72. Запрет-табу

                Запрет-табу.
- Тебя обратно надули. - сказал мне, Полтиелов, когда пришел с накладными по материалам. - Цементный завод обратно прислал не доброкачественную продукцию. Раствор хороший невозможно сделать. Масляную эмаль с кооператива «Мраморщик» тоже прислали не доброкачественную. Часами краска не сохнет.
- Мы вот что сделаем. - сказал я, Полтиелову. - От продукции цементного завода ты откажись. Есть множество добросовестных поставщиков, который пришлют тебе цемент высокого качества. Насчет масляной краски я сам разберусь. Володя Гагиян забыл, что благодаря мне он купил барабаны под изготовления масляной краски в кооперативе «Комплект» у Линева Аркадия. Сырье на изготовление краски и парашек белила цинкового. То же я ему привозил из ставропольского края. Так что когда он делает для меня масляную эмаль, то пускай не жалеет олифы и сиккатив. Тогда и краска у него будет вполне доброкачественной.
   Откровенно говоря, мне уже давно надоело быть через, чур, слишком добреньким, честным и справедливым. Люди уже до такой степени обнаглели, что готовы на голову сесть. Постоянно подставляют мне ножку. Они даже не задумываются, что своим плохим поступком отталкивают от себя людей. После говорят о наших взаимных проблемах. Мне самому порой хочется таким людям сделать какую-то гадость. Возможно, что они после этого поймут, что плохо поступают. Хотя таких людей, я так думаю, уже никогда нельзя исправить. Я даже стих такой сочинил про запрет, который в некоторых случаях стоит нарушать хотя бы для таких…
- Пожалуйста! Прочти этот стих. - попросил меня, Полтиелов. - Возможно, что для меня стих пригодится.
- Хорошо! Слушай! - согласился я, на просьбу Полтиелова. - Этот мой стих так и называется
                «Табу-запрет».
                Я не испытывал судьбу.
                Имел на все запрет-табу.
                Уже давно имел запрет,
                На дым из пачки сигарет.
                А за столом я ни лакал,
                Вино, налитое в бокал.
                Не нюхал белый кокаин.
                Не приискал в вену героин.
                Усвоил с детских лет запрет
                И не ходил на красный свет.
                Мужчинами не был любим,
                А значит, не был голубым.
                И в годы зрелые ни раз,
                Я избегал девичьих глаз.
                Ни ездил «зайцем» - знал запрет,
                И на автобус брал билет.
                Мне с детских лет твердила мать:
                «Нельзя чужое воровать.»
                Я призирал всегда обман
                И не залез в чужой карман.
                От роду я был не дебил,
                Себе подобных я не бил.
                Я не имел детей и жен,
                Но уважал табу-закон.
                Лишь жила рядом, как раба,
                Мной запрещенная судьба.
                Мне все табу не перечесть -
                Запретно пить, запретно есть…
                Табу! Запрет! Ну, что, задело?
                Табу повсюду без предела.
                Табу, как чаша через край.
                Уж лучше в ад, чем позже в рай.
                Табу-запрет, как тяжесть мук,
                Не слышно стон – запретный звук.
                Совсем от скуки омертвело,
                Лежит заброшенное тело.
                Уйдет из тела, не спеша,
                Забытая людьми душа.
                Хотел бы видеть я в гробу,
                Ни свое тело, а табу.
- Ну, я не совсем с тобой в этом согласен. - сказал Полтиелов, задумываясь над содержанием моего стихотворения. - Если бы все так жили, как ты придумал в своем стихотворении, то на земле был бы только мрак.
- На земле и света не будет. - парировал я. - Если одни будут обманывать других. Сейчас слишком много появилось обманщиков. Большая часть жизни построена на обмане. Это слишком плохо для всех людей.
- Я не буду с тобой спорить. - спасовал Полтиелов. - Если даже я окажусь прав, то ты все равно будешь отстаивать свою точку зрения. Хотя бы по той причине, что ты мой начальник, а я всего лишь подчиненный.
- Я с тобой в этом тоже не согласен. - отстаивал я, свою точку зрения. - Но сейчас мне некогда спорить.
- Да! Я чуть не забыл. - спохватился Полтиелов, уже на выходе из офиса. - Тебе вчера вечером и только что утром, звонил по телефону Насреддинов Хуршед. Он интересовался. Почему, ты к нему вчера не пришел?
- У меня была уважительная причина. - ответил я. - Сейчас схожу к нему. Мы с ним обо всем поговорим.