Виниловый вечер

3 июня, 2005 года. Пятница.
Сегодня в 10 утра у меня назначена встреча с каким-то богатым коллекционером. Сейчас без двадцати, поэтому я заказала себе чай с мятой и села за уютный маленький столик у окна. Солнце пригревало, и я становилась до крайности ленивой и мечтательной. А за окном все было как всегда: оживленно и очаровательно. Узкая мощеная улочка, домики разбросанные без намека на последовательность, стайка велосипедов, припаркованная у маленькой прованской пекарни...
"Интересно, каким будет этот коллекционер?",- подумала я, делая большой глоток и жмурясь от яркого солнечного света. Наверное какой-нибудь низенький тучный сноб. Будет сидеть напротив меня, толковать о том, как резко упал курс евро, брызгать слюной и периодически протирать потную лысину платком за сорок франков. А я буду болтать соломинкой в стакане, вежливо кивать и думать о том, какой он зануда.
Я сделала еще глоток и потянулась. Как же все-таки жарко.
Внезапно в полупустую кофейню вошел красивый молодой человек лет 25ти. На нем была футболка "Hard Rock Cafe", помятая синяя рубашка, потертые синие джинсы и кеды. За спиной висел гитарный чехол с заманчивой надписью "Gibson". К моему вселенскому удивлению, он, широко улыбаясь, пошел прямо ко мне. Не говоря ни слова, он снял гитару, сел напротив, откинул светлые кудрявые волосы назад и весело произнес:
- Ну что, как жизнь, Элли?
Вот вам и толстый старикан.
- Спасибо Джереми, все отлично! (Ох, нет! Знаю я эту свою улыбочку!)
- Итак..где наша милашка?, - спросил он дрожащим от нетерпения голосом.
Я молча достала из сумки большую плоскую коробку и положила перед ним на стол. Как только он увидел ее, его взгляд загорелся и словно приклеился к коробке.
"Господи, я гоняюсь за ней вот уже 5 лет!", - он сделал глубокий вдох и продолжил,- "знаете, у меня достаточно обычная жизнь: по утрам я учусь, потом играю с парнями в гараже, потом работаю в соседнем кафе..но поздним вечером, когда я прихожу домой, начинается совершенно иная жизнь. Я становлюсь наблюдателем, слушателем, очевидцем. Перед моими глазами проходят эпохи, рушатся и строятся жизни, влюбляются и умирают люди, радуются, плачут, ищут... Я словно читаю книгу или смотрю фильм, но все это куда реальней. Каждый вечер я беру пластинку, сдуваю с нее пыль времени и осторожно ставлю ее в старенький пошарпаный проигрыватель. Когда ее поверхности касается игла, меня встречает новый старый мир. Джон Леннон воскресает, Роллинг Стоунз снова молоды, и лето любви в самом разгаре... И я погружаюсь. И все перестает существовать кроме этой музыки, потрясающей музыки, которая заставляет сердце биться чаще, и сковывает мурашками все тело. Ради этого стоит жить, поверьте.
И, знаете, как наблюдатель, я могу вам совершенно точно заявить, Элли, что времена меняются, но мир остается прежним: весна безумна, каппучино с корицей хорош, продавщицы грубят клиентам, а девочки любят парней с гитарами. Река этой жизни безмятежна и циклична, как эта пластинка, и все в ней так, как было задолго до нас. И все же каждый раз все по-другому. Как кавер на старую добрую песню: суть та же, но все иначе. Каждый раз иначе." Джереми замолчал на секунду, и после недолгого раздумья произнес:
- Не хотите ли составить мне компанию в очередном виниловом вечере?
Солнце все также пекло. От пекарни напротив все также доносился волшебный запах хлеба. Улочка была все также оживлена, как и год назад. Вот только сегодня я была счастлива.