Субботний дождь

Голова отказывается кипеть от обилия мыслей, и создаётся впечатление, что она всё больше привыкает к этому, будто обучается принимать это как постоянное состояние.
Осваевает. Обрабатывает быстрей. Сохраняет вплоть до состояния.. По-этому.. я расскажу...

Это было в тот день, когда метро насквозь пропиталось сыростью, землёй, и кисловато-горьким запахом жлтеющих листовок. Махровым и зыбким, как новогоднее желание открыть подарочный свёрток поспешно и резко, в клочья разрывая цветную бумагу - наслаждение, я вам скажу, невероятное, но здесь, слишком водянистое и далёкое, что бы эта слабость взяла над тобой верх.
День выдался дождливым, но вплоть до отвратительного - приятным. Не то что бы я особенно сильно любил дождь, но в тот момент, казалось просто не должно быть иначе. Иначе - не к случию, а как раз таки совсем не причём. Пространство его времени, конечно, было разным для всех, но уверен, что чувство потерянного осознание обострилось у любого на столько, что, как и обычно бывает в такие свежие дни, он потерял своё понимание тела совсем. По городу сновали одни влажные, губчатые сгустки проблем, мыслей, естеств, желаний и снова, и снова, - без остановочно упрямо, забывшими о самих себе. Мне казалось - была суббота. Только по суботам бывают такие откровенно плоскостные лужи, так похожие на обычный, но глянцевый асфальт.
Я тоже был погружён. Для меня существовавшее их нутро, было не просто обнажившимся нервом. А поверх натянутое тело уже успевало остыть... - тушь не замечала глаз, и мешаясь с водой, казалось, густой как желе, забывалась на щеках туманными узорами, мышцы рук были медными и будто пряча в себе ту осбую, тайную силу, на редкость напоминали мне полиэтилен. Я не знал почему. Но сквозь толпу это было так заметно, что я боялся дышать.. - ведь кто то мог заметить, как запотеет от этого стекло. О ужас! Кто, кто из них был способен принять меня живым?! Кто-то способен? Кто-то зметит? - я дрожал лишь от одной мысли об этом.
Такого не должно быть в дождь.
Конечно, я мог всё свалить на духоту, но мысли мои пытались толковать иначе. Им не было душно - им хотелось дышать! А я не мог.
Что? - мне пришлось умолять их, и никто бы не счёл меня психом, увидев по средине мостовой на коленях, в грязи... - но рядом не было мостовых. Они остались позади - я ехал в метро.
Оплывшие жиром щеки дамочки в розовом откровенно внушали мне ужас - её кольца тонули на пальцах. И могли, наверное, даже гордится, что они певые, кто тонет с предлогом "на", а не "в".
Я заморгал. - стало совсем сухо. Из соседнего стекла на меня смотрел какой-то человек, с необычайно узкими глазами, зрачки его были малы как точки, и чувствовал он себя должно быть странно.. Ещё бы - жить в дверном стекле! Я стал гадать с чего бы выпала ему такая учесть.. Он был похож на англичанина -но не опрятного, усталого, с коженым портфельчиком, что был полон документов.. И тени проводов за его спиной мелькали так быстро, что просвечивали насквозь через его худощавое тело.. У него был острый, но довольно массивный подбородок, близко посаженные глаза, плохо выбритая щетина, и довольно крупный нос.. - собственно, что показалось мне странным, всё то, что я вижу по утрам в зеркале, на стене своей ванной комнаты.. Я встаю, мою руки, лицо, пью крепкий зерновой кофе, читаю утреннюю газету и, снова забывши побрится, еду в офис на Ломоносовской 25.
Как знать, но мне показалось, что он может проделывать то же самое. Спросить - нравится ли ему это? - я почти уверен, что нет.. всё потому, что светло-голубые глаза его выглядят слишком замучено. - Он тоже рассматривал меня.
Но тут дали по тормозам. Кто дал? Зачем дал?
Я вышел.
Нет, я выбежал! И поспешил за ним. Мне всё ещё было страшно - смрад людей ощущался через кожу, их взгляды скользили по одежде, оставляя липкие следы, похлеще слизняков или улиток - а так жаль, я только недавно отдавал свою коженую курточку в хим-чистку, и ещё долго не смогу позволить себе подобной роскоши.. Я всё ещё боялся дышать.
Признаться мне становилось трудно.. Помимо людей появились пятна, помимо пятен вихри - а я всё силился его догнать. Тело, проподающее в безликой толпе, столь же мощной, как сила смеха. Столь же разрушительной, что потоп.
А на улице был потоп. Настоящий.
И метро, находящееся на несколько уровней ниже городского асфальта - затопило совсем.
Я больше не мог терпеть.. - я ринулся вперёд, схватил его за плечи и развернул лицом к себе.
Закричал и вздохнул...

Пахло ёлками. Он пах ёлками. Такми свежими-свежими ёлками..
Где то рядом играла флейта. Очень тихо играла.
Мне было мокро и тепло от её звуков, что вместе с лёгким журчанием просочились и вглубь меня самого.
Он улыбнулся мне, и страх сразу куда-то пропал. Его сильные руки отпустили портфель, и ладонь в ладонь - сжали мои. Исчезли все. - люди, ливни, страхи, тайны, флейты..
Остались лишь мы - А потом и нас не осталось.
Это был мой последний рабочий день.. - суббота.

Я вздохнул ещё раз, и больше уже совсем ничего не помнил....