Аврал
Современные суда, особенно танкера, обладают прекрасной плавучестью, и, вопреки расхожему мнению, довольно надёжны и безопасны для мореплавания. Но бывают случаи, когда только волевое решение капитана и слаженные действия всего экипажа могут спасти судно, в прямом смысле этого слова, от гибели.
Тот рейс танкера ”Даугава” ничем не отличался от двух предыдущих таких же, и получалось, что всю эту зиму нам придётся обеспечивать топливом Камчатку и Курильские острова вместо того, чтобы греться где-нибудь в тропиках или на экваторе. Но работа есть работа, тут уж ничего не поделаешь! Загрузившись во Владивостоке топливом самолётным, а попросту керосином, мы отправились в Усть-Камчатск, о котором не скажешь, что там ”много диких обезьян”. Прогнозы передавали малоутешительные, но зимой от этих широт хорошей погоды ожидать и не приходилось. Когда мы миновали Сангарский пролив, что между японских островов Хонсю и Хоккайдо, и взяли курс на северо-восток, прямо по курсу нас уже поджидал неслабый шторм да ещё при минус тридцати мороза. Только ведь выбора у нас никакого не было: партия сказала: ”Надо!”, мы говорим: ”Есть!”
Когда капитан прокладывает курс, ему приходится учитывать очень много всяческих нюансов: глубины, близость береговой линии, подводные и надводные течения, погодные условия, данные военных о квадратах, которые обязательно надо обходить стороной и так далее. Это целая наука, большая и сложная, под названием лоция. Ошибиться ни в коем случае нельзя, слишком серьёзная ответственность лежит на нём – за жизнь членов экипажа, за груз, за само судно, наконец. Но и смалодушничать, проявить слабость, он тоже не имеет права, море, как известно, слабаков не жалует. Поэтому, взвесив все ”за” и ”против”, капитан принимает решение сразу по выходе из пролива взять курс в открытый океан, а далее – на северо-восток. Опасаясь сильного восточного ветра, планировалось держаться мористее Курильских островов, которые, вдаваясь огромной дугой в Тихий океан, вытянулись от Японии до самой Камчатки. Но, в то же время, слишком далеко от берега уходить тоже не стоило, ведь тогда, в случае чего, от шторма попросту некуда будет спрятаться.
Тот самый случай не заставил себя ждать. Ветер дул юго-восточный и, при нашем курсе почти строго на северо-восток, волны в мелкие брызги разбивались о правый борт, намерзая с этого борта на грузовой палубе, на всех палубных конструкциях и леерах. Уже на вторые сутки отчаянной борьбы с огромными волнами лёд, практически, скрыл все выступающие части палубы и трудяга-танкер стал всё сильнее и сильнее крениться на правый борт. И вот, когда крен достиг критической величины тридцать градусов, капитан скорректировал курс и отдал распоряжение повернуть на северо-запад, поближе к островам. Со льдом нужно было что-то делать, но во время такой сумасшедшей качки, да ещё с таким креном, выходить на палубу, покрытую льдом, было совершенно нереально. Поэтому, отыскав на карте среди множества островков такой, чтобы с западной стороны была хоть небольшая, но достаточно глубокая бухточка, надёжно заслонённая от ветра высокой сопкой, капитан решает укрыться за ним.
Однако, теперь, в условиях шторма и при крене 35;, нам предстояло пройти узким, хотя и довольно глубоким, проливом. При таком курсе судно страдало от килевой качки и когда зарывалось носом в очередную волну, то почти всухую молотило в воздухе обнажённым винтом. Та же килевая качка плюс большой крен мешали слушаться руля. На мостик пригласили лучшего рулевого и мы начали заходить в пролив. Опытный, видавший виды капитан виртуозно провёл танкер между островами и вскоре после правого поворота мы, наконец, облегчённо вздохнули: качка начала стихать, а через некоторое время почти совсем стихла. Остров своим телом надёжно защищал бухту от волнения. Мы отдали якорь и наша ”Даугава” замерла, развернувшись носом по ветру.
В этот день, единственный раз за всю мою морскую карьеру, на судне был объявлен аврал. Весь экипаж вышел на грузовую палубу на борьбу с жутким оледенением. Вооружившись ломами, топорами, лопатами, кирками, то есть всем, чем только можно было сбивать лёд, мы до самых сумерек работали без перерывов. Женщины подносили прямо к месту работ горячие напитки, так как мороз всё не слабел. Люди промокли и сильно замерзали на ледяном ветру. Работу осложняло то, что морской лед намного более вязок, чем лёд пресноводный и наотрез отказывался скалываться большими кусками. Но танкер постепенно выравнивался и вскоре уже трудно было поверить, что буквально сегодня утром мы заходили в эту бухточку с таким страшным креном.
Несколько человек из экипажа всё-таки слегли после этого аврала с сильной простудой, но судовой врач очень скоро поставил всех на ноги. А мы ещё почти сутки пережидали шторм в той маленькой бухточке без названия и через неделю уже выгружались в Усть-Камчатске. Вернулись мы в Находку всё ещё с остатками льда с правого борта. Но после рейса на юг Японии, где климат намного мягче беринговоморского, только потёки ржавчины напоминали о том аврале, когда вместе со льдом с металлических конструкций поневоле сбивалась и краска.
Свидетельство о публикации №209060300147
Игорь Караваев 2 08.05.2011 21:29 Заявить о нарушении
Да, если бы я в 1982 году ходил на "Даугаве", мы бы с вами встретились...
Спасибо, Игорь, за отзыв, приятно встретить коллегу хотя бы вот так, виртуально!
Чернышев Сергей 14.05.2011 15:22 Заявить о нарушении
Игорь Караваев 2 14.05.2011 19:56 Заявить о нарушении