20

 Творчество  Диккенса,   великого   английского   реалиста   XIX   века,
представляет собою явление мирового значения.
     Чарльз  Диккенс  (Charles  Dickens,  1812-1870)  родился  в   Лендпорте
(предместье Портсмута) в семье мелкого служащего морского  ведомства.  Жизнь
семьи Диккенсов проходила в  тяжелой  борьбе  за  существование,  в  тщетных
попытках избавиться от постоянной угрозы разорения и  нищеты.  Впоследствии,
изображая печальную участь семейства  Доррит  (в  романе  "Крошка  Доррит"),
Диккенс отчасти воспроизвел перипетии жизни его родителей  в  Лондоне  (куда
семья переехала в 1821 г.): нужду, заключение  отца  в  долговую  тюрьму  и,
наконец, неожиданный спасительный исход - получение крохотного наследства от
дальнего родственника.
     Вскоре после ареста отца десятилетнему  мальчику  пришлось  взяться  за
самостоятельный труд: изо дня в день, с утра до  позднего  вечера,  в  сыром
подвале наклеивал он ярлычки на банки с ваксой. Воспоминания  об  этой  поре
писатель  сохранил  на  всю  жизнь  и  много  лет  спустя  в  романе  "Давид
Копперфильд" рассказал о себе самом,  описывая  тяжкие  невзгоды,  постигшие
юного героя романа.
     Школьное образование Диккенса было далеко  не  полным:  до  переезда  в
Лондон он некоторое время учился в городке Четеме, а после освобождения отца
из тюрьмы - около двух лет (1824-1826) в частной  школе  "Веллингтон  хауз",
носившей громкое название "классической  и  коммерческой  академии",  но  не
давшей ему систематических знаний. Настоящей школой  для  молодого  Диккенса
оказались сначала служба в адвокатской конторе, а затем работа  судебного  и
парламентского  репортера.  Неоднократные  поездки  по  стране  в   качестве
газетного репортера познакомили его с политической жизнью Англии,  дали  ему
возможность увидеть, какова изнанка  английской  государственной  системы  и
каковы условия существования народа.
     В период борьбы за проведение парламентской реформы 1832 г., борьбы,  в
которой  приняли  участие   широкие   массы   английского   народа,   начало
складываться мировоззрение будущего писателя, формировались его эстетические
взгляды.
     В дальнейшем творчество Диккенса, как и других  создателей  английского
реалистического  романа  середины  XIX  века,  испытало  на   себе   могучее
плодотворное воздействие рабочего чартистского  движения.  Чартизм,  глубоко
всколыхнувший общественную  жизнь  Англии,  обнажил  с  небывалой  до  этого
наглядностью  непримиримые  социальные   противоречия   буржуазного   строя;
трудовой народ, который участвовал в чартистском движении и поддерживал его,
предстал теперь уже не только как  страдающая  и  угнетенная  масса,  а  как
могучая революционная сила. Диккенс не разделял  убеждений  чартистов  и  их
программы, но объективно,  в  демократическом  негодовании  писателя  против
общественной несправедливости и в его страстной защите  достоинства  простых
людей и их права на мир, счастье и радостный труд,  сказалась  оздоровляющая
атмосфера  общественного  подъема,  вызванного   историческим   выступлением
английских рабочих. Эти особенности, в которых с наибольшей силой и глубиной
проявилась народность реализма  Диккенса,  он  до  конца  сохранил  в  своем
творчестве.
     Именно эти черты и вызывали недовольство буржуазной критики, обвинявшей
писателя и при жизни и после его смерти в "вульгарности  вкусов",  грубости,
низменности тем и образов. В свое время  Белинский  высмеивал  эстетствующих
литературных критиков, не желавших примириться с "плебейством"  романиста  и
ополчавшихся "будто бы на  _мерзости_  романов  Диккенса",  в  произведениях
которого подобная критика видела "признак упадка вкуса"  {В.  Г.  Белинский.
Собр. соч. в трех томах, т. 2. Гослитиздат, 1948, стр. 662.}.
     Уже  в  первых  очерках  и  рассказах  Диккенса  в  известной   степени
отразилось недовольство трудовых масс их бедственным положением.
     По мере того, как все более и более прояснялась  расстановка  классовых
сил, симпатии Диккенса  оказывались  на  стороне  людей  труда,  на  стороне
пролетариев. Аристократия, как становилось очевидным для Диккенса,  потеряла
отныне господствующее положение  в  жизни  страны.  Диккенс  насмехался  над
феодально-реставраторскими призывами идеологов торизма и не верил,  что  они
могут повести за собой простой народ.  Реакционно-романтическая  идеализация
средневековья всегда находила в писателе непримиримого противника.
     Но вместе с тем и достижения буржуазной цивилизации, как он  убеждался,
имеют свою оборотную сторону: рост городов  вызывал  скученность  населения,
увеличение  трущоб,   бедность;   распространение   роскоши   сопровождалось
обнищанием широких слоев народа и т. д.
     Эти вопиющие противоречия буржуазной  цивилизации  составляют  одну  из
ведущих тем ранних рассказов и романов Диккенса.
     С  самого  начала  своей  литературной  деятельности  молодой  писатель
выступал не только как противник  феодальных  порядков:  уже  в  первых  его
произведениях  встречались  резко   критические   высказывания   по   адресу
буржуазных дельцов и идеологов буржуазного строя.
     Это критическое начало в мировоззрении  Диккенса  углублялось  по  мере
обогащения общественного опыта  писателя,  по  мере  развития  общенародного
движения в Англии.
     Диккенс должен был определить  свое  отношение  к  основному  конфликту
эпохи, и важно то,  что  он  смотрел  на  жизнь  не  глазами  господствующих
классов, а глазами человека из народа. Поэтому, в частности,  ему  оказались
близкими некоторые идеи социалистов-утопистов.
     Основное,  что  роднило  писателя  с  оуэнистами,  -  это  убеждение  в
необходимости  мирного  преобразования  социального  строя  на  справедливых
началах равенства и любви к ближнему; он разделял и их наивную веру в добрую
волю высших классов, придавая  большое  значение  нравственной  проповеди  и
социальным реформам.
     Эта вера Диккенса в  огромную  роль  убеждения  в  деле  преобразования
общества на разумных основах находила опору  в  идеях  английских  писателей
эпохи Просвещения. Он хорошо знал и любил романистов XVIII века - Фильдинга,
Смоллета   и    др.    Ему    сродни    была    их    вера    в    человека,
стихийно-материалистическое  убеждение  в  том,  что  дурные  условия  жизни
уродуют  изначально  добрую   "человеческую   природу",   он   разделял   их
оптимистический взгляд на жизнь.
     Уже на первом этапе литературной  деятельности  у  Диккенса  зародилась
мечта об иных, небуржуазных условиях существования людей.  Утопизм  Диккенса
был наивен. И все же в его романтической мечте о гармоническом существовании
людей, которых  сплачивает  дружба,  бескорыстие,  труд,  которые  не  знают
эксплуатации человека человеком, погони за прибылью, отчасти  предугадано  -
пусть пока еще туманно - направление общественного развития.
     Утопический идеал Диккенса, основанный на  вере  в  простого  человека,
нередко в его романах приобретал черты мелкобуржуазной идиллии, выражался  в
воспевании мирного домашнего уюта, семейного  очага,  в  культе  содружества
классов. И все же объективно утопия Диккенса - и в сильных своих сторонах  и
в слабых - была  выражением  чаяний  народных  масс  и  отражала  настроения
трудового человека, его веру и его заблуждения.
     Твердая вера Диккенса в простого человека, наивная и безосновательная с
точки зрения буржуазных теоретиков, была близка жизни, логике  исторического
развития, тогда как все наукообразные рассуждения  буржуазных  теоретиков  о
вечности капиталистического  строя,  об  эгоизме  как  основе  человеческого
доведения оказались своекорыстной демагогией.
     Творчество Диккенса претерпевает сложную эволюцию. О ее характере можно
судить по  все  более  углубленной  критике  буржуазной  действительности  в
произведениях Диккенса, по все  более  всесторонней  ее  оценке,  все  более
трезвому взгляду на реальную ценность буржуазных  демократических  свобод  и
доброй воли прекраснодушных богачей.
     Таким образом, определяется  общая  периодизация  творчества  Диккенса.
Ранний период (1833-1841) совпадает по  времени  с  движением  широких  масс
английского народа,  неудовлетворенных  результатами  парламентской  реформы
1832 г., и с начальным этапом чартизма. В  эту  пору  Диккенс  создает  свои
юношеские "Очерки Боза"  и  романы,  среди  которых  выделяются  "Посмертные
записки Пикквикского клуба", "Оливер Твист", "Николас Никклби".
     Второй  период  (1842-1848)  относится  ко  времени  роста   активности
английского пролетариата.  Вершиной  этого  периода  в  творчестве  Диккенса
являются "Американские заметки" и романы "Мартин Чазлвит" и "Домби и сын".
     Третий, самый зрелый период (1848-1859) начинается в момент  наивысшего
подъема чартистского  движения.  В  эти  годы  написаны  наиболее  социально
значительные романы: "Холодный дом", "Тяжелые времена",  "Крошка  Доррит"  и
др.
     Четвертый период приходится на 60-е годы - время известной стабилизации
капиталистических   отношений   в   Англии   и   относительного   ослабления
политической борьбы. Самым значительным произведением этого  периода  явился
роман "Наш общий друг".
 
        2  
 
     Диккенс пришел в литературу в знаменательный период истории Англии. Как
и миллионы простых людей, бесправных  тружеников,  писатель  был  свидетелем
того, как бурное и многообещающее народное движение за реформу  свелось,  по
определению Маркса, к "ничтожным и показным  результатам"  {К.  Маркс  и  Ф.
Энгельс. Об Англии, стр. 383.}. Назревали новые социальные конфликты. Вопрос
о положении "миллионов обездоленных... - писал Энгельс, - со времени билля о
реформе стал вопросом общенациональным" {Там же, стр. 45.}.
     Первые литературные опыты писателя относятся к области журналистики.  С
начала  30-х  годов  он  сотрудничает  в  периодической  печати  в  качестве
репортера.  В  декабре  1833  г.  на  страницах  журнала  "Мансли   мэгезин"
появляется его первый рассказ "Обед на Поплар Уок". Затем на протяжении двух
с лишним лет в газетах "Морнинг кроникл",  "Беллс  лайф",  "Ивнинг  кроникл"
публикуется  большая  часть  очерков  и  рассказов,   которые   впоследствии
составили книгу "Очерки Боза" (Sketches by Boz, 1836-1837).  Для  псевдонима
Диккенс воспользовался шутливым прозвищем своего младшего брата.
     Книга в целом посвящена изображению разных сторон жизни Лондона. Наряду
с бессюжетными, подчас чисто описательными очерками, в нее включены  повести
и  рассказы  с  разработанной  сюжетной   канвой.   Несмотря   на   жанровое
разнообразие "Очерков Боза", в них явственно  ощущается  идейно-тематическое
единство. Диккенс с самого начала задумал написать ряд  однотипных  очерков,
подчиненных общему замыслу;  "Очерки"  разделяются  на  четыре  цикла:  "Наш
приход", "Сцены лондонской жизни", "Характеры", "Повести".
     Очерки   Лондона,   изображавшие   его   обитателей,   его   уголки   и
достопримечательности, появлялись и до Диккенса. На протяжении 10-20-х годов
появились книги Ли Гента, Чарльза Лэма, Пирса Эгана. Эти сборники лондонских
очерков изобилуют метко схваченными,  часто  комическими  деталями.  Диккенс
обращается подчас к тем же объектам, что и его предшественники. Но важно то,
что угол зрения у Диккенса существенно иной.
     "Очерки  Боза",  созданные  в  пору  широкого  народного  движения   за
демократические  права,  отражают   тяготение   художника   к   злободневной
социальной проблематике. Пронизанные  духом  воинствующего  демократизма,  с
сюжетами, почерпнутыми  из  жизни  беднейших  слоев  населения,  эти  очерки
противостоят тогдашней  беллетристике  так  называемой  "дэндистской  школы"
(Дизраэли, Бульвер). Реалистический  характер  и  демократические  тенденции
ранней  прозы  Диккенса  отметил  Энгельс,  ссылаясь  на  замечание   газеты
"Алльгемейне цейтунг", что "характер новейшей  литературы  претерпел  полную
революцию в течение последних десяти лет (т. е. за период 1834-1844 гг. - И.
К.); что место королей и принцев, которые прежде являлись  героями  подобных
рассказов, в настоящее время начинает занимать бедняк, презренный класс, чья
жизнь и судьбы, нужда и страдания составляют содержание романов", и что "это
новое  направление  таких  беллетристов,  как  Жорж-Занд,  Эжен  Сю  и   Боз
(Диккенс), является, несомненно, знамением времени" {К. Маркс и Ф.  Энгельс.
Соч., т. II, стр. 415.}.
     Диккенс  поставил  перед  собой  задачу  -  дать  "маленькие  зарисовки
подлинной жизни и нравов", как сказано в предисловии к первой серии очерков.
     Действительно, в центре внимания писателя  находится  Лондон  со  всеми
типическими  для  крупного  капиталистического  города  чертами:  нуждой   и
бесправием "низших" классов, тунеядством и стремлением к наживе -  "высших".
Автор ведет читателя в самые бедные, самые грязные уголки столицы, о которых
не  принято  было  даже  упоминать  в  "приличном  обществе",  и  показывает
ужасающие картины нищеты, порока, голодной смерти обитателей трущоб.
     Герой одной из новелл  ("Помощник  судебного  исполнителя")  вспоминает
случай из своей практики. Ему пришлось выселить из дома семью старой  вдовы,
которая была не в состоянии внести арендную плату. Описать за  долги  у  нее
уже нечего, и даже самой, помощник судебного исполнителя, делится  хлебом  с
ее изголодавшимися детьми. Мать семьи, потерявшая  рассудок  от  бесконечных
страданий, вскоре умирает, а вслед за ней кончает счеты с жизнью ее  старшая
дочь, доведенная до отчаяния безысходной нуждой. Осиротевшие дети попадают в
работный  дом.  И  это  отнюдь  не  единичный  случай,   утверждает   устами
рассказчика Диккенс, таких несчастных семей в Лондоне множество.
     Не менее страшные сцены повседневно разыгрываются  в  закладной  лавке,
куда то и дело приходят люди, вынужденные  за  бесценок  отдавать  последнее
свое имущество, почти не имея надежды когда-либо  выкупить  его  ("Закладная
лавка").
     Чрезвычайно выразительна завершающая книгу  повесть  "Смерть  пьяницы".
Здесь Диккенс рисует удручающую  картину  нужды,  рассказывает  о  том,  как
умирает в одиночестве жена пьяницы, как тот обирает заболевшую дочь,  выдает
полицейским агентам своего сына, а затем погибает и сам.
     Правда, таких безнадежно мрачных сюжетов в "Очерках Боза"  сравнительно
немного. Гораздо чаще трагические эпизоды сочетаются с комическими,  нередко
сатирическими.
     Теплым юмором проникнуты те страницы "Очерков", где Диккенс  говорит  о
простых  людях,  отстаивает  их  право  на  счастье  и  доказывает,  что   в
современном обществе только они обладают здоровыми человеческими чувствами.
     Для Диккенса люди из народа - пусть  и  обездоленные,  униженные  -  не
маленькие люди. Писателя восхищает их нравственное величие, душевная красота
и  чистота  помыслов  ("Наш  ближайший  сосед").  Пусть,  пожалуй,   излишне
сентиментальна  сцена  примирения  матери  с  "непокорной"  дочерью,  против
родительской воли вышедшей замуж за бедняка ("Рождественский обед"); в  этой
сцене тем не менее писатель  сумел  показать  благородство  старой  женщины,
готовой забыть "проступок" дочери. Когда же речь  заходит  о  представителях
"высшего света", он не преминет подчеркнуть,  что  у  них  нет  и  в  помине
доброты и отзывчивости простых людей. Так, в рассказе "Сентименты" чванливый
эсквайр, член парламента, так и не прощает своей дочери брака не по расчету.
     Людей из народа он противопоставляет аристократам и буржуа. Иногда  это
"мещане во дворянстве", лелеющие тщеславную мечту породниться со  знатью,  -
иронический намек на компромисс буржуазии с аристократией, - как в  рассказе
"Семейство  Таггзов  в  Рэмсгейте",  где  все  старания   героев   кончаются
комическим фиаско.
     В сатирических тонах  изображает  писатель  духовную  ограниченность  и
скудость чувств "мещан во дворянстве", их тяготение ко всему великосветскому
-   "романтическому",   "фешенебельному".   Молодые    люди    прикидываются
разочарованными, мрачными, загадочными, разыгрывают из себя  "байронических"
героев, молодые девицы на выданье делают вид, будто самое упоминание о таких
прозаических вещах, как пища, претит им. Перед читателем  проходит  вереница
пошляков и обывателей: меланхолично философствующий Горацио Спаркинс  (герой
одноименного рассказа), "бескорыстный"  вздыхатель,  мечтающий  о  "жизни  в
шалаше" ("Сентименты"), и др.
     В рассказе "Лавки и их содержатели" тон Диккенса становится  гневным  и
горьким. Рассказывая  историю  одной  из  мелких  лавок,  владельцы  которых
неизбежно разоряются, будучи не  в  состоянии  выдержать  конкуренцию  более
сильных  соседей,   он   в   резких   обличительных   тонах   рисует   образ
плута-лавочника, "краснорожего, бесстыжего бездельника".
     В новеллах "М-р Миннс и его двоюродный брат", "Крестины в Блумсбери"  и
других предстает еще одна разновидность лондонского буржуа. Это - нелюдимый,
замкнутый человек, эгоист и мизантроп, сухой и самодовольный.  Он  не  любит
веселья и ненавидит детей. В этих рассказах Диккенс делает первые  зарисовки
того образа,  который  в  дальнейшем  получит  более  полное  художественное
воплощение (Скрудж, мистер Домби и др.).
     Мастер психологического портрета,  Диккенс  великолепно  умеет  создать
запоминающийся образ, выделив в  нем  какую-либо  одну  существенную  черту.
Старый холостяк,  брюзга  ("Крестины  в  Блумсбери")  ненавидит  все  живое,
предпочитая "любоваться" похоронами. Чопорная героиня  рассказа  "Случай  из
жизни  Уоткинса  Тоттла"  придерживается  настолько  строгих   правил,   что
отказывается спать в комнате, где висит  портрет  мужчины.  Так  несколькими
штрихами может очертить Диккенс и эгоизм и ханжество английского буржуа.
     Диккенс   не   скрывает    своего    отвращения    к    беспринципности
внутрипарламентской грызни тори и вигов. Сатирический намек на вражду партий
дан в рассказе "Дуэль в Грейт-Уингслбери". Но особенно резко  он  говорит  о
той политической группировке, которая, в отличие от тори и  вигов,  наиболее
последовательно выражала идеологию растущей промышленной буржуазии, - о  так
называемых   фритредерах.   Писателя   отталкивали   их   попытки   подвести
теоретическую базу под  своекорыстную  практику  буржуа,  их  демагогическое
утверждение, будто они  действуют  в  интересах  народа.  Так,  например,  в
повести "Меблированные комнаты" выведен угрюмый, вечно всем недовольный, все
и вся расценивающий с  точки  зрения  практической  выгоды  "теоретик",  для
которого принципы  "спроса  и  предложения"  являются  основой  человеческих
взаимоотношений. Кстати сказать, в качестве его противника  здесь  выступает
тори,  человек  с  претензией  на  аристократичность  манер  и  вкусов.  Оба
политикана  изображены  явно  сатирически,  но  совершенно   очевидно,   что
теоретизирующего  "утилитариста"  Диккенс  считает  более  опасным,   нежели
пустоголового консерватора. Иронически обрисованный образ поклонника Бентама
появляется и в других рассказах и очерках (например, "Оратор из таверны").
     Наблюдательный художник, Диккенс чутко откликается на волнующие события
социально-политической   жизни.   Изображая   безотрадную   участь   простых
людей-тружеников,  их  нужду  и  страдания,  он  стремится  понять   причину
невыносимого положения "низов", найти пути разрешения вопиющего противоречия
между  бедностью  и  богатством.  У  автора  "Очерков  Боза"   нет   четкого
представления ни о причинах нищеты, ни о  средствах  ее  искоренения.  Путая
причину со  следствием,  он  часть  ответственности  за  нужду  и  страдания
возлагает на самих же бедняков (пагубное влечение к вину, дурной пример и т.
п.). Противоречивы и его поиски средств  к  искоренению  "социального  зла".
Свой писательский долг он видит в  том,  чтобы  побудить  общество  провести
спасительные  реформы,  и  возлагает   большие   надежды   на   общественную
благотворительность.  Однако  при  первом  же  столкновении  с   реальностью
пресловутая благотворительность предстала перед Диккенсом в  своих  нелепых,
уродливых формах.  Поэтому,  описывая,  например,  дамские  филантропические
общества (в одноименном очерке), он поясняет, что  скучающие  богатые  дамы,
стремясь перещеголять друг друга в модном деле попечительства,  лишь  мучают
несчастных подопечных детей. В очерке "Общественные обеды"  он  рисует  обед
Общества друзей бедных сирот, устроенный якобы с благотворительной целью,  а
по сути дела, представляющий собой никчемную затею. Однако в  заключительной
части этого очерка Диккенс считает нужным подчеркнуть, что он протестует  не
против благотворительных учреждений, как таковых, а против тех  карикатурных
форм, в которые выливается буржуазная благотворительность.
     Жизнь большого города (главным образом Лондона) - одна из  ведущих  тем
всего творчества Диккенса. Уже в  "Очерках  Боза"  отчетливо  вырисовывается
образ огромного политического, промышленного и торгового центра  Англии  XIX
века, предстают во всей своей жестокой правде противоречия капиталистической
цивилизации. На первых порах  писатель  воспринимает  эти  противоречия  как
извечные непреходящие контрасты богатства и бедности,  блеска  и  убожества,
пресыщенности и голодной смерти. Диккенс  в  "Очерках  Боза"  еще  не  видит
тесной взаимосвязи богатства и нищеты.
     Наблюдая  жизнь  большого  города,  автор  "Очерков  Боза"  возмущается
холодным эгоизмом  обеспеченных  людей,  которые  равнодушно  проходят  мимо
человеческого горя и нужды. Его мысли по этому поводу  заставляют  вспомнить
высказывания  Ф.  Энгельса,  отмечавшего  жестокое  равнодушие,  себялюбивую
ограниченность,  обособленность  каждого  из  обитателей  капиталистического
Лондона и подчеркивавшего, что "нигде эти черты не выступают так обнаженно и
нагло, так самоуверенно, как именно здесь, в сутолоке большого  города"  {К.
Маркс и Ф. Энгельс. Об Англии, стр. 50.}.
     Диккенс не может простить господствующим классам преступного равнодушия
к судьбам угнетенных масс. Сам он говорит об  этом  страстно,  взволнованно.
Его художественная манера чрезвычайно разнообразна:  мягкий  юмор  сменяется
гневным сарказмом или  горьким  обличением,  ирония  -  патетически-скорбным
пафосом.
     В  "Очерках  Боза"  преобладают   жизнеутверждающие   мотивы.   Диккенс
оптимистически смотрит на жизнь, веря, что добро  возьмет  верх  над  силами
социального зла,  которые  он  считает  противоестественным  отклонением  от
нормы. Основой оптимизма Диккенса является его мечта о  лучшем  общественном
строе, уверенность в том, что в конечном счете справедливость восторжествует
благодаря победе человеческого сердца и разума над злобой и неразумием.
     Антибуржуазные взгляды Диккенса отнюдь не делали  его  певцом  "доброго
старого времени", - как его стремился представить небезызвестный реакционный
писатель Г. К. Честертон.  Диккенсу  была  чужда  идеализация  средневековой
Англия,  свойственная  Карлейлю   и   другим   представителям   "феодального
социализма".
     В одном из очерков Диккенс саркастически говорит о "том  добром  старом
времени, когда кровь лили, как воду, а  людей  косили,  как  траву,  во  имя
святого дела религии", явно имея в виду  не  только  религиозное  изуверство
средневековья, но и  младоторийскую  идеализацию  средних  веков.  В  очерке
"Докторс Коммонс" {Название лондонской коллегии юристов.} он  с  возмущением
пишет, что суд вынес свой несправедливый приговор "в силу  закона  какого-то
из Эдуардов".
     Диккенс видит все то дурное, что несет народу капитализм. Но он смотрит
вперед,  а  не  назад.   Он   видит   и   прогрессивные   стороны   развития
капиталистических  отношений  и  полагает,  что  новое  закономерно  сменяет
старое,  что  традиционный  консерватизм  оказался  серьезной   помехой   на
историческом  пути  Англии.  Ему  смешны  сетования  по  поводу  того,   что
разрушается вековой затхлый уклад жизни старых уголков Лондона.
     В "Очерках Боза" Диккенс еще только складывался как художник. Сам он  в
1850 г. в предисловии к новому изданию книги отмечал "очевидные следы спешки
и неопытности".
     Значение "Очерков Боза", однако, прежде всего в том,  что  уже  в  этом
первом своем произведении  Диккенс  выступил  как  художник-реалист,  идущий
вразрез с основными тенденциями современной ему буржуазной литературы.
     Образы и темы  первой  книги  получили  дальнейшее,  более  углубленное
развитие в творчестве писателя.
 
      

 
     В  "Очерках  Боза"   Диккенс   вплотную   подошел   к   большим   темам
современности.  Но  форма  очерка  перестала  удовлетворять  писателя.   Для
Диккенса-реалиста, пытающегося воспроизвести правдивую картину жизни во всех
ее противоречиях, раскрыть  типические  стороны  действительности,  показать
динамику  капиталистического  общества,  закономерным   было   обращение   к
неизмеримо более емкому жанру романа.