Бетонный Ангел

Летело над миром семь белых бетонных ангелов. «Разве бетонные ангелы летают?» - спросите вы. Они же тяжелые. А вот и летают. Человекам, говорят, невозможно, а Богу всё возможно. У Бога и бетонные ангелы летают.
        И начали эти ангелы искать себе места, где им приземлиться, где им стать, как говорится, на мёртвый якорь. Это бесплотные ангелы могут находиться где угодно, а у этих-то плоть бетонная, им необходимо место. Причём, место такое, где они будут видны людям. Нужно было, чтобы люди к ним приходили. Потому что назывались они Ангелы Единой Надежды.
         Людям ведь надо надеяться, что зло не всевластно. Надеяться на то, что добро победит. И ещё одну, вполне конкретную надежду должны были вселить ангелы в сердца людей. А именно. Что зараза терроризма, которой болеет сегодня человечество, излечима.
          Терроризм со времён Каляева подлее стал и страшнее. Кого раньше убивали террористы? Царей, королей, герцогов, министров, генералов. Как раньше действовали террористы? Взял Гриневицкий бомбу, да и кинул под ноги императору, выхватил казак Горгулов пистолет, да и застрелил французского президента прямо в театре. Тот же Каляев не стал взрывать Великого Князя, когда увидел его в карете вместе женой. Пожалел женщину.
         Теперь всё по-другому. Теперь убийцы переключились с випов на  «просто людей». Не жалеют уж никого: ни женщин, ни мужчин, ни детей, ни грудных младенцев. Это произошло совсем не из-за того, что «их», то тесть правителей, стали лучше охранять. Просто в демократическом обществе правители  подешевели. Они перестали быть Помазанниками Божиими, стали просто випами. Обрели они эту птичью кличку и подешевели. Подумаешь, убьют кого-то из правящей верхушки. Моментально выберут другого, а о старом забудут. Политические противники убитого ещё и спасибо скажут террористам.
          «Просто люди», люди беззащитные с наступлением эры общечеловеческих ценностей, наоборот, в цене поднялись. Вот и вышли на них охотиться те, кому ненависть спокойно спать не даёт. Вот и пихают в бомбы свои железные шарики и гвозди, чтобы смертельно ужалить как можно больше людей. За что? У каждого свой ответ на этот вопрос. Но, в основном за то, что те люди – другие. И не может защитить их мудрость человеческая. Не ограждает их сила власти человеческой.  Только на Бога и остаётся уповать людям.
             Стал каждый Ангел выбирать себе  место. На каждый материк по Ангелу. Один в Африке, в Мали. Другой в Северной Америке, в Канаде. Третий в Южной Америке, в Перу. Четвёртый в Австралии. На Океанию почему-то пришлось сразу два Ангела, один на Гавайях, другой в Вануату. Хотя Океания это и не материк даже, и не континент. Для Антарктиды Ангела вообще не нашлось. Ну, может быть, пока и не надо. В Антарктиде ведь нет ни войн, ни террористов. Самый мирный материк Антарктида.
              И почему-то только один Ангел пришёлся на всю огромную Евразию. Странно как-то. Евразия большая, гораздо больше Африки и, тем более, Океании, а Ангел всего один. Но ничего уж тут не поделаешь. Полетел Ангел над Евразией.  Лиссабон пролетел и Мадрид. И Париж пролетел, и Варшаву. Долетел до границ России. И подумал, что ух как долго ему ещё лететь до Камчатки, что лежит на противоположном конце материка. Решил он всю Евразию не облетать, а остановиться в самом её центре.
            А что лежит в этом центре? Там лежит Урал. И в самой сердцевине этого центра стоят каменные столбы. Как пуп Земли. Ну, может, не всей Земли, а только Евразии. Ну, хорошо, пусть будет пуп Евразии. Хотя пуп-это воронка, а столбы всё же – выпуклость. Называются эти столбы Семь Братьев. Вернее, Семь Братьев и Сестра. Причудливые каменные нагромождения, как будто кто-то огромный складывал друг на друга великанские каменные блины.
           Спланировал Ангел на вершину одного из каменных столбов и обрадовался:
-Какой простор вокруг! Красота какая!
Была середина лета. От плоских серых камней поднимался к небу тёплый, колыхающийся воздух. Воздух приятно щекотал нагревшиеся бетонные крылья Ангела. В потоках воздуха реяли, еле перебирая крылышками, прозрачные стрекозки. А внизу на десятки километров вокруг раскинулся лес. Над морем леса поднимались, словно шаловливые волны, макушки сосен и лиственниц. Блестели озёра. На склонах гор белели какими-то почти неразличимыми квадратиками человеческие жилища. А вдали, и справа, и слева. насколько можно было окинуть взглядом лежал Уральский хребет. Сначала он был зелёный, дальше синий, фиолетовый, голубоватый.
-Вот здесь и буду стоять. Здесь самое сердце. И пусть в этом сердце поселится Единая Надежда.
          С надеждой будут приходить сюда люди. И каждый пусть потрёт бетонное крылышко. Ведь если потрёшь крыло Ангела, твое желание обязательно сбудется. Нужно только, чтоб желание было чистым. Такое поверье уже родилось у людей за то недолгое время, что Ангел летел на Урал.
          Примостился Ангел на каменном столбе, почитал надписи, что оставляли туристы. Злобных и неприличных надписей вроде не нашел. Только имена и имена. И названия. Города и посёлки. Каменные мегаполисы и маленькие деревянные деревни. Почти вся Россия здесь отметилась. Ангел посмотрел вниз. Внизу, у подножья каменных глыб, сидели какие-то люди. Они жгли костёр и поджаривали на нём ломтики колбасы и хлеба. Потом ели их, весело хрустя обугленной корочкой. И хором пели. Пели вечную, почти как Уральские горы, туристскую песню.
 Милая моя,
 Солнышко лесное,
 Где, в каких краях,
 Встретишься со мною.
      Ангел перепорхнул на столб пониже, склонил голову и крикнул:
-Здравствуйте, люди.
-Здравствуй, Ангел – звонко крикнул ему кто-то с земли.
-Скажите, люди, а есть у этой земли какое-нибудь начальство? – спросил Ангел.
-А зачем тебе?
-Хочу спросить позволения стоять здесь.
-Твой начальник всегда при тебе, бери да спрашивай.
       Не сразу поняли Ангела люди. Не сообразили, что он о мирском начальстве говорит. А Ангел тем временем объяснял людям:
-Я ведь не бесплотный, я бетонный. Я, получается, вроде памятника.
-Ты что, памятник самому себе? – со смешком спросил чей-то голос.
Но Ангел не обиделся. Не ангельское это дело – на людей обижаться. Продолжал спокойно и серьёзно.
-Я памятник  Единой Надежде. А памятники должны стоять на своих местах с согласия  местной власти. Вот у неё-то мне и нужно испросить позволения.
-Ну, тогда понятно - согласились люди.
        Люди растолковали Ангелу, что эта земля принадлежит ДМНО. То есть Доброкачественному Муниципальному Новообразованию. ДМНО состоит из  «зоны» и прилегающей местности. Власть находится в «зоне», а столбы в прилегающей местности.
-А «зона» это что, тюрьма?- спросил Ангел.
-Нет, не тюрьма, а просто такое место, куда одних пускают, а других нет. Пускают или своих, или по разрешению.
-А зачем? – не понял Ангел.
-Внутри «зоны» находится Ядерный Объект. Так вот, чтоб чужие вокруг не шлялись, и чего-нибудь там не повредили, и нужна «зона». Да и своих, которые в «оградке», легче контролировать. Чтоб тоже не повредили чего.
-А чего, это так страшно? И что там на этом объекте делают?
-Обогащают уран и превращают ядерные отходы в государственные доходы. А ты, Ангел, вообще, знаешь, что такое ядерная энергия?
-Да что-то слышал.
-Вот сам и подумай, страшно это или нет.
-А меня-то туда пустят? У меня ведь нет разрешения.
-Ты же Ангел, тебе везде можно.
 -Лети на запад – северо - запад – сказали люди - там увидишь золотое свечение. Это Позлащённый Чертог Местной Власти. Там, в малом колонном зале заседает правящий Триумвират. Сегодня пятница,  вот он по пятницам и заседает.
         Ангел взмыл в небо и сделал круг над костром и людьми. Люди махали Ангелу руками и кепками, и что-то кричали вслед. А Ангел летел и летел над лесом и дорогой, над деревянными домиками и прудом. За прудом стоял невысокий, как с высоты показалось Ангелу, бетонный забор. На нём весело курчавилась, сверкая на солнце, колючая проволока.
-Вот она, «зона» - мелькнуло в голове у Ангела.
           За забором деревянных домиков уже не было. Стояли белые и красные каменные дома с крышами, залитыми битумом. Битум плавился и испарялся на ярком солнце. Ещё взмах  и Ангел приземлился на крыльце Позлащённого Чертога. С трудом протиснувшись сквозь тяжеленную дубовую дверь, Ангел пошел разыскивать малый колонный зал.
           Правящий Триумвират заседал за закрытыми дверями и открытыми окнами. Жарко было нестерпимо. Большой белый вентилятор беззвучно вращался, шевеля на столе важные и не очень важные бумаги. Нерушимо стоял в углу сейф, большой и прохладный. Триумвират, как ему и положено, состоял их трёх человек. Членов Триумвирата принято было называть условными именами. Прогрессист, Какбычегоневышло, сокращенно КЧН, и Болото. В соответствии со своими условными именами они и проводили свою политику.
          Прогрессист всегда предлагал что-то новое, неизведанное, сулившее небывалые возможности. КЧН напротив предлагал старые, проверенные поколениями методы, ссылаясь на извечную мудрость отцов и дедов. Он не любил нового, считая его источником опасностей и беспокойства. Болото же не имел своего собственного мнения. Он просто прислушивался к спорам Прогрессиста и КЧН и присоединялся к тому, чья позиция казалась ему сильнее, чаще же просто к тому, кто кричал громче. Потом устраивали голосование. Вот так, коллегиально, они и решали все вопросы, волновавшие население ДМНО.
          В этот день они решали важный вопрос. А именно: быть или не быть на территории ДМНО многожёнству. Прогрессист, одной рукой  держась за спинку стула, излагал свои тезисы. Сами тезисы были у него в другой руке. Иногда Прогрессист энергично взмахивал ими и на голове у Болота забавно ерошились волосы.
 -Прогресс, затронувший все сферы человеческих взаимоотношений, настойчиво подталкивает нас к полигамии. Результатом прогресса стало то, что женщин в развитых странах стало гораздо больше, чем мужчин. Объяснить причины этого трудно, но это так. Нехватка мужчин приводит к нездоровой конкуренции среди женщин, стрессам, обидам. Надо дать каждой женщине шанс иметь мужа и семейное счастье. Это может обеспечить только многожёнство. К тому же, многожёнство не есть что-то чужеродное для России. У многих народов, населяющих нашу страну, оно было. И у русских было тоже, правда, очень давно.
-Ну, ты, Прогрессист, как всегда загнул – взял слово КЧН - мало ли что в языческие времена было. Жертвы вот человеческие тоже приносились. Что ж нам теперь и их воскресить как полезный обычай? Я выступаю решительно против.
       А Болото, слушая дискуссию своих товарищей, сидел и думал вот о чём.  Он думал о своей жене. Она  у него была настоящая русская красавица – большая, сильная и решительная. Болото думал, что жена его бьёт, и боялся, чтоб об этом не узнали коллеги. На самом же деле она никогда его не била, а только замахивалась, и то нечасто. Но трусоватый Болото всерьёз считал себя побитым.
-А если будет у меня две жены, то они меня с двух сторон лупить будут. Тогда мне и вовсе живому не быть – думал Болото, и чувствовал, как у него от страха холодеет кончик носа. Он уже хотел присоединиться к КЧН и разгромить в пух и прах Прогрессиста с его бредовыми идеями. Но в этот самый момент распахнулась дверь и вошла секретарша.
-Господа, к вам Ангел.
-С трубой? – испуганно спросил Болото.
-Нет, без трубы.
         Какбычегоневышло обалдело посмотрел на вошедшего Ангела. Разные люди пересекали  порог этого кабинета, всяких людей он повидал за время своей руководящей деятельности. Но Ангела он видел впервые.
А Прогрессист с любезнейшей улыбкой на лице уже поддерживал Ангела под локоток.
-Проходите, господин Ангел, присаживайтесь. Хорошо ли вы долетели? У нас тут немного жарко, так что милости прошу вот сюда, под вентилятор.
         Прогрессист, как самый информированный, вероятно, уже что-то слышал об Ангеле. Поэтому он взял инициативу в свои руки. Первым делом он осведомился у Ангела, а правда ли, что сбываются желания тех, кто потрёт ангельское крылышко. Потом все члены Триумвирата долго тёрли пальцами шершавый бетон крыла. При этом Прогрессист широко улыбался, КЧН недоверчиво хмурился, а Болото, прежде чем потереть крылышко сначала испуганно оглядел своих коллег. Вероятно, он загадал, чтоб его больше жена никогда не била и боялся неосторожным жестом или взглядом выдать себя с головой.
          -Я бы хотел стоять у вас на каменных столбах. Здесь самый центр Евразии, прекрасное место, удивительная природа. А главное, тропка уже нахоженная. Все сюда ездят. И пусть каждый, кто приехал на ваши каменные столбы, уедет отсюда с надеждой в сердце. Ведь без надежды человеку и жить невозможно. «Надежда – наш компас земной» - поётся в песне. И хотелось бы, чтобы каждого, у кого в сердце есть росточек добра, этот компас привёл на Урал.
           Так начал своё слово Ангел. Члены Триумвирата задумчиво слушали Ангела и разглядывали его маленькую бетонную фигурку. Вентилятор всё также крутился, шевеля бумаги на столе. Сладко пахло листочками. Огромный полосатый шмель, басовито гудя, влетел в окошко и пополз по подоконнику, мелко-мелко перебирая крылышками.
          -Извините, Ангел, - перебил Прогрессист - мы тут люди современные, все прагматики. Насколько я понял, нам, то есть правящему Триумвирату и народу ДМНО, придётся понести кое-какие расходы, связанные с установкой памятника и обустройством территории? Ведь мы располагаем только бюджетными, то есть народными деньгами, которые у нас, кстати, расписаны по статьям. А принесёте ли вы нам какую-нибудь материальную выгоду, чтобы мы могли покрыть расходы бюджета?
         Ангел задумался. Вопросы материальные его интересовали меньше всего. Он припомнил всё, что знал о современных людях, припомнил всякие странные слова, которые у них сейчас в ходу  и сказал:
- Памятник Единой Надежде станет новой достопримечательностью вашего края. Он слегка изменит имидж вашей территории и привлечёт сюда дополнительное число туристов. Каждый дополнительный турист может что-то купить в ваших магазинах. Возрастёт выручка магазинов и повысится собираемость налогов. К тому же, появление памятника может породить новую отрасль промышленности – сувенирную. Вы сможете выпускать рекламные проспекты, миниатюрные копии памятника, футболки и кепки с его изображением.  Появятся новые рабочие места. Ведь вам нужны новые рабочие места? Разве не в содействии созданию рабочих мест состоит ваша социальная функция?
       КЧН подумал, что для существа не от мира сего этот Ангел подозрительно хорошо разбирается в экономике. А Болото подумал о туристах:
-«Руссо туристо», конечно «облико морале», а вот насчёт «ферштейн».., Будет у нас туристов много, так они столько мусора натащат. Не у каждого сознательности хватит тащить на своём горбу обратно пустые бутылки   из-под пива. А тащить их надо десять километров до ближайшего мусорного ящика. Тогда вот имидж нашей территории изменится кардинально. От природного памятника к помойке.
        -Скажите, Ангел, а на какой высоте вы летели? – вдруг ни к селу ни к городу промолвил КЧН. При этих словах Прогрессист и Болото удивлённо переглянулись.
-Это-то ему зачем?
Ангел же совсем не удивился  неуместному вопросу и пояснил, что погода жаркая, восходящие потоки тёплого воздуха очень мощные. Они-то и утянули его в небо метров на двести. Вот на такой высоте он и летел.
-И как же прекрасна земля с такой высоты. Так зелено, солнечно и воздушно. Будто над садом райским летишь.
           Вдруг КЧН взвился с кресла и, схватив телефон, пулей вылетел в коридор. Прогрессист посмотрел вслед ему ещё более удивлённо. А Болото в это время стал рассказывать Ангелу, до чего же трудно управлять этой землей, где находится Особо Важный и Охраняемый Государственный Ядерный Объект.
- На наших плечах лежит большая ответственность. Мы, можно сказать, ответственны за судьбы мира. Не полностью конечно, но отчасти. Мы, вкупе с другими Ответственными Органами защищаем объект от сил зла и деструктивных элементов. А он настолько важен, что если…
          КЧН незаметно для Ангела высунулся из двери и поманил Прогрессиста пальцем. Тот извинился и тоже вышел в коридор. А Болото, даже не заметив исчезновения своих коллег, переключился на другую тему и стал рассказывать о том, какая несознательная, бездуховная и безынициативная пошла нынче молодёжь.
         -Ты куда бегал?- спросил в коридоре Прогрессист у КЧН.
-Как куда? Звонил в локаторную, в штаб ПВО.
-Зачем?
-Как зачем? Ведь он же летел высоко. Любой объект, который летит на высоте больше пяти метров ПВО должно воспринимать как цель. Цель для перехвата, для атаки. А атаки не было. Значит, они Ангела проморгали. Сегодня они Ангела не заметили, а завтра не заметят Б-52 с умной бомбой. И ещё, позволю себе заметить, что над нашей территорией летать запрещено.
       Прогрессист усмехнулся, а потом откровенно захохотал, прикрывая рот ладонью, чтоб за дверью его не было слышно.
-Ты что, как говорится, «кина нэ бачив»?
-Какого «кина»? И почему ты перешел на недружественный украинский язык?
-С каких это пор язык братского народа стал недружественным? And if you don’t like Ukrainian, let’s speak English. – усмехнувшись, сказал Прогрессист.
КЧН только сплюнул и покрутил пальцем у виска.
-А насчёт «кина» это же цитата из «Брата-2» - обиженно протянул Прогрессист.
-Да заколебал ты со своими цитатами! Делать–то что будем с этим Ангелом?
-А я его деликатно выведу в коридорчик и мы всё без лишних ушей обсудим.
        Дверь распахнулась, и в зал вплыл сияющий Прогрессист с безразмерной улыбкой на устах.
-Господин Ангел. Ваше дело, как оказалось, не такое уж и простое. Мы должны всё обсудить так сказать, келейно. Я думаю, не стоит вам слушать наши споры, ссоры и дрязги. Поверьте, политика дело грязное, и наше внутреннее обсуждение вряд ли будет приятно для ангельских ушей. Мы там иногда очень сильно ругаемся.  Посидите пожалуйста минут пятнадцать в коридорчике, а мы к этому времени скажем вам своё решение и определимся, стоять вам  на нашей территории или не стоять.
         Прогрессист, учтиво подхватив Ангела под локоток,  проводил его в коридор и усадил в кресло перед журнальным столиком. В это время он успел украдкой ещё раз потереться пальцами о бетонное крыло.
-И желание-то у меня самое чистейшее. Не век же на «хонде» ездить, надо бы что-то и посолиднее - думал Прогрессист.
          А  Ангел одиноко сидел в углу  большого кожаного кресла и перелистывал «Доброкачественный вестник», ежедневную местную газету, которая горкой была навалена на столике.  Деловитые служащие шныряли по коридору туда-сюда. Иногда кто-то из них задерживал свой взор на Ангеле, а потом спохватывался и стремительно уносился по своим делам. А за закрытыми дверями разговор был свой.
          -Эй, цитатчик, ты так мне про кино и не сказал. Что за кино?
-Смотреть надо фильмы-то, деревенщина. Для того их и снимают. А кино «Небеса обетованные». Там такие же как ты идиоты из «Шилки» по  небесным ушельцам стреляли. Вот в точности такие как ты валенки. Ты что, хотел, чтобы ПВО Ангела сбила? Это ж ведь Ангел. Ты ещё на него ОМОН вызови с дубинами.
-Да подозрителен мне что-то твой Ангел – не унимался КЧН – прилетел сюда нелегально, ни у кого разрешения не спрашивал,  пропуска у него нет. И в экономике разбирается, доходы сулит. Не казачок ли он засланный?
-Пропуска, говоришь, нет. А вот ты и выпиши ему эму этот пропуск. Сразу попадёшь в книгу Гиннеса, как первый чиновник, выписавший пропуск Ангелу.
           Болото равнодушно следил за перепалкой своих коллег по власти. Такое повторялось достаточно часто. Он машинально взвешивал доводы каждого из них. К тому времени, когда дойдёт до голосования, ему нужно будет составить по этому вопросу своё собственное мнение. От его мнения зависело многое.
          В окно доносился шум проезжавших машин, шелест колес по нагретому асфальту. Где-то вдали гавкнула и сразу затихла сирена. По улице шла колонна автобусов с милицейским сопровождением. Болото вспомнил, что сегодня день отправки детей в загородные лагеря. Вспомнилось детство, мальчики и девочки с рюкзачками, сидящие на высоких автобусных сиденьях. И родители, оставшиеся там, внизу, за стеклом. Лагерь – первая большая разлука.
          Болото вдруг подумал, что ему, в сущности, нравится этот Ангел. С ним хоть поговорить можно по-человечески. А то все стали какие-то суетливые. Спешат все куда-то. В минимум слов пытаются вложить максимум полезной информации. А представление о полезности информации у каждого своё. Вот и сейчас ворвались, перебили, прервали, ругаются. Так и не удалось поговорить.
        -А ты вот докажи, что он от Бога. Был бы от Бога, был бы бесплотный. А он бетонный. И придумала-то его какая-то Лена Эвалд с гнилого Запада. Может, в него вмонтирован маячок-передатчик. Пошлёт сигнал, а на него прилетят ракеты американские. И нам всем крышка.
-Вот-вот. Сбылась мечта Вернера фон Брауна через шестьдесят лет. Он тоже хотел маячок установить. Ты у нас в каком веке живёшь? Теперь ракетам маячки не нужны. Теперь на ракетах разделяющиеся боеголовки. И на каждой части точно указан объект, куда ей лететь. Знаешь, как на снарядах «катюш» писали «По Рейхстагу». И у них сейчас на боеголовке указан твой адрес. Так и написано: «Улица Пушкина, дом Колотушкина, квартира под номером десять».
-А почему это только мой адрес - возмутился КЧН - а твой?
-И мой тоже - грустно согласился Прогрессист.
        Ему представилось, как где-то глубоко в водах Северной Атлантики тяжело ворочается между айсбергами огромный подводный крейсер. Лениво перебирая лопастями винта, старается спрятаться от всевидящего ока наших спутников. В холодном свете неоновых ламп стоят герметично закрытые контейнеры с ракетами. Человек в белой флотской форменной рубашке снимает телефонную трубку.
-Есть, сэр.
Прогрессист вздрогнул. Хоть холодная война давно и закончилась, всё равно страшно. Потом подумал про рубашку:
- А почему, собственно, в белой рубашке? Для торжественности момента, что ли? Кто их там знает, этих американцев, в каких они рубашках?
           А КЧН подумал о том, нарочно или нет Прогрессист упомянул улицу Пушкина. На этой улице у него была левая квартира, почти законно приобретённая на имя дочери, на фамилию зятя.
-Знает или нет? Или просто совпадение?
-Единая Надежда – это же что-то глобальное. Это же известность на весь мир.  Представляешь, все будут нас знать. Да и от экономических предложений Ангела трудно отказаться. Безработных меньше станет.
-Чем меньше людей будут о нас знать, тем спокойнее мы будем спать - возразил КЧН. А насчёт Единой Надежды...  Болото, тебе нужна Единая Надежда?
-Нет, мне более по душе Уверенность Сытая - не стал лукавить Болото. 
-Уж лучше пусть откажут тормоза – пробурчал Прогрессист.
-Типун тебе на язык! – взорвался КЧН- Или это опять очередная цитата? Когда же ты научишься говорить своими словами?
-Ну, цитата, ну, из Высоцкого, что ж тут такого?
-А экономические предложения? Эти пресловутые футболки и кепки. Болото, как ты будешь выглядеть в футболке и кепке с изображением Ангела? Ну, не полным ли идиотом? А рабочие места?  Ну, сколько мест можно будет создать под Ангела? Пять? Двадцать? Сто двадцать? Наша социальная функция, наша, как местной власти, совсем не в том, чтоб создавать новые рабочие места. Она состоит в том, чтобы содействовать бесперебойной работе Объекта. Именно от него, от Объекта, наша уверенность, в нём и только в нём наши надежды. А безработные. Ну, какое нам дело до тех, кто на Объекте пристроиться не смог? Пусть едут в ближайший Мегаполис. Там любой работы навалом.
-Но ведь Ангел будет защищать нас от терроризма.
-Болото, кто защищает нас от терроризма, ну-ка изобрази.
-МВД, ФСБ, ВВ, Спецназ ГРУ, морская пехота- Болото замялся, потом вспомнил. И ещё Управление «Р».
-Морская-то пехота здесь причём? – удивился Прогрессист.
-А если враг из моря выйдет, кто его первым встретит? Вот то-то же!
           А Ангел все сидел в коридоре и читал «Вестник», всё глубже погружаясь в проблемы Доброкачественного Муниципального Новообразования.  Вечное ЖКХ, вечные плохие дороги, ямочный ремонт и несанкционированные свалки. Безработица на уровне, но с перспективой роста. Проблемы малого бизнеса. Новые фильмы и театральные премьеры. Спорт. Криминальная хроника пьяных бытовых преступлений. Большие будни и скромные праздники ста тысяч  тружеников.  Голоса спорящих триумвиров доносились до Ангела глухо, как отдалённый морской прибой. Ангел посмотрел на большие электрические часы на стене. Они то ли шли, то ли стояли. Да это было и неважно. Спешить Ангелу было некуда.
-Вот ты говоришь про туристов. Вот понаедут они и повысят собираемость налогов. А риск? Ведь среди туристов могут оказаться и враги. Ты знаешь, что такое ракета «Кассам»?- вдруг спросил КЧН.
-Ну, знаю- ответил Прогрессист - это водопроводная труба с крылышками, набитая взрывчаткой. Но мы-то здесь причём?
- Если туристов будет много, кто-нибудь из них заберётся на скалу, тоже чтоб за крылышко подержаться, да и шарахнет оттуда по нам.
-Ага, попробуй-ка заберись туда с такой железякой- парировал Прогрессист.
             КЧН встал и, подняв указательный палец, долго говорил о том, что страшны нам не столько конкретные террористы, сколько люди, с виду мирные. Террористов можно обезвредить и на дальних подступах. А вот разные пацифисты, анархисты, зелёные, антиглобалисты и прочие провокаторы. Сколько их может приехать к Ангелу. Якобы к Ангелу, а на самом деле для того, чтобы дестабилизировать обстановку вокруг Особо Важного Государственного Объекта.
-Вот понаедут под видом туристов, и будут устраивать демонстрации, митинги протеста, плакатиками размахивать и ложиться под поезда с ядерными отходами. Оно нам надо?  Я ведь уже говорил, что чем меньше о нас знают, тем лучше мы спим.
           Прогрессист колебался. Он был за Ангела. Он конечно хотел иметь ещё одну достопримечательнось, хотел, чтоб его город прославился на весь мир. Но анархисты и зелёные. Все эти противники «грязной» ядерной энергии. Эти крикливые недоучившиеся студенты. Люди, которые мнят себя новыми шаубергерами, спасителями человечества. Как будто они уже изобрели «чистую» энергию взамен «грязной». С ними он не хотел иметь ничего общего.
          КЧН посмотрел на часы.
-Обещанные пятнадцать минут на исходе. Надо голосовать и принимать решение. Болото, ты видишь, что наши с Прогрессистом мнения диаметрально противоположны. Значит, результат будущего голосования зависит только от тебя. Мы ведь до сего момента тебя и не спрашивали. Ты-то на чьей стороне? Есть у тебя собственное мнение по этому вопросу?
            Болото подумал о том, что с Ангелом говорить было очень приятно, потом о том, что от туристов только мусор, уборка которого ляжет на плечи  Триумвирата, потом испугался наглых гринписовцев с антиядерными плакатиками. Потом ещё о чём-то подумал. Может быть, о том, как нелепо он будет выглядеть в футболке с Ангелом. И сказал только:
-Пусть всё будет как раньше. Без Ангела спокойнее.
КЧН не стал даже торжествовать.
-Что ж, господа – сказал он - голосование устраивать не будем. Всё ясно. Двумя голосами против одного мы пришли к тому, что Ангелу у нас не стоять. Решение надо занести в протокол и объявить просителю.
         КЧН взял со стола толстенный скоросшиватель на никелированных застёжках. Поверх пачки листов с протоколами заседаний был вставлен листочек, на котором было написано: «прения по вопросу о введении полигамии на территории ДМНО были внезапно прерваны появлением Ангела. Означенный Ангел предложил быть установленным на вершине каменных столбов в качестве памятника Единой Надежде. После чего развернулись прения по поводу установки сего памятника. Прения продолжались в течение 12 минут. После чего Правящий Триумвират двумя голосами против одного принял решение».
 -Что же ты ему скажешь?- сказал Прогрессист.
-А то и скажу, что мы решили ему отказать.
-Так вот просто отказать без объяснений. Или ты будешь и его пугать анархистами? Боюсь, он этого не поймёт.
Болото подумал и вдруг сказал:
-А вот ещё не так давно был у нас такой обычай. Откажет власть кому-нибудь, да и всё тут. Никаких объяснений. Просто напишут красным карандашиком поперёк прошения или наискось: «Отказать!». Может быть,  нам и сейчас так поступить. Вспомнить, так сказать, старый обычай.
-Кто старое помянет, тому глаз вон – усмехнулся Прогрессист. Так что, Болото, не стоит вспоминать старые обычаи. Они были характерны для гнусного тоталитаризма, для административно-командной системы. Сейчас времена сменились и о подобных обычаях лучше забыть.
-Тогда можно замотивировать отказ государственными интересами. Мы  ведь все тут люди государственные – не унимался Болото. Скажем ему, что интересы государства требуют того, чтоб «вас здесь не стояло». Интересы государства – это вещь громадная и очень важная. И частенько они недоступны пониманию простого обывателя.
-Ангел – не простой обыватель – возразил Прогрессист.
           Трое правителей задумчиво уставились в окно, туда, где на  верхушке длинного флагштока трепетал под ласковым ветерком флаг ДМНО. Флаг был огромный и красивый, он играл и переливался  причудливыми разноцветными узорами. Шмель, который во время обсуждения всё бродил по подоконнику, вдруг загудел прозрачными крыльями, и взмыл навстречу широко распахнутому синему небу.
        Прогрессист вдруг сказал:
-Я придумал. Сейчас пойду и всё Ангелу объясню. Хотя это будет и отговорка, но весьма правдоподобная.
КЧН и Болото даже не поинтересовались, что именно он там придумал. Вообще-то придумывать правдоподобные отговорки  всегда было частью искусства власти. Все триумвиры владели этим искусством в совершенстве. Но Прогрессист, когда он был в ударе, затмевал всех. За это его иногда в своём кругу даже называли Егоркой.
            Сделав кислую мину на лице, Прогрессист вышел к Ангелу. Ангел, прочитавший почти половину подшивки «Вестника», встал с кресла и вопросительно посмотрел на него.
-Ну, что?
Прогрессист стал говорить о том, что члены Триумвирата посовещались и пришли к решению, которое никак не может Ангела обрадовать. Как оказалось, силуэт природного памятника, этих вот самых каменных столбов, представляет собой значительную ценность. Это неподражаемый образчик творчества матушки-природы. И не положено изменять его какими-либо пристройками или надстройками. Даже такими, как памятник Единой Надежде. Памятники приходят и  уходят, а ценность природных силуэтов должна оставаться неизменной.
-Так что, извините нас, господин Ангел, но ничего сделать для вас мы не в силах.
Так сказал Прогрессист и посмотрел на Ангела своими светлыми голубыми глазами.
-Ну, что ж, нет, так нет, полечу искать другое место - Ангел молча поклонился триумвирам. Затем, мощно взмахнув крыльями, он вылетел из окна и помчался над улицами и домами.
-До свидания! – донеслось до триумвиров откуда-то из поднебесья.
А они долго и восхищённо следили за полётом Ангела.
-Почему же люди не летают как птицы? – спросил Болото.
-Если бы летали, то Объект было бы куда труднее охранять. Так что, лучше пусть ходят по земле – отозвался КЧН.
           Ангел летел и думал, как жаль, что не сладилось, что  не сбылось. Но на людей не стал обижаться. Ну не ангельское это дело – на людей обижаться. Боятся они за Объект свой. Ну и ладно. Ангелу захотелось посмотреть на этот Объект, которым люди так дорожат. Внизу показались цеха. Между ними – чистенькие проезды и аллейки. Они тянулись, прямые и ровные, как улицы странного города. Дорожные знаки на перекрёстках. Над улицами - какие-то трубопроводы на высоких железных стойках. Что в них? Воздух, вода или газ? Этого Ангел не знал. Очень мало прохожих, совсем не так как в городе. Да оно и понятно. Все в цехах, работают. Машин тоже мало. Внизу  проехал грузовик с будкой в кузове, потом серо-голубой «уазик». По краям проездов и аллеек росли тополя, цвела черёмуха. Поблёскивали рельсы каких-то подъездных путей.  Кое-где под деревьями, прямо как в парке стояли скамейки.
-Завод как завод - подумал Ангел - Не такой уж и страшный, да и не сказать, чтоб громадный.
Вокруг завода тянулась широкая полоса красивого и чистого жёлтого песка. Песок разровняли правильными длинными волнами. Почти как на склонах пустынных барханов.
-Надо же - удивился Ангел – сад песка.
Он знал, что в Японии есть сады песка и камней. В этом саду камней не было. Только песок. Жёлтый и волнистый. Сад тянулся ровной полосой на многие километры, огороженный с обеих сторон заборами.
-Зачем им такой огромный сад песка? – недоумевал Ангел.
Он полетал ещё немного и опустился на  горячую железную крышу какого-то цеха рядом с трубой вентилятора.
- А где же у них тут уран? Где это таинственное вещество, источник скромного богатства одних и огромных страданий других?
Как выглядит уран, Ангел не знал. Он только слышал, что это металл серого цвета. Вокруг было полно металла, и весь он был серый или чёрный. Но это точно не уран. Уран- металл особый. Он, наверное, внутри цехов.
Ангел пригляделся и увидел где-то далеко довольно большую заасфальтированную площадку. На ней ровными рядами лежали в два яруса большие серые бочки. Между рядами бочек ездил мощный красно-чёрный кран-манипулятор. Железной рукой он снимал бочку с прицепа на колёсиках и ставил во второй ярус.
-Наверное, там он и есть, этот самый уран – подумал Ангел.
           Наскучило Ангелу сидеть на скользкой крыше цеха. Он расправил свои бетонные крылья и полетел назад к жилым домам, белым и красным.
-И куда же я теперь?- думал он. Где ж мне найти своё место?
            Ангел кружил над домами, зачем-то заглядывая в окна квартир. Ему уже нечего было делать здесь, но он всё не улетал, словно ждал чего-то. Он думал о том, что мест, подходящих для того, чтобы на них стоять, очень мало. Стоять на площади в каком-нибудь городе и смотреть на проезжающие машины и вечно спешащих людей. Взглянет мельком на тебя прохожий и сразу опять глаза уткнёт в свой телефончик. Нет, это не для Ангела. Это пусть Яков Свердлов так стоит. А к Ангелу люди должны идти специально. С надеждой.
                Вдруг Ангел услышал песню. В какой-то квартире люди пили кофе и слушали магнитофон.
Там для измученной души,
И отдых и приют,
Текут прозрачные ручьи,
Олени воду пьют.
-Вот. Это как раз то, что мне нужно - осенило Ангела. Ручьи, олени. Оленьи ручьи, природный парк. Вот туда и полечу.
Ангел сделал крутой разворот в воздухе и направился на юго-запад. Так и стоит он теперь на высоком берегу Серги-реки, на скале. Стоит и как будто внимательно всматривается в далёкий лесной горизонт. Под ним плавно и неторопливо течёт река. Плещутся шустрые серебристые рыбки. Ходят вокруг него разные звери. Лет сто назад выбили у нас на Урале всех больших благородных оленей с широкими ветвистыми рогами. Так что ручьи, они оленьи только по названию. Но остались губастые лоси и маленькие проворные косули. И медведи мохнатые и ушастые зайцы.
           Зимой засыпает всё вокруг Ангела снег и стоит он в мохнатой белой снежной шапочке, а по весне в тёплые дни прилетают посидеть на ангельских крыльях синички. Может быть, и у них есть какие-нибудь желания. И идут люди к Ангелу. Идут и идут. Идут те, кто ещё не разучился надеяться. В солнечный день и в дождь. И в снег тоже идут. Подойдут, подержатся за крылышко, подумают о чём-то. Стоят и смотрят на лес, речку и Уральские горы вдали. 
            Прогрессист, КЧН и Болото тоже недавно приезжали. Выгрузились из новенького белого «лексуса» и пошли по снегу прямо к Ангелу.
-Здравствуй, Ангел – сказал Болото - Ну как ты тут?
Но ничего не ответил Ангел. Он перестал говорить после того, как стал на мёртвый якорь. Да и зачем? Надежда, она и без слов всем понятна. Триумвиры молча обошли вокруг Ангела и  подержались за крылышки, думая о чём-то своём.
            Только вот не белый наш уральский Ангел, как остальные шесть его собратьев на разных континентах. Пришли однажды какие-то пьяные подонки и отломили Ангелу голову. Не нашли, видать, эти люди чистых желаний в своих грязных, пропахших перегаром душах. Ну, что ж, Бог им судья. Пожалеть можно только таких людей. Нет у них в сердце надежды. Безнадёжных обычно жалеют. А голову Ангелу люди приделали обратно. И перекрасили его. Так и стоит Ангел со шрамом на горле. А на людей всё равно не обижается. Не ангельское это дело – на людей обижаться.