Привоз покачивался из стороны в сторону...

Привоз покачивался в разные стороны и гудел на своем особенном диалекте, где языки, как обычно, путались.

И жизнь моя путалась, но я смотрел на торговок, слушал их голоса, сердился и радовался вместье с ними и мне становилось легче. На одно мгновение.

- Берите лук и щавель, если не хотите меня!
- Ша, граждане! Ваш успех в моих помидорах и огурцах.
- Такой зелени еще поискать надо!

Помидоры, кабачки, баклажаны, огурцы, картофель (и прочие) перли и перли на вас, как толпа. По Привозу ходили разнеженные дамы и юркие молодухи. Нищие студентки с солидным дядей пытались показать свою независимость. Грузчик Пал Палыч подбрасывал монету и ловил ее своей тяжелой пятерней. Городская сумасшедшая баба Акулиха гордо восседала на трех мешках мусора, ее задница с трудом помещалась на них.

Торговались только местные, а приезжие скупали все без торговли и восхищались блатными ценами.

Поэт Улюков всем показывал попугая с затравленными глазами и говорил, что он сам его поймал в Африке.
Кто-то спрашивал:
- В какой стране?
- В Африке, - ответствовал поэт. - Она на самом деле не такая большая, как вам кажется и в там живут африканцы.

Тележурналитка Имбирова прошла, нарочито не замечая Улюкова.

- Дура! - сказал попугай.
Привоз улыбнулся.
И мне стало веселее.