В кафе

Отхлебнув кофе, Романа поставила чашку на столик. Как часто и бывало в погожие солнечные деньки, или же, наоборот, в дождливые дни, нагоняющие тоску, которая потом пинками пригоняла ещё и депрессию, девушка, вместо того, чтобы идти на учёбу, сидела в кафе «Дуб», что находилось недалеко от её дома. Столик, за которым сидела Романа, располагался в дальнем уголке заведения, около витрины. Романа очень часто захаживала в это кафе и садилась именно за этот столик, ибо находила в нём три главных преимущества. Во-первых, с этого места можно было наблюдать за посетителями кафе и в то же время оставаться незаметной, ибо Романа не любила лишний раз привлекать к себе внимание. Во-вторых, отсюда можно было любоваться уличными видами, а именно наблюдать, как машины проносятся на полной скорости по трассе, как одни люди заходят в магазины с яркими вывесками и выходят оттуда, нагруженные всяким бытовым барахлом, а другие спешат куда-то по своим делам, стараясь как можно выгоднее продать своё время,  и в-третьих…Это «в-третьих» состояло лишь в том, что этот столик находился в той части кафе, которая зовётся «залом для курящих», что позволяло Романе наслаждаться активным вдыханием дыма её любимых сигарилл. По мнению Романы, сочетание великолепнейшего вкуса кофе, которое варили в кафе «Дуб», дыма сигарилл и карандаша с тетрадью, что лежали рядышком с чашкой кофе на столике, - воистину, божественное сочетание, которое даёт возможность расслабиться, забыться, на миг прогнать все тревоги из её души, или же, наоборот, располагает к раздумьям и принятию тех или иных решений. Ведь именно в такой обстановке Романа додумалась до того, чтобы поступать на киноведческий факультет, и именно в такой обстановке ей удавалось написать в вышеназванной тетради более-менее дельные стихотворения. К слову, тетрадь эта хранила, как выражалась Романа, «экзистенциально-интеллектуальные проблески её сознания», среди которых попадались просто гениальные, которым, без преувеличения, позавидовали бы величайшие мэтры поэзии. Но какой же истинный Поэт без самокритики? Девушка и была самокритична в этом отношении, считая, что максимум чего достойны её стихотворения – это странички в Интернете на сайте современных поэтов-дилетантов. Вообще, если быть честным, Романа критически относилась не только к своему литературному таланту. Она вообще к себе относилась с очень жесткой самокритикой, которая нередко перерастала в откровенную ненависть сначала к себе, а потом и к людскому роду в целом. За всем этим, как правило, следовала депрессия разной продолжительности.
Романа допила оставшееся кофе и, отставив чашку, взяла в руки тетрадь с карандашом. Немного помедлив, она открыла тетрадь на чистой странице и принялась что-то писать в ней. Муза всегда приходит неожиданно. Хотя, в случае Романы, стезёй её Музы была не неожиданность, а, скорее, медлительность. Дело в том, что Муза Романы, по словам самой девушки, выглядела как маленькая ворчливая старушонка с клюкой, которая страдает радикулитом и ревматизмом, ходить ей трудно, и посему приходит она к Романе довольно редко. Редко, но всё же, если приходит, то после общения с ней, у Романы рождались просто потрясающие стихотворения. И вот, написав очередное стихотворение, нашептанное ей Музой, Романа отложила тетрадь в сторону. Вздохнув, девушка закурила очередную сигариллу. Может ещё заказать кофе?
Вздохнув, Романа занялась своим любимым делом: разглядывать посетителей кафе и строить в уме предположения, кто эти люди, кем они работают, что у них за характеры, счастливы ли они…
После того, как Романа пришла в это кафе, часть посетителей уже ушла. Остались только та влюблённая парочка, что сидела за дальним столиком с противоположном конце зала; две женщины, которые что-то оживлённо осуждали, запивая свои слова уже остывшем кофе и заедая их вишнёвыми чизкейками. Также за одним из столиков сидела весьма счастливая семья – очаровательная маленькая девчушка с аппетитом поедала большой клубничный кекс и запивала его свежевыжатым апельсиновым соком, а родители переговаривались друг с другом, попутно любуясь своей маленькой дочкой и умиляясь.
А неподалёку от Романы, за соседним столиком, сидел весьма серьёзный господин в чёрном строгом костюме. Перед ним на столике стоял раскрытый ноутбук, справа от которого стояла маленькая чашка кофе, а слева лежал мобильный телефон. Серьёзный господин усердно что-то печатал. Вдруг он встал из-за стола, закрыл ноутбук и, достав из-под стола черный кожаный портфель, положил с него ноутбук. Одним глотком он допил свой кофе и намеревался уже уйти из кафе. При этом, про свой мобильный он, кажется, забыл. Тот одиноко лежал на столике.
«Жалко мобильник, - подумалось Романе. – Вот сейчас этот рассеянный господин уйдёт, а бедный телефон так и останется лежать здесь, пока какой-нибудь добрый человек, посетитель или же кто-то из персонала, не прихватизирует его себе.»
«С другой стороны, - продолжала размышлять Романа, - в следующий раз этот сэр будет внимательнее относиться к своим вещам. Наверняка, у него в этом мобильнике забита туева хуча нужных номеров. Вот он помучается-то! Хотя, - в девушке вдруг проснулось отвращение к этому мужчине, - уверена, у него этих телефонов штук двести. Ничего, так ему и надо».

Мужчина в чёрном костюме уже собирался открыть входную дверь и выйти из кафе, когда его окликнул немного грубоватый, низкий женский голос:
- Мужчина, вы забыли мобильный телефон!