Справедливость

Борис Дьяков                Справедливость
                Рассказ               

  Раньше дворник был большим человеком, вторым после милиционера. Дворникам выдавали милицейские свистки и в случае происшествий и чьих-то безобразий, они должны были свистеть и наводить порядок, или даже- вызывать милиционера. Должны были дворники наблюдать за появлением незнакомых людей на их участках, а при каких-то сомнениях имели право поинтересоваться, что пришлые здесь делают? Одним словом, дворников уважали и их даже побаивались.
  Но после 1953 г. ситуация стала меняться… В нашем старом московском дворе работала дворник- тетя Дуся. Всегда в грязном брезентовом переднике, в таком же грязном, темном платке и замызганной обуви, она мела мусор, загоняла его в мусорные ящики и ведра. Свой свисток она или сдала, или потеряла. Была она уже на пенсии, но продолжала работать. В свое время муж от нее ушел (или- погиб), сыну было уже лет тридцать и он уважал зеленого змия. Тетя Дуся где-то нашла себе второго мужа- хромого инвалида.
  Про нее рассказывали, что она с управдомом Татьяной Константиновной в свое время писала доносы на окружающих. Одну женщину с нашего двора отправили в лагеря на десять лет, как врага народа. Это было кажется в 1952 г. Тут же пошли слухи, что несчастную женщину оклеветали из корыстных целей: кто-то среди ночи видел, как тетя Дуся вылезала из окна арестованной, держа на плече ковер, а в руках еще какие-то вещи. На земле вещи приняла управдом Татьяна Константиновна, а дворничиха полезла обратно. Забраться в эту квартиру было достаточно просто: она была полуподвального типа (кругом стояли старые- в основном деревянные- дома). Единственное окно было наполовину под землей, а наполовину- над землей. Чтобы его можно было открывать, имелась в земле отдушина. Вот тетка Дуся и спустилась в эту отдушину, выдавила стекло в форточке, а потом открыла окно и влезла. Те, кто арестовывал, не учли, как легко можно попасть в полуподвальное помещение, дверь-то они заперли и опечатали, а вот про окно забыли… Хозяйка видимо была достаточно состоятельна, хотя и занимала какую-то невысокую должность, видимо добро осталось от родителей. Вот это и вызывало зависть кое у кого…
  Время шло, бывшие заключенные, те, кто выжили, стали возвращаться на прежние места жительства, если площадь, в свое время, осталась родственникам, а не была конфискована. Многих реабилитировали окончательно и бесповоротно. Кое-кого даже восстановили в партии. Мой отец в то время уже ушел на пенсию и состоял на партийном учете при ЖЭКе, он и занимался постановкой на партийный учет тех, кто вернулся и предпочитал в партии восстановиться. Принимал он, в основном, у нас дома, так как до ЖЭКа было далеко идти. В нашей единственной комнате, в коммунальной квартире, побывало много бывших заключенных (это началось кажется после 1962 г.). Многие явно чувствовали себя неважно, у других погас блеск уверенности в глазах, но в партии они восстановиться все равно хотели. О лагерной жизни ничего не рассказывали, в основном – отмалчивались.
  Неожиданно появилась и оклеветанная тетей Дусей женщина (а Татьяна Константиновна уже умерла от рака). Освобожденной повезло: она хоть и была одинока и ее жилплощадь в свое время конфисковали, но к моменту реабилитации новые жильцы получили другую площадь и бывшую заключенную прописали заново в ее же комнату: без ванны, без туалета, с общей кухней, но за то- в свою!
  Время на новое обустройство прошло быстро и вот женщина- ей тогда было уже лет шестьдесят- появилась перед мутными очами тети Дуси (той, как раз тоже было около шестидесяти). Освобожденная была весьма интеллигентна: она не кричала: «Ну, здравствуй, сволочь, стерва, зараза, паскуда…» Она тихо спросила: «Думала, наверное, что я там Богу душу отдала?»
  Тетя Дуся проживала на первом этаже нашего ветхого деревянного дома, а мы- на втором этаже. Летом, при открытых окнах, я слышал их дискуссии. Поначалу дворничиха изобразила радость: «С возвращением, дорогая…», кажется даже обниматься хотела. Но бывшая заключенная уже хорошо знала сущность тети Дуси:
  -Думаешь, я так и поверю тебе, что ты рада меня увидеть? Я же знаю, что это ты с Татьяной Константиновной меня оклеветали! Управдомшу-то Бог уже наказал, и тебя накажет…
  Тетка Дуся стала заикаясь уверять, что она здесь ни при чем, и про Татьяну Константиновну в этом вопросе она ничего сказать не может, и знать она ничего не знает, и ведать она ничего не ведает… Так продолжалось несколько дней: освобожденная упрекала, а дворничиха отнекивалась. Наконец тетя Дуся попыталась перейти в атаку:
  -Если не перестанешь ко мне приставать, я в милицию заявлю, скажу, что ты мне мешаешь работать…
  -Да, знаю я точно, что это вы с Татьяной меня посадили, мне же на допросах дали прочитать ваш донос, а сейчас люди рассказали, как ты ко мне в окно влезала и вещи мои вытаскивала… Ну, в доносе-то вы такое написали, будто я- антисоветчица, а я против своей Родины ничего не имела…
  Это был страшный удар по тете Дусе, она поняла, что проиграла и все ее тайны известны и то, что она- гнусная доносчица и воровка, хорошо знают все. И дворничиха заголосила от страха и, наверное от ненависти, благим матом (почти, как в известном фильме): "Не виноватая я, меня Татьяна заставила!" и даже кажется предприняла слабую попытку пасть на колени…
  Потом она все-таки попыталась оправдаться:
  -Ты же, что про Сталина говорила,- такие гадости…
  -Ну, во первых, я про Сталина ничего плохого не говорила, хотя, наверное, могла- вон ведь его из мавзолея сейчас вынесли. Во-вторых, я тогда про Берию говорила…
  -Вот-вот,- обрадовалась тетя Дуся- ты Берию ругала, а он вторым, после Сталина был…
  -Не был он вторым, дрянью он был и насильником.- Парировала интеллигентная репрессированная, а тетя Дуся, боясь заговориться и ляпнуть еще что-то, опять прибегла к испытанному способу: развела руки в стороны, отклонилась назад и заорала хриплым басом- «А-а-а-а... не виноватая я, это Татьяна заставила…» (Может в известной комедии решили, в последствии, использовать аналогичный дикий вопль позднего раскаяния). Отсидевшая свое женщина (забыл я ее имя), плюнула, махнула рукой и ушла. А тетка Дуся вскоре замолчала…
  Время шло, постепенно раны, несправедливо полученные в эру доносительства и клеветы, заживали. Бывшая наша заключенная почти не подходила уже к тете Дусе, но видимо обида и несправедливость заставляли иной раз на ходу сказать дворничихе:
  -Не удалось тебе меня загубить и вещи мои не в прок вам пошли…
  Тетя Дуся сама запила на старости лет, совсем опустилась. Ее второму мужу ампутировали обе ноги, а сын после продолжительных запоев тяжело заболел. Видимо верна поговорка: «Как аукнется, так и откликнется…»
  В это время стали наконец ломать старые деревянные дома, а жителей нашего двора переселяли в Новогиреево. Первой переселили тетю Дусю,- совсем одряхлевшую- и ее больных мужчин. Только вот их семью направили на жительство почему-то в другой район (не в Новогиреево)…
  Когда мы с мамой , приехали на грузовике со своим скарбом в самый конец Новогиреева и грузчики стали поднимать вещи на четвертый этаж, к нам подошла неожиданно та самая, бывшая заключенная, и приветливо сказала:
  -И вас сюда же переселили? А я живу во-о-он в том доме. Дали мне комнату в двухкомнатной квартире. Соседи- неплохие. Посмотрите, как здесь хорошо: вот там настоящий лес, а там три озера; в них говорят можно летом купаться. Я каждый день стала по лесу гулять… Хорошо! И вы приходите…
  Все- таки справедливость торжествует, пусть иногда и с большим опозданием…