Амальгама Глава 1. Апатия

Старые каминные часы глухо отбили полночь. Полночь...три часа бесплотных попыток хоть немного поспать....Но как можно уснуть когда боишься лишний раз моргнуть, потому что каждый раз закрывая глаза погружаешься в темноту бездонных кошмаров....Я села на кровати, спустив ноги на пол. Босые ступни коснулись обжигающего холодом линолеума...Хотя окна были плотно зашторены, слабая полоска лунного света каким-то немыслимым образом все же смогла пробиться сквозь них и саркастически чертила изломанные линии на стене, оклеенной старыми  заляпанными обоями, передо мной. И рисунок был на них премерзкий, какие-то бледно-коричневые мелкие цветочки на грязно бежевом фоне. К горлу подкатила тошнота. Голове стало вдруг так легко и мир накренился...Вцепившись обоими руками в кровать я с трудом удержала рвотный позыв. Мелкие цветочки превратились в груду роящихся паучков, стремительно расползавшихся по стене, и потолку, и полу, и кровати...Я крепко-крепко зажмурилась, так что перед глазами появились разноцветные пятна и досчитала до пяти...Когда я вновь открыла их паучков уже не было, но полоска света хищно скалилась, словно готовилась в следующую секунду прыгнуть и душить меня, душить...Не в силах выносить этого и звенящей в ушах тишины, я накинула халат и направилась на кухню, шлепая босыми ногами и ежась от холода линолеума. Выключатель нашелся не сразу, пару раз я промахивалась и рука скользила по влажным от плесени стенам. Головокружение и тошнота...моему организму требовалась еда, иначе он просто отключится, а грязный пол к обморокам не очень располагал. Наконец, свет зажегся, не сразу, а проморгавшись как следует и протрещав. Он струился неровно и блекло от единственной запыленной лампочки, свисавшей как на соплях на извилистых проводках, она немного покачивалась  и грозила в любой момент либо погаснуть, либо упасть, а может все одновременно... Кухня была обычно маленькой для хрущовок. Прямоугольный качающийся от неловкого прикосновения стол, единственная табуретка на кривых ножках, замусоленная закоптелая плита. На ней стояла старая алюминиевая кастрюлька со следами столетней ржавчины, от нее неприятно тянуло кислой гарью.  Осторожно подняв крышку я смогла улицезреть непонятного цвета месиво. Из чего и когда была приготовлена эта каша, а может и макароны можно было смело приписывать к загадками истории на подобии Стоунхенджа, потому как сомневаюсь, что кто мог дать ответы на эти вопросы. Рядом с плитой примостился умывальник с горой грязной посуды, над ним навесной шкафчик без одной дверцы, она кстати была тут же, прислоненная к батареи, покрытой слоем несмываемой грязи. И наконец венец творения — холодильник. Низенький пухленький «тюмень» тихо угрожающе урчал, изредка срываясь на визг и сотрясаясь крупной дрожью. Дверь поддалась раза с третьего, недовольно издав какой-то хлюпающий звук. Сказать, что здесь мышь повесилась значит не сказать ничего. Во-первых мышь здесь действительно была и, кстати, дохлая, но она не вешалась. Это я ее задушила, не помню сколько уже прошло дней с того момента, но тухлятинкой от нее несло...мда...интересно за что это я ее...не могу вспомнить.  Да это и не столь важно, все равно она мертва. Лежит себе на средней полочке, голова повернута под неестественным углом, грязная свалявшаяся шерсть торчит клочьями, тонкий розовый хвост с короткими светлыми волосками, похожий на червяка, безвольно свисает с полки...  Из еды: кусочек заплесневелого сыра, погрызенного с двух сторон мышкой..интересно когда она успела...Пакет молока...пустой....Бутылка виски.  Захлопнув дверь холодильника я приподняла бутылку к свету и немного поболтала, непонятного цвета жидкость  заполняла ее почти на три четверти. Я пошла обратно в комнату, захватив по пути со стола пачку «Мальборо». В комнате помимо дивана было еще зеркало, правда с длинной извилистой трещинной посередине, напротив него я и устроилась, поджав под себя ноги и ежась от холода. Тонкая ткань халата от него вовсе не спасала, оставалась надеяться только на 30 алкогольных градусов. На вкус виски оказался не так уж и плох. Гортань обожгло и глаза заслезились, когда обжигающая жидкость достигла желудка. Тошнить стало сильнее и в глазах потемнело. Я попыталась сосредоточится на своем отражении. Смотрела и не узнавала...хотя и не помнила...Растрепанные неровные рыжие пряди. Две самые длинные едва достигали плеч. Странная прическа, как будто стриглась в темноте, причем сама...Косая рваная челка скрывает ярко-зеленый глаз, второй черный...Когда она носила линзы и черными были оба..а теперь все равно, разные и разные..ничего это не меняет. Губы были припухшие, насыщенно-алые от постоянных укусов и на фоне бледной коже смотрелись еще ярче и не правдоподобнее. Смотреть ниже их не хотелось, не хотелось даже отводить взгляда, потому что дальше были только шрамы....Я помню их наизусть каждую черточку и изгиб, покрытые тонкой корочкой засохшей крови, или старые уже бело-розовые, но все еще такие заметные....Каждый их них пропитан моей болью, криком, стоном, а когда голос срывался, то только вздрагивала и из горла вырывался какой-то не то хрип, не то сип...Один самый длинный начинался от левого уха, пересекал ямочку на шеи, проходил по правой груди в нескольких сантиметрах от соска и заканчивался на боку. Другой, крестообразный, на правом бедре. Из заметных еще один на спине, он начинался где-то с пятого позвонка и заканчивался на ягодице, он то больше всех и зудел...Сейчас халат их умело скрывал, но все же опустить взгляд я не решалась. Все на что меня хватало это смотреть как в иссиня- черном глазе, в котором радужница и зрачок слились, плескается как виски в запыленной бутылки, боль и отчаяние. Чтобы отвлечься я вытащила из пачки сигарету, зажигалка еще с прошлой ночи валялась рядом с диваном. Огонек слабо вспыхнул и тут же погас, подкурить я успела, но все же жаль что бензин в зажигалке кончился, завтра ночью без никотина туго придется... Дым показался даже сладким, я нервно облизала губы, чувствуя как он заполняет легкие, такой обволакивающий, успокаивающий, что даже не хотелось его выпускать наружу. Но я закашлялась..По горлу словно наждаком проехали, мне казалось что оно кровоточит, и чем больше я кашляла, тем больнее становилось. Стало трудно дышать и я снова затянулась...Я смотрела как дым медленно разливается  по комнате, он не  таял и казалось заменял собой воздух, он медленно парил и клубился, впитывался в ткань халата, обивку дивана, в обои, в маленьких копошащихся на них паучков. Теперь я их не боялась, мы даже подружились, они сказали что в прошлый раз побежали, потому что испугались моего зеленного глаза. Ничего страшного, ответила я им, его все по началу пугаются. И мама, наверное, тоже была не рада когда ей в роддоме дали в руки такую уродину, подумать только девять месяцев мучатся чтобы на свет появилось такое чудовище. Отражение в зеркале вытянуло ноги и подмигнув, приподняло бутылку в воздух, словно поднимая за меня тост. Мы чокнулись и выпили одновременно. Я сделала два, три, четыре, пять глотков, когда наконец, смогла оторваться от горлышка, мутило..даже больше от голода, чем от алкоголя. Я не заметила как отключилась....
Проснулась я от того, что кто-то теребил меня за плечо. Я не успела и глаза открыть как виски пронзила тупая боль, и в месте, где плечо сжали чьи-то пальцы, тоже горело и пульсировало.
- Поднимайся дрянь! - орал голос на ухо.
Мутный взгляд скользнул по смятой пачке сигарет, бутылке, в ней было совсем на донышке...Когда меня рывком поставили на ноги, я случайно ее задела и она опрокинулась. Капля виски, как в замедленной съемке, скользнула по прозрачному ободку горлышка и медленно растягивалась и растягивалась клейкой, вязкой жидкостью медового оттенка пока не оборвалась и с шумом не разбилась об пол..Все это случилось в какую-то долю секунду и вот меня уже куда-то толкают, что-то кричат. Я успеваю отметить про себя только налаченные ботинки и выбеленную до ослепляющей белизны рубашку...Он наклоняет меня над ванной сжимая в кулаке волосы. На лицо, голову, шею льется едва теплая вода, постепенно она становится холодной, очень холодной. Я знаю вырываться и кричать бесполезно, но все же я вырываюсь и кричу. Макс повернул меня к себе. Я стою перед ним в распахнутом халате, с волос капает, по телу испещренному шрамами пробегают мурашки. Его пощечина заставляет меня покачнутся, но на ногах я все же устоять смогла. Больно...Теперь мне все время больно...24 часа в сутки..и все же я не могу к этому привыкнуть. Дальше все происходит как во сне. Он срывает с меня халат заталкивает ванну, вода льется оставляя на коже ледяные ожоги. И тут я ужасом кое-что осознала...я трезвею...я неотвратимо быстро трезвею. Вода прекратилась, теперь капает из почти нерабочего крана...кап.кап.кап. Он кинул мне полотенце. Под его пристальным взглядом вытерла мокрые волосы и лицо...я знала, что значит ослушаться его..мое тело верно хранило следы неподчинения...В комнате кто-то заржал гортанным голосом, звякнули бутылки..я вздрогнула от этих звуков. Он ухмыльнулся.
Не надо пожалуйста...-пискнула я, пытаясь подавить зарождающуюся панику, но она уже завладела всем моим существом и теперь меня била дрожь не от хода, а от ужаса.
     Он указал мне на дверь, но я отступила на шаг назад. В плечо снова впились пальцы. Я зажмурилась и вошла в комнату.  Голоса смолкли. Маленькое полотенце, предназначенное скорее для рук, чем для душа, едва прикрывало тело. Я чувствовала на себе пытливые, жадные взгляды. Во рту появился неприятный привкус. Ну почему, почему я не пьяна. Я выпила больше половины бутылки! Я не хотела открывать глаза, это получилось само собой, после его подзатыльников и не такое бывает.  Сегодня их было двое. Один сидел на диване и в упор пожирал меня глазами, то и дело отпуская грязные шуточки. Жирный боров с всклоченными редкими волосами, он только что руки не потирал в предвкушени. Даже находясь в двух метрах от него, я чувствовала резкий запах пота, смешанный с дешевым одеколоном и непонятного было то ли он пил его, то ли недавно упал в ванну с ним. Вонь была настолько сильной что меня затошнило. В желудке заурчало. И как мой организм может еще делигировать мне позыва о еде в такой момент, о ней я думала в последний момент. Хотя голод и был сильный. Но то что мне предстояло сейчас было в сотни нет в миллион раз хуже. Я отвела взгляд. Второй прислонился к стене, не в пример своему товарищу он был высокий и стройный, его можно было бы назвать симптаичным если бы не лопоухость и прыщавость и..вообщем нельзя его было назвать симпатичным, нельзя....я отчаянно искала хоть малейший признак сочувствия, но в их глазах и каждом движение была лишь похоть, яростная и жестокая. Меня не воспринимали как человека, я кукла, нет проститутка...Ведь Он берет от них за это денги, чтобы потом потратить на Нее.... Пока я  была погружена в свои мысли и страхи, они закончили спорить о первенстве.  Толстый растегнул ширинку.
- Эй тварь ползи сюда и отсоси у меня. 
    Живот скрутило в рвотном позыве, я только и смогла что помотать головой. Нет! Нет! Нет! Он толкнул меня, и я упала на колени.
- Пожалуйста, - я посмотрела на Него и по хищной улыбке поняла, что если не сделаю этого, мое тело получит еще пару шрамов. Не знаю что хуже это или боль о  ударов кожанного хлыста, но я знала что певрого варианта мне все ранво не избежать. Они будут трахать меня даже если я буду избита до полусмерти..как в прошлый раз...почему я тогда не потеряла сознание?? почему??
- Ну, - толстый нетерпеливо тряс своим вонючим обрубком у моего лица.
    Я закрыла глаза, хотя бы не видеть....если бы и не чувствовать и не помнить, но увы...а когда-то этого не было...кажется те времена мне приснились.....