Живая легенда

      Это случилось давным-давно. Летом после восьмого или девятого класса мы поехали с мамой в Москву.  До этого в столице я был лишь совсем крохой, года в четыре, проездом, когда отца, военного журналиста, переводили служить с Западной Украины на Чукотку. Мать со смехом вспоминала, как мы тогда перебирались с одного московского вокзала на другой, и я с грохотом тащил по ступенькам эскалатора свою единственную поклажу – спрятанный в матерчатый мешочек …ночной горшок.   
      Но на это раз у нас было вдоволь времени, чтобы ознакомиться с Москвой основательно.
День мы потратили на Третьяковку, еще один – на музей изобразительный искусств. (С того момента я раз и навсегда влюбился во французских импрессионистов, считая их и сегодня вершиной мировой живописи).
      Жили мы у знакомых – в семье генерала, с которым отец когда-то вместе служил в Тирасполе, в Молдавии. У генерала была крохотная квартирка при военной академии, но неудобств ни я, ни мой «старинный» друган, сын генерала, с которым я не виделся семь лет после Тирасполя, не замечали. Мотались на его «велике» по соседним улицам, стреляли из рогатки московских воробьев.
      А потом в один из вечеров случилось чудо. В гости к генералу пришла компания его друзей по академии – несколько офицеров и женщина, тоже в форме майора Советской Армии. Мы, пацаны, наскоро покушали вместе с ними и уже, что называется, намылили лыжи, стремясь удрать на улицу, когда дядя Володя, генерал, недовольно сказал мне:
      - Тебе что, Женька, в облом сидеть с нами за одним столом? Хоть бы познакомился вот с ней. – И показал пальцем на женщину-майора. – «Молодую гвардию» читал? Так вот это – Валя Борц.
      Меня словно по голове стукнули.  Весной, на уроках литературы, мы два месяца «грызли» «Молодую гвардию» Фадеева, писали сочинения о Кошевом, Шевцовой и так далее. Мысль о том, что рядом сидит «живая» Валя Борц, один из немногих выживших молодогвардейцев, просто не укладывалась в сознание. Это было как …как если бы мне сказали: познакомься – Александр Сергеевич Пушкин. Кажется, я даже протянул руку и дотронулся до еще вовсе не старой, не старше моей матери,  женщины, чтобы убедиться, что это не мираж.
      Ничего не помню из того, что в тот вечер она говорила. Я был совершенно оглушен неожиданным знакомством. Единственное, что сохранила память  - голос у Борц был хриплый, низкий, ну, то есть именно такой, какой и должен быть у народного героя.
      Интересно, «проходят» ли сегодня в школах «Молодую гвардию»?...