Киносъёмка

Меня - послали,.... но не туда, куда вы все подумали.
Послали в город Балхаш, на съёмку кинофильма.

- "Одна нога здесь, другая там" - сказал командир. Отснимете и, домой!
- Да? Хорошо - говорю.

Лечу "мухой" в картохранилище, в буфет, на стоянку вертолётов.
Авиатехник, выпускающий вертолёт хитрит:  Тебе меня не дали. Ты же туда-обратно? Сам заправишь, сам машину посмотришь. Зачем тебе техник? Лишний груз.

- Ну и не надо - говорю. Один пойду, есть пельмешки в ресторане Балхашского порта.
(Там пельмени вручную, немочки-поварята местные лепят - очень вкусные).

И понесся на брюхе. На бреющем полёте значит. Так оно веселей - как на скором поезде летишь.
"Еду", смотрю по сторонам, вспоминаю....

Вот тут мы с Вовкой который «Гидросистема», по приборам тренировались в облаках, глубокой осенью. Обледенели так, что когда сели в порту льда осыпалось - хоть каток делай.

А здесь шли с врачом по санзаданию в степной аул, за двести пятьдесят кэмэ.
И вот на этом участке дороги попали в сильнейший туман....

Пришлось идти крадучись по автотрассе которую знал как свои пять пальцев, идти на трёх-пяти метрах перепрыгивая через провода, чтобы не упустить грунтовый отворот дороги на искомый аул.

Нашли аул-то. Доктора увезли на машине, а я - ждал в вертолёте.
Врач вернулся под заход солнышка. Мы споро выскочили вверх из тумана, и увеличивая скорость понеслись во весь опор домой, торопясь сесть раньше чем сядет Светило.
Что там было док не сказал, а я - не стал спрашивать.

Назавтра правда получил взбучку, от командования.
Мой комэска оказывается пошёл через полчаса после нашего с доктором взлета, на тренировку, с одним из пилотов, в ту же сторону и, попал... само-собой туда же куда и мы. В смысле в туман. Вот за это и выпороли.
Нельзя летать в тумане, так как можно на столб налететь или в провода попасть. Но ведь надо было как-то найти тот аул и доставить доктора к больному, иначе зачем вертолет? Садись на машину и пили четыре-пять часов.
Да и осторожненько мы, крались то.

Вот здесь - в озере, военные коллеги-вертолетчики Ми-8 в воду "уронили" на тренировке. Сами живы и слава Богу! Говорят - выплыли.

Прохожу авиационный поворотный пункт «Акчи» - союзного значения авиационный поворотный пункт между прочим - незаметное с больших высот местечко в песках. Здесь когда-то был небольшой аэропортик ЭМВЭЭЛ, состоявший из начальника порта, УКВ-радиостанции, "радиопривода", жилого домика и грунтовой посадочной полосы для Ан-вторых. Колхозников на них возили, «прыгая» по посёлкам через каждые 100-120 км. Можете себе представить, каков был сервис?!
Вот ведь было время! 

Ё–моё! Каждый или почти каждый километр в этих местах пропахан вертолетами и небольшими самолетами Казахского Управления Гражданской Авиации, вдоль и поперёк.

Здесь - сусликов и мышей возили. Обслуживали "Противочумную лабораторию".

А под этими песками, лежит самолет времен войны, Ли-2.
В 52-м году с ним случилась авиакатастрофа. Самолет свежие газеты вёз тогда в Алма-ату.
И вот через столько лет, нет-нет да и преподнесет, песчаная буря неожиданный подарок кому-нибудь: летит обрывок старой газеты вырванный из песков сотни километров, и опускается обязательно возле жилья. Народ находит и диву даётся...

Джейраны мчатся врассыпную, от вертолёта. Вот скорость держат! О-бал-деть!
Местный народ их называет «Елики».

А вон "серый" рванул в карагачник. Не хочет чтобы его видели.
Маленько потелепался за ним. Не очень-то торопится убегать «зубастый санитар»!
Встал, шерсть дыбом; повернулся, ощерился. Давай мол, "зуб на зуб".

- Не-не-не! – говорю. Мне мои зубы ещё пока не жмут, да и ты иди своей дорогой.
За здоровым-то джейраном ему не угнаться, а больного - прирежет. Поэтому и "санитаром" зовут.

Проплыла мокрая полоска обрамленная зарослями, серо-зеленой джигиды, внизу.
Это старая, когда-то широкая и полноводная река Или. И берёт она своё начало аж в Китае. В прошлом веке по ней бодро сновали туда и назад, буксиры и баржи с грузами. Сегодня, поперек реки плотина.

Я подрос на берегах этой реки, днями пропадая в "Затоне Речного порта" станции Или. Здесь пацаны научили плавать, выкинув из лодки в десяти метрах от берега.
Мы с упоением и интересом лазили по старым, полузатопленным буксирам и пароходам, представляя их рассекающими гладь мутной полноводной реки....
Теперь над всем этим вода водохранилища, метров в тридцать-сорок. И вырождается природа вдоль реки Или: гибнут саксаульники, болеет рыба. Всё меньше скотников ведут хозяйство. Ведь вода уходит, а того что сбрасывает ГЭС, очень мало для жизни в низовьях.

Пересекаю искусственный канал от реки Или, идущий на подпитку рисовых чеков - полей, засаженных рисом. В этих местах чушкИ (дикой свиньи) было видимо-невидимо. Сейчас же как мамай прошёл - человек везде руку приложил.

Ну вот, смотреть вроде и нечего: начинается безбрежное море песка до самого Балхаша.

Докладываю пролет "контрольного ориентира" и забираюсь на 500 метров по указанию "Службы движения", разглядывая от нечего делать, сверху, местность над которой за двадцать с лишним лет столько раз проходил не обращая особого внимания. Некогда особо было, да и смотреть не на что - если честно. Разве что, с "чумниками". Всё больше низенько мотались мы между барханов, отыскивая помеченные места забора материала для противочумной станции. Так этот район я что-то и не припомню. Вид другой, с такой высоты.

Вот петляет под нами еле видимым контуром старое русло реки Или, то появляясь на лике земли, то исчезая, теряясь в песках и проявляя себя остатками редких порослей засохшего камыша вдоль бывших берегов.
Прикинул: около семидесяти километров на запад, ушла река за многие годы - судя по дате выпуска моей полётной карты сорок третьего года, согласно которой, русло должно быть совсе-ем в другом месте.

Появляются белые пятна солончаков - солёных озёр. Кое-где вода высохла и образовались ровные поля твёрдые как камень. Но на некоторые лучше не садиться. Это - трясина, под видимым благополучием из земли и песка. 

Какие-то контуры проявились в нижнем остеклении кабины. Разглядываю пристально.
- Да ведь это очертания старинного городища!- вдруг вспоминаю информацию мелькнувшую в газетах. Вот, контур стен опоясывавших некогда крепость, вот, контуры строений. Выделяются и "кругляшки" бледно-зелёных пятнышек: однако там стоял когда то скотный двор и надёжно удобрил» почву под собой, что дало жизнь упрямой растительности подкрасив песок на месте скотного двора.
- Так это же та самая казачья крепость, про которую говорили или писали в газетах!
- Значит, скоро берег Балхаша в виде полуострова "Сары-Исек", появится.

Мы на него в 70-х годах возили рыбу, с уже «дышащего» льда, недели две, на вертолете Ми-4.
После той работы я думал что рыбу больше никогда и ни в каком виде есть не буду - наелся однако! К экипажу прикрепил повариху-казашку, которая  чего только из рыбки не готовила. И ели от пуза всё, ещё и за милую душу. Что значит - спец своего дела!
А когда нам подарили барана и в благодарность мы повезли «подарок» в рыбколхоз который обслуживали, у нас его никто не захотел брать. Местный народ - казахи, настолько привык к пище из рыбы, что баранину уже не признавал.

Пора выходить на связь к аэропорту города Балхаш, так как выхожу из "зоны управления" аэродрома Алма-аты. Диспетчер поднял меня на шестьсот метров. Через пяток минут пойдем через полуостров который выдаётся к северному берегу на добрых две трети ширины озера и делает минимальным, насколько это возможно, полёт над водой для воздушных судов малой авиации.
За бортом безоблачное небо, внизу море воды. Идти ещё минут двадцать до посадки. 
Хотел было доложить занятие высоты, и тут почувствовал вдруг, резкий характерный запах горящего эмалированного провода! Я достаточно много занимался "радиоделом" и запахи эти, мне хорошо знакомы.

Поворачиваю голову назад - сизое облако в районе дверцы в хвостовую балку, и распространяется по салону! Ничего себе, ситуация!
Что там творится за этой дверцей в «хвост»?! Бросаю взгляд на приборы - все параметры в норме.
Пожар и на земле в движении опасен, а в воздухе, да над протяженной водной поверхностью когда некуда аварийно приземлиться - тем более.

- Главное – не паниковать! Что может пахнуть и дымить в кабине? - четко работает мозг. Ведь основные вероятные источники наверху, в районе силовой установки.  За перегородкой, в хвостовой части вертолета - радиооборудование питаемое электроэнергией. А им ведь можно и управлять, выключив к "едрене фене" - что называется. Наверно обмотка «преобразователя напряжения» задымила - перебираю в уме варианты.

Быстро выключаю все электропотребители, кроме топливных насосов подающих топливо к двигателям.
Потом включаю УКВ-радиостанцию. 
- Радиосвязь нам сейчас необходима - ясное дело, а питается она постоянным током, который вряд ли создаст подобную проблему - сомневаюсь и прикидываю, нюхая воздух и постоянно держа под контролем пассажирскую кабину.

Снова и снова нюхаю воздух в кабине. Открываю сдвижную форточку-дверь, проветривая салон. Время сжимается, молотом отсчитывая мгновения в мозгу. Тридцать секунд, минута, две.
А ведь похоже попал в точку! - Запах ослабел, а дым, вскоре исчез совсем.

Докладываю диспетчеру занятие требуемой высоты и под его управлением спокойно идем на посадку в аэропорт города Балхаш.
Там, к вертолёту подошел «радиоэлектронщик» с нашей вертушки работавшей здесь и я рассказал о ситуации. Он открыл радиоотсек сзади и вытащил через пять-десять минут, обжигая руки, раскалённый преобразователь.

- Выписывай "требование"! - попробую заменить - говорит "шеф электричества" улыбаясь и кивая одобрительно.

Вскоре подошли и «киношники» - ребята с "Литовской киностудии".
Говорят: "пойдем снимать бывший лагерь для заключённых, который находился где то километрах в десяти северней города Балхаш. Народ - массовка, будет изображать волнения, а мы, сверху, снимать".

Оказывается под Карагандой и Джезказганом была тьма лагерей. Сначала - для своих, потом - для военнопленных.

То-то я думал, мотаясь в тех местах: что за бесконечные кладбища без конца и края, возле посёлочков с комариную душу?! 

- Так вот оказывается, что это за кладбища!!!
Да-а.... Как же любило родное государство, своих питомцев!
Столько землицы не пожалело. Мама родная!
И как мало об этом знаем мы, поколение рожденное в конце сороковых.
А о нынешнем - и говорить не стоит....


Взлетев, нашли остатки бараков минут через десять и приступили к киносъемке.
Народ под нами по команде сверху - мечется меж бараков и вышкой, а мы - снимаем.
Холодок идет по коже, представляя, что творилось там на самом деле... когда-то.

«Отмотались» барражируя, то гася скорость и зависая, то отваливая резко, повинуясь взмаху ладони режиссера сидящего рядом с кинооператором, на полу, свесив ноги за борт и привязанного намертво ремнями, к вертолету.

Прошел час. Керосина в баках осталось малые крохи и режиссёр машет: Всё! Стоп!
Делает "крест руками".
- Можешь идти по своим делам. - Спасибо! - Кричит мне в ухо.

- Ну и хорошо. Раз мы здесь не нужны пойдем домой - весело думаю себе и киваю режиссеру.
Быстро заправившись и попросив у диспетчера воздушного движения "эшелон три тысячи", понеслись в прохладе, на юг, домой.

За бортом - всего плюс пятнадцать, а внизу - все тридцать с хвостиком.
Ветерок попутно-боковой, помог нам домчаться с ласточкой домой, всего за два часа десять минут.

До сих пор запах жжёного эмалированного провода, вызывает в памяти остатки лагерных бараков в голой степи, и мечущихся людей под дулами автоматчиков...