Сказание о Дюжеве. Часть вторая

                ЧЕЛОБИТНАЯ               
                "Солдат!  Ежели  для  тебя  после  бани у  каптера
                не  нашлося  вина  -  продай  бельё,  но  выпей"
                А.В.Суворов


                Челобитная  Страсбургскому  суду  потомственного 
                крестьянина,  православного  фермера  и  семьянина
                Савелия  Дюжева.

                Конешно,  я  судебных  всех  барьеров,
                Как  нам  велят  -  не  превозмог  в  Руси.
                Но  вот  хоть  не  стращают  "высшей  мерой",
                А  правды  доискаться  -  хер  соси.

                Сопел  бы  в  щелке  в  снегопад  да  ливень,
                Затырив  совесть  в  сени,  на  гвоздок  -
                Так  на  беду  я  сроду  креативен.
                Как   на  картине  -  "К  Ленину  ходок".

                Крестьянству  худо  на  Руси  от  века.
                Меды  текут,  да  у  чужих  сусал.
                Тут  мне  сидеть  бы  тихо,  не  кувекать,  -
                А  я  то  в  Кремль,  то  думакам  писал.
                Нащот  крестьян,  переустройства  мира,
                И  про  солярку,  и  про  семена…
                Доколе  нам  бесштанным  быть  да  сирым?
                Жизнь  как   ярмом  легла  на  рамена!

                Про  всё  писал,  про  эфто  и  про  энто,
                Про  всякий  в  жизни  выверт  да  изъян…
                Но,  знать,  в  Кремле  протезу  президента
                До  нас  ли  дело?  Нет,  не  до  крестьян

                Умом я  был,  сермяжник,  позадрипан.
                Дак  мой  сосед  по  камере  в  СИЗО
                Мне  ясность  внес.  Ну,  как  стакан  от  гриппа.
                (Кавказский  вор.  Именовать  -  Ризо.)
                Он  понтовит,  мудрен.  Глядит  широко.
                А  головаст  по  жизни  -  беспредел.
                Коснись  чего  -  во  всем  микитит.  Дока!
                Во  всем  знаток.  Во  всем  собаку  съел.
                Сказал  он  мне:  простяга  ты  потешный,
                Ты  сколько  писем  написал  числом?
                Поди  -  "прошу",  да  "кланяюсь",  "аз  грешный",
                А  то  и  вовсе:  "низко  бью  челом".
                У  всех  очко  от  робости  играет.
                Никто  не  грянет:  мол,  едрена  вошь,
                Ты  слышь,  кремлевский  всенародный   фраер?
                "Настаиваем!"  "Требуем!"  "Даешь!"
                Мотай  на  ус,  ты, страстотерпец  Дюжев:
                Хоть  в  Кремль  строчи,  в  Верховный  суд  пиши  -
                Им  эти  письма  по  хрену  и  вчуже ,
                Хоть  всей  страной  бумагою  шурши.
                Вокруг-то  глянь:  как  есть  всё  закордонно.
                А  если  наше,  так  и  знай:  утиль.
                От  них  заводы,  "Боинги",  гондоны…
                Сплошь  клейм  российских  не  на  чем  найти.
                Тому  пять  лет.  я  знаю  это точно,
                Ввезли  в  Москву  без  пошлины и  квот
                Из  Дрездена,  Германии  Восточной,
                Стотопочный  сжигательный  завод.
                И  кубометры  письменных  прошений
                Мирян,  крестьян  да  лагерной  братвы
                Идут  в  огонь.  Без  всякого  прочтенья.
                Властям  -  "ура".  А  шушере  -  "увы".
                В  Москве  давненько  от  сжиганья  писем
                Двум  префектурам  подают  тепло.
                Прикинь  навар?  Мазута  прорву  скрысят.
                Об  том  -  молчок.  Ты,  знаю.  не  трепло.
                А  эшелоны  топочных  мазутов
                Идут  на  Запад.  Деньги  -  на  распил.
                Электорат  раздетый  да  разутый,
                А  кто-то  знатно  бабок  прикопил.
                Что  накалякал?  Ждешь  ответа?  Хрен-то.
                Ты  не  на  то  расходуешь  кураж.
                Вот  разве  что  письмом  у президента
                В  апартаментах  вздуешь  калораж.
                Пиши-ка,  Дюжев,   в  Страсбург.  Напрямую.
                Я  помогу.  Совьём  маляву  в  жгут
                Да  не  менжуйся,  слышь?  Перезимуем!
                Они,  буржуи  -  жалобы  не  жгут.

                И  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами,
                Про  свой  житейский  горький  неуряд.
                Не  обессудьте:  буквы   не  рядами.
                Размыло.  Сверху  ссыт  на   низ  бурят.
                У  вас,  конешно,  будут  непонятки:
                Какой  бурят?  И  почему  он  ссыт?
                Дак  мне  ль  играть  с  Европою  -  и  в  прятки?
                Я  здесь  неправдой  по  горлянку  сыт!

                Ну,   я  крестьянин.  Брошен  во  темницу.
                Не  лез  к  достатку  по  чужим  костям.
                Ризо,  "смотрящий",  прожевавши  шницель,
                Сказал:- Ну,  Дюжев,   кто  ты  "по  мастям"?  -

                А  я  ж  -  крестьянин.  Я  в  "мастях"  -  тетеря.
                Мне,  земледельцу,  знать  какой  бы  прок,
                Что  есть  в  неволе  "суки",  "воры",  "звери",
                "Один  на  льдине",  "честный  фраерок"?
 

                Сказал  Ризо:-  Точить  не  будем  лясы.
                Тебя  я  вижу:  свойский   напрожиг.
                Ты  -  "работяга,  ломом  подпоясан"
                И  "по  несчастью  вязаный  мужик".
                Тут  восемь  нас.  Живем  в  ладу  и  мире.
                В  общак  у  нас  и  бабки,  и  харчи.
                Но  над  тобою  спит  Бейсенов  Киря.
                Бурятец.  С  недержанием  мочи.
                От  всех  нас,  Дюжев.  просьба,  паря-дроля:
                На  Кирю  -  ссытся  -  бочку  не  кати.
                То  не  его,  не  наша  злая  воля,
                А  особистов,  иху  мать  ети.  -

                Такое  дело,  господа  с  Европы:
                Суконщик  Киря.  Тканевик  и  швец.
                И  на  него  нежданно  вышла  пропаль,
                Что  получился  недостриг  с  овец.
                В  исподнем  Кирю  сдернули  с  перинки,
                Был  недосуг  задать  вопросов  тьму.
                Спешил  следак.  Отсель  и  по  старинке
                Экспресс-допросы  сделали  ему.
                Один  допрос  -  по  почкам  задвигали.
                Второй  -  мужик,  не  воду  пить  с  лица!  -
                И  передок  зубов  в  таком  прогале,
                Что  без  помехи  пробежит  овца..
                Скроили  дело.  Глянец.  Кандибобер!
                А  Киря   -  влежку.  С  почками  скандал.
                Такое  дело.  Из  его  бы  ребер
                Господь,  хоть  лопни,  Еву  б  не  создал.
                Он  надо  мною  мрет  на  верхней  шконке.
                Иссох,  голуба,  как  осенний   лист.
                Я  б  в  изголовье  дал   ему  иконку  -
                Да  он  бурят.  Он  сызмальства  буддист.

                Дак  вот  пишу:  аж  на  плоту  "Кон-Тики"
                В  таком  дружбанстве  не  был  Хейердал,
                Как  среди  нас.   У  всех  не  лица  -  лики.
                Такой  я  сплотки  в  вольных  не  видал!
                Всяк  подойдет  и  приголубит  Кирю,
                Ко  рту  его  всяк  лакомый  кусок.
                Спаси  Господь  -  и  крохи  не  притырят.
                Аж   пронесли  сметаны  туесок!
                А  режиссер  Лев   Маркович  Хозяин
                Такие  байки  Кире  взгородит  -
                Что  враз  от смеха  будешь  прослезявен.
                Ну  -  балагур.  При  том  же  -  эрудит.
                Эх,  говорит,  вернись  бы  время  оно  -
                Уж  я  по  волнам  бизнеса  пловец.
                Меня  бы,  Киря,  взял  ты  в  компаньоны  -
                Так  недостриг  не  вышел  бы  с  овец.
                В  Минобороны,  к  генерал-приматам,
                Снесли  бы  взятку.  Горсть  сребреников.
                А  уж  затем  шасть  по  военкоматам:
                Велик  настриг  с  башок  призывников!
                А  эпилянтство?  Ведь  кругом  салоны!
                Там  дамы,  девки  тучами  стоят.
                Голят  подмышки,  выстригают  лоно,
                И  ноги  бреют,  руки,  всё  подряд.
                В  салонах  этих  -  кипы,  горы  шерсти.
                Эпи-салоны  -  золотое  дно.
                Я  крест  кладу.   Освоил  троеперстный.
                В  салонах  волос  -  чистое  руно!

                …Вот  так  мы  тута,  дамы  с  господами,
                В  казенной  крытке  коротаем  дни.
                Почти  уж  год  меня   с  землей,  садами,
                С  семьей,  родней  смогли  разъединить.
                Я  тут,  конешно,  вида поутратил,
                Как  сыромятный  в  дождики  кожух.
                Куда  уж  мне  против  казенной  рати:
                С  лица  сбледнул  и  силою  пожух

                Вы  там,  должно  быть,  вскинетесь  в  тревоге,
                Что  на  допросах  изверг-костолом
                Меня  тиранит,  руки  вяжут,  ноги,
                Да  вдоль  хребта  резиновым  колом?
                Пишу:  ничуть.  Культура  на  допросах.
                На  Кире  зверства  кончили  они.
                Как  ветинар  теперь  при   опоросах  -
                Вот  так  при  мне  следак листы  копнит.
                И  в  камере  светло.  Параша  в  хлоре.
                Жратва,  понятно  -  нет,  не  на  убой.
                Но  по  закону  в  ней  килокалорий,
                Ног  не  протянешь,  нет,  само  собой.
                И  мордой  об  пол  не  таскают  юзом,
                Из  глаз  аж  искры  -  будто  от  кресал,
                Об  чем  Платонов  в  "Епифанских  шлюзах"
                С  большой  тоской  об  русскости  писал.
                Тишь,  гладь  как  будто,  а  на  деле  люто.
                И  вот  на  что  уж  выродок  и  зверь  -
                Сам  рыжий  черт,  палач  и  кат  Малюта
                Такого  б  не  дотумкал,  что  теперь.
                Оно  понятно:  ведь  дикарь  Малюта,
                Ему  ль  дознанье  превратить  в  театр?
                Не  выпускник  он  из  мединститута.
                И  не  психолог.  И  не  психиатр.

                Тут  всё  пошло  с  неё  вот, с  гигиены,
                С  микробов  и  септических  грибов.
                В  СИЗО  почисть-ка  зуб  обыкновенно?
                На  круг  у  всех  -  нечистота  зубов.
                В  России  всё   прогрессу  не  минуло.
                Ну,  мирный  атом.  Ю.Гагарин.  БАМ.
                А  следствиё  -  в  стоячку.  Тормознулось.
                Всего  делов  -  кулак  да  по  зубам.
                Вот  так  кого  допросишь  в  час  неровен  -
                И  воздевайте  саванный  покров.
                Да,  смертностью  от  зараженья  крови
                Погибло  несть  числища  оперов.
                Уж  тут  не  будешь  эдак  -  руки  в  брюки.
                Потери  в  кадрах!  Кадром  -  дорожи.
                И  на  поклон  пошли  менты  к  науке:
                Спасай,  наука,  чтой-то  подскажи.
                А  что  -  наука?  Сучая  утроба.
                Как  проститутка.  Знамо  за  версту:
                Не  к   работяге  или  хлеборобу  -
                Она  прильнет  первей  всего  к  менту.
                Ну,  и  пошло.  Как  воинство  Христово
                И  в  хвост  и  в  гриву  резал  сарацин  -
                Вот  так  с  ЗК.  В  науке  всё  готово:
                Ширять  почали  с  помощью  вакцин.
                И  фершал-упырь,  злыдень  здоровенный,
                ЗК  стреножит,  бросит  на  лежак,
                Загнут  салазки,  шприц,  вакцину  в  вену  -
                И  ты  поплыл,  хоть  вятич,  хоть  кержак.
                Враз  одолеет  немочь-расслабуха,
                Ты  как  грозой  об  землю  брошен  стриж,
                Любых  напраслин  можешь  понабухать,
                И  мать  родную  зря   оговоришь.

                Годов  под  десять  эдак  лютовали.
                Ан  вдруг  -  отставить.  Знамо  -  неспроста:
                Против  ширянья  запротестовали
                Вплоть  до  ООН  и  "Красного  Креста".

                Дак  что  теперь?  Опять  ментуре  мука?
                Опять  хребтины  узникам  ломать?
                И  тут  снова  в  подмогу  им  наука.
                Психологисты,  в  кодекс  душу  мать.
                Она , наука  -  власти  подстелилась.
                Давно  умы  сдала  властям  внаем.
                Ага,  вот  эти,  впавшие  в  немилость?
                Не  катаньем  пронять  их  -  так  мытьём!

                Теперь  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Я,  Дюжев  -  всякий  превозмог  ликбез.
                Я  за  науку.  Не  тащусь  задами.
                Я  прогрессивный.  И  не  мракобес.
                Как  без   науки?  В  полюшко  ль  иди  я
                Или  на  ферму:  что  в  куничках  чих?
                Здесь  мне опора  -  полиплоидия.
                Инбридинг  и  импринтинг.  Как  без  них?

                …Тут  раз  в  неделю  водят  нас   во  вшивку.
                (Разобъясню,  чтобы  понятней   вам):
                Во  вшивку  -  это  значит  на  помывку.
                И  уж  хоть  тут-то  руки  не  по  швам.
                Дак  вот  когда  Ризо  откроет  холку  -
                Во   всю  грудину  купола  и  "кольт".
                Лев  Маркович  -  и  у  него  наколка:
                Еврей  какой-то.  Имя  -  Мейерхольд.
                А  что  же  Дюжев?  У   него  другое!
                Он  на  предплечьи  носит, нос  утри,
                (Для  урожаев  в  пользу  и  благое)
                Знак  из  химизмов:  "Mg  Co3"!
                Крестьянству  что  ж,  удел  -  навоз  да  вилы?
                А  как  с  гектара  больше  взять  пудов?
                Нет,  нам  знаком  и  Николай  Вавилов,
                "Закон  гомологических  рядов"!
                Вот  так  со  мной.  Стерплю  любую  муку.
                Не  всяк  в  науке  хлюст  и  прохиндей.
                Всем   естеством, горой  я  за  науку.
                Когда  она  для  пользы.  Для  людей.
                Да  не  в  ту  степь  умом  иных  заносит.
                Им,  многознатким,  Бога  застит  герб.
                В  колесах   -  что?  Им  важно  смазать  оси.
                А  всунуть  палку?  Людям  во  ущерб.
                По  простоте  душевной  из  колоды
                Я  всё  шестерки  в  жменю,  не  туза.
                Как  будто  жду  от  мерина  приплода.
                Да  мне  открыл  Лев  Маркович  глаза!
                Он  мне  шепнул  (я  ухо  оттопырил):
                -Ты,  Дюжев,  мыслишь,  это  как,  спроста,
                Что  ты  на  нарах  закреплен  под  Кирей
                И  недоступны  прочие  места?
                В  подстилку  Кире  не  дают  клеенку,
                Тебе  накрыться  пленкой  не  дают…
                А  всё  затем,  чтоб  не  смыкал  ты  зенки.
                Такой  тебе  от  следствия  уют.
                А  что?  Не  бьют.  Не  колют.  Всё  гуманно
                Психолог  здешний  -  нет,  не  инфернал.
                И  на  тебя  моча,  как  с  неба  манна,
                Течет,  чтоб  ты  вину  свою  признал.
                Крестьянин  ты.  Привык  к  одушке  сена.
                Ну,  красота,  сто  запахов  поврозь.
                А  тут  -  с  повинной,  как  тебя   Бейсенов
                Проссыт  в  угоду  следствию  насквозь.
                Но  ты  держись.  Да,  ментовня  -  гарпии.
                Моча  пусть  каплет.  Ты  воспринимай
                Её  как  курс  уринотерапии
                Усёк?  Молчок.  Сиди  да  кочумай.
                Да  изготовься,  закалися,  Дюжев:
                Коли  тебя  мочою  не  проймут  -
                У  них  в  запасе  кое-что  похуже.
                Майор-психолог  -  нет,  не  баламут.

                -Чему  же  быть,  Лев  Маркович,  похуже?
                Ризо,  родимец,  ждать-то  мне  чего?
                И  так  вон  пояс  -  не  затянешь  туже.
                Стощал.  Не  чую  пол  под  сапогом.

                …И  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами,
                Пускай  России  это  и  в  укор:
                Что  насидела  умными  задами!
                Ну,   шевиот!  Ну,  падло,  коленкор!

                …Вам  это  знамо:  местность  звать  -  Сицилий.
                Теплынь  там  в  море,  просто  божий  рай.
                Невпроворот  сардинок  и  пеццилий,
                Но  вот  на  суше  -  ляг  да  помирай.
                Так  не  развиться  в  нашенском  морозе,
                У  нас  едва  десятый  в  эту  масть.
                А  там  вторые  -  каждый  мафиози.
                Стрельнут  -  так  мухе  могут   в  глаз  попасть.
                Да  не  стрельбой  головорезы  славны.
                Их  совестить  -  что  по  лбу  им,  что  в  лоб.
                В  них  вот  что  числят  от  роду  и  главным:
                На  свете  нет  прижимистей  жадоб!
                И  коль  деньгу  ухопил  итальяша  -
                Не  возвратит  и  малые  шиши.
                Пусть  родных  деток  размолотят  в  кашу  -
                Ему  хоть  кол  на  голове  теши.
                У  них  там  всё  -  каморра  да  омерта.
                А  здесь  в  молчанке  он  бы  преуспел?
                Затырил  деньги?  Не  в  сознанке?  Хер-то!.
                У  нас  бы  сдал  и  Лазаря  запел!

                Сказал  Ризо:  тут  в  камере  четвертой
                Закантовался  фраер  Галансков.
                Такой  маскотник!  Но  калачик  тёртый.
                Москву  обчистил  -  да  и  был  таков.

                Что  -   москвичи?  В  халупах  да  хламидах
                Теснятся  -  будто  пчелы  у  улья.
                И  Галансков  заквасил  "пирамиду"
                По  возведенью  москвичам  жилья.

                А  россиянин   жизнью  заморочен,
                Задрочен  властью  чисто  в  прах  и  пух.
                От  разнесчастий,  так  сказать  короче,
                Не  простодушен  -  даже  лопоух.

                Обвёл  вкруг  пальца  Галансков  народы,
                Семей  бессчетно  в  дупель  разорил.
                И  "сделал  ноги".  Будто  канул  в  воду.
                Ищи-свищи  от  Ниццы  до  Курил.
                Да  повезло,  что  в  Бресте  на  вокзале
                (Не  все  в  сыскарском  деле  лабуда)
                Под  белы  руки  суку  повязали
                И  прямиком  на  следствие,  сюда.
                Ну,  он  -  с  мошною.  С  ним  интеллигентно.
                Счета  по  банкам  пухнут  за  бугром.
                К  нему  и  так,  и  эдак  сто  агентов:
                Верни  несчастным  денежки  добром!
                А  он,  жадоба,  хуже  сицилийца:
                -Я  знать  не  знаю!  Голый  как  сокол.  -
                Пришел  черед  и  следакам  озлиться,
                И  уж  какой  поприпасли  прикол!

                ... Вот,  говорят,  мытарят  турки  курдов.
                А   нас  турчанам  век  бы  не  пронять.
                И  в  блоке  пять  у  нас  каморка-сурдо.
                Вот  тут-то  ужас.  Каждый  может  внять.

                И  следаки  впрямую  Галанскову:
                -Добром  не  хочешь,  стало  быть,  баклан?
                Ну,  не  свихнись,  какой  ты  ни  рисковый:
                Пускай  за  нас  работает  Билан.
                Тэк-с,  Галансков,  в  каморке-сурдо  чресла
                Наиудобно  приспособьте  здесь,
                Вот  в  эти  с  подлокотниками  кресла.
                К  ним  руки  ремешками  -  хлесь  и  хлесь.-

                А  для  чего  пристегивают  руки?
                Чтобы   эффект  жмотяру  не  минул.
                Чтобы  пронять.  Чтоб  сын-то  этот  сукин
                На  звук  пальцами  уши  не  заткнул.
                И  с  потолка,  со  стен  взбазлаил  ирод
                Из  рупоров  под  тыщу  децибелл.
                Оно,  биланье  -  по  ушам  секирой.
                Недели  три  -  вот  ты  и  заскорбел!
                Биланом  этим  раскололи многих.
                Билан  как  пытка  -  знатный  причендал.
                И  Галансков  пал  прокурорам  в  ноги.
                Всё,  что  нахитил  -  до  копейки  сдал.

                Еще  тут  был:  мол,  знаю  лишь  на  урду.
                Ни  в  зуб  по-русски.  Парус  без  ветрил.
                Так  на  денек  его  впихнули  в " сурдо " -
                Как   Лев  Толстой  по-русски  взговорил!
                Еще  ж  сильней  по  сурдорезультатам
                (Куда  уж  там  кикиморе  в  лесу,
                А  тут  достанет  визгом  до  простаты)
                Такая  баба,  имя  ей  -  Алсу.

                ...Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами,
                Нащот  себя  сомнения  не  мня:
                Шиитам  так  не  было  при  Саддаме,
                Что  ждет  в  той  "сурдо"  вскорости  меня.

                -Ну,  ты  не  хлюпик,  равно  и  не  нытик,  -
                Предостерег  Лев  Маркович  меня.  -
                Вот  ты  -  политик,  да  и  я  политик,
                И  ждет  нас  сурдо,  что  не  взвидим  дня.

                Апостол  он  -  Лев Маркович  Хозяин.
                Предостерег,  чтоб  я  не  впал  впросак.
                Наставник  он.  Отец.  Не  Ванька-каин.
                Не  хитромысл,  как лисовин-корсак.

                ...Тут  в  камере  железкой  по  известке
                Вцарапаны  евангельски  слова.
                Они  во  мне.  Запали  в  душу.  Хлестки.
                Их  как  икону  можно  целовать:
                "ВНИМАЙ,  МУЖИК,  МОГУТЕН  ЛИ,  ЛЕДАЩИЙ,
                СКАЛА  ТЫ  СРОДУ  ИЛИ  ЖЕ  КИСЕЛЬ:
                НЕ  ПАДАЙ  ДУХОМ,  ВСЯК  СЮДА  ВХОДЯЩИЙ-
                И  НЕ  ЛИКУЙ  ПО  ВЫХОДУ  ОТСЕЛЬ".

                …Меня  вязать  в  село  аж  взвод  приехал.
                В  бронежилетах.  Черные.  Спецназ.
                Беда,  конечно.  Тут  уж  не  до  смеха.
                И  к  "воронку".  Зеленый.  Марки  "ГАЗ".

                -А  ну,  пошла,  курвина!  Эка  клуша!  -
                Кричит  один,  да  автоматом  -  шмяк.
                Он  -  на  кого?  Да  на  мою  же  Лушу.
                Мать  пятерых!  Да  я  ж  тебя,  хомяк!

                Тут  бросились,  гляди,  сживут  со  света,
                А  старший  их,  в  берете  и  с  орлом:
                -Такую  мать,  да  взять  его  в  браслеты!
                За  спину  грабки.  Будет  поделом!

                И  навалились,  бросились,  повисли.
                На  всю  деревню  блыснул  гвалт  да  ор.
                Ну,  пошустрили,  а  опосле  скисли :
                -Тут  незадача,  господин  майор!

                А  потому,  что  вы,  спецназ  -  уроды.
                Вам  враз  бы  вникнуть,  глянув  на  меня,
                Что  Дюжев  Савва  -  древняя  порода:
                Браслет  запястьям  маловат.  Херня.

                …  Здесь  напишу  вам,  дамы  с  господами,
                Какого  я  позорища  огреб.
                Середь  арабов  (это  при  Саддаме)
                Была  тюрьма   такая  -  "Абу-Грейб".
                Из  США  сержантка-вертухайка
                Там  за  ялду  араба  провела.
                Тотчас   огласка,  нет  у  них  утайки,
                Враз  восемь  лет  сержантка  огребла.
                А  что  у  нас?  Майор  орёт  в  УАЗе
                (Нет,  срамотно  у  нас  не  всем  людям!):
                -Что,  на  запястья  наш  браслет  не  влазит?
                Так  снять  портки  и  пристегнуть  к  мудям!

                …Вот  так  меня,  земли  славянской  семя,
                Крестьянина,  трудягу,  соль  земли
                Окоротили  и  забрили  темя.
                Под  яйца  -щелк!  -  и  в  "крытку"  повели.

                Тут  бы  спецназ,  как  бабу  в  "Абу-Грейбе"  -
                Всех  под  арест  и  сроки  -  это  б  да.
                А  им  другой  определили  жребий,
                Всё  с  рук  сошло,  ну,  как  с  гусей  вода.

                Но  вот  же  что:  племянник  мой,  Ипатка
                (Не  простофиля  малый, гой  еси!)
                Снял  всё  "на  цифру".  Он  за  дядю  падкий.
                Сыскал  контакт  -  и  флэшку  в  Би-Би-Си.
                И  эти  кадры  во  мгновенье  ока
                (С   утра  аж  Путин  опоздал  в  сортир)
                Успел  весь  мир  по  телекам  накнокать.
                Успел  сюжетец  облететь  весь  мир.

                Тут  я  в  надежде:  выпустят  на  волю.
                В  ООН  замолвит  за  меня  У  Ну…
                А  мне  иную  сблатовали  долю:
                -К  стене  хайлом!  И  руки  за  спину!

                Не  обнесли  спецназ  спиралью.  Бруно,
                Не  снят  с  меня  решеточный  оброк,
                И  мне  к  сопатке  кукиш  плюс  приструнно:
                -Себе  в  довесок  схлопотал  ты  срок!
                Набибисил  с  чужбинными  ****ями?
                На  шею  гнет  и  кубарем  ко  дну.
                Ведь  ты,  подлюка,  голыми  мудями
                Как  есть  и  напрочь  запятнал  страну!
               
                …  И  хоть  звала  меня  не  быть  в  печали
                Вбоку  от  нар  царапка  на стене  -
                В  тюрьме  к  печали  был  я  поучален.
                Тут  -  как  разумши  босый  по  стерне.
                Но  минул  срок  -  втянулся  я  в  сидельцы.
                В  себе  концы  с  концами  увязал.
                Кирдык,  Россия:  Я  СЕБЕ  ВЛАДЕЛЬЦЕМ!
                И  так  Ризо  и  остальным  сказал:
                -Братки!  Вон  тама  на  стене  царапка,
                Что,  выходя  отсюда  -  не  ликуй.
                Я  не  согласен.  Я  попру  внахрапку.
                Коль  ты  мужик,  так  не  барань  -  быкуй.
                И  ты,  Лев  Маркыч,  не  держи  опаски:
                Я  возликую, вышедши  отсель.
                Я  НОВЫЙ  РУССКИЙ,  а  не  Дерипаска,
                Мне  впрок  пошла  неволи  карусель.

                -Вот  ты  и  прав,  -  сказал  на  то  Хозяин.  -
                Не  дай  слабинкам  вырасти  в  изъян. -
                Ему-то  -  вера.  Мы-то  с  ним  друзья  и
                Ведь  он  куда  шибчей  меня  смутьян.
                Клипмейкер  он  и  режиссер  -  Лев  Маркыч.
                Седой  как  лунь,  а  страхи  -  трын-трава.
                И  весельчак.  А  долбанет  -  так  напрочь.
                Такой    мужик.  Сорви,  ****ь,  голова.
                Ему  опаска  Божий  дар  не  застит,
                Он  через  это,  стало  быть,  и  влип.
                Как  есть  озлил,  изнедоволил  власти,
                А  потому,  что  запузырил  клип.

                По  властному,  не  щучьему  веленью
                Кремль  малый  бизнес  на  ноги  повстать
                Зовет.  И  прочит  все  благоволенья,
                И  процветанье,   выгоды  и  стать.
                Лев  Маркыч  сразу  под  такую  дудку
                (О  чем  задумка  у  него давно)
                И  на  серьезе,  нипочем  не  в  шутку
                Моментом  сделал  малое  кино:
                Мол,  россияне,  где  вы,  кто  толковы?
                Спешите  тотчас  опыт  перенять
                Конечно  -  у  Сергея   Михалкова.
                Лишь  у  него.  Всё  прочее  -  возня.
                У  стихотворца  бизнес,  власть  -  взаимны,
                Для  предприятий  малых  -  эталон:
                "Изготовленье  и  ремонты  гимнов".
                Неприкасаем!  Денежки!  Поклон!

                …Что  поднялось,  какая  сталась  буча!
                Окстись,  Лев  Маркыч,  затаись  в  тенёк.
                Гляди  -  прижучат,  прищемят,  прищучат,
                А  то  вообще  -  башкою  на  пенек.

                А  он  -  пле-вать!  (Не  возымел  урока).
                Полнометражку  выдал  на-гора.
                Вот  тут  и  вышла  полная   морока,
                Хотя  пошла  та  фильма  на  ура.

                … Висит  в  музее  знатная  картина,
                Всегда  пред  ней  несметная  толпа:
                "Иван  Четвертый  убивает  сына".
                Кровь  стынет  в  жилах.  Волос  на-попа.
                А  что  же  в  фильме?  Нет,  не  "убивает",
                А  "зачинает".  Блуд  во  весь  экран.
                Анастасия  ляжки  воздевает, 
                Над  ней  Иван.  Идет  как  на  таран.

                И  тут  бы  точку.  Взяли  б  за  порнуху
                Все  по  дрова,  а  вы,  Хозяин,  в  лес?
                А  режиссер,  хоть  пороху  и  нюхал  -
                Во  историзмы  зряшно,  но  полез.

                Ведь  что  -  монарх?  Анастасию  вздрючил.
                Лицо  слюнями  ей  же  намокрил.
                Вполне  мужчина.  Тут  чего  уж  лучше:
                Позакряхтел  -  и  оплодотворил.
                Дак  вот  на  этом  жизненном  этапе
                Оставь  монарха.  Дальше  -  ни  на  шаг.
                Деньгу  срубил?    И  ладно.  Дело  в  шляпе.
                Не  то  этапом  выйдешь  на  большак.

                А  Лев-то  Маркыч  с  глаз  долой  не  канул.
                Анналы  вскрыл.  Была,  брат,  не  была.
                Всё  раскопал  про  Грозного  Ивана.
                Ну,  закусил  вмертвую  удила.

                Беда.  Да  что  тут  напускать  туману?
                Женат  был  Грозный  для  отводу  глаз.
                А  в  койке  Федька  был  при  нем.  Басманов.
                Так  что  монарх  -  "петух"  и  пидорас.

                …Яловой  суке  легче  жить,  чем  щенной.
                Ну,  тормознись,  Лев  Маркыч,  сберегись.
                Да,  пидор  царь.  Но  ты  без  обобщений!
                Не  то  сожрут  вельможные  враги.

                А  он  -  за  правду.  Он  воитель  -  истый.
                Стеной  за  "да"  и  волком  против  "но".
                Не  про  Ивана,  жопосодомиста,
                Насочинил  Лев  Маркович  кино.
                Он  -  про  Россию.  Что  ж  ей  невезуха?
                Уж  сколь  веков  ей  тернии,  волчцы.
                И  кто  в  ней  правит,  Русь  гоня  в  проруху?
                Ой,  не  святые  нации  отцы.
                Да  взять  хоть  нынче:  только  б  тити-мити.
                Вот  тут  и  Путин  с  финкой  в  сапоге.
                Пахан,  бугор,  смотрящий,  окормитель
                Санкт-ленинградской  жадной  ОПГ.
                Россия  -  что?  Она  как  трап  на  пристань.
                Вот  вроде  вверх,  да  только  без  перил.
                То  в  ней  правитель  -  из  волюнтаристов.
                То  вурдалак.  То  вовсе  из  педрил.
                Пшеница   Русь,  да  зернышки  в  потраве
                На  небеси  кто  к  этому  подвиг,
                Что  на  Руси  всегда  пшеницей  правят
                Чертополохи  или  борщевик?

                Такой  вот  фильм.  Вся  правда  как  до  нитки.
                Не  по  заказу  снято.  Не  за  мзду.
                А  режиссера  сразу  под  микитки:
                Мол,  оскорбил  величий  череду.
                И  вроде  это  -  главная  пружинка, 
                Что  взят  под  стражу  злостный  клеветник.
                Да  только  тут  пружиночка -дзержинка
                Есть  по-за  кадром.  Знайте,  кто   не  вник.

                Россия  -  что?  Жена  на  поруганьи.
                Горбач  нагадил.  Ельцин  принасрал.
                Гайдар  нашкодил.  Чубайс  напоганил…
                Да  их  не  счесть  -  народных  обирал.
                А  что  же  водка?  И  она  -  воровка.
                Литраж  с  достатком  полностью  враздрай.
                Не  по  карману  эта  дозировка:
                Ноль-пять,  ноль-семь,  и  ты  хоть  помирай.
                А  ведь   верблюд  ходил  в  игольно  ушко!
                Куда  же  делась  по  всея  Руси,
                Ценой  доступна,  лапонька-чекушка?
                Кого  об  этим  напрямки  спросить?

                Дак  вот  по  этой  казусной  причине
                Засел  Лев  Маркыч,  темя  наморщив.
                Так  суток  двое  пребывал  в  кручине  -
                И  что  намыслил  (чуть  переборщив)?
                Из  кресел  встал  Лев  Маркыч,  друг  народа:
                -Ну.  засиделся,  долго  ворожу.
                Да  мне  ли  дуть  на  молоко  и  воду?
                Возьму  -  да  враз  чекушку  возрожу!
 

                Народу  как  побластить,  чтоб  в  нирване?
                С названья  начал,  не  издалека:
                Чекушка  -  что?  Откуда  ей  названье?
                А  беспременно  это  -  от  ЧК.
                Что  мы  имели?  Золушку,  не  боле.
                Мутна  стеклом.  И  горло  в  сургуче.
                А  вот  почнем  дизайном   форму  школить,
                Чтобы   искрился  шкалик  -  как  в  луче!
                Чтобы  как  грудь  невестинская  в  руку!
                Годна  к  проносу  в  кейсе  и  в  унту.
                И  чтобы  сладко  булькала,  без  хрюка.
                И  непременно  горло  на  винту.

                Тут  подступай  хошь  теле,  хошь  и  пресса.
                Виват,  Лев  Маркыч,  русский  имярек.
                Чекушка  -  во!  На  выданьи  принцесса!
                И  кто  хоть  слово  молвит  поперек?

                …Чем  знатна  ветка?  Соловьем  на  ветке.
                И  вот  уж  тут  мозгами  пораскинь:
                Какую  взять  к  ЧКушке  этикетку?
                Ведь  не  портвейн!  Не  этот…  мараскин!
                Художник  тут  понадобен  первейший,
                Чтоб  тему  вскрыл  и  заглубился  в  суть.
                При  соболевой  кисточке.  Не  с  флейшем.
                Середь  мазил  сыщи  такого?  Жуть.
                Ан  найден  был.  Фамилия  -  Шабельник.
                Осмыслит  образ.   Выверит  типаж.
                Он  -  кипарис,  а  остальные  -  ельник.
                Он   -  как  нектар,  прошедший  сквозь  купаж.
                И  вот   оно:   из  браунинга  целясь,
                Ллойд  Джорджу  дуло  направляя  в  лоб  -
                На  этикетке  наш  Железный  Феликс.
                И  пулей  скошен  англоостолоп!

                И  праздник  всем.  Как  с  воскресеньем  вербным.
                ЧКушка  -  вот.  Не  мабуть  да  кубыть.
                Но  на  ЧКушке  (что  ж  она,  ущербна?)
                И  знатный  текст  с  обратки  должен  быть.

                А  кто  -  Дзержинский?  Рыцарь  пролетарский.
                Он  из  железа  с  головы  до  пят.
                Он  всем  гроза.  От  Бреста  до  Ангарска.
                Как  прижелезит  -  вороги  хрипят.
                Дак  вот  читай,  Степан  ты  иль  Емеля:
                Чтоб  ты  железа  в  теле  прикопил  -
                На  пуговицах  от  шинели  Фели
                Настой  в  ЧКушках.  Лишь  бы  ты  испил.

                И  в  зеркалах,  да  с  подпуском  из  бронзы
                Открыл  Лев  Маркыч  диво-магазин.
                Глаза  таращат  конкуренты-бонзы,
                Притормозив  поодаль  лимузин.
                Ну,  душит  жаба:  экий  расторопник.
                И  зависть  горло  тискает  до  спазм.
                И  магазин  зовется  -   вот  же  гопник!  -
                Заманным  вусмерть  именем  -  "ОРГАЗМ"!
                И  никакой,  вот  диво-то,  толпежки,
                Ну,  на  манер  овечьего  гурта.
                И  все  равны,  нет  встречи  по  одежке.
                Для  вас,  народ,  ЧКушка.  Праздник  рта!
                Тут  упаси  толкаться  или  матом.
                К  бессчетью  касс  течет  река  голов,
                И  вперемеж  с  бомжами  дипломаты,
                Да  это  что  -  видали  и  послов.
                Да  это  что:  вон  -   видите?  Де  Ниро!
                И  Шерон  Стоун,  в  пальцах  "Мастер-карт":
                -ЧКушка,  раша,  экстра-сувениры!
                Ай  лав  суприм!  Дзержински-бой!  Дринк-арт!

                …Таким  успешным  -  гадь,  пока  не  поздно.
                Подбей-ка  клинья,  со  властями  рознь.
                И  если нету  силушки  на  козни,
                То  хоть  одну,  но  замастырить  кознь.
                И  дегустаций  жулики-наймиты
                Отмашку  красным  делают  флажком:
                -В  "Оргазме"  чистят  водку  доломитом,
                А  то  и  вовсе  козьим  кизяком!

                Конечно.  нервы  сильно  изъязвили,
                Проели  дыры,  как  в  сыру  "Бакштейн".
                Но  в  Лихтенштейне  есть  геноссе  Вилле!
                А  в  Израиле  винодел  Блувштейн!
                И  уж  они  консилиум  собрали  -
                Всяк  дегустатор   -  сверхавторитет.
                И  что  в  ЧКушках  -  нюхали,  пивали,
                На  вязкость  брали,  ну,  и  на  просвет.
                И  под  конец  означенный  геноссе,
                А  с  ним  француз,  испанец,  немец,  бритт
                Сказали  так,  как чукчи  произносят:
                -Глотнешь  -  вода.  А  подожжешь  -  горит!!!

                …Вот  тут  опять, как  в  фильме  про  Ивана:
                Прижми  сюжет  да  вглубь  не  развивай.
                Накой  народам  знать,  кто  был  Басманов,
                А  царь  -  педрила,  жопа  с  каравай?
                Ведь  ты,  Лев  Маркыч,  люб  по  всей  державе.
                Тебя  не  станет  -  беднякам  каюк.
                Ведь  слей  ведро  -  оно  быстрее  ржавет.
                Как  без  "дзержинки"  Северу?  А  Юг?
               
                А  он  озлился  с  вражеских  дискуссий,
                Что,  мол,  "дзержинка"  люта  с   похмела,
                Что  нету  в  ней  каких-то  послевкусий…
                Взъярился  Маркыч.  Просто  добела.
                Вдогон  своей  прославленной  "дзержинке",
                Чтоб  конкуренты  сквасились  в  момент,
                Чтоб  позаткнулись,  чтобы  ни  блажинки  -
                Лев  Маркыч  двинул  вширь  ассортимент.
                Тут  вам  "Менжинка",  "Берьевка",  "Ягодка",
                "Ежовка"  плюс  "Шелепинка"  рекой,
                "Андроповка"  и  "Патрушевка"  ходки…
                Пей  хошь  в  крестины,  хошь  за  упокой.
                И  из-под  рук  хватают  -  токо-  токо!  -
                И  всякий  чин,  и  алкашок-дебил
                Настойку  на  известном  альпенштоке,
                Каким  Меркадер  Троцкого убил.

                …Могло  всё  это  взнравиться  чекистам?
                А  их,  чекистов,  нынче  пол-страны.
                Носы  по  ветру.  А  уж  руки  чисты  -
                Как  цапнут,  ну,  не  наложи  в  штаны.
                И  враз  Лев  Маркыч  стал  наркобароном,
                Не  режиссером  стал,  а  курбаши:
                Нашли  навалом  в  студии  патроны,
                А  в  тулье  шляпы  баш  из  анаши.

                Теперь  и  лязг  "собашника "  на  двери,
                И  вертухая  с   пальчиком  рука:
                -Кто  тут  Хозяин?  Жопу  в  горсть,  тетеря.
                Кругом-бегом.  По  выкладке  -  "слегка".

                А   про  "слегка"  маракуй  -  не  "с  вещами".
                "Слегка"  "по  фене"  -  ясен-пень  вопрос:
                Не  на  этап,  не  слезы  да  прощанье,
                "Слегка"  в  неволе  -  тянут  на  допрос.

                Часов  под  семь  Хозяин  был  в  отлучке,
                Да  вот  вернули..  Бледен.  Шаг  нетверд  -
                Как   по  полгода  в  людях  без  получки.
                И  взгляд  погасши.  А  бывало  -  горд.
                Тут  я  к  нему  посунулся:  сердешный,
                А  мне-то  ждать  какого  тумака?
                Нет,  не  успел.  Расхлопнулась  скворешня:
                -Тут  Дюжев  -  кто?  Вперед,  бугай,  "слегка".

               
                Заводят  в  "сурдо".  В  кресле  спеленали.
                Держися,  Дюжев,  ведь   не  мальчик  -  муж.
                В  мужской  предмет  мне  трубку…Ну,  канальи!
                Катетер  звать.  А  по-другому  -  буж.
                Ты,  говорят,  тут  сутки  прокукуешь,
                А  как  подступит  -  в  трубочку  мочись.
                Ты  участь  выбрал  сам  себе  такую:
                Не  сознаешься  -  вот  и  подлечись.

                И  грянул  звук  -  таким  хоть  гни  подковы.
                Майор-психолог  что  замыслил,  тать?
                Мне  сутки  будут  басни  Михалкова
                Как?  Жириновским  голосом  читать!

                Небрежно  в  "Дело"  вникли,  лоботрясы.
                Прочли:"Наводчик".  Им  ориентир
                Что  есть  на  мне  наводки  и  атасы
                При  взломе  хат  да  кражам  из  квартир.
                Наводчик?  Да.  А  что  ж  прохолостали?
                Сержант  я  в  прошлом.  Старший.  Канонир.
                При  нарезной  да  траекторной  стали.
                Наводчик?  Да.  У  гаубиц.  Мортир.
                Знавал,  как гильзы  стреляные  пахнут.
                Калибр  -  соли  как  в  бочке  огурцы.
                Она,  голуба,  гаубица  ахнет  -
                Подпрыгнешь,  будто  взяли  под   уздцы.
                Да  Михалков  мне  -  что  горох  об  стену.
                И  Жириновский  -  как  комар-мизгирь.
                Мне  хошь  Крылова  вкупе  с  Лафонтеном
                На  суток  трое  разом  запузырь!

                …Вторая  жизнь  у  дерева  -  валежник.
                Всегда  второй  профессией  в  Руси
                У  граждан  есть  профессия  -  терпежник.
                Ну,  и  не  верь,  не  бойся,  не  проси.
                Терплю  неделю.  Минула  вторая.
                Да  хоть  и  третья,  всё  мне  трын-трава.
                И  в  толк  не  взять,  за  что  меня  карают.
                Они  мне  -  в  лес,  а  я  им  -   по  дрова.
                Смежаю  веки  в  кресле  окаянном  -
                И  ботал  звон  на  шеях  у  коров,
                И  смех  меньшой  внучашеньки  Татьяны
                Мне  глушит  звук  из  сучьих  рупоров.
                Меня  виденья  прошлой  жизни  тешат.
                Тесть  постарел:  июнь  -  а  он   в  дохе.
                И  поползень  ручной,  прозванье  -  Кеша
                Головкой  вниз  челночит  по  ольхе.
                А  уж  вконец  теплом  охватит  душу,
                Когда,  виденья  прочи  заслоня,
                Со  мной  навеки  венчанная  Луша
                Нагнувшись,  в  грядках  полет  зеленя. 


                …Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Наш  Кремль  дивнее  всяких  прочих  див.
                Но  хоть  штукуют  -  старится  с  годами.
                Разок  взглянул  -  и  будя:  рецидив.
                А  вот  на  Лушу, да  особо  сзади,
                Готов  глядеть  я,  любость  распаляя.
                Про  Лушу  так,  пускай  хоть  в  карцер  садят:
                В  ней  зад  красивей  нашего  Кремля!

                Вот  так  я  в  "сурдо"  время  коротаю
                В  виденьях  деток,  Луши,  чечевиц…
                Как  липы,  что  с  вершинок  облетают,
                Вот  так  и  я  лысею не  с  яиц.
                И  всё  грозят  мне:  падло,  ну  -упорен.
                Против  тебя  улик-то   -   пруд  пруди.
                С  прибавкой  звука  мы  сеанс  повторим,
                Коль  будешь  за  нос  следствие  водить!

                А  что  мне  шьют,  об  чем  велят  телиться?
                За  что  толкают  фермеру  ***?
                Я,  мол,  Лужкова,  мэра  из  столицы,
                Втоптавши  в  грязь  и  -  как?:  "де-за-ву-и"…

                В  Москве  (конешно.  прежде  из  чекистов)
                Есть  толстосумец.  Лебедев.  Банкир.
                На  место  мэра,  в  ругани  неистов,
                Давно  уж  метит,  взяв  Лужка  за  шкир.
                Ну,  а  Лужков  сожрет  кого  угодно.
                Не  за  Можай  загонит,  так  за  БАМ.
                Пошкандыбаешь,  рыпнувшись,  в  исподнем  -
                Но  вот  банкир  ему  не  по  зубам.
                Они  -  акула  сгрызлась  с  кашалотом,
                Несчетность  средств  кидают  на  алтарь.
                Там  миллиарды,  силищи,  оплоты  -
                И  вдруг  в  ту  свару  Дюжев  встрял,  пескарь?

                А  мне  твердят: стрезва  или  под  киром
                Ты,  Дюжев.  ясно,  жирный  куш  урвав,
                Потайно,  сволочь,  снюхался  с банкиром,
                Международно  мэра  оплевав!
                Дай  компромат  на  Лебедева  мигом,
                Иначе  к  ногтю  будешь  поприжат.
                И  сколько  денег  хапнул  под  интригу?
                И  где  оии,  те  доллары,  лежат?
                Ведь  ты  -  болван.  А  дело-то  не  чисто.
                Кто  шрифтовик?  Кто  сочинял  плакат?
                Такие  штуки  лишь  в  мозгу  чекистов
                (Да  из  прожженных!)  могут  возникать.

                Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Крестьянин  я.  Без  хитростей.  Простой.
                Я  на  земле  хребтину  гну  годами.
                Семейский,  честный  у  меня  устой.
                Хоть  навались  вся  следственная  кодла  -
                В   породе  нашей  им  не  наскрести,
                Чтоб  Дюжевы  -  да  учинили  подлость.
                Мы  -  без  ****инки,  Господи,  прости.
                Да  и  в  селе  на  подлости  не  падки.
                Взять  мужиков  -  как  есть  чисты  нутром.
                Без  писанины  врежут  по  сопатке,
                Ну,.  кой-когда  зарубят  топором.
                Вот  так  сидел  я  на  своем  гектаре,
                Капитализм,  привольности,  права…
                Да  по  Москве  у  нас  дерутся  баре,
                Вот  и  втянули  в  эти  жернова.

                …Иная  местность  -  сплошь  пески  да грязи,
                Склизь,  чавкота,  не  едем,  а  ползем.
                А  вот  от  нас  ученый  Тимирязев
                В  Париж  возил  -  гордиться!   -  чернозем.
                У  нас  община  -  штучная  от  роду.
                Не  бунтовали.  Всё  платили  в  срок.
                Сполна  вносили  всякому  уроду
                И  десятину,  барщину,  оброк.
                Ан  за  сто  лет  порода  исхужала:
                Большевики.   Крестьянство  на  мели.
                Что  натворили,  дышло  им  в  кружало!
                Но  могуту  вчистую  не  свели.
                Что  -  старики?  Про  них  и  речи  нету.
                Хоть  гамузом  любого  не  угнуть.
                Пятирублевку  в  пальцах  мнут, монету.
                А  молодые?  Нет,  ни  тпру,  ни  ну.
                Но  поостались  даже  молодые,
                Не  всё  в  породе  кануло  ко  дну,
                У  коих  плечи,  силища  да выи  -
                Наручник  на  запястьях  не  сомкнуть.
                Была  у  нас  нешуточная  волость.
                Оплот  российства.  Голубы  глаза.
                И  всяк  мужик  имел  на  сходе  голос.
                И  всяка  будет  вытерта  слеза.
                Кровь  с  молоком!  Ни  капельки  обрата.
                А  про  куренье  говорили  так:
                Деньгам  растрата,  а  во  рту  насрато.
                И  в  детородстве  будешь  не  мастак.
                Опять  же  зелье:  водка,  пиво,  браги…
                Каким  устоям  будет  это  впрок?
                В  запрошлом  веке  все  шинки,  шараги
                Деды  сожгли:  всей  волостью. -  зарок!
                А  что  ж  цари?  Тревожились  по  кельям:
                Не  пьют  славяне?  Это  же тоска!
                И  в  нашу  местность,  чтоб  хлебали  зелье,
                Императрица  двигала  войска.
                Да  устояли.  Тем  войскам  -  куда там.
                Село  Христом  живало  не  зазря.
                А   полегли  -  как  с  питерским  мандатом
                На  волость  взъелись  шавки  Октября.
                В  церквах  умолкли  напрочь  благовесты,
                Сиди,  катай  на  скулах  желваки…
                Ох,  утоптала  нашенскую  местность 
                Антихристова  рать,  большевики.
                Чего  уж  семьи  наши  не  видали?
                Несчастных  тьму  превозмогли   годин  -
                А  тут  бессчетно  вдовы  возрыдали:
                Статья   приспела.  Шестьдесят  один.
                В  седьмом  колене  всяк  в  селе  -  трудяга,
                На  печке  жопу  парить  не  с  руки…
                А  тут  в  кожанках,  да под  красным  флагом:
                -Лицом  ко  рву!  Отжились,  кулаки!

                Оно  в  России,  может,  где,  конечно,
                Взошла  чегой-то  новая  заря,
                Да  вот  у  нас  случился  ад  кромешный
                Внутри  села  Большие  Прохоря.
                Всё  под  откос.  Паршивого  паршивей.
                Куда  ни  рюхнись  -  рубит  власть  сплеча:
                Не  Прохоря  мы  больше,  не  Большие  -
                Колхоз  теперь. "Десница  Ильича".
                А  по  сельчанам:  что  оно   -  "десница"?
                Звались  бы  вроде  "Красного  луча".
                И  прижилось  понятное:  "ресницы".
                -Какой  колхоз?  "Ресницы  Ильича".

                И  -  лихолетье.  Моры.  Запустелость.
                Как  слепни  у  привязанных   коров
                Нам  коммуняки  рассвербляли    тело,
                Зорили  и    высасывали  кровь.

                Но  Бог-то  -  есть.  Взошла  его  денница.
                Питал  народ  надежды  не зазря:
                В  тар-тарары  обрушились  "Ресницы",
                И  снова  мы  Большие  Прохоря!
                Делили  пашни,  трактора,  отары.
                Чтоб  всё  чин-чином.  Честно.  Без  булды.
                Досталось  мне  землицы  два  гектара,
                Ещё  покос.  На  пойме.  У  воды.

               
                Тут  опупели  люди  от  свободы.
                Во  что  впрягаться?  Все  ни  ме,  ни  бе.
                На  всех  наделах  сразу  недороды,
                Прибытка   нет  ни  в  люди,  ни  себе.

                Были  и  будут  нам  кривы  дороги,
                Не  взяться  жизни,  ровной  -  как  гумно.
                Россия  -  что?  Извечно  НА  ПОРОГЕ.
                А  за  порогом,  как  всегда  -  ГОВНО.
                И  так  сказал  я  богоданной  Луше:
                Пусть  вся  округа  пыжится  кто  как, 
                Но  жизнь  наступит  гадостней  и  глуше,
                Вот  потому  мы  и  начнём  с  собак!

                Я  по  армейской  службе  стародавней
                Умел  брататься,  кровно  корешить.
                А  где  Басир?  Подносчик  -  нету  равных.
                Ведь  он  -  при  псарне   у  Туркмен-баши!
                А  там  -  учёт.  Недреманное  око.
                Но  всё  ж  надул  учетчиков  Басир.
                Втравил  курнуть  травы  (прозванье  -  кока),
                Или  какой  подпрыснул  эликсир.
                И  шито-крыто.  Провернули  дельце.
                Ну  и  Басир!  Ну,  джана,  ну,  рисков:
                Туркмен-баши,  исконного  владельца,
                Лишил  я  пары  призовых  щенков.
                Вам.  сосунки,  теперь  другой  оазис.
                И  кто  б  меня  за  Маркса  ни  корил  -
                Я  кобельку  назначил  имя  -  Базис,
                Ну,  и  Надстройкой  сучку  окрестил.
                Тут  загалдели  девери  да  сваты:
                Кого  завел?  Умны?  Держи  карман.
                В  уме  знатнее  всяких  азиатов
                Ротвейлер  или  этот…  доберман!
                А  я  им  так:  ущербники!  Сельчане!
                Вы  как  хотите,  я  же  в  аккурат
                От  роду  не  глупее,  чем  датчанин,
                Хотя  вполне,  конечно,  азиат.

                Я  от  супругов  Базиса  с   Надстройкой
                На  тот  момент,  как  влипши  под  арест,
                Взял  шесть  помётов.  Что  ни  пес  -  отброй-ка.
                Не  шелохнись!   Замрите  все  окрест!
                И  каждый  пёс  в  помётах  обзадачен,
                (Моих тут  с  плеткой  не  было затей),
                Чтоб  не  пугать,  а  уж  кусать  тем  паче
                Любых  на  свете  женщин  и  детей!
                Из   рук  чужих  -  ни-ни,  не  ймут  подачки.
                Повстрел  -  сторонкой  проходи  с  добром.
                Короче,  не  шутейные  собачки,
                А,  право  слово,  молоньи  и  гром.

                Смиренна  Луша.  Да  на  крик  базарный
                Вдруг  сорвалась.  Впилась  в  меня.  Когтит:
                -Ну,  и  чего,  Савелий,  с   нашей   псарней?
                Мы  нищету  собрались  стерегти?   -
                В  слезах.  Орет  коровой  нераздойной.
                Да   мы  знавали и  горшее  дни, 
                И  голодуху,  утесненья,  войны…
                Воспрянем  мы!  Мозгую  я.  Нишкни!
                Ты  погляди, что  нынче  с  православьем:
                В  поповстве  денег  -  куры  не  клюют.
                А  как  молиться?  Нет  икон.  В  потраве.
                Любой  молельный  оголен  приют.
                Да  богомазов  множество  сыскалось,
                Всё  намалюют,  раззудись,  рука:
                Партейных  нет  препонов  да   фискалов…
                А  чем  работать?  Как?  На  шармака?
                Рублевых  -  нету.  Уйма  сторублевых.
                Ан  всё  равно  их  выучка  тонка.
                А  доски  где?  А  кисти?  Всё  …ёво.
                Где  взять,  допустим,  кисть  из  колонка?
                Да  не  зазря  на  Талице  на   нашей
                Стоит  надежный  дюжевский  баркас.
                Нет,  Дюжев  ел  никак  не  мало  каши.
                В  иконах,  Луша,  главное  -  левкас!
                Какая  мне  нужна  экипировка?
                Река  да  вот  -  Большие  Прохоря.
                Умею  я  с  наследственной  сноровкой
                Плести  да  ставить  в  речку  вентеря.
                Ну,  для   забавы  попадет  в  ячеи
                Клешнястый  рак.  Деликатес.  Чилим.
                А  нам-то  нужен  водный  Аракчеев,
                Сопливокожий  пудовик-налим.
                Топи-ка  печь,  не  мни  бока  на  ложе.
                Да  чугунок  повыйми:  не  до  щей.
                В  котел  большой   ввали  налимьей  кожи, 
                Потом  два  пуда  кроличьих  хрящей.
                Вари  два  дня.  Конешно,  вонь   в   натуре.
                Зато  грунтовка  выйдет  напоказ.
                По  стародавней  русской  рецептуре.
                Оно  и  есть  искомое  -  левкас.
                У  богомазов  нынче  -  где  что  скрысят
                Мне  что  жужжал  заезжий  хрен  в  пенснэ?
                Иконы  прежде  -  сплошь  на  кипарисе.
                А  нынче  нету.  Пишут  на  сосне.
                Дак  на  сосну  потолще  слой  левкаса  - 
                И  родилась  икона  напоказ,
                Хошь  Иоанн  идет  к  евреям  в  массы,
                Или  Голгофа,  Богоматерь,  Спас…
                Мы  на  левкасе  денег  напроворим.
                Моей  жене  -  носить  к  лицу  рядно?
                Заказов  -  тьма.  Забогатеем  вскоре.
                Левкас  да  кисти  -  золотое  дно.
                Ведь  ты,  Лукерья,  к   нови   безбоязка,
                В  руках  умелость  у  тебя  тонка.
                Освоишь  дело  это  -  кистевязка,
                Да  из  него  ли  только,  колонка.
                В  Москву  поеду.  Кое-кто  поможет.
                В  Сибири  есть  урочище  Балей.
                Урвём  оттуда  (пособит  вельможа)
                Харзу-куницу.  Да  и  соболей!

                … Дак  вот  пишу  вам.  дамы  с  господами:
                В  Москве  подпятил  к  нужному  лицу.
                Гляди,  пошлет  меня  к  такой-то  маме,
                Или  с  ладони  сдует  как  пыльцу.
                Да  только  -  нет.  Произошла  беседа.
                Не  зря  я  мыслил:  это  -  интраверт.
                Не  рявкнул  он:"А  ну,  катись  отседа!"  -
                А  в  стол  смахнул  полученный  конверт.
                И  говорит,  позволив сесть  напротив:
                -Затеял  взять  какие  рубежи?
                Валяй  о  льнах,  о  севообороте…
                Какие  нужды?  Сжато  изложи.

                Тут  я  даю  ему.  урезав,  справку,
                Как  на  колхозных  гибли  мы  харчах.
                А  вот  теперь  бы  двинуть  на  поправку.
                Коли  тю-тю  "Ресницам  Ильича".
                Телят  бы  мне.  Бельгийских.  "Эрестея".
                Хотя  б  пяток  элитных  единиц.
                И  звероферму  основать  затея.
                Часть  соболей,  а  такожде  куниц.
                Еще  -  река.  К  моей  усадьбе  внутре.
                Всего  минута,  даже  не  рысцой.
                Водить  бы  там  ондатриев   да  нутрий.
                Навалом  шкурок.  А  еще  -  мясцо!
                Их  красномясость  оторвут  с  руками,
                Немедля  экспорт  взвинтится  на  лад:
                Коль  нутрий  нет  -  шпигуют  ишаками,
                А  с  ишаков  какой  же  сервелат?

                Содеяв  ложкой  штрих  в  кофейной  гуще,
                С  одной  до  трех  морщины  взгнав  на  лбу,
                Сказал  мне  барин:  эк  ты  загребущий !
                Вот,  шаромыжник,  раскатал  губу!
                Я  сановит,  не  знаю  слова  "кроме".
                В  поступках  тверд  и  не  гоню  пургу, 
                Но  вот  в  таком  пространнейшем  объеме
                Помочь  тебе  Я  даже  не  могу.
                Но  ЛИЦА  есть  -  в  могуществе  жутина.
                Хоть  Эверест  не  стой  на  их  пути.
                И  океан  (допустим  -  Аргентиной)
                Вполне  свободно  могут  забутить.
                Такие  ЛИЦА  -  как  в  замке  засовы.
                Они  -  бальзам,  а  мы  с  тобой    мазут.
                Сейчас  тебя  (  ты  вызнан,  согласован)
                К  ЛИЦУ  его  секьюрити  свезут.
                Для  нас,  козявок,  что-то,  если  взглянуть  -
                Как  есть  дворец.  А  для  него  -  клозет.
                Как  величать?  Не  знай.  И  даже  спьяну.
                Допустим,  так:  Икс  Игрекович  Зэт.
                Насчет  своих  угодий  да  приямков
                Там  не  мели.  Уйми  в  коленках  шат.
                Ответишь  "Да!"  -  и  сразу  будешь  в  дамках,
                А  остальное  для  тебя  решат.
                Проникся,  Дюжев?  "Да!"  -  и  только  это
                Не  закобенься,   в  рот  те  пароход.
                Шагай  за  ширму.  Дверца  там,  с  секретом:
                Как  ходят  к  солнцу?  Через  черный  ход!

                Куда  деваться?  Пошагал  за  дверцу.
                А  в  полутьме  гляжу  та,  оба-на:
                На  хвост  любому  понасыплют  перцу  -
                Стоят  два  лютых  рослых  кабана.
                Меня  строжат:  не  трепыхайся,  дядя.
                Таков  порядок:  едем  в  затишок.
                Так  что  тебе,  хоть  дело  на ночь  глядя,
                Чтоб  ты  не  зыркал  -  на  башку  мешок.


               
                Катили  долго,  хоть  сильна  машина.
                На край,  ребята,  двигаем  земли?
                Но  вот  мешок  посдернули  с  плешины.
                Кругом  ковры.  Лепнина.  Привезли!

                … Не  опишу  вам,  дамы   с  господами,
                Того  свиданья  никаких  примет.
                Целее  буду.  Не  прервусь  годами.
                Подарок  зятя  доношу  -   бешмет.

                Дак  вот  сидит  преклонных  лет  мужчина.
                С  коленок  кот  сигает  на  пол  -  бряк.
                Меня  -  напротив.  Под  торшер  личиной.
                По  всем  ухваткам  -  зашибись.  Добряк
               
                Да  я-то  вижу:  с  добряком  застольным
                Держися,  Дюжев,  ниже  сон-травы.
                Он  двинет  пальцем  -  не  успеешь:"Больно!"-
                Вскричать.  И  баста:  ты  без  головы.
                Глаза  напротив  -  ой  же  не  шутейны.
                Исчез  бы  Дюжев,  ясно  наперед,
                В  стране-малютке,  вроде  Лихтенштейна.
                А  уж  в  России?  Базис  не  найдет!

              Тут  он  с  фужером:  долбанем  за  встречу.
              Чего,  мол,  басни  в  корм  да  соловью.
              А  я  ему  хоть  робко,  но  перечу:
              Прошу  пардону  -  от  роду  не  пью.

                -Ну,  раз  такое  -  вот  тебе  сигара.
                Таких  и  Черчилль  не  знавал  до  нас.
                Смакуй,  крестьянин.  Попыхтим  напару.
                От  Кастро.  Вишь?  "Корона  коронас"!

              Да  из  меня  какой  же  англичанин?
              И  лопочу  смиренно  упырю:
             -Премного  вам…  Поклон  за  привечанье.
              Но  как  не  пью  -  так  сроду не  курю.

                Внутри-то  обмер:  оборзел  не  в  меру.
                Мужик  не  курит,  не   берет  стакан…
                А  он  мне  вдруг:  -  Ты  что  про  староверов
                Имеешь  знать?  Еще  -  про  молокан?

              А  что  слыхал?  Не  пьют  они.  Не  курят.
              Работны  -  да.  но  всеж-ки  дети  тьмы.
              И  двуеперстьем  крестятся  от  дури.
              Не  во  три  пальца,  как  привыкли  мы.
              И  по  всея  России  нововерной,
              Коли  поссать  пришел  кому  черед  -
              Мирянин  хер  (  не  в  пику  староверам!)
              В  два  пальца  из  ширинки  достаёт.
              А  им  бы  я  повыдал  на  орехи:
              Средь  молокан  я  видел  на  Томи  -
              В  три  пальца  хер  вынают  из  прорехи,
              Чтоб  троеперстных  этим  ущемить!

                -Подкован  в  теме!  -  Зэт  меня  одобрил.  -
                Себя  здесь  чувствуй  рыбою  в  воде,
                А  то  сидишь  -  как  суслик  перед  коброй
                Или  как  рыба.  Не  в  воде  -  в  бидэ.
                Ну,  на  голяшки  кипятком  не  писай.
                Я  возложить  намерен  на  тебя
                От  двух  до  трех  ответственейших  миссий,
                Поскольку  ты  -  не  жмых  и  отрубя.
                Держи-ка  вот.  Раскрой  клешню  пошире.
                Чего  сидишь,  как  двоечник-школяр?
                Кого  позвать,  чтоб  пальцы  растопырил?
                Да  ты  не  мешкай,  раскрывай футляр
                Узрил?  Кольцо.  Из  платины.  Знай  наших.
                Почти  что  Лувр.  Работа Рамбуйе.
                Мы  вкус имеем,  несмотря  что  раша.
                Цена?  Семь  тысяч.  Ясно,  что  в  у.е.
                Да  что   металл,  хотя  и  в  наворотах?
                От  камня  сердце  ёкает   в  груди.
                На  свет  направь.  Крестом  лучится?  То-то!
                Таких  камней  в  миру  -  не  пруд  пруди.
                Хошь  Соломону  это   в  укоризну,
                Для  всех  его  Рахилей  да  Земфир:
                Он  не   владел  камнями  с  астеризмом.
                Названье  камню  -  звездчатый сапфир.
                Зачем  даю?  Жене  подаришь, Луше.
                Ты  ж  говорил:  не  ей  носить  рядно…
                Чего  сидишь , как будто  оглоушен?
                Кольцо  размером  Луше  не  годно?
                Положь  на  стол.  Вот  разверни-ка  свиток:
                Старались  люди,  вгрызлись  во  века.
                Ушли  довольны.  Я со  всеми  -  квиты.
                Гуляй  домой,  историки.  Пока.
                Твоё  тут,.  Дюжев,  родственное  древо.
                Трудились  всмерть  два  доктора  наук.
                Считай, копали  от  Адама  с  Евой.
                Корпели  год  Не  покладая  рук!
                Пошел  твой  род  от  северных  поморов.
                Из  двуеперстных . Тех,  что  в  старине,
                Не  сдавшись  пыткам,  батогам  и  морам,
                Себя  сжигали  заживо  в  огне.
                Кто  уцелел  -  бежали  безоглядно.
                Кто  с  северов,  кто  в  бегство  из  волжан.
                Вот  троеперстье,  будь   оно  неладно…
                Бежала  русскость  аж  в  Азербайджан.
                Камыш  да  Каспий,  да  вытье шакала.
                А   Русь-то,  Дюжев  -  эка  велика!
                И  часть  людей  в  просторах  заблукала
                На  черноземах  да  в  лесных  колках.
                Но  тут  прижали.  От  большой  докуки
                Твои  предтечи  дали  слабину,
                Сложив  три  пальца  эдак,  в  недокукиш.
                Но  в  остальном  их  было  не  угнуть1
                На  том  заквасе  и  развился  Дюжев.
                Большая  сила  -  кровь  да  молоко:
                С  младых  ногтей  ни  разу  не  простужен!
                И  пять  детей  растут  здоровяком!
                … Теперь  вот  сект  кругом  понаплодилось,
                Ко  лже-Христовым  люди  льнут  послам:
                Умом  затменны  -   есть  ещё  мудилы.
                Но  вот-ка  светоч  истины  -  Ислам!
                Хоть  в  Антарктиде  -  он  и  то  заманен,
                Хотя  суров  аскезностями.  Строг.
                И  первым  делом  должен  мусульманин
                Взашей  гяура  -  да  и  за  порог.
                А  где  тут,  Дюжев,  ко  секрету  дверца?
                (Чего  молчишь?  Ну,  будто  истукан!)
                Секрет  какой,  что  персы  иноверцев
                Сердечно  привечают?  Молокан?
                С  чего  оно:  в  кружавчатой  ограде
                Средь  мусульман,  как  лыко  да  в  строку,
                Всемирно  знатен  Молоканский  садик
                Есть  в  самом  центре  города  Баку?
                Скажу  тебе,  чтоб  не  чесать  потылиц:
                Пророк  -  везде.  (Вдруг  нынче  -  далеко?),
                И  молоканок  звали  как  кормилиц,
                Пусть  и  с  неправоверным  молоком.
                Для  правоверных  наше   православье,
                Его  устои  -  крепко  не  в  чести.
                Но  молоко…  По-аглицки  -  ай  лав  ю.
                Аллах  акбар.  Он  видит,  но  -  простит.
                И  пусть  попы  вершат  свои  обряды
                Про  небеси, да  про  кутью,  скуфью  -
                В  ПОРОДЕ  русской  нам  восславить   надо
                Кровь  с   молоком.  И  сперму  (малафью)!
                Особо  -  кровь.  С   неё  команды  сперме.
                Изъян  в  крови  -  он  будто  вши во  швах.
                Гемофилия,  рыхлый  эпидермис…
                В  породе  будет  непременно  швах.
                В  царе  Николке  сколько  РУССКОЙ  крови?
                В анналах  факт,  поди  его  отмой.
                Он  и  мензурки  нам  не  набуровит
                Своей  одною  сто  двадцать  восьмой.
                Вот  и  суди,  какой  он  стался  тятя:
                Сынок   ущербен, где  уж  быть  другим,
                Откуда  взяться  богатырской  стати?
                Вот  и  иной  над  всей  Россией   гимн.
                И  ладно,  Дюжев.  Просветился?  К  делу.
                Не  вздумай  врать.  Поопасись.  Усёк?
                Ведь  ты  смекнул,  что  про  тебя,  фавелу,
                Детей  и  Лушу  я  разведал  всё?
                Ты  двадцать  лет  женат  на Луше.  Верно?
                Но  вот  потеря  твоего  лица:
                На  левом  среднем,  а,  у  благоверной  - 
                Какой  размерец  должен  быть  кольца?
                Ни  в  зуб  ногой.  А  Рамбуйе  в  Париже
                С  чего-то  знает:  двадцать  два  и  пять.
                Добро,  что  Луша  не  нажила  грыжи,
                А  только  руки  плющит  от  лопат
                А  кто  семью  во    браке  оборонит?
                Что  на  божнице  у  тебя  стоит?
                Угодник  Петр  с  любезною  Февроньей..
                Всё  знаю  я.  Такой  я  индивид.
                Теперь  поведай,  это архиважно,
                Как  есть,  с  младенцев,  всё,  начистоту:
                Ты  много  крал  у  родины  и  граждан?
                Не  врать!  Вранье  учую  за  версту!
                Был  на  Руси  князек  такой,  вельможа.
                Для хрестоматий  взял  да  нагнусил,
                Что  россиянин  к  пьянству  расположен,
                Что  в   питии    веселие  Руси.
                Какая  чушь!  И  наговор  на  русских.
                Не  пити  -  красти  денно  и  в  нощи
                Нацелен  скиф:  купюры, рельсы,  блузки…
                И  всяк  имущий  бди  и  трепещи!
                Цыгане  -  воры.  Но всего  эрзацы.
                Охвата  нет.  Уперлись  в  лошадей.
                Смешно  от  узких  специализаций,
                Бескрылых  дел,  беззубости  идей.
                А  русский?  В  истом  воровайском раже,
                (Но  непременно  родину  любя),
                Всем  естеством  пылает  жаждой  кражи.
                Да  хоть  кради  говно  из-под  себя!
                Так  вот,  голуба,  Дюжев-земледелец:
                По  чину  крал  или  как  генерал?
                Чему  чужому  сделался  владелец?
                Деньжата,  доски,  свиноматок   -  крал?

                …Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Да, русский  -  вор,  каких  не  видел  свет.
                Куда  там  в  Осло  или  в  Роттердаме  -
                У  нас  в  Торжке…  И  разве  то  навет?
                Я  славянин.  Куда  же  от  породы.
                Крал    пацаном  от  бочек  бандажи.
                Бандаж  дрючком  погонишь  по  дороге…
                Еще  у  мамки  в  печке  крал  коржи.
                А  деньги  -  нет.  Какие  уж  там  баксы.
                Чтоб  деньги  тырить  -  это  не  моги.
                А  ка к   служил  -  в  казарме стибрил  ваксы.
                У  старшины.  Нафабрить  сапоги.

                …Икс  Игрекович   сделал  знак  рукою:
                -Герой.  Не  крал  до  сёднего  числа.
                Вот  потому  ты  здесь,  а  я  спокоен.
                Не  вор  ни  в  чём.  Разведка  донесла.
                Не  мне    -  тебе,  честняга,  весть  благая.
                Средь  тысяч  тыщ  да  вдруг  тебя  столбя,  -
                Я  что  с  тобой,  крестьянин,  сопрягаю?
                И   почему  пал  выбор  на  тебя?
                А  потому,  что  одолели  думы:
                Чего  плошает  в  русских  естество?
                Душа  да  тело  -  где  гармоний  сумма?
                Кругом  хужанье.  Что  ему  родство?
                Я  не  по  этой  линии  мыслитель.
                Что  намозгую?  Гиль,  белиберда.
                А  ну-ка  -  дать  задание  элите
                Отраслевого  социотруда!
                И  долго  ль,   Дюжев,  выводов  я  ждамши,
                От  тех,  у  коих  вся  страна  в  уме?
                Моментом   в  толстых  папочках  из  замши
                Прислали  мне  досье  и   резюме.
                Официозу  и  оптимизягам,
                Темнилам  в  пику  и  наперекор
                (Не  побоявшись  влипнуть  в  передрягу!)
                Доцентов  трое  и  один  член-корр
                Мне  осветили,  отчего  порода
                В  стране  хужает  -   караул  кричи.
                Какие  "славься!",  здравицы  и  оды?
                Сухарь  мусоль,  забывши  калачи.
                Всё  -  тьма  таблиц  и  зауми  врачебной
                Насчет  каких-то  синапсов,  аорт,
                Про  то,  что  русским  к  здравию  потребно…
                Поди  осмысли.  Ногу  сломит  чёрт!
                Уж  всё  они,  доценты  со  член-корром
                Повзяли  на  научный    карандаш…
                Ну,  может.  кто  и  вдумается  споро,
                А  для  меня  -  полнейший   раскардаш.
                Сюда  доставить  я  велел  их  скопом,
                Чтоб  просторечно  сделали  доклад,
                Чтоб  мне  ушами,  слушамши, не   хлопать.
                Так  вот:  в  народах  сплошь  на  кой  бы  ляд
                Землистомордость,  сгорбленность  в  осанке?
                В  движеньях  нервность?  И  блудливость  глаз?
                Зачем  в  вечор  шмыгучи?  Спозаранку?
                Зачем  из  слов  первей  всего  -  "атас!"?

                Сказал  член-корр(он  власти  нелюбезен,
                А  оттого  почти  анахорет):
                -Виною  -  Кремль.  Россию  тянет  в  бездну,
                А  главный   вывод   спрятал  под  секрет.
                Не  заикнись  про  воровитость  в  генах.
                Мол,  дело  в  пьянстве,   куреве  и  лжи.
                И  лишь  от  них  изъян  в  аборигенах.
                (Из  года  в  год  печать  о  том  блажит.)
                Ан  воровства  -  его  довлеет  ноша
                Над  генофондом.  Вот  же  полынья!
                От  воровства  народ  сильней  изношен,
                Чем  от  куренья,   пьянства  и  вранья.
                Скради  хоть  малость  -  и  уже  ущербен,
                И  к  долголетью  не  проставить  вех.
                Тут  всё  равно.  украл  ты  чипсы  "Дерби"
                Или  графу,  допустим,  "Против  всех".  -

                Вот  так-то,  Дюжев,  корифей  расчислил,
                Приозаботься  да  на  ус  мотай.
                Ловчей,  коль  два  ведра  на  коромысле  - 
                И  ты  ко  мне  препровожден  впотай.
                Насчет  семьи  я  -  белая  ворона.
                Бобыль.  Как  перст.  Отрезанный  ломоть.
                Но  у  меня  есть  трое.  Компаньоны.
                Мне  им  потрафить  нужно  и  помочь.
                Солома,  сено  во  труде  аграрном  -
                Ты  их  скирдуешь  или  же  копнишь.
                А  мы  скирдуем  деньги.  Миллиарды.
                Такие скирды  -  выше  всяких  крыш.
                Ты  телевизор  смотришь?  Смрадный  ящик.
                Второй  канал  -  его  бы  звать  кювет.
                Какую  гнусь,  аж  нет  её  пропащей,
                Какую  гадость  вытащил  на  свет!
                Мол,  россияне:  кто  в  веках  мессия,
                Кто  САМЫЙ-САМЫЙ  был  во  все  века
                Наивеликим   символом России?
                Высоцкий?  Сталин?  Бросьтесь  пошукать!
                Ущербно.  Утло.  Гнило.  Беспардонно.
                Про  САМЫЙ-САМЫЙ  я  бы  грянул  вот:
                Кто  во  державе  был  непревзойденный
                Во  все  века  дундук  и  идиот?
                Сигай,  Россия, с  печки  на  полати.
                Но  мне-то  САМЫЙ  нужен  под  "ура"
                В  незамутненных  по  породе  статях
                И  чистоте  славянского  нутра.
                Мы  -  что?  Валюты  слямзили  -  ну,  вива,
                Спешили  красть,  плодиться  не  пора.
                Вот  и  нажили  генную  червивость.
                Кого  зачнешь?  Ущербника?  Вора?
                И  тут  тебя  (почти  без  колебаний!)
                Нашли  средь  гущи  всенародных  масс,
                Чтоб  трех  гражданок  Дюжев  отдербанил
                Да  те  родили.  Будут  детки  -  класс.
                Гражданки  -  диво.  Каждой  лет  под  тридцать.
                Москва  легла  под  тучного  божка  -
                Так  про  жену  он  смог  проговориться,
                Что,  мол,  у  ней  -  квадратная  башка.
                Ну,  пусть  вождёк  квадратность  привечает.
                А  у  моих  прельстительных  Гекуб
                Изящней  формы  тулово  венчают:
                Суть  пирамида,  шар,  а  также  куб.
                А  в  пирамиде,  Дюжев  -  ключ  космизмов.
                Куб  -   символ  вечности.  Квадрат  пред  ним  -  клошар.
                А  уж  у  шара  высшая  харизма:
                Скруглений  зла  благовеститель  -  шар.
                Чего  привстал?  Хозяин  -  хата  с  краю?
                Смолит  сигару,  олигарх,  уют,
                А  мужа  три,  от   ревности сгорая,
                За  пищик  хвать  -  и   Дюжева  убьют?
                Послей-ка  воду,   Дюжев.  Сядь  моментом.
                К  поживе  страсть  менять  на  ерунду?
                У  нас  одна  лишь  ревность  -  к  конкурентам.
                Сожрем!!!  А  бабы?  Ревность  не  в  ходу.
                Да  вот  одна  из  трех,  которых  надо…
                Чтоб  Дюжев  ей  младенца  -  высший    класс.
                Ведь  чемпионка  в  плаваньи.  Наяда!
                Как?  Через  секс  с  спинистки  вовлеклась.
                Ужель  развод,  разлад,  пиши  пропало?
                Нет,  чин  по  чину,  во  семействе  штиль.
                Муж  не  ревнует,  с  кем  она  наспала
                Свой  несравненный  во  спинизме  стиль.
                Чего  привстал?  Не  рыпайся,  я  знаю:
                С  венчанья  Луше  ты  не  изменял,
                А  тут  троих…  Всю  верность  обкорнают,
                Себе  бы  Дюжев  до  смерти  пенял.
                Ты,  Дюжев  -  чист.  Незамутнен  на  диво.
                Ну,  не  сиди,  поникши  головой.
                Конечно,  можно  эту  щекотливость
                Всем  без  обид  объехать  по  кривой:
                Семян   своих  набрызгаешь  в  пробирку,
                Берут  врачи  спринцовки  да  безмен,
                Всё  делят  на  три,  словно  под   копирку  -
                И  никаких  супружеских  измен
                Но  в  этом,  Дюжев  -  дрянная  одушка.
                И  мне  на  ум  такой  приходит  знак:
                Зачем  бессмертны  Грибоедов,  Пушкин,
                Толстой  и  Блок,  Есенин,  Пастернак?
                И  почему  к  теперешним  писакам
                Нейдет  аж  козья  в  рытвинах  тропа?
                Всё  -   однодневность.  Вывернутось  раком.
                Все  -  словобздёхи.  Шавки.  Шантрапа.
                А  вот:  все  перья  потеснил  компьютер.
                Так  кой  же  спрос  с  шустрилок  и  сучат?
                Гони  строку,  а  за    строкой  валюту…
                Писали  прежде.  А  теперь  сучат.
                К  чему  клоню  -   почуял,   понял,  взвесил?
                Лишь  тот  любезен  череде  времен,
                Кто  был  зачат  -  как  в  перьевом  процессе,
                А  не  машинно  был  осеменен.
                Перо  -  вникай!  -  компьютеру  не  ровня.
                Как   михалковский  гимн  и  "Отче  наш".
                Застрянет  джип,  куда  достигнут  дровни.
                Естествен  должен  быть  осеменаж!
                Чего  привстал?  Сиди,  балда,  не  ерзай.
                Клянися  Луше,  что  не  бес  в  ребро,
                Что  не  кобель,  до  знатных  сучек  борзый…
                Ну,  даст  по  морде.  Но  и  даст  добро,
                Коль  объяснишь:  не  в  похоти  тут  дело,
                А  согласился  спермой  оросить
                Не  молодаек  -  дам.  И  позднеспелых.
                Для  торжества  славянства  и  Руси.
                Скажи:  есть  в  Штатах  парень.  Шварценеггер.
                Арношей  звать.  Ну,  баловень  судьбы.
                Всеобщелюб.  Не  вор.  И  не  бутлеггер.
                И  головаст  -  не  абы  да  кабы.
                Хоть  в  президенты  сей  же  час  Арношу,
                Его  таланты  -  ну-ка,  поушей.
                Ему  посильна  и  такая  ноша.
                Но  только  -  нет.  Как  не  видать  ушей.
                Не  воспарит  над  ним  орлан  пернатый,
                Чтоб  под  пятой  Россия  и  Китай.
                И  наш  Арноша  -  только  губернатор.
                А  рангом  выше?  Даже  не  мечтай!
                У  янки  так  священно  заведёно,
                Тут  не  прохляет  -  улучи  момент:
                Лишь  на  земле  Америки  рожденный
                Здесь  может  статься  Штатам  президент!
                И  не  бывать  Арноше  президентом,
                Хоть  папа  римский  будь  ему  свояк:
                Не  то  он  родом  взялся  из  Сорренто,
                Не  то  он  вовсе,  тьфу  ты  -  австрияк!
                А  наши,  Луша,  три  числом  матроны?
                С  прицелом  дальним   в  США  родят.
                Их  лона  -  наша  пятая  колонна.
                И  в  ЦРУ  манёвр  не  отследят.
                И,  Луша,  эдак  лет  через  полсотни
                За  океаном  может  сбыться  что?
                Такая  Штатам  выйдет  укоротня  -
                Не  охватить  и  дерзкою  мечтой!
                Не  помянем,  что  Бог  да  шельму  метит:
                По  США  средь  первых  всех  первей  -
                В  Овальном  главном  сядет  кабинете
                Сэр  расславянских  дюжевских  кровей!
               

                Врубился,  Дюжев?  К  Луше.  На  коленях!
                Простерши  руки.  Со  кольцом  в  зубах.
                Пускай  тебе  хоть  по  башке  поленом,-
                Чтоб  только  не  остался  на  бобах.
                Пади  ей  в  ноги.  Земно  бей   поклоны:
                Для  благ  России,  Луша!  В  пух  и  прах!
                Содействуй  с  открепительным  талоном,
                Ну  -  как у  нас  дают  на  выборах.
                За  это  нам,  радетелям  державы,
                Подбросят  благ,  хозяйственных  обнов.
                Доколе  жить  нам  впроголодь  да  ржаво
                Для  поддержанья  юбки  и  штанов?
                Ну,  двигай,  Дюжев.  Жду  благие  вести.
                Повникнет  Луша.  Нрав  у  ней  благой.
                В  Москву  отпустит.  Даже  перекрестит.
                И   есть  надежда,  что  не  кочергой.
                А  с  кем  контачил  тут  -  неогласимо.
                Любой   обмолвке  воздвигай  редут.
                Иначе  что,  а,  Дюжев?
                -Хиросима.  -
                -Она,  она.   И  пепла  не  найдут.

                Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Вернулся  я  в Большие  Прохоря  -
                Ну,  как  Папанин,  позатертый  льдами,
                Женоотступник,  блудодей  и  фря.
                Как  подступиться?  Ить  семью  порушу.
                Хоть  в  петлю  лезь. Хоть  в  омут  головой.
                На  что  мне  жизнь  без  благоверной  Луши?
                Семья  -  привой,  а  я-то  ей  -  подвой!
                И  деток  пять.  Любимейшие  чада.
                Ведь  я  им  -  ствол,  а  детоньки  -  кора.
                Ствол  без  коры живет  ли, хоть  и  скрадом?
                Нет,  не  живет.  А  жизнь  -  где   детвора.

                В  такой    вот  я  мыслительной   коросте,
                Не  корнеплод,  а  жухлый  пук  ботвы
                Иду  к  усадьбе.  А  в  усадьбе  -  гости!
                Аж  в  две  "газели"  прибыли.  С  Москвы.
                И  вот  тут  что:  Москвы  достигли  слухи,
                Что  мой-то  Базис  -   небывалый  пёс.
                Умней  слона.  И  ежели  он  в  духе  -
                Антропоморфен.  А?  Апофеоз!
                Что  этот  грозный  среднеазиатец
                (Борзей,  хваля,  а  хошь  и  не  борзей)  -
                По  умноте  и  Познеру  как  братец.
                Умнее  даже  пражских  шимпанзей!
                Ведь  что  -  село?  Лучина  да  овчина.
                И  здесь  вдруг  выплеск  пёсьего  ума?
                Что  есть  истоки?  В  чем  первопричина?
                Противоречий  и  сомнений  -  тьма.
                Такие  факты,  что  наука  -  влежку.
                Но  вдруг  всё  это  -  на  говне  узор?
                И  вдруг  всё  это  -  голая  мухлежка?
                Как  в  избиркомах?  Мировой  позор!
                Вот  от  того  и  на  дворе  не  голо.
                В  науке  всяк  солист,  а  не  хорист
                Снуют:  этолог.  Плюс  -  гештальтзоолог.
                Как оппонент  им  -  бихевиорист.
                Полезли  в  прикус.  Во   проход  анальный.
                Всё  терпит  Базис.  Я  велел:  терпи.
                -Да,  пёс  -  элита.  А  феноменальность?
                Всего-то  в  том,  что  только  стоя  спит?
                Так  чистокровки  из  ахалтекинцев,
                Англо-арабы  -  эти  скакуны
                Спят  тоже  стоя.  Рядовые  принцы.
                И   тож   вполглаза  наблюдают  сны.

                -Выходит,  Базис  -  ложная  облатка?
                Он  не  массив,  а  фанеровка,  шпон?  -
                И  говорю  я  племяшу  Ипатке:
                -Гони  в  избу.  Неси  аккордеон!
                Сей  миг,  наука,  будет  вам  гостинец.
                Такое  будет,  что  не  чухал  свет.
                Ваш  не  заржет  скакун-ахалтекинец,
                Где  Базис  с  горя  на-голос  взревет!

                И  вот  Ипатка  (он  -  богатый  слухом)
                "Калинку"  шпарит.  Раззудись,  моща!
                А  что  же  Базис?  Почесал  за  ухом,
                Зевнул  да  с  ляжки  выкусил  клеща.

                Этолог  хмыкнул,  сидя  средь  физалий:
                -И  что?  "Калинка".  Древняя  попса.
                Вы,  Дюжев,  что  нам  этим  доказали?
                И  где  хоть  в  чем-то  уникальность  пса?

                За  морем,  ясно, телушка  -  полушка.
                И  тут  Ипатка  в  тишине  немой
                Заводит  песнь  про  море  и  старушку,
                Что  ждет  напрасно  моряка  домой.
                И  под  слова,  где,  обернув  рогожей,
                Роняют  в  море  кочегара  труп  -
                Завывши  Базис.  Мураши  по  коже!
                Зычнее  всех  иерихонских  труб!

                И  что?  В  ухмылки  впала  профессура.
                Мол,  всё-то  трюк  и  замысел  поган.
                Да  это  ж - с  песней -  фортели  дрессуры.
                Вот  так  медведей  школят  у  цыган.
                Такие  штуки  -  явный  день  вчерашний.
                Берите,  Дюжев,  с   мастеров  пример.
                Они  -  Филатов,  Куклачёв,  Запашный…
                Слепцов-то  много,  да  не  всяк  -  Гомер.

                А  я  в  каком  подавленном  настрое
                Домой  пришел,  в  Большие  Прохоря?
                Вы   мне  чего  тут  вякаете,  трое?
                Да  вы  мне  все  -  что  козия  возгря!
                Этолог,  а?  В  седины  убеленный.
                Насмешки  строит:  влипли,  ну  -  мура!
                Первей  всего  -  ему  под  зад  коленом,
                И  остальные  дуйте  со  двора.
                Вас  положи-ка  фермер  на  лопатки,
                Протухли  вдрызг  от  формул  да  какав…
                -Слышь,  дядя  Савва,  -  тут  меня  Ипатка
                Смирил  от  гнева,  тронул  за  рукав.
                И  говорит  ученым:  айн  моменто,
                Мы  с  дядей  точно,  равно  как  и  вы
                За  чистоту  во  всех  экспериментах.
                Без  чистоты  все  опыты  мертвы.
                От  нас  в   сторонке  обсудите  тайно,
                На  личный  вкус  возьмите  два  стиха.
                Один  -  фанфарный,  "вира",  а  не  "майна".
                Другой  -   трагичный.  И   не   впопыхах
                И  тот,  и  этот  Базису  зачтите.
                Стихов  у  вас  достаточен  багаж?
                Всё  снять  на   пленку.  Фильм  не  коротите:
                Какой у  пса  возникнет  реагаж?

                Сей  миг  гештальтник,  закативши  очи,
                Про  пионеров  что-то  зачитал,
                Про  что-то  "взвейтесь",  про  детей  рабочих,
                Про  "будь  готов!"  и  чей-то  пьедестал…
                И  что  же  Базис  под  такие  строки?
                Сидит.  Кемарит.  Полусонный.  Квел.
                Чего  бубнят?  Не  оберись  мороки.
                На  "будь  готов!"  и  ухом  не  повел.

                Гештальтник  чтец  -  занудством   уканает.
                А  голос  -  будто  вывалян  в  золе.
                Ещё  гундит.  О  -  про  Танюшу.  Знаю!
                Которой   краше  не  было  в  селе!

                "Не  кукушки  загрустили - плачет  Танина  родня:
                На  виске  у  Тани  рана  от  лихого  кистеня,
                Алым  венчиком  кровинки  запеклися  на  челе…
                Хороша  была  Танюша.  Краше   не  было  в  селе".

               
                И  мой-то  Базис,  желтый  гром-зверина,
                Вдруг  пал  на  землю, нету   пса-туза,
                Кутенком  вспискнул,  племяша  отринул,
                А  из-под  лап  проистекла  слеза

                Гештальтник  обмер,  онемел,  отпрянул.
                Себя  этолог  осенил  крестом.
                А  третий  вовсе  навзничь  пал  в  бурьяны.
                Что  -  чистый опыт?  Вот  и  я  о  том.

                Здесь,  обретя  по  малости  дар  речи,
                Сказал  Ипатке  бихевиорист:
                -Пойдешь  далеко, сыне  человечий,
                Да  только  путь  не  стался  бы  бугрист.
                Вот,  не  страшась  ни  дали,  ни  заносов,
                Во  всем-то  неук,   разве  что  крещен,  -
                Санями  в  Питер  въехал  Ломоносов…
                Жаль,  нынче  въезд  санями  запрещен.

                А  мой  Ипатка,  с  глазками-углями,
                На  стол  сдвигая  для  прощанья  снедь:
                -Ни  за  санями,  ни  за  "жигулями"
                Я  и  в  Москву  не  двинуся  умнеть!
                Мне  кой  бы хрен  в  российском  культпросвете?
                Иное  мне  осилить  по  плечу:
                Я  только  в  Штаты  и  на  "джумбо-джете"
                И  только  в  Гарвард  летось  полечу!

                Неловкость  вышла.  Вроде  как  и  грубо.
                Ну,  Луша  встряла,  силится  замять:
                -К  столу  прошу.  От  лося  ели  губу?
                Чего  спешить-то?  Ну  её,  сумять.
                Оно  у  нас,  ушица  да  драчонки  -
                Еда  простее,  чем  из-за  бугра,
                Но  всё  же  вот  налимия  печенка  -
                Она  пошибче  всякой  фуа-гра!
                Да  вот  бадейку  теста  замесила,
                С  зайчиной  эт  -  три  противня  шанег.
                Чего  -  Москва?  Без  вас  бы  износилась?
                Застанете.  Не  прошлогодний  снег.
                Ещё  б  у  нас  маленько  погостили.
                Чего  вам  так  на  Базиса  запасть?
                Вестимо,  он…  Но  и  Надстройка  -  сила!
                И  детки  их  умом  в  тую  же  масть.

                …И  я  за  то,  чтоб  задержались  гости  -
                Мне  объясненье  с  Лушей  оттянуть.
                Пойти,  что  ль,   место  выбрать  на  погосте?
                Ведь  пришибёт.  И  глазом  не  моргнуть.

                Уехали…  Спешат  в  Москве  осмыслить,
                Какой  сурприз  им  Базис  преподнес.
                Ну,  Луша,  кто  ты,  леопарда,  рысь  ли?
                Тут  ум  за  разум.  Как  не  вешать  нос.
                И  вдруг  да  крик.  Истошный.  Заполошный.
                Жена  кричит.  Она  -  да  не  она.
                Такому   крику  не  бывать  нарошно..
                Неужто  НАТО?  Дождались  -   война?

                А  не  война.  Страшней  войны  картина,
                Понятно,  Луша  от  чего  кричит:
                Гортензий  сквозь  и  дерена  куртины
                За  руку  Базис  Лушу  волочит.
                Схватил,  должно,  на  кухне,  при  замесе.
                Хозяйку  -  так?  Силком,  и  хоть  бы  хны?
                Аж  фартук  обочь  сдвинулся  от  чресел,
                И  тесто  с  рук  свисает  у  жены.

                -Савелий,  ирод!  -  голосит  мне  Луша.  -
                Чего  сидишь?  Спасай,  аль  не  крутой?
                Чего  со  псом?  Схватил  возля  кадушек.
                Взбесился,  что  ли?  Он  же  привитой!

                Да,  привитой.  Эх,  рано,  профессура,
                Вы  со  двора  помчались  на  Москву.
                Сейчас  бы  вас.  Сюда.  В  мою  бы  шкуру
                Ах,  Базис,  Базис,  гений  наяву!
                Спознамши  я,  зачем  он  тянет  Лушу
                Ко  мне  силком  по  сортовым  кустам:
                Во  мне  он  робость  обрешил   порушить.
                Всю   правду  -  на  кон!  Сразу!  А  уж  там…
                Ну-к  вот,  жена:  славянство,  сперма,  Штаты…
                Троих  бабенок…  Чтоб  не  в  грязь  лицом…
                А  нам  в  хозяйстве  устранят  заплаты…
                Опять  же  гля:  от  Рамбуйе…  Кольцо!

                Теперь  пишу,  скрывать-то  мне  не  гоже,
                Не  ходит  Дюжев  истинности  вспять:
                Я  в  Черноземьи  получил  по  роже
                В  пятнадцать  сорок.  Вилка -  в сорок  пять.

                В  уме   моем  не  стерлася   наука,
                Вжилась  сама,  отнюдь  не  докричась,
                Впитал  со  школы:  всюду  скорость  звука
                Есть  тыща  двести  километров  в час.
                В  километраже  точно  знаю  Русь  я.
                Здесь  оглашу,  кто  к  этому  повинн:
                В  семнадцать  двадцать  было  -  в  Приэльбрусье
                Сошло  с  вершин  одиннадцать  лавин.
                Пусть  кто  брехню  про  катаклизм  итожит,
                Но  я-то  знаю,  это  от  чего:
                Оно  от  звука,  что  я  бит  по  роже.
                А  звука  было,  звука  -  о-го-го!
                Я  от  страны  по  морде  офигенней
                Не  получал.  А  тут  вот  -  от  жены.
                За  это,  Базис,  титуловки  "гений"
                Тебя  лишаю.  Не  скули.  Не  хнычь.
                Да,  молодец,  что  приволок  ты  Лушу.
                Ну,  поделом  я  получил  в  пятак.
                Ты  ясность  внёс,  что  облегчили  души,
                Но  приволок  хозяйку,  дурень  -  как?
                Волок   её  за  левую  за  руку.
                А  думал  чем?  Ну,  ты   ли  не  ишак?
                Ведь  превзошел  ты  смолоду  науку,
                Что  наша  Луша  -  отродясь  правша!
                И  врежь  она  по  физии  мне  левой  -
                Не  претерпел  бы  я  такой   урон.
                Ну,  в  симметрии  выглядел  не  клево,
                Но  ведь  не  так,  чтоб  вплоть  до  похорон!
                Добро  я  -  фермер.  Отлежусь  в  берлоге.
                Вся  рожа  вздулась.  И  заплывши  глаз…
                А  вот  в  армейской  атомной  тревоге
                Такую  рожу  всунь  в  противогаз?

                А  Базис  морду   тычет  мне  в  колени
                И  так  безгласно  взглядом  говорит:
                Ты,  батя,  вникни,  отрешась  озлений  -
                Меня  хвалить  ты  должен,  не  корить.
                Ну,   налетел,  схватил,  набеспардонил…
                Я  от  замеса  Лушу  потащил,
                Учтя,  что  в  тесте  у  неё  ладони.
                А  врежь  без  теста?  От  тебя  б  -  мощи!
                Такой  бы  звук  бабахнул  по  просторам,
                Что  ты  как  муха,  словленная  в  десть.
                Лавин  с  десяток?  Чепуха  да  морок:
                С  Эльбруса  снег  скатился  б  весь  как  есть.

                …Вот  так  в  обнимку  с  Базисом  горюем.
                Должно,  посбились  с  верного  пути.
                Три  бабы  в  случку…  Да  кольцо  дарю  я…
                Ох,  Базис,  жизнь  -  не  поле  перейти.
                Для  мужиков-то  вред  от  бабства  массов.
                Захомутали,  что  не  взвидишь  дня.
                Тому  виною  стихоплет  Некрасов:
                Горит  изба…  Да  на  скаку  коня…
                Нет  баб  смиренных,  где  таких-то  взяти,
                Чтоб  не  дрались  и  буйств  не  чересчур?
                Козу  умели  б  к  колышку  вязати
                Да  погасить  близ  ульев  дымокур…
                Сыщи  таких… Сплошь  перец  да  аджика.
                А   мне  б  жениться  снова  подступи?
                Я,  Базис,  в  жены  взял  бы  камбоджийку:
                В  ладошку  влазит  риса  пять  крупин.

                Мне  Базис  щеку  языком  компрессит.
                Горяч  язык.  От  теплоты  саднит
                Тут  я  в  обратном  был  бы  интересе  -
                Хоть  Антарктидой  морду  оберни.

                Ан  вдруг  -   шаги.  Беда.  Опять  Лукерья.
                Надстройка  с   нею.  Сзади  два  щенка.
                Опять,  должно,  повзмоют  пух  да  перья:
                Есть,  кроме  левой,  правая  щека.
                Чего  ж,  валяй,  мутузь  меня,  голубка.
                Не  разгляжу  -  в  руке  какой  предмет?
                Вот  хорошо,  чтоб  пестиком  от  ступки.
                С  ним  без  мучений.  Бац  -  и  ваших  нет!

                Башку  я  -  в  плечи.  Вот  -  и  оглоушит.
                Она  -   из  действий.  Не  жена-пила…
                А  надо  мною  наклонилась  Луша,
                Облобызала  да  и  обняла!

                В  миру  проформ  видали  мы  немало.
                Чать,  не  детишки.  Чать,  не  годунки.
                Ведь  как  с  прохладцей  на  мемориалах
                Бухарик  Ельцин  поправлял  венки!
                А  тут  -   как  в  годы  наши  молодые,
                Как  в  жениханья  золотые  дни.
                Душа  поёт  на   жаркие  склады  и
                Меня  подделкой  ну-ка,  обмани!

                Всплакнула  Луша:  Савка,  ну  -  чума  я.
                Нутро  такое:  кочки,  калтуса.
                Сперва,  понятно,  дров  поналомаешь,
                А  напоследки  локотки  кусать.
                Теперь,  винюсь  -  как  есть  охолонула.
                Оно  ж  не  зря:  полезная  мысля
                В  башке   плутает.  Только  бы  проснулась.
                Приходит  к  русским  сильно  опосля.
                Да  бес  бы  с  ним,  что  будет  нам  приварок,
                Коль  ты  трех  баб  в  Москве  уестествишь.
                Концы  с  концами  сводим?  Стадо  ярок.
                Левкас.  Да  псарня.  Ток  переновишь…
                Я  за  Россию,  Саввушка,  радею.
                За  рупь.  Чего  он  к  долларям  таков?
                В  тупик  деньгу  загнали,  асмодеи.
                Пошто  наш  рупь   -  как  конь  да  без  подков?


                Валяй  в  Москву!  За  Родину!  Да  только 
                Ты  баб  не  так  -  галопом  да  в  намет.
                Чтоб  без  любовей.  Как,  допустим,  крольки.
                Глядишь,  тогда   не  смылится  предмет.

                …Вот  так  пошли  мы  с  Лушею  в  обнимку.
                Вдруг  топот  тяжкий  слышим  позади:
                Надстройка  скачет.  Из-под  лап  аж  дымка.
                Сшибёт,  злодейка,  сторонись,  пади!
                Ага  -  кольцо!  Из  рук-то  усвистело
                В  траву.  А  сука  -  эка  же  ушла:
                Что  ж  Рамбуйе,  в  Париже  зря  корпел,  а?
                А  сука  шасть,  обнюхалась  -  нашла!

                …Дак  вот  пишу  вам,  господа  и  дамы:
                В  Москву  я  прибыл  с  легкою  душой.
                Ну,  а  уж  коитус  -  звать  не  надо  замов.
                Скажу  впрямую:  коитус  -  на  большой.

                Предполагал,  что  сразу  пустят  в  дело.
                Теплынь  селу  -  основа  из  основ.
                Тут  поспешай:  погода  порадела
                Для  теребленья  и  замочки  льнов…

                Ан  подступила  медиков  орава,
                Враз  заморочек  -  хоть  на  крик  кричи.
                В  халатах  белых  -  это  мозгоправы,
                А   цвета  тины  -  общие  врачи.
                Чего  колдуют  -  я  ни  сном,  ни  духом.
                Раздемши  вертят,  щупают…  Чудно.
                И  что  в  рефлексах,  и  со  средним  ухом,
                И  лампой  светят  на  глазное  дно…
                Ну,  медицина!  Экие  же  бредни!
                С  протестом  я.  Поразругался  в  дым.
                Я  этих  трех …  Я  что  их  -  ухом  средним?
                Или  опять  же  этим  -  дном  глазным?
                Моё  хозяйство  на  селе  в  простое,
                А  вы  мне  всё  про  лимфу, варикоз.
                Где  эти  бабы?  Дело-то  простое,
                Я  их  в  момент  -  как  сидоровых  коз!

                А  мне  старшой  их,  думаю,  профессор:
                -Не  прекословить,  донор,  рвёте  нить.
                Осеменаж  -  взаимосвязь  процессов,
                Нам  всё  глубинно  надо  уяснить!
                Своё  мозгуйте,  про  навоз  да  грядки,
                А  мы  - про  ваше  экстра-либидо.
                У  вас  в  гвардейском  живчики  порядке.
                Все  как  один  ядрёны.  "От"  и  "до".
                Они  у  вас  -  как  римская  квадрига.
                Вот  знал  бы  Чехов,  до  чего  шустры  -
                Совсем  другой  повышла  бы  интрига
                В  известной  пьесе  МХАТа  "Три  сестры".
                Футбольным  нашим  увальням-верзилам
                Да  присадить  бы  этакую  прыть  -
                Под  восемь-ноль  задрали  бы  бразилов,
                И  чемпионы  мира,  нечем  крыть!

                Так  день  за  днём  жирую,  бью  баклуши,
                Ну,  как  казак  в  луга  на  зеленя
                Перед  походом,  чтобы   душа да  в  душу,
                Пускает  холить,  взматереть  коня.
                А  уж  столуюсь  -  барственная  жрачка.
                Бифштекс  телячий,  киви,  ананас…
                Из-за  стола  ползи  хоть  на  карачках.
                В  миру  крестьянском  это  не  про  нас.

                И  вот  -  кортеж.  "Форд-эскорт".  Следом  "фьюжен".
                Ну,  наконец-то.  К   делу  -  да  домой.
                Не  подкачает,  не  таковский  Дюжев.
                Собрал  монатки.  Жду  в  дверях  с  сумой.
                Где  клиентура?  Всех  поотформую.
                Растелешай  -  да  на  конвейер  ню.
                Я  покажу  им,  раки  где  зимуют.
                Вспашу,  а  после  и  отбороню!
                В  один  момент  заквасим  трали-вали…
                А  дверь  вдруг  хлоп  -  профессор-борода:
                -Куда  вы  это,  Дюжев,  спаковались?
                Вы,  ситный  друг,  намылились  куда?
                Халтура  -  чисто  русская манера.
                Что  ж  сообщили  мне  о  вас  в  досье,
                Что  вы  есть  дока  в  селекционерах?
                А  вы  -  лопух  и  бестолочь,  месье.
                Стыдитесь.  Вы  -   потомственный  крестьянин.
                Где  вековечных  здравых  смыслов  зов?
                Не  из  тяп-ляп,  из  подзаборных  пьяниц…
                Животновод  -  и  так  не  знать  азов?
                На  что  петух,  пернатое  тупое:
                Его  в  чужой  вольере  помести  -
                Из  колеи  он  выбит,  как  в  запое,
                И  не  впряжется  толком  кур  блюсти.
                А  про собак… Да  вам не  знать  ли? Так-то!
                Везде,  всемирно,  строго,  вуаля
                Привозят  сучку  в  случку  для  контакта 
                По  месту  обитанья  кобеля.
                А  дома,  Дюжев  -  стены  помогают.
                Вы  тут  обжились,  скоро  юбиляр.
                Вас  непривычность  тут  не  напрягает.
                Пошли:  доставлен  первый  экземпляр

                …Дак  вот  пишу  вам,  господа  и  дамы:
                Не  вставши  в  позу,  смирен  и  не  чванн,
                (Ну,  если  надо  -  нету  в  этом  срама)  -
                Даю  воздеть   на  голову  чачван.
                Конечно  -  тайна.  Стянута  петелька.
                С   какого  тут  ни  подступись  конца  -
                Не  должен  видеть  донор  (даже   мельком!)
                У  контактерши  тела  и  лица
                Да  ведь  слепцы  читают  книжки  Брайля!
                И  тут  по  бабе  проведешь  рукой  -
                И   в  сад  Эдемский  попадаешь,  в  рай   ли…
                Да,  есть  что  вспомнить  в  суете  мирской!

                Ну,  и  хана.  Сбираюся  в  дорогу:
                Посмыть  грехи  с  растрепанной  души.
                Да  вдруг  опять  профессор  у  порога:
                -Отставить,  Дюжев.  Нужен.  Не  спеши!
                Какой  ты,  донор,  дерганый  да  быстрый.
                Ведь  хочешь  статься  у  НЕГО  в  чести?
                Тогда  по  каждой,  как  контрольный  выстрел,
                Еще  сеанс  изволь  произвести!

                Чего  же,  ладно.  Только  бы  убыстрить,
                Да  и  домой.  Не  ждет  она  -  страда.
                В  упор  по  каждой  распроворю  выстрел.
                Да  хоть  и  два.  В  охотку  совладать.
                В  работу  впрягся  -  так  изволь  без  трюков,
                Спустярукавно,  да  от  дела  -  шасть.
                Охулки  сроду  только  ли  на  руку
                Я  приобык  ответственно  не  класть.

                Осилил.  Уф!  Примчал  к  своим  пенатам,
                Отбыл  гвардейски  секс-белиберду.
                К  дитятям,  Луше,  псарням  и  пернатым,
                К  другому  тело  тянется  труду.
                Ну,  а  вечор  сдавал  экзамен  Луше.
                Она  к  утру  и  молвит:  во  дела!
                Село-то  город  разграбляет ,  душит,
                Да  не  всегда,  как  вижу  я,  до  тла!

                Теперь  стогуй,  хозяйствуй,  трали-вали,
                Левкас   проворим.  Гончарам  -  глазет.
                Хлопот  безмерно.  Зарапортовались, 
                Какой  уж  там  Икс  Игрекович  Зэт.
                Да  и  чего,  оно  известно  -  город.
                Там  фармазоны  трутся  всех  мастей.
                Наобещают,  соблазнямши,  горы…
                Мели,  язык,  язык-то  -  без  костей.

                .
                …По  октябрю  уже  на  речке  стылко.
                Тут  вдруг  бежит  околичный  Иван:
                -Савелий!  Дю…С  тебя  того…Бутылка!
                К  тебе  там  это…Цельный  караван!

                Такого  здесь  не  видели  от  веку:
                В  линейку  фуры  синие  фырчат.
                "Магирус-Дойц"  Две  "Волво",  две  "Ивеко"…
                Народ  сбежался  -  ажно  до  внучат!
                От  головной  машины  напрямую
                Ко  мне  шагает  сбитень-господин.
                От  Зэта,  что  ли?   Или  кто  шельмует?
                Нет,  всё  ж  от  Зэта.  Да.  Один  в  один.
                -Я  -  Фёдор  Святкин.  Ты,  сличаю  -  Дюжев?
                Ну,  гренадёр.  Опять  же  -  деловар.
                Давай,  хозяйка,  вновь  прибывшим  ужин,
                А  ты,  крестьянин,  принимай  товар.
                Скликай  родню,  один-то  не  осилишь.
                Да  шевелися:  времени  в  обрез.
                Кругом-бегом,  чтобы  без  тили-тили.
                Всё:  победнячил,  а  отныне  -  Крез.

                Чем  ляпнуть  поздно  -  лучше  брякнуть  рано.
                Ну,  и  спросил   без  задней  я  мысли:
                -Уж  коли,  Фёдор,  ты  тут  с  караваном  -
                То  те  три  бабы  -  с  брюхом?  Понесли?

                Тут  на  меня  особо  глянул  Святкин.
                Трястись  поджилкам. Взгляд-то  -  будь  здоров.
                Хоть  враз  валися  навзничь,  на  лопатки.
                Глаза  такие  -  лишь  у  снайперов.
                И  говорит:  - Чего  ты  мелешь,  дядя?
                Какие  бабы?  Кто  чего  понёс?
                Ты  осторожней:  дело  на  ночь  глядя.
                Запор-то  лучше,  верно,  чем  понос?
                Держи-ка  кейс.  Платежки  тут,  кредиты.
                Не  растряси,  тут  ценностей  -  ого.
                А  я  -  всего  наемный  экспедитор.
                Ни   баб  не  знаю.  ни  ещё  кого.
                Запомни  хошь,  а  хошь  бери  на  кроки:
                Моя  задача  сплошь  одна  и  та  ж:
                Доставить  груз  в  сохранности  и  в  сроки
                Да  провести  по  грузам  инструктаж.

                Дак   вот  пишу  вам,  страсбургские  люди:
                Разгрузка  шла  почти  что  до  утра.
                Ну,  кто  бы  знал,  что  так  добра  прибудет…
                И  что  кричать-то ?  Караул?  Ура?
                Вот  -  соболя.  Ещё  куницы  в  клетках.
                Ондатр  и  нутрий  полные  садки.
                Картошка  вдруг.  Под  пломбами  и  в  сетках,
                Частично  в  клубнях,  а  ещё  глазки.

                -Не  пяль  глаза!  -  меня  шпыняет  Святкин,  -
                Да  не  смотри  на  овощ  свысока:
                Картошка  -  "Холланд".  Красота  для  грядки.
                Из  Колорадо  знаешь  ли  жука?
                Твою  картошку  жук  харчит  спокойно.
                Где  урожай?  Поистреблен.  Ку-ку.
                Хоть  разорись  ты  с  тем  жуком  на  войны.
                А  "Холланд"  -  нет  подвластности  жуку.

                И,  может  -  всё?   Чихты?  Закрыли  тему?
                Кабы  не  так:  из  "Волво"  прыг  да  скок
                Семь  страусей.  Пять  нанду,  пара  эму.
                Из  тех,  что  прячут  голову  в  песок.
                Они  зачем  в  моём-то  обиходе?
                Ведь  обожрут!  Девать-то  их  куда?
                А  Святкин  мне:  -  Ты,  Дюжев.  чистый  ходя,
                Уколупни  -  и  вскроется  балда.
                Из  патриотов  ты  неужто  вычтен?
                Бытуешь  снуло,  будто  бы  дремля.
                А  где  активность,  где  патриотичность?
                Ты  про  вождей  подумал  из  Кремля?
                Ночей   не  спят.  Здоровию  растрата
                Середь  проблем,  загвоздок  и  доктрин,
                А  им  поганат  курвы-демократы
                И  враг  второй  -  в  крови  холестерин.
                Спасенья    нету  в  деле  окаянном…
                Но  тут,  достигнув  правящих  орбит  -
                Кремлевским  кухням  шибче  Микояна
                Савелий  Дюжев,  фермер,  пособит!
                Пришлет  филе  из  страусиных  ляжек,
                На  свете  нету  пищи  здоровей,
                И  сам  Павловский  в  униформе  пажа,
                Схарчив  филе,  вскричит:"Азохэн  вэй!"
                Опять  же  -   перья  страусов  на  жопе.
                Скажи-ка  кто.  что  это  дежа  вю?
                Их  надерешь,  на  бархате  прикнопишь  -
                И  за  большие  деньги  в  "Айс-ревю"!
                Но  это,  Дюжев,  бантики  и  мелочь,
                А  вот  изволь  краеугольный  тест:
                У  нас  какая  в  атрибутах  смелость,
                Чтоб  выражал  электорат  протест?
                Признай,  что  это  - нищета  и  горе,
                Когда,  созрев  в  сшибании  рогов,
                Яйцом  вторых  и  третьих  категорий
                Швыряют  наши  люди  во  врагов.
                Чего  же  клин  не  вышибаем  клином,
                Перед  врагом  повыстелились  ниц?
                Мы  так   дойдем  и  до  перепелиных,
                До  муравьиных,  буду  ****ь,  яиц!
                А  не  хотят  ли  НАТО  менестрели
                Яйцом  от  эму  получить  в  торец?
                У  нас  на  что  в  сенаторах  Карелин,
                Первейший  в  мире  геркулес-борец?
                Докинет  он  и  в  жирный  "Спасо-хауз",
                Сколь  ни  громадно  страуса  яйцо.
                Вот  уж  у  янки  будет  шухер,  хаос,
                А  мы,  знай    наших,  сохраним  лицо!
                Давай,  Савелий,  для  протестных  акций
                Яиц  побольше  тухлых  обеспечь.
                Впрягайся  в  дело.  Чтобы  без  антрактцев,
                А  то  с  полатей  норовишь  на  печь.
               
                Тут  вдруг  валиться  кубарем  в  кюветы
                Почал,  отпрянув,  ротозейский  люд:
                "Магирус"  вскрылся.  А  оттуда  к  свету  -
                Верблюд,  верблюд,  вдогон  ещё   верблюд!
                Ну,  а  за  ними,  мама  дорогая,
                Чтоб  я  так  жил,  детишками  клянус  -
                Два  бедуина  на  землю  сигают,
                В  чалмах  и  каждый  облачен  в  бурнус.
                Гляжу,  мой  зять,  Ильяс,  туда  и  двинул,
                Верблюдов  между,  буром,  напротыр.
                Обнял,  сграбастал  этих  бедуинов
                И  на  арабском  с  ними  -  гыр-гыр-гыр.

                -Вот  так  гостей  встречает  мусульманин!  -
                Прицокнул  Святкин.  -  Зряшно  ты  погас.
                Дурак:  верблюды  -  в  чистом  виде  мани,
                А  не  под  дом  заложенный  фугас.
                Ильяс-то  твой,  гляди,  в  "горячих  точках"
                Арабский  вызнал  племенной  хабар:
                Гля, бедуины  -  как  цыплята  с  квочкой
                Орут  в  обнимку,  что  "Аллах  акбар!"
                Арабам,  Дюжев,  соизволь  потрафить.
                Они  почти  что  голубых  кровей.
                В  "Лумумбу"  их  прислал  Мур-Мур  Каддафи.
                Трудяга  каждый  -  будто  муравей.
                Они  в  России  знатно  пообтерлись,
                В  науках  курс  превозмогли  сполна.
                Их  даже  в  МИДе  не  берут  за  горло:
                Пошлют  и  "к",  а  хочешь  -  "в"  и  "на".
                Впитай  от  них  верблюжую  премудрость,
                Любой  штришок  их  знаниев  сцеди.
                Им  недосуг  тебе  макитру  пудрить,
                Что  Ас-Сабаху  или  Ибн-Махди.

               
                Дак  вот  пишу  вам,  господа  и  дамы:
                Не  почуравшись  -  я  за  парту  сел.
                Вопросов  встало  -  самому  неждамо.
                Со  мной  Ибн-Махди  вдрызг  пообрусел!
               
                Меня  где  преж  нелегкая  носила?
                Балда!  Лежало  прямо  на  виду:
                В  верблюде-то  -  две  лошадиных  силы!
                Нестомчив.  Тяглов.  Признает  узду
                И  про  кормежку.  Телкам  дай  соломы  -
                Воротят  нос:  изволь-ка  им  сенаж
                А  что  верблюд?  Да  как  бездонный  омут.
                Не  переборчив.  Всё  смолотит.  Наш!
                Из  президентов  нынче  сдулся  Путин,
                Портретов   лишних  стало  миллиард.
                Их  в  мульчмашину,  размельчить  до  жути  -
                И  жуй,  верблюд.  Ну,  рази  же  не  фарт?
                Чего  уж  там,  зря  языком-то  ботать:
                Оно  отнюдь  не  каждому  дано  -
                На  мать-отчизну  продолжать  работать,
                Хоть  и  в  верблюжье  превратясь  говно.
                Ещё  запомни  умных  пару  толик,
                Пиши  хоть  в  строчку  или  же  в  столбец:
                Любой  верблюд  в  женатости  не  кролик,
                Не  бык  он  также  и  не  жеребец.
                Верблюд  в  работе  будет  безызносен
                И  организм  его  не  искажен,
                Когда  ему,  пусть  даже  он  и  просит,
                Отведено  не  более  двух  жен.
                Искони  две  породы  у  берберов.
                Есть  бактриан.  Они  при  двух  горбах.
                А  при  одном  бывают  дромадеры.
                -Их  нам  не  нужно!  -  молвил  Ас-Сабах.  -
                Смекайте,  Дюжев:  скиф  охоч  до  блеска.
                Каким  авто  злодей  предрек  угон?
                "Порше-Кайенны",  "Линкольны"  и  "Лексус",
                "Лендровер"  и  "Континенталь-вэгон"
                Но  вот  задачка  спорщикам-фрондерам,
                Проста  как  будто,  да  шалишь  -  редут:
                Поставим  "Порше"  рядом  с  дромадером  -
                Молниеносней  что  тут  украдут?
                Ага,  "Порше",  да  по  газам  -  и  деру?
                Нет,  общей  жизни  русской  вопреки
                Скрадут  первей  верблюда.  ДРОМАДЕРА!!!
                (Не  все  у  вас  в  России  -  дураки.)
                За  этим,  Дюжев,  истина  простая:
                Тот  ОДНОГОРБЫЙ  у  БОЛЬШИХ  ЛЮДЕЙ
                Ценней,  чем  десять  гончих  таратаек,
                А  с  "Порше"  пусть  забавится  халдей.
                И  в  тайном  месте  с  должным  инструментом
                Верблюда  ждут  (спеша  -  не  осрамись!)
                Специалисты,  нужные  к  моменту:
                Скорняк,  дизайнер  и  таксидермист.
                И  на  границе  с  ложным  горбом-торбой
                (Найди-ка  в  нем  оплошку  да  изъян!)
                Всплывет  не  дромадер  и  одногорбый  -
                Всплывет  верблюд  двугорбый.   БАКТРИАН!
                Туда-сюда  -  опять  границу  минул,
                Прошел  таможню,  ладит  с  погранцом,
                А  в  мнимом  горбе  -  центнер  героина
                Или  же  опий  в  стадии  "сырцом"!
                Вот  для  того,  чтоб  дело  без  изъяна,
                Чтобы  не  крали  живность  со  двора  -
                Тебе  и  подарили  бактрианов.
                При  двух  горбах  от  кражи  -  чур-чура.
                Их  не  крадут.  Будь  за  своих  спокоен.
                На  всю  Россию  лет  пяток  назад
                Украли  двух.  И  образом  же  коим
                Пустили  в  дело?  Отчего  буза?
                А  потому,  что  ослепляет  жадность.
                С  российским  вашим  "абы"  да  "кабы",
                С  российским  вашим  "да  сойдет!","да  ладно!"-
                Верблюдам  вшили  третии  горбы!
                Один-то  рейс  успешно  провернули
                (Ведь  вон  как  в воду  спрятали  концы!)  -
                Да  вот  таможне  мало   "отстегнули".
                И  хай  подняли  ваши  погранцы.
                С  трехгорбостью  не  выгорело  дело,
                Весь  трафик  оказался  на  мели.
                И  погранцов  (таможню  аж  отделом!)
                В  момент  -  и  на  цугундер  замели.
                Ну,  и  чего  ещё  про  бактриана?
                Верблюжка-шерсть  весьма  на  нём  добра.
                Ценней,  чем  с  тонкорунного  барана.
                Дороже  будет  только  от  бобра.
                Да  это  вроде  как  победа  Пирра  -
                Настричь  хоть  тюк  верблюжьего  руна.
                Ценней  всего  теперь  в  столицах  мира
                Верблюжья  тонкопенная  слюна!!!
                А  дело  в  ажитации.  И  сильной.
                Всемирно  всколыхнулся  женский  пол:
                Как  молодость  продлить  и  сексапильность?
                К  хирургам?  Магам?  Или  же  укол?
                Здесь  пользы  и  жулежки  -  фифти-фифти,
                Дел  казусных  невпроворот  судам.
                Но  как  ни  хошь  -  теперь  повсюду  лифтинг:
                Индустрия  украсивленья  дам.
                Пусть  моды  всякой  -  разливанным  морем,
                Пошив  фасонных  платьев  да   панёв.
                Сто  кутюрье  про  моды  тараторят  -
                Но  вот  в  Париже  Катька  есть.  Денев.
                Она  -  секс-символ  с  Гавра  до  Камчатки.
                Как  ей, состарясь - с  тем, и с тем, и  с  тем?
                Спасут  ли  платья,  шляпки  да  перчатки?
                Всё  -  чушь. Пошла  Денёв  другим  путём.
                Не  увядать  Катрин,  не  быть  негожей,
                Ей  закатили  лифтинг  не  простой:
                Не  пожалев,  ввели  кругом  под  кожу
                Полсотни  метров  жилки  золотой!
                Всё  тело  жилка  укрепит,  украсит
                По  ягодицам,  пузу  и  груди.
                Вот  так  при  этом  золотом  каркасе
                Ещё  долгонько  дива  поблудит.
                И  Пугачёва,  вызнав,  что  в  Париже
                Свершились  летось  экие  дела  -
                Омолодилась,  не  оставшись  рыжей:
                Себе  под  кожу  Галкина  ввела!
                Он  на  полсотни  метров  не  потянет,
                Всего  под  два,  но  тоже  кое  что,
                И  прима  скачет,  нипочём  не  вянет…
                Стал  нынче  лифтинг  сбывшейся  мечтой!

                Но  не  под  кожу  -  нет  нежней  рацеи?
                Тянуть  внутри,  заштопывать  вовне…
                Вот  тут  и  выдал  Гарвард  панацею:
                Гормон  в  верблюжьей  УТРЕННЕЙ  слюне!
                Её  чуть-чуть  облагородит  лазер,
                Нанёс  на  кожу  -  сразу  результат:
                Побоку  климакс  в  скоротечной  фазе
                И  тяготенье  в  яйцах  от  простат.
                Слюну  в  дьюар,  какая  в  том  загвоздка,
                И  тот  дьюар  из  Прохорей,  отсель,
                Под  целевой  азотной  заморозкой
                На  ать-два-три  в  парижеский  Марсель1
                Там  столько  фирма  наготовит  геля,
                Что  нарасхват,  лишь  в  цену  уложись.
                И  денег  уйму  Дюжеву  уделит,
                Каких  у.е.  не  видел  он   ни  в  жисть

                …Тут  и  прощаться  стали  бедуины,
                Встал  Ас-Сабах,  за  ним  и  Ибн-Махди.
                Кто  Ас-,  кто  Ибн-  -  да  мне  ли  не  едино,
                Но  я  сердечно  каждого  к  груди.
                Тут  бы  музыку  грянуть  вроде  туша:
                Эк  привалило,  нет  добру  цены.
                Да  сзади   вдруг  понабежала  Луша:
                -На  пару  слов!  Постойте,  пацаны!
                Уж  не  серчайте,  может,  баба-дура,
                Ей  отличать  бы  шапку  от  голиц…
                А  что  вон  те  невиданные  куры  -
                Они  мясные  или  для  яиц?

                И  спохватились,  аж  вогнало  в  краску,
                Что  Ибн-Махди,  а  следом  Ас-Сабах:
                -Прости,  апа,  хоть  взбучку  нам,  хоть  встряску…
                А  ведь  почти  вертелось  на  губах!
                Про  этих  кур… Их  как  зеницу  ока!
                Ты  тут  с  яйцом  да  мясом  не  спеши.
                От  этих  кур  возьмется  больше  прока,
                Они  поскольку  -  лекари  души!
                В  пере  лазурном  -  это  кохинхины.
                А  палевые  -   разновидность  брам.
                По  красоте  -  куда  там  и  Афинам,
                И  величавы,  приглядись  -  как  храм!
                Ведь  что  сказать  тут  надо  делом  первым?
                От  удовольствий  есть  болезней  пять,
                А  остальные  тысячи  -  от  нервов.
                От  этой  правды  не  качнешься  вспять.
                Вот  триппер,  СПИД,  грибок  трихомонада,
                Вдруг  сифилис  подцепишь  в  аккурат.
                От  них  бессилье  половое  рядом,
                Что  впору  из  машины  брать  домкрат.
                Но  вот  от  нервов  -  тыща  тыщ  изъянов,
                По  голове  нещадно  бьют  ключом.
                Как  совладать-то  с  нервом  окаянным?
                Тут  нации  спасаются  -  кто  чем.
                У  янки  нынче  -  психотерапевты.
                Там  всё  на  базе  пассов  и  пилюль.
                Что,  полегчало?  Бесполезно  эфто:
                Опять  январь  в  душе,  а  не  июль.
                А  ваш-то  русский,  если  жизнь  такая
                В  сплошных  нехватках,  дури  и  скорбях?
                Для  облегченья  Русь  отъебукает
                (Что  безопасней  -   только  про  себя.)
                Ну,  а  японца  менеджер  ужучит?
                Понаорет,  публично  костерит?
                И  вдруг  уволят,  тут  чего  уж  жутче?
                ВРАЗ  ЧУЧЕЛО  ЯПОНЕЦ  МАСТЕРИТ.
                Берет  он  палку,  сакуру  ли,  ясень,
                Унижен  и  нервически  угнут  -
                И  чучело  начальника  дубасит,
                Чтобы  от  нервов  приохолонуть.
                А  всех  мудрей  китайцы  и  индусы.
                В  веках  вечор,  а  также  по  утрам
                Они  снимают  нервные  искусы
                При  созерцаньи  кохинхинов,  брам.
                Ведь  эка  ходят  -  царски!  Величавясь!
                Как  хоровой  церковный  вокалис.
                И  вот  на  что  уж  нервный  Уго  Чавес,
                И  тот  бы  глянул  -  нервы  улеглись.
                А  что  Россия?  Вдрызг  заворовалась.
                А  красть-то  -  нервы.  С  этим  совладей.
                Крадут  из  плана,  из  бюджета,  вала…
                Так  поголовно  нервы  у  людей!
                Вплоть  до  вельмож.  Уж  как  ни  защищены  -
                От  краж  ручонки  ходят  ходуном.
                Бывает,  грешны  больше,  чем  прощены.
                Отсюль  семья  и  бизнесы  вверх  дном.
                Кругом  подвох,  напайка  да  опаска,
                То  рвут  из  рук  "Русал"  или  же  "Шелл"…
                Но  на  балкон  заглянет  Дерипаска  -
                Там  брама.  Глянет  -  в  колею  вошел.
                Она,  Россия  -  экая  махина,
                И  красть  давно  тут  никому  не  в  срам.
                ВОЗНИКНЕТ  ДИКИЙ  СПРОС  НА  КОХИНХИНОВ
                И  ПАРАЛЛЕЛЬНО  НА  КРАСАВИЦ  БРАМ!

                Да,  бедуины  могут  нам  потрафить.
                И   отбыли  в  России  стольный  град
                Большой  привет  товарищу  Каддафи!
                (Он  Муамар  иль  всеж-таки  Мурад?)

                А  как  теперь  не  сесть  с хозяйством  в  лужу?
                Ведь  разрослось  -  не  охватить  глазам.
                А  если  так:  создам  я  ЗАО  "ДЮЖЕВ"?
                Звучит  изрядно,  по  сердцу  бальзам.
                Да  только  как  достичь  того  размаха?
                Земли  в  обрез,  как  без  горошин  струк…
                Ох,  тяжела  ты,  шапка  Мономаха.
                И  нет  в  достатке  для  работы  рук!
                Ведь  как живем?  Ну,  сущая  темница.
                И  хуторянства  стало  пруд  пруди.
                А  ведь  к  чему  нас  кликал  Солженицын?
                Он  завещал,  чтоб  земство  возродить.
                Тому  и  быть.  Пускай  жуёт,  кто  хочет,
                Из  кулака  монашеских  акрид.
                А  я  (пусть  только  яйца  не  морочат!)
                Первостатейный  выведу  гибрид.
                А  уж  любой  бери  с  меня   преемство.
                Моя  затея  -  добрый  корм  коню.
                Оно  вот  так:  КАПИТАЛИЗМ  И  ЗЕМСТВО
                Я  В  ЗАО  "ДЮЖЕВ"  пообъединю
                Ильяскин  брат  Мигдят.  Знаток  Корана.
                В  Таджикистане.  Крепок  и  не  стар.
                Он  там  приставлен  к  боевым  баранам,
                Чтобы  их  уськать  под  Овез-Утар.
                Так  дуй  сюда,  хватай  семью  под  мышку!
                Всем  гамузом,  да  смело,  не  боись.
                Тут  заживешь.  Хватил  чужбины  лишку.
                Тут  Дюжев  правит,  не   бобо-раис.
                И  Лушин  братец.  Ведь  всегда  "под  банкой",
                А  сколь  отменный  был  овощевод.
                Забил  бы  баки  Лютеру  Бербанку,
                Да  "змий  зеленый"  одолел  -  и  вот…
                Ей-ей,  как  любит  моджахед  "зеленку"
                И  в  ней  свои  глухие  бьет  пути  -
                Так  этот  жрет  "ниитхинол",  "паленку",
                Спешит  до  дыр  здоровье  прокутить.
                И  брат  другой.  Опять  вполне  пропащий.
                А  ведь  долбили  сколько  ишаку:
                Семью  профукал!  Из  дому  уж  тащишь…
                Всех  в  клинику!  Лечиться!  К  Маршаку!
                -А  что  ж  твой  Сенька?   -спрашивает  Луша.  -
                Захряс  в  эстонской,  мать  её,  глуши.
                Знать,  провонявший  от  салак-копчушек.
                Зови  сюда.  Садись  да  отпиши.

                Но  тут  сказать  -  меня  братишка  кинул.
                И  шлёт  депешу:  мне,  мол,  исполать,
                Надежней   тут  влачить,  у  угро-финнов,
                Чем  среди  вас  по-русски  процветать.

                Чего  же,  Сенька,   поступай  как  знаешь.
                Всегда  ты  был  без  обручей  бадья.
                Но  финской   бани  не  хужей  курная.
                Лови  салаку,  Бог  тебе  судья.

                Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Поднял  родню,  кто  в  пьянстве  поослаб.
                Семь  мужиков  поставилось  рядами,
                При  них  аж  девять  работящих  баб!
                Ну,  и  за  дело.  Днем,  а  то  и  с  фарой.
                С  земель  убрали  всякую  карчу…
                Почти  под  двадцать  пахотных  гектаров!
                Такой  простор ,  хозяйствуй  -  не  хочу.
                И  дни  летят  незряшней  вереницей,
                И  мысли  нету,  чтоб  ложиться  в  дрейф.
                По  избам  раньше  деньги  -  за  божницей?
                А  нынче  в  ЗАО  самурайский  сейф!
                Оранжереи  размечаем  вешки,
                Купили  катер,  овощи  везем.
                И  гля  -  крестьяне:  вот-ка  были  пешки,
                Ну,  а  теперь  все  гоголем,  ферзем.
                И  так  кругом-то  поведешь  глазами  -
                Не  оторвать  от  процветанья  глаз…
                Вот  тут  и  выпал  первый  нам  экзамен.
                Я,  видно,  грешен.  Сильно  грешен  аз.

                Со   сна  я  вышел  -  это  ли  не  лихо:
                Винтом  аж  шифер  с  крыши  понесло.
                Чу- самолет.  Воскресши  Талалихин?
                На  бреющем!  Что  аж  во  рту  кисло!
                Верблюды  оземь  харкнули  со  страху,
                Сочти  убыток?  -  УТРЕННЕЙ  СЛЮНОЙ.
                И  страусиха,  прыгнув  пару  махов,
                Яйцо  сронила  в  старый  перегной.
                Кричит  Ильяска:-Это  кто  над  фанзой?  -
                И  опознал,  взбежавши  на  крыльцо:
                -Американец,  сука.  "Бич-Бонанза".
                Ну,  панихидных  жди  к  себе   гонцов!
                Давай-давай,  сюда  опять  виражит.
                Ну,  приземлим  мы  эту  красоту.
                Ну,  долетался,  баста,  сила  вражья:
                Я  из  винта  тебя  да  по  винту!  -
                И  не  берданка,  пукалка  да  ретро  -
                В  руках  "Медведь",  убойный  карабин.
                В  обойме  пули  -  девять  миллиметров,
                Заглянешь  в  ствол  -  тю-тю  гемоглобин.
                -Давай  поближе!  -  шепчется  Ильяска.  -
                Ещё  поближе  подтяни,  чувак.
                Теперь  пониже  опустись,  будь  ласка.-
                И  громыхнуло.  И  металлом  -  чвак!

                Да,  знать,  пилот  не  напорол  горячки.
                Дымит,  а  всё  ж  живучий,  фармазон.
                Так  боком,  боком,  будто  на  карачках,
                Но  утянул  на  юг,  за  горизонт.

                И  что  же  дальше?  -  говорю  Ильяске.
                Уж  шум  пригрянет,  и  притом  не  мал.
                Говна  хлебнем  отменно,  под  завязку.
                Ведь  он  село  на  камеру  снимал!

                Глядел  как  в  воду.  Разве  то  отрада:
                Пылит  пяток  нафабренных  машин.
                Зовется  как…  Упомнил:  кавалькада.
                В  аллейке  встали,  в  тени  от  крушин.
                Мы  коль  виновны  -  нам  не  до  отпора.
                Сейчас  полезут скопом  изнутря
                В  мундирах  синих,  в  звездах  прокуроры,
                А  им  вослед  хватательный  отряд.

                Да  только  Дюжев  дал  по  факту  маху.
                Первее  всех  ссадилась  из  авто
                Такая  цаца  -  ахать  бы  да  ахать.
                С  ней  жентельмены.  В  лайковых  пальто.
                И  в  мегафон,  чтоб  слышала  округа,
                Лилейно,  зычно  цаца  говорит:
                (А  из  машин  других  несут  севрюгу,
                И  пиво,  чипсы,  кофе-ангидрид)
                -Друзья  мои!  Предприниматель  Зорин
                Кремлем  отправлен  спешно  в  Гондурас,
                Поскольку  мы  с  державой  этой  в  ссоре.
                Иначе  Зорин  был  бы  среди  нас.
                Но   так  как  он  -  посланец  доброй  воли
                И  от  России  нынче  далеко  -
                Прислал  он  нас,  чтоб  здесь  (теперь  и  доле)
                Всем  было  комильфо и  рококо.
                Пребудем  честны:  мы  здесь  для  беседы.
                На  "волво"  - воо-о-н  -  с  тематикой  планшет.
                Обсудим  ваши  перспективы,  беды
                Под  шведский  стол  и  он  же  ля-фуршет.

                …И  вот  уже  столы   мастырит  челядь,
                Портрет  посланца,  что  "Всецело  ваш!"
                И  на  столах  закуски.  Даже  пелядь!
                А  хлеб  ирландский.  И  ещё  лаваш.
                Про  алкоголь  -  сперва  чтоб  в  рот  не  брали.
                Халява  будет,  сто  бутылок  в  ряд.
                Но  на  потом!  Чтоб  сразу  не  нажрались,
                А  вникли  в  то,  про  что  им  говорят.

                -Так  кто  у   нас  предприниматель  Зорин?  -
                Вещает  цаца  нашему  селу.  -
                Он  в  достиженьях  целей  не  позорен,
                Не  возвести  на  Зорина  хулу.
                Его  к  аферным  причислять  нелепо,
                Он  беспорочен  и  анкетно  чист.
                Он  -  сгусток  добродетелей  и  слепок
                С  былинной  птицы    именем  Финист.
                Он   мог  бы  здесь  чиновничии  рати
                Употребить,   преступный  адмресурс  -
                Но  он  ему  до  колик  преотвратен,
                Как  для   танкистов  установка  ПТУРС.
                На  этих  землях  -  в  ваших  интересах!  -
                Он  агрогород  мыслит  возвести,
                Чтоб  взмыли  Прохоря  на  пик  прогресса,
                И  наноробот  будет  скот  пасти!
                В  российском  общеворовайском  хоре
                Наш  босс,  хочу  вас  четко  известить,
                Не  гож  никак  кого-то  обмухорить,
                И  разорить,  и  по  миру  пустить.
                Теперь  извольте  выпивать  и  хрупать.
                Водиться  с  нами  -  верного  верней.
                Через  неделю  будет  здесь  адмгруппа  - 
                И  все  вопросы  утрясёте  с  ней..

                …Куда  с  добром:  по  областным  аж  меркам
                Адмгруппа  -  вот.  Явились.  Тут  как  тут.
                Числом  под  девять  вылизанных  клерков.
                Юрист,  бухгалтер… Цельный  институт!
                И  вот  в  чём  соль:  земельные  наделы
                Кто  хочет  -  может  Зорину  продать.
                Он  деньги  платит  -  просто  обалделы.
                Конкретно.  Налом.  Где  уж  прогадать!

                Что  началось!  (А  началось  с  Федула).
                В  селе  мельканье  -  будто  карнавал.
                Федул  с  мошною  в  Астрахань  удунул
                И  там  бахчевый  бизнес  основал.

               
                Что  -  Прохоря?  Они  иным  - касторка.
                Да  пусть  хоть  город  полон  надувал  -
                Фрол  в  Петербурге  прикупил  каморку,
                Егор  в  Москве  стяжал  полуподвал…
               
                А  наш  народ  -  мудила  на  мудиле.
                Умом  шарахнут  всяк  на  свой  манер.
                И  замелькали  в  Прохорях:  -Я  дилер.
                На  "Жигулях"?  И  вы  -  миллионер?
                Вот  так  и  ездить,  а,  пердячим  потом?
                Ведь  вы  же  нынче  этот…  мек  моней!
                У  вас  там  сколь  силенок  под  капотом?
                Полста  коней?  Да  даже  не  поней!
                Купите  "хаммер",  вот  для  вас  машина.
                За  полцены.  Чтобы  без  лишних  слов.
                АКПП.  Комфорт.  С  поддувом  шины.
                В  моторе  -а?  -  четыреста   силов!
                И  сколь  вы,  право,  скаредный   папаша:
                Что  ж  ваши  детки,  слезть-то  им  никак
                С  эрзац-мотоциклеток  сборки  нашей,
                С  убогоньких  "ковровцев"  и  "макак"?
                Вот  вам  журавль,  а  не  синица  в  руки:
                Купите  детям  бравый   мотоцикл.
                "Ямаха",  "Хонда" ,  "Мюнх"  или  "Сузуки"…
                Двухтактный?  Смех.  Четырехтактный  цикл!
                И  ваш  сынок  (наверное,  Ванюша?)
                По  холодку,  заветным  вечерком
                Помчит,  где  копны,  с   пышнотелой  Нюшей
                С  ба-а-альшим,  что  аж  держися,  ветерком…

                …Дак  вот  пишу  вам.  дамы  с  господами:
                У  поворота  мы имели  лес.
                А  нынче  мох  с  валежин  бородами.
                Из  леса  -  роща.  С  кучами  колес.
                Ну  как,  скажите,  тут  не  материться?
                Загибли  грибоносные  места.
                Коль  на  "чероки"  -  кувырком  на  тридцать,
                А  если  "хаммер"  -  метров  на  полста.
                Каюк  природе.  Тут  чего  уж  горше.
                Сплошь  от  дерев  расщепы  да  комли.
                А  вон  на  дубе  отдыхает  "порше".
                (Ну,  метров  шесть,  не  меньше,  от  земли.)
                По  пьяни  гнать  -  оно  чего  же  проще.
                Бери,  могильщик,  кирку  да  тесло:
                На  сколько  лес  проредился  до  рощи  -
                На  столь  у  нас  кладбище  приросло.
                Заглохла  местность  даже  спозаранку.
                Саднит  под  сердцем,  не  гожусь  смолчать:
                Теперь  и  небеременну  цыганку  -
                И  то  тут  чаще  можно  повстречать!
               

                И  вот  сижу,  настропалил  компьютер:
                С  верблюжьей  как  в  Марселе  со  слюной?
                Ещё  бобрят…Свяжусь  со  штатом  Юта,
                А  не  сторгуюсь  -  может,  кто  иной.
                Такая  муть  -  с  компьютером  горбатить.
                И  тут  вдруг  Базис.  Ты  чего,  кощей?
                А   он  мне  мордой:  извиняюсь,  батя,
                К  тебе  там  двое  городских  хлыщей.

                Один   в  очочках,   видно,  креативный.
                За  ним  другой,  плечистый  и  качок:
                -Все  люди  землю  продают  активно,
                А  в  ЗАО  "Дюжев",  стало  быть,  молчок?

                Ишь,  сукин  сын.  Да  от  какой  же  хвори
                Мне  ЗАО  "Дюжев"  покромсать  судьбу?
                Так  возжелал  предприниматель  Зорин?
                Я  натощак  видал  его  в  гробу!
                За  мной  семей  по  счету  -  девятнадцать,
                А  общим  счетом  сто  семнадцать  душ.
                Я  их  предам  -  так  как  мне  с  Богом  знаться?
                Ты  -  эмиссар?  Проваливай  в  манду  ж!
                Не  блекочи  и  не  сули  заманы.
                Ты  ясен  мне,  вокруг  чего  кружишь.
                Да  нам  самим  что  хочешь  по  карману!
                Наскреб  бы  Зорин  нашенских  деньжищ!
                Ага,  велите  экстренно  подумать?
                Эк   наши  земли  захватить  зудит.
                Мы  сами  чек  вам  на  любую  сумму…
                Не  тронь  их,  Базис,  только  проводить.

               
                …Случайно,  ясно,  тут  чего  уж  внятней:
                Едва  адмгруппа  эта  отбыла  -
                Мой  через  день  заполыхал  ягнятник.
                Сгорел  научно.  Начисто.  До  тла.
                В  Терсколе  брал  я  козочек-горянок   -
                Так  вот  же  что  содеялось  в  нощи:
                Семнадцать  душ  балкарских  серебрянок!
                Козлят  таковских  ну-ка  поищи.

                Тут  и  менты,  пожарный  с  ранней  рани:
                -Ты  не  хозяин,  Дюжев,  а  гондон:
                Пожар  возник  от  самовозгораний.
                Сенаж  в  брикетах?  И  слежался  он.
                Заткни -ка  пасть!  Да  чтоб  без  возражений!
                Ещё,  быть  может  -  искра  в  проводах.
                Скачок  за  пик  электронапряжений.
                На  ГРЭС  бывают  с  током  не  в  ладах.

                -Так,  стал  быть  -  ток?  Или  слежалось  сено?-
                Я  говорю  приехавшим  чинам.-
                Ягнятник  был   в  забор  не  обнесенный,
                Но  тут  другое  непонятно  нам:
                Чего  ж  Россия  за  страна  такая,
                Что  хоть  зажмурься  да  и  наутек,
                Что  ж   только  ночью  току  потакают
                И  только  ночью  поджигает  ток?
                Опять  же  взять  сенажную  слежалость  -
                Чего  же  днем  нигде  не  возгорит?
                А  по  ночам  -  тьма  фактов  набежала.
                Оно  российский  чисто  колорит?

                Тут  мент  напрыгнул  -  словно  ловчий  кречет:
                -Да,  проглядели,  сбился  ты  с  пути.
                Ты,  Дюжев,  брось  предательские  речи!
                Ты  на  Россию  бочку  не  кати!

                …А  ночи  стали  к  ЗАО  не  фартовы.
                Вот  -  неспокойна  ныне  и  река:
                На  пирсе  сами  отдались  швартовы
                И  сами  два  расщелкнулись  замка.
                Рекой  быстрее  было,  чем  по  суше -
                Теперь  прощай-ка,  овощной  извоз:
                Наш  водометный  знатный  катер  "Луша"
                Снесло  рекой  под  баржу-песковоз!

                Тут  ум  за  разум.  У  кого  бы  вызнать
                Да  исчерпать  неведенье  до  дна:
                С  чего  бы  так,  что  по  всея  отчизне
                Беда  не  ходит  никогда  одна?

                И  вот  опять  в  ночи  стряслося  что-то.
                Едва  рассвета  занялись  лучи  -
                Под  дверью  Базис.  Снова  нам  забота?
                Как  озверелый.  Ломится!  Рычит!
                На  живодерню,  пёс,  тебя  свезу  я.
                Да  ты  чего  борзой  в  такую  рань?
                А  он  мне  носом  в  землю  указует:
                Разуй  глаза,  хозяин.  Ну-ка  глянь!

                Мясца  кусочек. Вон  другой,  погляну.
                Пшеницы  зерна.  Я  не  сыпал  тут!
                А  вон  вразбежку  -  семя  конопляно.
                Кусочки  жмыха. А  как  брызги  -  ртуть?
                Надстройка  с  рыком  тоже  правит  дело,
                Летит  в  галоп,  а  то,  гляди,  в  карьер,
                Чтобы  вся  живность  по  хлевам  сидела,
                По  стайкам,  цыть!  -  и  никаких  вольер!


                Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами, 
                Каракулями  и  с  проссатых  нар:
                Моя  Ириша,  старшая  годами  -
                С  дипломом  дочка.  Что  -  ветеринар.
                Она  в  Москве,  и  при  дипломе  красном,
                Учений  тьму  превозмогла  сполна.
                Тут  уточню,  коли  еще  неясно:
                Она  Ильяске  верная  жена.
                Всё,  что с земли - взялась  по колбам  парить.
                Так  чем  засеял  земли  супостат?
                -Во  всём  здесь,  папа,  очевиден  барий.
                Причем  не  просто,  а  фторацетат.

                Чего?  Меня  как  громом  пригвоздило.
                Что  ж  мир-то  стался  в  лютовстве с каков?
                Какой  фашист  так  закусил  удила?
                Ведь  этот  барий,  он  -  травить  волков!
                И  если  страус  иль  овчарок  молодь
                Хотя  б  зерно  иль  мяса  надкусит  -
                Капут!  Как  этот  -  бывший  серп  и  молот,
                И  аж  Ириша  их  не  воскресит!

                Глаза  на  лоб.  И  я  мозгую:  ах  ты,
                Как  враг  подполз,  коль  Базис на  дворе?
                Ведь  яд-то - вот,  не с  бухты  да  барахты.
                Неужто  пёс  проспавши  в  конуре?

                -Ата,  на  пса  не  возводи  напраслин!  -
                Отказный  знак  рукой  Ильяска  шлёт.-
                Да  это  ж  ясно  малышу  из  яслей: 
                Яд  засевал  над  нами  самолет.
                Нет, он  не  "Боинг"   "SAS"  или  "Люфт  Ганзы",
                Москитный  он  и  планерно  летел.
                Сучонок  мелкий.  Помнишь  -  "Бич  Бонанза"?
                Куда  же  псу  против  небесных   тел7
                Я  разберусь:  его  запомнил  номер.
                Я  зуб  даю,  что  будет  он  горбат.
                Ему  хана,  иначе  чтоб  я  помер.
                Ну,  а  покуда  в  рельсу  бьем  набат.
                Давай,  ата,  включай  брандспойты  "Керхер".
                Вокруг  жилья  и  дальше  за  жильём
                (Мы  не  из  тех,  кто  сразу  лапки  кверху!)
                Как  есть  из  шлангов  местность  попрольем.


                Дак   вот  пишу  вам,  дамы  с  господами,
                Официально  шлю  вам  эту  весть,
                Аж  изложу  не  в  строчку,  а  складами:
                ГОС-ПОДЬ-ТО  -  ОН  НА-ЛИ-ЧЕСТ-ВУ-ЕТ,  ЕСТЬ!
                Ещё  и  шланги  в  Талицу  не  бросив,
                Гляжу  я  -  в  небе  экие дела:
                Лазурь  сплошная,  а  над  нами  в  просинь
                (И  лишь  над  нами!)  туча  наползла.
                Пусть  мир  кому  ожогист  да  крапивен,
                А  здесь  над  нами,  будто  нами  зван,
                Такой  ударил  православный  ливень  -
                Какой  там  барий,  смыло  б  и  циан!


                …Вот  и  лады.  Поотвелись  все  беды.
                За  старицу,  где  вербы  да  ивняк,
                Трех  мужиков  послал  я  попроведать,
                Каков  возрос  у  нутрий  молодняк.
                Ушли  здоровы,  а  вернулись  -  ахать.
                Опять  беды  разверзлись  торока:
                Кондрат  да  Глеб  в  крови,  еле  можахом,
                А  у  Егора  сломана  рука.
                Оно,  конечно,  кто  тут  не  поляжет.
                Из  камышей,  сказали,  у  реки  -
                На  них  вдруг  банда.  В масках В  камуфляже.
                Не  устоять,  как  наши  ни  крепки.
                Егор  ко  мне:  ну,  всё,  Савелий,  амба.
                То  яд  с  небес,  то  катер -  плачь  по  ём,
                То  варнаки  с  нунчаками  да  самбо…
                Нам  жизнь  -  дороже.  Землю  -  продаём.


                Понять  их  можно,  коль  кругом  кручина
                Да  у  порога,  рядом,  наяву.
                Тут  я  воззвал:  подельники!  Мужчины!
                Годите  малость,  съезжу  я в  Москву.


                А  там  к  кому,  чтоб  попросить  заступы?
                Где  земледельцам  с  помощью  свезет?
                У  МВД?  Да  это  черта в  ступе.
                А  нужен  нам  Икс  Игрекович  Зет.


                Нашел  концы,  нащупал  еле-еле,
                Где  я  трех  баб…  где  в  доноры  я  влип.
                А  мне  профессор:  Зета  нет.  Застрелен.
                И  не  стеснямшись  обнаружил  всхлип.
                Сказал  про  пулю  с  центром  посмещенным,
                Их  на  простяг  не  тратят  -  на  владык.
                Такая  пуля   -  нехристь  ты,  крещеный  -
                Войдет  в  пупок,  а  выйдет  под  кадык.
                Сжалел  он  нас:  вы  -  белые  вороны.
                Дела  у  вас  не  сдвинутся  "на  ять",
                И  круговая  ваша  оборона  - 
                Пустое  дело.  Вам  не  устоять.
                Но,  говорит,  я  сам  корней  крестьянских
                И  с  хомутом  не  спутаю  дугу.
                Вот  жизнь  настала  -  просто  окаянство.
                Не  знаю  -  чем,  но,  может,  помогу.
                Ты  сам,  Савелий,  по  Москве  не  шастай,
                Тебе  желудок  спортит  здешний  квас.
                А  я  при  связях,  да  притом  ушастый.
                И,  может,  что  разнюхаю  для  вас.


                Не  всяк  к  крестьянству  задом  поворочен.
                Сдержал  профессор  слово,  не  подвел.
                Такие  вести,  что,  сказать  короче  -
                Как  ни  бодрись,  а  сделаешься  квёл
                Вот  новый  век-то  как  на  нас  ощерен!
                И  скликал  я,  вернувшись  в  Прохоря,
                Для  самых  близких  тайную  вечерю:
                Как  дальше  жить,  не  трепыхаясь  зря?
                Постановил  сперва  своих  заслушать:
                В  мою  отлучку  были  тут  ЧеПе?
                Докладчик  первый  -  выступила  Луша.
                Дела  такие,  что  оторопеть.
                Из  Прохорей  едва  я  удалился,
                Как  без  задержки,  сразу  мне  вдогон
                Сокрытый  враг  полез,  настропалился,
                Событий  - во,  с  тележкою  вагон.
                Куда  там  сутки,  чтоб  не  пошалили,
                А  через  вовсе  малый  интервал
                Из  лесу  дважды  в  Базиса  палили.
                Ну,  Базис  -  в  лес.  Кого-то  там  порвал.
                Тогда  у  них  в  запасе компромиссы, 
                Должно,  ружье  повесили  на  сук
                И  привезли,  откуда  ни  возьмися,
                Двух  преогромных  черных  течных  сук.
                А  что  -  кобель?  Он  держит  нос  по  ветру.
                Одна  сучара  села  под  кустом  -
                И  Базис  к  ней.  Аж  слюни  на  полметра,
                И  завилял  остаточным  хвостом.
                Да  тут  Надстройка  вихрем  налетела,
                При  ней  в  подкрепу  две  её  дочки…
                Обеих  черных,  что  борзо,  что  зело,
                Загрызли  всмерть,  не  соберешь  клочки.
                А  Базис  что  -  с  ****ями  фордыбачить?
                Ему  Надстройка трепку  -  будь  здоров:
                Мол, не  хватало  тут  у  нас  собачьих
                Столичных  блох  и  ихних  трипперов!
                Да,  всяко-разно  было  тут,  Савелий,
                С  оглядкой    рот  не  донесешь  куска.
                Всё  наше  ЗАО  позабилось  в   щели,
                Мальцов  во  двор  боятся  выпускать.
                Удел  наш,  Савва  -  в  тракторной  кабине
                Жать  на  педали,  а  не  на  курки.
                Так  что  ж  Ильяс  теперь  при  карабине?
                С  дробовиками  пашут  мужики!
                Ничем  хорошим  тут  не  отелиться.
                Ну,  говори,  нам  горе  не  беда:
                Заступа  к  нам  пригрянет  из  столицы?
                А  если   будет  -  скоро  ли?  Когда?


                Чего  ж  темнить?  Сказал  я  свойским  людям:
                Сидим  мы  глухо,  братцы,  на  мели.
                Защиты  нам,  родимые,  не  будет,
                И  этот  Зорин  выпрет   нас  с  земли.
                Говно  и  есть,  когда  в  ведро  налито.
                А  коли  так:  говно  в  графин  налей?
                Говно  в  графине  враз  зовут  элитой.
                Таков  и  Зорин,  клятый  бармалей.
                Ну,  как  говно -  его  б  засыпать  хлором,
                Но  помышлять  об  этом  не  моги:
                Он  весь  как  есть  обернут  триколором,
                Имея  ранг  народного  слуги.
                По  Прохорям  скупил  как  есть  наделы,
                На  наших  землях  блудняковый  гость.
                Остались  мы,  с  чего-то  больно  смелы,
                И  мы  ему  -  впоперек  горла  кость.
                Каким  ему  намазано  тут  медом?
                Зачем  с-под  нас  родную  землю  рвут?
                А  потому,  хоть  нам  он  и  неведом,
                Есть  в  США  знатнейший  Тайгер  Вуд.
                Ну,  там  у  них,  за  морем-океаном,
                Житуха  много  нашей  веселей.
                Там  в  обиходе  самом  несказанном
                Поболе  тыщи  гольфяных  полей.
                Вот  как  траву  вскрывает  рылом  чушка  -
                Так  точно,  без  оглядки  на  года,
                Траву  курочат  жентельмены  клюшкой,
                Чтоб  клюшкой  мячик  в   нору  наподдать.
                А  как  же  с  гольфой   обстоит  у  русских?
                А  как  со  всем:  сплошнейшее  кино.
                В  репьях,  с  плешивой  дерновой  натруской
                Есть  где-то  поле.  Сирота.  Одно.
                Так  вот  зачем  над  нами  аж  неделю
                Зудел  "Бонанза",  а,  аэроплан?
                Снимал  рельеф.  Как  местность  речка  делит,
                И  по  низам  шныри  столбили  план.
                Так  вот,  семейство,  пусть  я  падлой  буду  -
                Слуга  народа,  захребетник,  вша,
                Летал  наш  Зорин  на  свиданку  к  Вуду:
                Ну   что,  для  гольфа  местность  -  хороша?
                И  этот  Тайгер,  так  мне  рассказали,
                Благословил  и  дал  башкой  кивок,
                Чтоб  начинали.  Строили.  Дерзали,
                И  что  Россия  вовсе  не  совок.
                Заметил  только.  важен  да  рассеян,
                Что  наши  травы  -  жухлые  собой,
                А  всё  пространство  надобно  засеять
                Травой  другой,  кентуккской  голубой.
                А  что  до  нас  -  сселить   на  неудобья,
                Хлебайте  там  из  котелка  кондей,
                А  здесь  пребудет  на  приречном  взлобье
                Гольф-клуб  для  знатных  випяных  людей.
                Такие  вот,  родня  и  компаньоны,
                У  нас  теперь  кандальные  дела.
                И  нас  попы  не  отмолят  с  амвона,
                И  в  чем  надежда,  в  "мушках"   на  стволах?
                Тут  хоть  к  застрехе  ладь  петлю-канатку.
                Саранск  нас  ждет?  А  может  -  Куегда?
                Чего  же,  будем  паковать  монатки  -
                "И  в  дальний  путь  на  долгие  года".


                …Через  два  дни  -  а  что  тянуть  резину?-
                И  на  зубах  всплошную  матюки,
                На  двор  я  вывел  верблюдиху  Зину:
                Как  меж  горбов  прилаживать  тюки?
                Спроворил  сбрую,  притащил  корзины,
                Россию  сучью  в  Бога  мать  кляня  -
                Да  вдруг  чего-то  зашаталась  Зина,
                Да  вдруг  взялась  валиться  на  меня!
                Ты  это  что?  А  ну,  не  балуй.  Зтна!
                А  ну   -  стоять!  Держися  на  ногах!
                Чего  ты  будто  пьяная  в  дрезину?
                Как  алкашок  с  похмелья  "на  рогах"!
                Корабль  пустыни!  Ведь  куда  ж  годится  - 
                Позалегла,  как  шерстяной  увал…
                А  что  ж  вдруг  кровь?  Отжилась  верблюдица:
                Сквозняк  над  глазом.  Пулей.  Наповал!
                Тут  я  чего?  Присел  над  животиной.
                То  темь  в  глазах,  то  искры  -  как салют.
                Зачем  же   так  -  по  живности  безвинной?
                Тут  не  взыщите,  сколь  я  стался  лют.
                Ну,  братец  Базис,  сделай  без  охулки,
                Прошарь-ка  лес,  да  кто  там  есть  на  вкус.
                Смотри  овраги,  крепи,  закоулки…
                Не  подведи!  И  до  смерти!  Кусь-кусь.
                А  вы,  бабьё  -  без  слёз.  Что  -  нет  оказий?
                Для  всех  по  ЗАО  сообщите  так:
                Слегла,  мол,  Зина,  это…  от  инвазий!
                Раз  врут  в  Кремле  -  и  здесь  любой   мастак.


                Вот.  Лишь  к  ночи  домой  вернулся  Базис.
                Видать,  голуба,  путь-то  вышел  длинн
                В  крови  опачкан  да  болотной  грязи.
                В  зубах   винтовка.  Марки  "Энфилд-Линн"
                Сказал  я  псу:-Повыл  над  мертвым :"Аве"?
                Нет,  не   повыл,  ты  от  роду  варнак.
                И  крест,  поди,  над  ямой  не  поставил?
                Вот  и  умен:  накой  нам  этот  знак.-
                Ведь  я  не  пью  -  а   откупорил  флягу.
                И  говорю,  душою  невесом:
                -Впервые,  Луша,  я  с  тобой  не  лягу,
                А  буду  нынче  в  койке  спать  со  псом!


                Вот  так  и  спал  я  с  Базисом  в  обнимку,
                А  снился  Тайгер,  авеню  да  стрит,
                И  этот  Зорин,  барин-невидимка…
                А  поутру  Ильяска  говорит:
                -Мы  что ж,  ата,  живем  мишенью  в  тире?
                И  солнца  свет  не  в  радость,  и  звезды…
                Кранты,  ата:  дошла  до  пола  гиря,
                И  дай-ка  мне  маленько  взять  бразды.
                Ты  аргумент  мне  обнаружишь  веский,
                Как,  всех  иных  поразогнав  в  тартар,
                Велик  был  на  княженьи  Шурка  Невский,
                Но  что  бы  этот  Невский  без  татар?
                Вот  на  Чудском  на  озере  при  битве  -
                Он  шершнем  был,  княжина?  Просто  моль.
                А  вот  татары  были  в  битве  бритвой.
                Без  них  бы  князь  -  без  палочки  и  ноль.
                Хоть  ты,  ата,  для  всех  для  нас  связуем,
                И  богатырь,  могутен  и  не  стар  -
                Но  всё  ж,  ата,  я  заорганизую
                Второе  в  Русь  пришествие  татар.
                Они  -  кто  где.  Кто  в  Омске.  Кто  в  Сучане.
                В  Казани  тьма.  Да  и  Москву  включим.
                Спецназ  мы  горный!  И  однополчане!
                Друг  другу  вмиг  на  выручку  примчим
                Всю  сволоту,  хошь   порознь,  хошь  оптово,
                В  чуток  персон:  Мигдят,  Гайнан,  Умар…
                Завалим  всех!  В  два  счета  -  и  готово,
                Что  не  подточит  носа  и  комар.


                Я  говорю:  неужто  аж  оптово?
                Добро.  Но  знай,  Ильяска-людосек:
                Пришествие-то  может  быть  Христово,
                А  от  татар  -  нашествие.  Усек?

                Тут  канул  зять.  В  часах  вечор  пробило.
                А  в  ужин  мне  Ириша  говорит:
                -К  столу  не  выйдет.  Позапал  с  мобилой.
                Звонил  аж  в  Осло.  И  на   остров  Крит.

                На  пятый  день  -  что  Луша  в  печку  мечет?
                Из  дежки  льют  малиновый  нектар,
                Горой  лежат  на  блюде  перемечи…
                -А  для  гостей,  -  мне  дочка. -  Для  татар.
                -Умом  вы,  что  ли,  повредились  ныне,-
                Всердцах  своим  хозяйкам  говорю.-
                Прокиснет  все.  Заветрится.  Остынет.
                Когда  кто  будет?  Может,  к  сентябрю.

                Да  вдруг  с  загадкой  говорит  мне  Луша:
                -Ну,  одолел,  Савелий:  бу-бу-бу…
                Вот  принимай  с  вареньем  протвень  плюшек
                Да  оттартай-ка  в  зимнюю  избу.

                А  там  их  -  восемь!  Как  войти  словчили?
                И  при  крыльце  не  смяты  ковыли…
                Ильяска  мне:  а  нас,  ата,  учили.
                Мы  можем  эдак  -  как  из-под  земли.
                Мы  вот-ка  есть  -  а  вдруг  растаем  дымкой,
                Однополчане,  не  разлей-вода.
                Мы,    если  надо  -  люди-невидимки.
                Где  надо  -  вместе,  надо  -  кто  куда.
                По  мне-то  знаешь:  и  в  родном  кагане
                Служили  мы,  а  было   -  за  бугром.
                А  вон  старшой  наш  служивал  в  Афгане.
                Ему  и  имя  оттого  -  Синдром.
                Его  и  знай.  А  прочие  -  туманно.
                И  про  ребят  по  ЗАО  -  ни  гу-гу.
                Пусть  остальные  будут  безымянны:
                Ищи  потом  иголочку  в  стогу.

                Чего  ж:  Синдром.  Морщины  паутинкой.
                Лицо  запомнишь  и  из  тыщи  лиц.
                Глаза  с  нацветом,  цепкие,  с  желтинкой,
                Как  у  матерых  соколиных  птиц.
                Проста  задача,  тут  чего  базарить.
                И  я  тому,  который  как  сапсан:
                -Так  вы  чего,   все  как  один  татаре?
                -Нет.  Вон  -  еврей.  А  этот  -  нганасан.
                Тебе,  отец,  скажу  в  большом  запале:
                У  нас  давно  обида,  у  татар.
                Чего  же  нас  евреи  обскакали?
                Как  уценены  наши  млад  и  стар.
                Вот  есть,  гляди,  армянские  евреи.
                Аж  средь  японцев  Моисея  весть!
                Есть  среди  негров,  пейсы  кто  не  бреет.
                Еврей  чукчанский,  пусть  один,  но  есть!
                А  что  ж  татары?  Не  хозяин  -  барин?
                Так  пусть  хоть  тут,  средь  горных  егерей,
                Возник  еврейский  в  доску  вой  татарин,
                А  не  татарский,  как  велось,  еврей.


                Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Вам  от  бумаг,  минутку  уделя,-
                Не  удавалось  от  статей  с  браздами
                За  город,  а?  В  пшеничные  поля?
                Там  ветерок  закрайки  поколышет,
                Покой  колосьев  баловством  смутит  -
                И  усмирится,  чтобы  дунуть  выше.
                К  середке  поля  -  нет,  не  долетит.
                Вот  так  Синдром. В  углу  губы  улыбка
                Чуть  поблуждала  -  и  по  тормозам.
                И  истоньшилась,  потому  как  зыбка,
                Нисколько  не  посунувшись  к  глазам.
                Потом  сказал:  проверим,  что  за  гости,
                Кто  тут  на  вас  хлебало  разевал.
                Какое  тут  шарашится  охвостье.
                А  ты,  отец  -  рассвободи  подвал.
                Уж  мы  найдем,  чей  хер  присыпать  солью,
                А  ты,  -  чтоб  четко.  Ну,  как  на  смотру:
                Мы  в  ночь  уйдем,  подышим  на  приволье,
                Но  вот  подвал  -  чтобы  как  штык  к  утру.

                Они  -  на  бой.  А  я  -  погрязши  в  пьянстве?
                Да  храпака,  и  ножки  на диван?
                Чур,  не  в  России  был  ли  во  крестьянстве
                Такой  мужик  -  Болотников  Иван?
                Ну,  а  на  что  коснулась  нас  война-то?
                Я  упакован.  С  этим  не  пробел:
                Есть  у  меня  германских  две  гранаты
                И  пистолет  системы  "парабелл"!

                И  мать  честная  -  так  сработать  тихо?
                Ведь  ночь  была  -  что  слышно  лишь  сверчков.
                Тут  я  в  подвал  -  и  это  ли  не  лихо?
                Лежит  пяток  помятых  чужачков!
                При  них  Синдром.  Ко  мне,  да  с  укоризной,
                И  пристыжает  без  обиняков:
                -Кого  боялись?  Не  случилось  вызнать?
                Вполне  безвредных?  Этих?  Грибников?
                При  них  странна  мне  лишь  экипировка.
                Сейчас  проверим,  что  нам  завопят.
                Зачем  при  них  две  снайперских  винтовки?
                Без  них  никак  на   розыске  опят?
                Опять  же  грузди,  их  не  взять  иначе…
                Эй,  ты,  в  углу,  ты,  недомерок-шкет:
                Ведь  груздь  не  дастся,  не  о  чем  судачить,
                Без  пачки  дальних  поджигных  ракет?
                Молчим?  Я  всех  разговорить  сумею.
                Слова-то  хлынут  -  как  весной  ручьи.
                Молитесь,  суки,  богу  Птолемею.
                Ну,  быстро,  птички-чибисы,  вы  -  чьи?
                Еще   грозить?  Оно   куда  как  славно.
                А  я  люблю  приветливый  хабар!
                Давай,  ребятки,  вон  того.  Он  главный.
                Под  белы  руки.  Волоком.  В  амбар.
                Я,  асмодей,  любой  ломаю  норов.
                Отец,  послушай,  и  тебе  пора:
                Вон  там  вчера  скакал  пятнистый  боров,
                Его  болтушкой  пичкали  с  утра?
                Да  хрен  бы  с  ним,  что  он  такой  йоркширский,
                Не  поврежу  насадкой  на  вертел.
                Изрядный  боров.  Боров  богатырский!
                Мне  только  надо,  чтобы  жрать  хотел.
                Давай,  отец,  не  тратим  время  втуне.
                Сходи  на  кухню,  батя,  шагом  марш,
                Да  пусть  твои  хозяйки-хлопотуньи
                От  перемечей   выделят  мне  фарш.
                Всего  пригоршню,  более  не  надо,
                Не  оголю  для  полдника  меню.
                Мне  этот  фарш  язык  развяжет  гаду.
                Ведь  любит  боров  смачную  стряпню?


                …Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Вы  там   -  Европа,  Бах  да  Иоганн,
                Биг Бен  какой-то,  чтой-то  там  в  Нотр  Даме…
                А  вот  с  войной  пройди  насквозь  Афган?

                Лесному  татю  фарш  набивши  в  уши  -
                Синдром  с  дорсетской  стал  играть  овцой.
                А  боров  -  что?  Мясное  ли  не  кушать?
                Отхряпал  уши.  Вмиг.  Заподлицо.
                Тут  враз  пейзаж  случился  разузорен
                Насчет  бандитства,  гольфа  и  земли,
                Кому  и  сколько  заплативши  Зорин, 
                Чтоб  мы  к  нему  на  брюхе  приползли.
                А  не  таковски  обернулось  дело,
                Чтоб  ЗАО  "Дюжев"  вставили   фитиль.
                Лежит  пластом  всея  пятерка  смелых,
                Что  хоть сейчас  сдавай  их  на  утиль.

                Вот  так,  злодеи.  Тут  не  фигли-мигли.
                Водила  наш,  с  "газели"  он,  Панкрат,
                Мне  говорил:  Москвы  они  достигли
                За  семь  часов  с  Синдромом  в  аккурат.
                А  там  хоромы,  что  и  не  обскажешь.
                Всё  в   мраморах,  что  поверху,  что  низ.
                Бассейн  видать,  при  нем  шатры   и  пляжи,
                И  красной  медью  выложен  карниз.
                В  воротах  стража,  ноги  враскоряку,
                Нас  за  людей  не  держат,  а  за  цель:
                -Сюда  "линкольн"-то  не  впускаем  всякий,
                А  тут  впусти  вонючую  "газель"!  -
                А  им  Синдром:  мне,  твари,  не  до  смеха.
                А  ну,  глисты,  со  мной  без  грозных  поз!
                Бегом  с  докладом:  сам  Синдром  приехал
                И  пять  крутых  гостинчиков  привез.

                Ну,  помурыжив  вдосталь  и  без  прыти,
                Порасфуфырен  -  мама,  не  грусти,
                Сам  барин  к  нам    не  погнушался  выйти,
                Велел  "газель"  в  ворота  пропустить.
                -Что  значит  -  "ты"?  -  Синдрома  приструняет.  -
                Я  говорить  в  подобном  тоне  пас.
                Я  с  вами  -  ФИО  ваше  как  склоняют?  -
                Ни  страусей  и  ни  гусей  не  пас!

                -Всё,  балабол,  -  ему  Синдром  глаголет.  -
                Теперь  замри  и  слушай-ка,  говно   
                Что  есть  мне  "ты",  ну,  а  уж  "вы" тем  боле?
                С  натяжкой  Зорин  для  меня  "оно".
                Вот  глянь  на  фотку.  Видишь,  что  на  фотке?
                На  фоне  скал,  распадков  и  гольцов
                Стоят  шеренгой  - это  я  в  середке-
                Армейских  трое  бравых  огольцов.
                Что,  Зорин,  как,  со  зрением-то  клево?
                Здоров,  в  глазах  как  будто  не  струя.
                Не  замечаешь:  справа (да  и  слева!)
                На  фотке  этой  срезаны  края?
                А  если  эти  краешки  приставить?
                Всплесни  руками,  Зорин,  оба-на:
                Ни  при  мастырке  или  же  подставе
                Шеренга  будет  крепенько  длинна!
                Плюсуй  к  тому:  кто  против  заикнется -
                От  Кёнигсберга  до  вплотняк  Шантар
                Синдрому  в  помощь  сколько  всколыхнется,
                Лишь  только  кликну,  родственных  татар?
                Ничтожен  Зорин.  Если  поименно: 
                Он  сколько  рвотной  мрази  прикопил?
                Он  сколько  может  под  свои  знамена
                Мордоворотов  скликать  и  громил?
                Удавим  всех.  Сдаю,  как  для  примера,
                Пяток  твоих  бандитских  чеграшей..
                Чуток  пришибли.  Вроде  полумеры.
                И  лишь  один  с  утратою  ушей.
                Да  согласись:  тут  как  же  без  озлений,
                Коль  он  Синдрому  говорит:"Чучмек"?
                А  Русь  к  озленьям  наспособил  Ленин,
                Вот  уши  и… Всё  Зорину  вдомек?
                Похабным  видом  всем  глаза  мозоля
                Ходить  он  будет  -  сплавьте  в  Тель - Авив:
                Хоть  новый  член  пришьют  из  пластизоля!
                Но  не  нутро.  Поскольку  им  червив.
                А  Зорин  -  что  же?  Он  -  слуга  народа.
                Пускай  мышкует,  в  бизнесах  шустря.
                Но  чтоб  крестьянам  не  чинил  невзгоды
                В  селе  каком?  БОЛЬ-ШИ-Е   ПРО-ХО-РЯ!
                Добро,  чтоб  больше  не  было  там  пепла,
                Взрастали  детки  и  цвели  сады.
                Чтоб  ЗАО  "Дюжев"  неуклонно  крепло.
                А  VIP-гольф - клуб  -  он  им  до  борозды.
                Вот  так  мы  мыслим,  гвардии  татаре.
                Коль  не  дурак,  так  вычисли  нутром,
                Что  здесь  не  Петя  Митин  брат  гутарит,
                А  отставник  по  имени  Синдром.
                Оно  простей,  чем  дважды  два  -  четыре:
                Всё  утряси,  за  круглый  севши  стол.
                А  если  нет  -  у  всех  стрелялок  в  мире
                Квадратных  нет.  а  только  круглый  ствол.
                Знай:  против  лома  нетути  приема.
                Всё  изложил  доступно,  в  аккурат?
                Поприпозднились,  надо  двигать  к  дому.
                Топчи  железку,  заводи,  Панкрат.


                Мы  пятерых  сгрузили  на  лужайку,
                В  салоне  пусто.  Покати  шаром.
                А  Зорин  вдруг,  прилипши   попрошайкой:
                -Одна  неясность,  господин  Синдром!
                Да,  от  стыда  меня  как  есть  свербило:
                Под  грибников… Для  промысла  опят…
                Но  эта  группа… Шестеро  их  было!
                А  где  шестой?  Наличествуют  пять!
                -Шестой,  шестой…Вот  мне  и  неспокойно.
                Пожалуй,  был,  поразрази  мя  гром.
                Вот  память,  а?  Поотшибают  войны,-
                Стал   вспоминать  события  Синдром.-
                Конечно!  Да! Нашли  в  лесу  ермолку,
                А  рядом  финку  типа  байонет.
                Знать,  отбивался,  да  загрызли  волки.
                В  лесу-то  -  волки.  И  шестого  нет!


                Дак  вот  пишу  вам,  дамы  с  господами:
                Ушли  несчастья,  как   Яга  с  клюкой.
                Оно  незнамо,  как  там  с  городами,
                А  в  Прохорях  наладился  покой.
                Хотя  бывало  горя  под  завязку.
                Коль  дом  горит  -  не  растащить  багром.
                Да  вот  нежданно  порадел  Ильяска
                И  громовержец  друг  его,  Синдром.

                …Ан  всё  недолго:  что  за  точка  в  небе?
                Я  от  предчувствий  ажно  задубел.
                Тут  мне  Ильяска,  как  подбивши  дебит:
                -Американец.  Винтокрыльник.  "Белл".


                Опять  оттель?  Чего  их  черти  пучат?
                "Бонанза",  Тайгер,  "хаммеры"  в  лесу…
                Вот,  ****ь,  открыл  Америку  Веспуччи!
                Опять  покоя  -  как  в подхвостье  псу.


                Из  той   большой  летательной  машины
                Выходит  барин.  Статен.  Сановит.
                За  ним  девица  с  чем-то  трехаршинным.
                Быть  может  -  дочка?  Не  сказать  на  вид.
                И  к  нам  идут.  Улыбчивые  оба.
                Их  привечать?  А  то  -  давать  отпор?
                А  что  в  руках-то  еле  прет  зазноба?
                В  руках  у  цацы  -  невидаль-топор!
                Блестит  на  солнце,  как  златая  фикса.
                Таких  в  забойнях  нету   при  быках.
                Таких  громадных  даже  Кукрыниксы
                Не  рисовали  Гитлеру  в  руках!
                И  мне  важняк  протягивает  руку:
                -Сюда  я  с  миром.  Больше  не  бунтарь.
                Представлюсь:  Зорин.  Получил  науку.
                А  это  Римма,  мой  пресс-секретарь.
                Прошу  забыть,  не  помнить  о  потраве.
                Да,  я  -  вассал,  а  ЗАО  есть  престол.
                И  господин  Синдром  меня  наставил,
                Чтоб  прилететь  и  сесть  за  круглый  стол.
                Я  больше  ЗАО  не  считаю  Троей.
                Отныне  -ша!  -  всем  трениям  наны.
                И  на  меже  торжественно  зароем
                Вот  эту  жуть,  сиречь  -  Топор  Войны!
                Пускай  выходят  люди  с  ликованьем,
                Пускай   к  подаркам  брызнет  детвора.
                Творю  я  праздник,  где  не   оболванят:
                Не  Рождество  -  Поминки  Топора!
                Любого  виски  отрядил  галлоны,
                С  крестьянством  прочно  закрепим  тылы.
                Да  вон  она,  уже  пылит  колонна,
                Лишь  под  навесом  накрывай  столы.
                И  от  меня  -  гашу  ущерб  -  в  подарок
                (Тут  трактора  заездили  до  дыр)
                Преподношу,  с  колесной  сменой  арок,
                В  зеленость  крашен -  фирменный  "Джон  Дир".


                Ну,  пей-гуляй  отседа  и  доседа,
                Воскресный  день,  какого  же  рожна.
                Но  ввечеру  была  у  нас  беседа
                За  жизнь  в  дальнейшем.  Стало  быть,  важна.
                -Сейчас  скажу,  ни  в  чем  не  иллюзорен
                (Чего  лицом  вы,  Дюжев,  как  графит?)  -
                Так  говорит  мне  этот  шишка  Зорин.  -
                Провижу  я  для  всех  для  нас  профит.
                Гольф-клуб  -  одно.  Но  ведь  при  нём  -  отели.
                А  где  обслуга?  Это  ж  канитель.
                Уборка,  стирка  -  городских  нацелить?
                А  из  сельчанок  -  и  расцвел  отель.
                И  пища  -  что?  Ведь  Лифшицы  да  Кацы
                Намозговали,  твари,  в  провиант
                Несметно  этих,  как…  модификаций.
                И  это  -  жрать?  Печальный  вариант.
                А  если  хавку  получать  от  ЗАО?
                Да  сам  бы  Кремль  стоял  за  то  стеной.
                Продукт  свежайший,  без  подмесу  бравый.
                Платить  бы  стал  утроенной  ценой!
                Теперь  помыслим:  что  Сенат,  что  Дума  -
                Там  измочалишь  нервы  как  кудель
                А  тут  -  всемерных  удовольствий  сумма:
                Средь  VIP-гольф-клуба  встроен  VIP-бордель!
                На  всякий  случай  я  сейчас  отсяду,
                Я  смехом,  да?  -  но  были  бы  дела,
                Коль  мама  Луша  строго,  по  обряду
                При  VIP-борделе  бандершей  была!


                …Так  посмеялись,  клятвой  застолбивши,
                Что  не  берем  друг  друга  на  кукан.
                Ведьмак  он,  Зорин,  но  теперь-то  -бывший.
                Сконтачим  мы.  Сметливый  мужикан.
                Потом  два  дни  справляли  мировую,
                Гуляй,  крестьяне,  коромыслом  дым,
                И  хоровод  водили  вкруговую,
                Не  Прохоря,  а  истинно  кильдым.
                Кто  перебрал  -  на  реку  охладиться.
                Пресс-секретарша  тоже  -  вынь-положь.
                А  Луша  ей:  оно  куда  годится  -
                Лишать  жилища  платяную  вошь?
                Ты  погляди,  купальник-то  - едвашный.
                Прикрылась  разве,  Господи,  прости?
                Наружу  всё.   От  мужиков  не  страшно?
                Ей-ей,  тут  воши  не  в  чем  завестись.
                А  Зорин  мне:  ну,  щелкнемся  на  память?
                Ты  живописный,  Дюжев,  как  артист.
                Затарю  снимки  для  альбома  маме.
                При  мне  фотограф.  Знатный  портретист.
                Э,  вон-ка  глянь,  какой  холеный  боров!
                Давай  его  подымем  на  дыбки,
                А  мы  с  боков.  В  обнимку.  Вот  умора!
                Он  встанет,  боров,  прикормлю  с  руки.


                Ну,  раз  веселье,  раз  такая  буча  -
                Один  ответ,  гуляем,  за  семь  бед.
                На  свина  кепку  Зорин  нахлобучил.
                (А  знал  бы  он,  что  боров  -  ухоед!)
                И  мельтешит  фотограф  перед  нами,
                С  колена  снимет,  стоя  так  и  так.
                Куда  он  столько  для  альбома  маме?
                Ему  видней,  не  возрази  -  мастак.


                Потом  прощался  Зорин  со  народом.
                Чтоб  не  обняться  -  не  было  причин.
                Гостям  сгрузили  пять  бочонков  меда,
                Колбасок  конских,  подовый  фэчин.
                И  -  за  труды,  чтоб  всё  переупрямить.
                Природу  холь,  а  не  гонись  взнуздать.
                Какое  диво,  коль  над  Прохорями
                И  тишь,  и  гладь,  и  Божья  благодать!


                …Да  вот  недолго  музыка  играла.
                Пожить  в  довольстве  -  это  не  про  нас.
                И  на  меня,  при  масках,  при  забралах
                Как  чумовой  накинулся  спецназ!
                Что  оказалось?  Сам  не  понимаю.
                Я  думал:  Дюжев  -  не  величина.
                А  получилось,  что  страшней  Мамая,
                И  от  меня  в  опасности  страна.
                При  этом  лучше  б  Дюжев  -  в  виде  трупа,
                Но  от  Европы  вскинется  хаёж.
                И  вот  по  мне  аж  следственная  группа
                Корпит  и  роет:  Дюжева  -  даёшь!
                Видать,  хлебну  я  с  ними  беспредела.
                А  прокурор  -  не  внук  при  Льве  Толстом?
                Лежат  четыре  толстых  тома  "Дела"
                И  фотографий  неподъемный  том.
                Одну  мне  кажут  -  только  лишь  за  эту
                Вам  долго,  Дюжев.  не  видать  семьи.
                За  это  фото  вам  не  взвидеть  света:
                Заснять  Лужкова  в  образе  свиньи!
                И  мать  честная:  я  -  и  боров  в  кепке.
                А  по-за  нами,  морда   с  хитрецой,
                Стоит,  Лужкову  преданнейший  крепко,
                Сподвижник  мэра  и  соратник  Цой!
                Да  это  кто  ж  такое  отчебучил?
                Нет,  прокуроры,  я  тут  не  при  чём.
                Чего  меня  за  эту    фотку  жучить,
                Чтоб  жизнь  лупила  по  башке  ключом?
                И  в  толк  возьмем:   да  велика  ль  обида?
                Ну,  посмеялся  кто-то,  сбаловал.
                А  поразмыслить  -  все  мы  индивиды,
                У  коих  схожесть  -  что  хоть  наповал.
                Взрасти  в  горах,  у  моря  ли,  на  торфе
                (Тут  как  раздел  не  провести  черты)-
                Всяк  человек  маленько  зооморфен,
                Имеет  разной живности  черты.
                Хоть  взять  меня:  верти  любой  бочиной -
                Я  будто  только  выпряжен  с  плугов.
                По  всем  статьям  я  истинно  бычина
                (Вот  только  Луша  не  дала  рогов.)
                Оно  взаправду  и  никак  не  мнится,
                И  всем  от  сходства  участь  не  горька:
                Взять  Орбакайте?  Чистая  куница!
                А  Починок?  Ну,  копия  хорька!
                До  жути  Путин  схожий  с  утконосом,
                А  это  разве  Путину  вредит?
                Чубайс  подобен  дворовым  барбосам,-
                А  всё  при  власти,  всяко  эрудит.
                Чего  уж  там:  у  нас  с  породой  хлипко
                А  у  бельгийцев,  может,  и  еврей  -
                Не  балалайка,  а  похож  на  скрипку
                Или  на  этих,  как  их…  кенгурей!


                -Валяй,  гони  под  протоколы  трели,   -
                Мне  прокурор  Дыгало  говорит.  -
                Мэр-боров  -  что?  И  всё?  Вопрос  отстрелян?
                Нет,  если  стрижен,  то  не  значит  -  брит.


                И  что  же  дальше?  Затрудняюсь  жить  я.
                Сплошная  мука,   ну,  базар-вокзал:
                Треклятый  боров  просто  красной  нитью
                Мне  уголовность  дела  пронизал.
                Опять  мне  фотку  чинодрал  Дыгало:
                -Не  жмурься,  Дюжев,  пристально  взгляни.-
                Да  чтоб  те,  ирод,  желчью  отрыгалось.
                В  чём  сознаваться?  Ляпай,  не  тяни!


                Дыгало  песню  издали  заводит
                Насчет  японцев.  Островов  Курил.
                Про  них  японцы  нервами  исходят,
                И  как  их  ловко  Кремль  всегда  дурил.
                Они  Россию  обзывают  вором,
                А  нам  до  феньки,  будто  трын-трава.
                Мы  век  потратим  на  переговоры,
                Чтобы  зажилить  эти  острова!
                Но  что  же  Дюжев?  На  спину  б  бубновку!
                Когда  напруга  тянута  в  струну,
                В  международной  сложной  обстановке  -
                Как  Дюжев  раком  выставил  страну?
                Пигментом  тайным  на  бочине  хряка,
                Чтобы  японцев  пораздвинуть  вширь,
                К  Хоккайдо,  Хонсю  присоседил,  на-ка  -
                И  Кунаширь  и  плюс  Парамуширь!
                Против  отчизны    -  и  такие  козни?
                Потенциально  поддержал  врага?
                Ведь  что  содеял,  выползок-навозник…
                Кто  надоумил?  Лебедев?  Ага?
                Ты,  Дюжев,  это  -  не  води  нас  за  нос.
                Сценарий  ясен.  Ясно.  кто  факир.
                Всё  это  он,  во  всём  двуликий  Янус,
                Он,  хитрожопый  Лебедев-банкир!


                Спокойный  я,  а  тут  повозбудился.
                Чего  мне  шьёте?  Боров-то  -  йоркшир.
                При  этих  пятнах  в  Англии  родился,
                С  неё  и  спрос  за  ***в  Кунашир!
                А  Лебедева  знать  каким  манером?
                Ему  кой  хрен  держать  с  микробом  связь?
                Он  вона  с  кем,  с  генсеком-комбайнером
                Закорешился  и  во  всём  вась-вась.
                Я  не  при  этом  хитром  интересе,
                Не  бунтовщик  и  от  роду  не  шал,
                И  никакой  статьи  мне  не  навесить.
                Чего  ж  вменять,  коль  я  не  совершал?


                А  изверг  мне  очередную  фотку:
                -Взасос  преступник  полюбил  тюрьму.
                Поздравим,  Дюжев,  с  изначальной  "ходкой".
                Теперь:  ты  сколько  проторчал  в  Крыму?


                Ага,  кусался,  а  теперь  попался.
                Ну,  невезуха.  Что  за  полоса!
                Да  ни  в  какой  я  Крым  не  отлучался!
                Все  люди  скажут!  Даже  страуса!


                Но  вот  же  фотка  -  как  сугроб  за  ворот:
                Видна  трибуна ,  словно  эшафот.
                А  рядом  -  я.  Окрест  геройский  город,
                И  на  стоянке  Черноморский  флот.
                Кругом  мечи,  какие  уж  орала,
                А  на  трибуне  зычный  боров-мэр.
                Его  с  боков  подперли  адмиралы
                И  меценат  концерна  "Полимер".
                Мэр  держит  речь. Внизу  народ  бушует.
                Рукой-копытцем  мне  сигналит  мэр:
                Распялить  лозунг,  тот,  что  есть  ошую,
                И   остальные.  Про  хохлов-химер.
                Другая  фотка  -  ярый  исполнитель,
                Я,  как  на  Пасху  святят  куличи,
                Сгребаю  в  десть  капроновые  нити
                И  над  толпой  вздымаю  кумачи:


                ХОХЛОВ  -  ЗА  ЖОПУ  И  НА  ПРОПАЛЬ!
                ДАЕШЬ  В  РОССИЮ  СЕВАСТОПОЛЬ!

               
                ТАТАРЕЙ  НЕ  ЖЕЛАЕМ   КРЫМСКИХ,
                СОГЛАСНЫ  ТОЛЬКО  НА  КОЛЫМСКИХ!


                СЛАВЯНЕ!  НА  ОДНОМ  ГЕКТАРЕ
                НЕ  СЯДЕМ  СРАТЬ,  ГДЕ  СРУТ  ТАТАРЕ!

                -Смикитил  я,   -  я  говорю  Дыгале.  -
                Ты  в  бочку  льёшь,  а  клепкам  где  бандаж?
                Чернуха  всё,  от  "а"  до  "я"  и  дале:
                Все  эти  фотки  -  внаглую  монтаж.
                Мне  невдомек  ли,  что  тут  замесили?
                Ведь  тут  простейшей  здравости  внемли:
                Всё  это  -  Зорин.  Бандой  не  осилил   -
                Теперь  подлянкой  хочет  сжить  с  земли.
                Так  я  скажу:  за  талицкой  еланью
                В  большом  порядке  наши  Прохоря.
                Там  Луша  правит.  Под  её-то  дланью
                Достатки-  во!  И  ни  копейки  зря.
                Хоть  по  любой  людской  строжайшей  мерке
                Суди,  какой  у  Луши  котелок:
                В  неметчине  её  не  шибче  Меркель,
                И  Маня  Тэтчер  ей  не   потолок.
                А  вы  -  людские  полуфабрикаты.
                И  сельский  сход  постановил в  горчи:
                Нанять  для  Саввы   лучших  адвокатов,
                Чтоб  вас,  казенных,  поразоблачить.
                Ужо  себе  готовь,  Дыгало,  место,
                Куда  телятей  не  гонял  Макар.
                С  моей  защитой  путь  тебе  к  аресту:
                Один  -  еврей,  а  двое  из  татар.
                Не  пожелают  ни  пера,  ни  пуха.
                А  фотки  в  "Деле"  -  враки,  мототень.
                Такою  вонью  и  недоказухой
                На  самого  Лужкова  бросить  тень?
                Да  кто  те  фотки  тыщами  размножил?
                Не   уцелеет  этот  остолоп.
                Ведь  разлетелись  по  миру,  похоже,
                До  "Фигаро",  "Пардон"  и  "Бостон  глоб".
                И  известят  Лужкова  адвокаты:
                За   этим  нет,  не  Лебедев  стоит,
                А  Зорин.  И  -  мордуйте  парня-хвата.
                (Конечно,  жаль,  что  русский,  не  аид.)
                И  тут  моментом  Зорин,  без  промашки
                Поиспарится,  канет  в  никуда,
                И  полетит,  паскуда,  вверх  тормашкой
                И  в  дальний  путь,  а  также  на  года.
                Лужкова-мэра  -  сельский  я,  не  знаю,
                Да  кто  пред  ним  повыстелился  ниц,
                Но  далеконько  от  столицы  бают:
                Горазд  в  отрыве  недругам  яиц!
                Тогда  всплывет  про  борова  и  ухо,
                Как  взялись  фотки,  кто  подсуетил,
                И  что  до  корки  "Дело"  -  заказуха,
                И  сколь  Дыгале  Зорин  заплатил.


                Дак  вот  пишу  вам,  господа  и  дамы,
                Клянусь  могилкой  матери  с  отцом:
                Дыгало  смехом  закатился  прямо
                И  ржал  с  веселья  прямо  мне  в  лицо:
                В  тебе,  мол,  Дюжев,  умственно  поломка.
                Да  как  же,  "Дело"  экое  кроя,
                Мне  под  себя  не  подстелить  соломки?
                Да  мне  ли  в  труд  объестествить  края?
                Я  те  заправлю  болт  по  самы  гланды!
                Мне  только  ерепениться  затей  -
                На  десять  лет  у  лагерной  баланды
                Тебе  я,  гнида,  наберу  статей!
                Ша,  обормот,  не  мни  себя  героем.
                Теперь  чихты,  побудешь  под  судом.
                А  что  ж  в  селе  ты  церковь  не  построил?
                Всё  потому,  что  рвач  и  скопидом.


                Валяй,  Дыгало.  Церковь?  Да,  не  строил,
                Зато  другое  дело  на  мази:
                Здравпункт  открыл. И  назову  второе:
                В  селе  по  средам  взялся  магазин.
                Слюну  верблюжью  квасят  парижаны,
                Как  за  сырье  ссыпают  мне монет  -
                А  рядом  с  нами  мрёт  село  Снежаны.
                К  нему  дороги  не  было  и  нет.
                Оттуда  как  двенадцати  детишкам,
                В  снегах  дорогу  через  лес  торя,
                Два  километра  одолеть,  да  с  лишком,
                Чтоб  в  школу  к  нам,   в  Большие  Прохоря?
                Ты  поспрошай,   Дыгало,  в  ветнауке:
                К  дверям  замок  не  нужен  и  засов,
                Да  только  ль  эти  им  посильны  штуки?-
                Таких  на  псарне  Дюжев  водит  псов.
                Основа  рода  -  Базис  и  Надстройка.
                Зеницей  ока  ими  дорожу.
                Какой  там  на  хрен  Гоголь  с  "Птицей-тройкой".
                Щенки?  Продам.  Но  часть  попридержу.
                И  поутру  в  Снежаны  пять  двухлеток:
                Конвой  готов,  в  дорогу,  детвора.
                Крестьянский  будет  безопасен  слеток
                И  "до",  и  "от"  школярского  двора.
                А  лишь  укроют  местность  снегопады -
                Бегут  три  зверя  в  лыжных  постромках.
                А  двое  обочь.  Как  охранотряды.
                Им  подвернись  -  и  остывай  в  клочках.
                Мои  собачки  -  в  них  что  клык,  что   коготь.
                У  всех  хозяев  в  ласке  и  в  чести.
                Здесь  педофила  сгрызли  городского.
                И  трех  волков.  Как  ты.  Но  те  -  в  шерсти.
                Вот  так,  Дыгало.  Родину  в  подмогу
                Я  не  зову.  Кто  правит-то?  Вьюны.
                И  на  Снежаны  строю  сам  дорогу.
                С  верблюжьих  денег.  С  утренней  слюны.
                Деньжат  бы  было  больше,  изобильно,
                И  веселей  с  дорогою  дела  -
                Да  только  Зину,  девочку,  убили…
                А  уж  какая  девочка  была! 
                Я  нипочем  душой  кривить  не  буду:
                Нам  жизнь  не  гожа,  как сплошной  Певек.
                И  чтоб  голодный  да  из  халабуды
                По  грязи  чавкал  в  церковь  человек?
                Нет,  поперву  мы  жизнь  пообустроим,
                А  уж  тогда  и  церковку  живьём.
                Всё  ЗАО  "Дюжев"  в  эдаком  настрое.
                Мы  для  чего  родились  и  живём?
                Чтоб  наша  нива  тучно  хлеб  родила,
                А  на  коньке  гнездо  -  журавлик-стерх.
                А  если  поп  -  так  чтоб  носил  кадило
                Ладонью  вниз,  а  не  ладонью  вверх.


                Меня  Дыгало  оборвал  на  этом:
                Чего,  мол,  ты  развякался,  босяк?
                Ишь,  реформатор.  Нет,  пойдешь  к  ответу:
                Материал-то  на  тебя  -  иссяк?
                Тебе  недолго  тут  вонять  навозом,
                А  олигарха  в  "Деле"  устраним.
                Хотел,  чтоб  Зорин  в  "Деле"  паровозом?
                Тогда  как  тендер  ты  -  чух-чух  за  ним.
                Не  всё  в  стране  накрылось  медным  тазом,
                Есть  кое-что  -  для  наших  свет  очей.
                Богаты  мы  как  нефтью,  так  и  газом  -
                Но  в  радость  больше  граждан-сволочей!
                Чтоб  их  добыть  (число  их  -  миллионы!),
                Я   только  свистну  -  здесь  на  раз-два-три.
                Их,  сволочей,  в  содействии  закону
                И  ни  копать  не  надо,  ни  бурить.
                Они  есть  сволочь  по  веленью  сердца,
                А  нам  любезны  слаще  всех  сластей.
                Носы  засунут  за  любую  дверцу.
                (Особо  -  если   просьба  от  властей).
                Тебе,  задрыга,  нечего  дивиться.
                Вчитайся:  вот  четырнадцать  листов.
                Твоих  деяний  злостных  очевидцы.
                Не  хватит  этих?  Замастырю  сто!
                Любой  опрос  скреплен  большой  печатью..
                И  подпись  -  лично.  Оттиск  пальцевой.
                Тут  пожалел  я  о  своем  зачатьи:
                Как  опровергнуть?  В  камеру.  Конвой!
                Пишу  взаправду,  не  горазд  на  байки.
                Против  меня  свидетельства  дают:
                Два  диск-жокея,  три  домохозяйки,
                Артист  балета,  клерк  из  "Дом-уют"…
                Тут  от  поклепа  хоть  заголоси  я.
                Вот:  я  в  Москве,  в  навершии  столба,
                Где  транспарант  "Единая  Россия"  -
                Закрасил  "ди"  и  заменил  на  "ба".
                Ходил  в  аптеку.  Вот  же  смехатура:
                Кому-то  свечи  для  прямой  кишки,
                А  я  спросил:-От  Путина  микстуру!
                Не  производят?  Дайте  порошки.


                Дыгало  мне:-Ну,  Дюжев,  ты  и  птица.
                Иуда  ты.  Как  есть  Искариот.
                Вот  на  тебя  шофер  "Доставка  пиццы"
                Что  изложил,  исконный  патриот?
                Он  видел,  как  на  здании  Манежа
                В  рассветный  час,  идейно  напрочь  гнил,
                Аэрозолем   по  окраске  свежей
                Ты  вандализм  в  столице  учинил:

                МОСКВИЧ  -  ВГЛЯДИСЬ:  МОСКОВСКИЙ  МЭР
                ВЕДЕТ  СЕБЯ  КАК  КРАСНЫЙ  КХМЕР!

                ПРОНИКНИСЬ  ЗНАНИЕМ,МОСКВИЧ:
                ЛУЖКОВ  -  МОСКВЫ  И  РАК,  И  ВИЧ!

                Добро  бы   -  эти  сволочные  шавки
                Лишь   на  бумаге  гробили  меня.
                Так  вот  же  нет,  и  аж  на  очной  ставке
                Мне  в  полымя,  не  минув  и  огня
                Доцент  какой-то  видел,  как  напару
                По  подворотням  шмыгали,  шепчась,
                Лимонов  -  Дюжев.  Дюжев  и  Каспаров.
                Должно,  поддержкой  НАТО  заручась.


                А  где  же  Зорин?  Вот  кому  не  грустно.
                Он  при  мошне.  Фемиды  миновал.
                Как  от  съедобности  лежит  далеко  вкусность-
                Вот  так  далеко  когти  он  урвал.
                А  я  сижу,  обряженный  в  злодея.
                В  судах  российских,  знать.  не  отопрусь.
                И  лишь  на  Страсбург  у  меня  надея:
                Уж  больно  вдрызг  засволочилась  Русь!
                Моё  бы  дело  к  жатве  рассмотрели, 
                Имеют  земли  в  Дюжеве  нужду:
                Поправить  копны,  чтоб  не  подопрели…
                С поклоном  в Страсбург. Не склонюсь и жду.

               
               

               
               
               
                .
               
                .
               
               
               
               
               
                .
               
      




               






               
               
               




               
          


.