулачком в холодную прозрачную поверхность. Не разбивается, не открывается, не исчезает… Она прижимает к себе одной рукой что-то мягкое и теплое и даже не понимает этого. Потом застывает, словно впервые почувствовала саму себя. Она прижимает к груди голубя! И сердечко его бешено колотится в такт ее собственному, еле слышным отголоском отвечая на ее испуганное – тук-тук… Окно распахивается совершенно неожиданно и в аквариумный домик врывается ветер, пахнущий почему-то дождем и черникой. Она уже все поняла. Или просто так решила… По щекам бегут слезы, но она выкидывает в открытое окно голубя. Тот взмахивает крыльями, делает круг и исчезает. Проходит минута или целая вечность. Она тянется рукой к окну, чтобы закрыть его и уже в самый последний момент голубь… Но она плотно закрывает окно не дав голубю влететь в просвет между стеклами и задергивает черные шторы, неожиданно появившиеся на окнах.