Сердце художника - начало

  Он влюбился. Влюбился безумно и безудержно, как мальчишка. Самое страшное, что он понимал всю безнадежность и бессмысленность такой любви. Ему уже пятьдесят. Но он не замечал этого возраста, не хотел замечать. В душе он чувствовал себя таким юным. Так много хотелось сделать, так много было еще не сделано. Видимо, из-за этого юношеского духа, состояния души мальчишки, вся жизнь пошла как - то наперекосяк. Ни семьи, ни нормальной работы…  Александр был художником, но художником самоучкой. Он нигде не учился, ему недоставало мастерства и школы. Но иногда из-под его кисти выходили очень не дурные, необычные работы, которые с удовольствием покупали заезжие иностранцы. Если бы он умел экономить, то со временем мог бы наладить свою жизнь. Но он был настоящий художник, художник с большой буквы этого слова. Он мог, повинуясь эмоциям, перевести все деньги, полученные за дорогую картину на лечение больного ребенка, историю которого случайно прочитал в газете, или отправиться в дорогостоящую поездку в поразившие его своей красотой места. Картины его покупались не регулярно, а он совершенно не мог что-то откладывать, и вот к своим пятидесяти он был «гол, как сокол».
     В юности у него была большая любовь к девушке из «хорошей семьи», но родители девушки стали стеной, им не нужен был нищий зять без образования и определенного будущего. Александру пришлось уехать, но он думал, что будет всегда любить только ее, заработает денег, и они смогут пожениться. Он брался за самую тяжелую работу, подорвал здоровье. Провалялся в больнице с острым плевритом и еле выкарабкался. А она  поступила в аспирантуру и вышла замуж за своего молодого научного руководителя с кафедры зарубежной литературы. Нет, он не винил ее, он считал, что она достойна лучшей судьбы. А что он мог ей дать? Ему просто сделалось как – то жутко темно в душе, как - будто мрак надавил на горло и тяжело дышать. Когда он узнал об этом, то не помнил, что ел и где спал. Жил как – то машинально, или не жил вообще. Ему казалось, что его просто нет. Да и зачем жить, если ты никто или тебя просто нет, нет для нее. В пору бы было начать пить, но он не пил, потому, что водка никогда не помогала ему ни развеселиться, ни забыться. От нее только  болела голова, и поднималась тошнота, и жизнь казалась еще безнадежжне . И Александр не спился, только года два его жизни просто выпали. Он ничего не делал: не рисовал, ни к чему не стремился. Это тоже   подорвало его здоровье, так как он забывал  поесть, а вообще, и есть - то было нечего.  Но он выжил, и спасла его живопись.
Он, наконец, заметил, как весной распускаются нежные листочки, как воздух наполняется легкими ароматами,  и начал постепенно выливать  на бумагу свою детскую  мечтательную душу,  и понемногу она стала оживать.

  Александр не чувствовал своего возраста ,но возраст все чаще давал о себе знать. Все началось еще лет в сорок  с головокружений. Приступ начинался внезапно и так же внезапно проходил. Все плыло перед глазами, и казалось, что сейчас упадешь, приходилось хвататься за ближайшие предметы и просто ждать. В такие минуты было страшно и одиноко, хотелось защиты и дружеского участия. Но со временем он привык, просто привык с этим жить. Ему сказали, что, скорее всего проблема в позвоночнике: следствие работы на вибростоле. Где-то пережимаются сосуды. Лечение дорогостоящее результат не гарантирован. Он плюнул и старался не обращать внимания.  Потом время от времени стали появляться боли то в ноге, то в руке, то в плече. Опять же, виноват позвоночник. Когда у тебя есть семья, и заботливая жена посылает  то к одному, то к другому врачу,  это как - то решается. Но он был один, он просто терпел.

  Он привык  к одиночеству, отдавался только живописи, и, казалось, ни в ком  и ни в чем не нуждался. Александр имел всего лишь маленькую комнату в коммунальной квартире,  но, зато, в центре города и на последнем этаже. И очень дорожил ею.  Когда солнце вставало над городом, окрашивая крыши домов, ярким, радостным оранжевым светом, и когда оно садилось, придавая городу загадочно мечтательный вид, из его окна открывалась волшебная картина. Во всяком случае, Александру она казалась необычайным отблеском далекой сказочной страны.  И он рисовал, рисовал, рисовал…! В такие моменты он был по-настоящему счастлив. Он был уже не в своей маленькой комнате, а в необычайном мире, где душа раскрывается и летит навстречу прекрасному легкому восторгу, навстречу вечному чуду.

   И если бы ни это внезапно накрывшее его чувство, он может быть, так и прожил свою жизнь и был бы по-своему счастлив.

   Все произошло внезапно, вдруг, как захлестывает неожиданно поднявшаяся волна в  спокойном, на первый взгляд, море. Ты начинаешь судорожно глотать воздух, но чувствуешь, что не можешь справиться с силой воды, которая уносит тебя.

   Это бала юная девушка, тоненькая, как тростинка с непослушной копной рыжих волос. Солнце отражалось в ее волосах, играло  с ними. И они загорались необычайным огнем, особенно, на закате дня, когда она вдохновенно закусив нижнюю губу, старалась успеть зарисовать убегающие, меняющиеся краски. Она училась в художественном и все лето проводила на этюдах. Анюта была, так же как и Александр, влюблена в старый город и рисовала с энергией и вдохновением. Им нравились  одни и те же места. И они начали замечать, что,  то и дело, оказываются на этюдах вместе. Девушка сразу заметила Александра. К своим пятидесяти он был видный мужчина с аккуратной, седеющей,  бородой, темноглазый, смуглый,  с тонкими, как у музыканта пальцами и напряженно сжатыми губами.
   Непосредственная, влюбленная в искусство Анюта, сразу обратила на него внимание. Скорее заметила его работы, отличающиеся самобытностью. В них, не смотря на недостаток профессиональной школы, просматривался необычный свет, сказочный свет души ребенка. Его влюбленность в городские мотивы и умение видеть как бы душу города, восхитило Анюту. Все это было очень близко ее собственным порывам, и она сделала все, чтобы завязать знакомство, даже дружбу с этим нелюдимым человеком. Девушка не подозревала, какой вулкан долго подавляемых чувств, страстных желаний разбудила она в душе этого уже не молодого человека.

     Он знал, что не должен видеться с ней, не должен потому, что она годится ему в дочери, не должен потому, что ничего, кроме жгучей боли, это ему не принесет. Но когда она, радостно улыбаясь, бежала ему  по утрам на встречу, и лицо ее светилось нетронутым  порывом  вдохновения и веры в него,  то Александр  забывал обо всем.
     И тут случилась новая беда. Она была тем мучительнее, чем счастливее он себя чувствовал рядом с Анютой во время их долгих прогулок. Ведь  рядом с девушкой Александр забывал о своем возрасте. И как это часто бывает с влюбленными немолодыми мужчинами, хотел казаться сильнее и здоровее, чем он есть. Ну, как показать молодой девушке свою слабость?
   Вначале он просто чувствовал затрудненность движения в правом колене, потом появилась ноющая боль, но он старался не замечать этого. И вдруг боль стала резкой, она настигала внезапно, пронзала ногу насквозь, и он не мог двинуться.
   - Господи, неужели это старость .  Как больно…  Но ведь я еще совсем не старый… Ничего надо только немного отдохнуть. А если она заметит? Как стыдно…! Ничего, не надо поддаваться и все пройдет, не обращать внимания!
   Но «не обращать внимания» не получалось. Боль была очень сильной, и чем больше он ходил, вымучивая себя, тем хуже было с ногой. Анюта не могла не заметить, как он останавливается резко бледнея. Сначала он делал вид, что хочет посмотреть внимательно на тот или иной дворик. Но девушка, чувствовала, что что-то не так и начала беспокоится.
А однажды утром, когда он спешил на назначенную  встречу, они собирались вместе рисовать, стоящий на горе особняком  дом, Александр обнаружил, что не может спуститься по лестнице. Ведь он жил на верхнем этаже в старом доме без лифта. Александр дошел до середины лестницы и понял, что ни вверх, ни вниз он больше идти не сможет. Боль стала просто нестерпимой.
   Его охватило отчаяние. И он решил, что со встречами надо покончить. И хотя они носили невинный, дружеский характер, скорее, как встречи учителя с ученицей, Александр не мог допустить, чтоб девушка увидела его таким слабым, больным и подавленным. Все было так, прекрасно! И пусть все таким и останется в ее памяти. А он? Ничего, как ни будь, переживет, мало ли он пережил. Он будет хранить свою любовь в глубине сердца, как свое самое большое сокровище, будет наслаждаться ею, будет рисовать…

Он и не подозревал, как это будет больно!
 После того, как он позвонил Анюте и сказал довольно холодно, что ему срочно надо уехать по делам, и что они, во всяком случае, этим летом не смогут встречаться, на Александра навалилась тяжелая, разрывающая душу тоска. А, главное, он не мог заставить себя взяться за кисти. Жизнь вдруг показалась бессмысленной. Какая-то бетонная стена опустилась внутри  него и закрыла доступ света, доступ жизни.
   Пустота, внутренняя пустота, соединенная с физическими страданиями, дышала могильным холодом. Солнце опять вставало над городом. Но оно больше не уносило художника в его сказочную страну, как будто вместе с девушкой он оторвал от себя часть своей души, часть того внутреннего чуда, которое мы называем творчеством.

            
        Продолжение http://www.proza.ru/2012/07/30/1462