Купавка и лилия

Жили однажды две подружки верные. Одну — рыжеволосую  - звали Купавка, другую – беляночку – Лилия. И были девушки неразлучны как день и ночь, как река и берег. Вместе водили хороводы с подругами на косогоре, вместе бегали в лес за грибами, вместе на Ивана Купала ходили в чащу цветок папоротника искать. И надо же такому случиться - полюбили обе подружки деревенского пастушка - синеглазого Василька-Василечка. Только Лилия Купавке первая о любви своей поведала. Как ни больно Купавке было, но не стала она мешать подружкиному счастью. Даже вида не показала, что юноша ей милее белого света, да ясного ясного солнышка.  Шло время,  Лилия и Василек готовились к свадьбе, а Купавка  становилась все задумчивее да печальнее. И вот наступил праздник первого сенокоса - Ивана Купала.  Девчата да парни празднику радуются, костры жгут, венки сплетают, да ловко через костер прыгают, а Купавка сидит возле речки и слезы соленые на венок роняет. Пробовали девушки ее растормошить, - не идет Купавка к костру, песен вместе с подружками не поет. А Лилии и вовсе не до нее – ведь счастье – туманом розовым глаза застит.
Сидела Купавка у реки сидела, да венок в воду и выронила. Поплыл венок по течению быстрому, а Купавка за ним по берегу бежать кинулась. И  не дорогая бы потеря, а только один цветок в венке Васильком дареный. Проходя мимо, жених подружкин Купавке василек протянул — голубой, словно в небе предзакатном выкупанный. Бежит Купавка по тропинке вдоль речки, смотрит, где венок к берегу прибьется.  А в лесу страшно, сучья зловеще потрескивают, птицы ночные лешего выкликают. Наконец прибила волна венок к берегу. Схватила Купавка венок заветный, с цветком васильковым  к лесу повернулась, да и обмерла! Прямо перед ней - цветок диковинный пером Жар-птицы  сияет. Сверху радугой переливается, а внизу у него листья  тонкие, ажурные, как мережка по вороту рубахи….
- Да это же папоротник! - ахнула Купавка. – Вот повезло мне!
Наклонилась девушка — цветок сорвать, вдруг видит – у его корней горшок полный самоцветов виднеется, чуть землей припорошенный. Купавка венок на землю положила, да принялась горшок выкапывать. Тяжелым оказалось сокровище, да, говорят,  своя ноша не тянет. Сорвала девушка и цветок – подружкам диво дивное показать. А когда на грудь его прикалывала, подумала: «Эх, если бы еще и Василек полюбил меня пуще жизни. Не было бы на свете человека счастливее, чем я».
Только подумала – вспыхнул цветок искрами  ледяными и рассыпался в прах. Удивилась Купавка и к костру отправилась, а про венок забыла вовсе.
Вышла она из леса, в руках горшок с самоцветами, волосы от сполохов костра ярче золота горят, щеки алые, глаза ясные да блестящие. Бросились к Купавке девушки и парни, - изумруды да жемчуга рассматривают, дивятся. А Василек на Купавку глядит и глаз отвести не может. Лилия его теребит, о чем-то спрашивает, а он не отвечает любимой, руки ее со своего рукава убирает. Взглянула Лилия на суженого, да  все поняла.
А он, как завороженный, к Купавке подошел: «Будь моей женой», - говорит.
Помутились мысли в голове у Купавки, забыла она про все на свете. Кинулась любимому на грудь, руками за шею его обняла, засмеялась радостно.
Ушли они с лесной поляны вдвоем, да горшок с самоцветами захватили. А Лилия ни слезинки не проронила, только глазами помертвевшими вслед посмотрела.
Отыграли свадьбу Купавка и Василек. И невеста мила, и жених – прекрасен как молодой Бог. Да только невесело на свадьбе было. И музыканты не так задорно играли, и гости песни невеселые пели. И подружка невесты – Лилия - была бледна как туман над водой. Отыграли свадьбу, молодые в опочивальню направились, а Лилия из дома вышла, да сгинула. Утром Купавка вспомнила о подружке, искать кинулась, да только никто  Лилию не видел, никто начего не знает — не ведает!
Поискали ее везде, попечалились, да и успокоились. И жить бы да жить молодым, - все-то у них есть: и дом новый,  и хозяйство справное, да только не ладно что-то в семье. Тоска тоскливая, печаль печальная...Молодые места себе не находят, друг с другом днями не разговаривают. Год так прожили. А как лето наступило, стал Василек  вечерами в лес уходить. Все искал что-то, а что и сам не знал. И ругала его Купавки, и корила – все понапрасну. И вот, незадолго до ночи купальской  ушел муж из дома, да и пропал. Несколько дней искала его в лесу Купавка. Все ноги сбила, голос сорвала, лицо поцарапала.
А тут и ночь купальская наступила. Парни и девушки веселятся, через костры прыгают, песни поют. А Купавке не до песен. Ходит она по лесу, Василька зовет. Утомилась, у речки присела, а в воде будто бы змейка пестрая  колышется. Пригляделась Купавка, а это Василькова подпояска, которую по зиме ему сама цветами синими вышила.
        Поняла тут девушка, что напрасно пыталась она свое счастье на чужом горе построить, и что колдовством любви истинной не добудешь. Вдруг яркий огонек вдали мелькнул, словно солнце луч невзначай в чащу днем обронило, да и забыло там до ночи. Бросилась Купавка на огонек, сквозь ветки пробирается, сама шепчет: «Загадаю, чтобы все по-прежнему было! И самоцветов мне не надо, и любви фальшивой, ненастоящей, тоже. Лишь бы подружку милую вернуть и Василька любимого! И пусть бы они вдвоем счастливы были, а я бы любовью их дышала, детишек их нянчила».
Побежала Купавка на огонек заветный,  не разбирая дороги, в болотину черную ступила, да без звука под воду ушла. Огонек-то  гнилушкой светящейся оказался.
Прошло время, деревенские уже и забывать об этой истории стали, да только
отправились как-то девушки на болото за клюквой, да и увидели диво дивное. Посреди леса — топь черная, а в ней - зеркальцем оброненным озерцо голубое. В озере том два цветка невиданных стеблями нежно сплелись, как подружки закадычные. Один золотой  – как солнышко в полдень, а другой снега белого белее. И прозвали люди один цветок Купавкой, а другой Лилией в память о подружках милых, да несчастных.