На окраине вечности - 16

Еще насколько дней Саша работал, чтобы уже никаких вопросов не возникало у его «сменщика». Затем уехал, душевно попрощавшись со всеми. И остался в бригаде один топограф и разномастная ватага ухарей.

Как всю ораву к делу приспособить, чтобы все работали – думай теперь «башка садовая» Пеньтюхов. Думал. Постепенно утряслось всё….

К третьему году работы на изысканиях магистральных газопроводов, Пеньтюхов уже чувствовал себя, как в родной стихии - Приершовщине. Бригаду подобрал себе Петр Васильевич знатную. Всего в ней четыре человека, включая и его, но каковы работнички то! Всяк по-своему нужен и ценен. Лишних в бригаде нет, а каждый, как частица целого. Одна беда: мужики толковые, но у каждого свой бзик в башке и кроме того один общий – тяга к алкогольным напиткам.

Собрать бригаду на инженерные изыскания – дело непростое. Из тех, кто начинал с Пеньтюховым работать, очень скоро не осталось никого. Первыми слиняли «десантники»: топором махать целый день или по лесу таскаться с нивелирной рейкой – не кирпич о башку шибануть. Затем Гриша-геолог вернулся в бригаду, в которой раньше работал. К Пеньтюхову он перешёл на время, пока их бригадир сломанную ногу сращивал. С ним же и водитель тягача ушёл. Гоша вспомнил, что у него есть «жонка-мамка», у которой он, как у Христа за пазухой. «Жонка» его овдовела, а у неё пятеро детей. Старшая дочь лишь на пару лет моложе Гоши, поэтому парень и пригрелся. Днём дитём, ночью мужем – плохо ли? Товарищ его Саша просто взял да и не поехал после отгулов никуда, пришёл через пару недель за «трудовой» в контору, написал заявление да и был таков.

Пеньтюхова такой оборот дела, а точнее бичей в бригаде не смутил. Он же в продайфуфаешной геофизике проработал не один год, там с этим «оборотом» куда заковыристей – бичары и вовсе несусветные перемещения во времени и в пространстве проделывали. Один бедолажный заблудился, его сначала искали, после на поиски плюнули, а он ещё через две недели нашёлся. Спрашивают, где был, а он поясняет, что ждал, покуда найдут – ему так сказали, когда по технике безопасности он инструктаж проходил. А что, мол, пришёл то? «Я чо подыхать должен, ожидая когда найдёте то?» - таков ответ был. Или: другой бичара поехал в отпуск на родину в Хабаровск. Съездил. Со всей родней казацкой повидался. А потом весь сезон контора почему то перечисляла из его зарплаты деньги за пребывание в питерских отрезвителях. Бывает….

По опыту предыдущих лесных дел Петр знал, чем больше народу в бригаде, тем больше путаницы. Потому со временем лишних людей из бригады убрал. Оставил лишь специалистов, чтоб каждый за своё что-то отвечал. В итоге остался у него в бригаде ещё один топограф, геолог и водитель. Последний мог ездить на ГАЗ-66 и тягаче (тоже ГАЗ, но 71), а, когда надо, помогал бы топографам или геологу. А смысл работать «за себя и того парня» был у всех, ибо зарплату высчитывал каждому бригадир, к окладу каждого добавляя КТУ (коэффициент трудового участия). Штука очень действенная, если не единицам измеряется, а величинами более десяти.

Первое время работал с Пеньтюховым военный топограф, сокращенный из армии. Тридцать два года парню. Почему бы на новом месте, в новом деле не применить свои знания и умение? Увы. Капитанство армейское не позволяет «пасть» «барину» так низко, чтобы простым топографом да по таежным трассам под началом избичевавшегося плебея чертоломить. Не те ныне, оказалось, военные топографы, что создавали карту Родины в числе первых, о которых читал Пеньтюхов в книгах о первопроходцах, смутивших парнишку романтикой изысканий и поисков. Поработав пару месяцев ушел упомянутый «первопроходец» в тюремные войска, арестантов охранять….

Какое-то время Пеньтюхов всю топографию на себе тащил, умаялся, хотя визиру рубили всей бригадой, но в те дни, когда он вычерчивал топосъемку, его рабочий откровенно дрых сутками, отвлекаясь от этого занятия лишь по нужде да пожрать.

Взмолился, мол, нужен еще один топограф, а трутня уберите. Прислали мужичка толкового из Петербурга и, как показалось, работящего. Обрадовался такому напарнику Пётр. Можно, подумал, и наряды да материалы в институт иногда с ним отправлять и на время отпуска вместо себя оставлять, чтоб дело не останавливалось.

С полгода всё складно-ладно было. В июне Пеньтюхов отпуск взял и довольный выехал в свои любимые Ерши, чтобы с удочкой на Реке посидеть. Грибками-ягодками потешиться.
Не получилось. Уже через неделю выловили его телеграммой, в которой говорилось, чтобы срочно выезжал к бригаде, ибо там произошла авария с участием их ГАЗ-66.
Пришлось срочно собираться и ехать. Авария действительно знатная приключилась, благо без жертв.

В отсутствие Пеньтюхова его товарищи нарушили «золотое правило изыскателей» - не бухать во время работы. При Пеньтюхове этот закон практически не нарушался. Но тут мужички «расслабились», но виноват в этом, конечно, «голова», от которой, как известно, вся гниль в жизни.

Выпили мужички крепко. Не хватило, как водится. Поехал «бугорок» с Васькой- водителем – парнем шебутным и проворным за новой партией пития. Затарились водочкой и потеряли друг друга. Васька один поехал обратно. На спуске разогнался и не смог проехать между двух «фур», едущих ему навстречу. В итоге зацепил правое переднее колесо ЗИЛа, который был загружен под завязку всё той же водкой. Колесо у машины отвалилось, другой же, понятное дело, и в помине не было. А Васька через лобовое стекло вылетел в кювет. Там яма с водой, образовавшаяся ниже устья водопропускной трубы. В фуфайке, но босой (тапочки в кабине остались) Васька не пострадал нисколечко – лужа была глубины немалой. Вынырнул, а наверху его мужики из ЗИЛа ждут, чтоб кренделей навешать, но Василий не прост. Пока выползал, выяснил, что водители разбитой фуры его земляки из Яренска.

Бить земляка кто же будет? Не побили, лишь посочувствовали. Да еще и позволили – семь бед, один ответ – попить вытекающую многочисленными ручейками из «фуры» водку. Васька пригоршнями злосчастного напитку похлебал, чтоб дойти до ручки и тут же пал на обочинку.
За разбитую «фуру» водки наказан был весь отдел изысканий – сняли немалую сумму денег из фонда зарплаты отдела, чтоб возместить ущерб. Остались без премии в отделе, а она приличная наклёвывалась. Васька на краткое время стал главным «врагом» изыскателей «ГИПРОСПЕЦГаза». Однако, парень Васька шустрый, работящий, никогда не унывающий. На таких долго нельзя сердиться. И на Ваську не сердились. Через пару месяцев его лишь подкалывали.

Да и Пеньтюхов лишь обматерил незло бедолажного при встрече и оставил парня в качестве рабочего. Машину разбили, другую кто даст? Пришлось без машины объект доделывать, добираясь до места работы на попутном транспорте.

Васька стал первым членом бригады Пеньтюховско. Через год он права выправил. И уже снова водил и ГАЗ-66 и ГАЗ-71….

Алкашничал Васька не больше и не меньше других. Единственный серьёзный «минус» это то, что работала бригада Пеньтюхова в Архангельской области, где у Васьки в каждой деревне жил кто-нибудь из ближней или дальней родни. А родню Васька почитал и она его чаяла, потому что был он при деньгах всегда, когда посещал родственников. При этом не жалел «бумажки», одаривая и опаивая всех, кто завернул «на огонёк».
После ухода Гриши-геолога в бригаду, в которой он постоянно до этого работал,
прислали к Пеньтюхову другого мужика. Чуть за сорок ему, пьёт только «культурно» - «сухонькое» да коньяк. Но тут началось вселенское купи-продайство и Боря, так звали геолога, ударился в «коммерцию». Работали в то лето «пеньтюховцы» в поселке Урдома. Вокруг леса богатые ягодами. Борис и приноровился их собирать во время отгулов да продавать. Сначала заработал неплохо на бруснике, которую отвозил в Питер за время отгулов два раза. Потом клюквой занялся. На этом шабашном поприще снюхался Борис с бичёвским семейством. Кроме ягод, которые сам набирал, еще и у бичей прикупал. Семейство пило всё, что могло задурить башку. Однажды угостили каким то зельем и Бориса, сами тоже пили отраву. Но утром парень не проснулся. В Урдоме и похоронили.
Вообще в те годы Ленский район Архангельской области был для экспедиции, в которой работал Пеньтюхов, «ямой». Сначала Борис-геолог из Пеньтюховской бригады отравился каким-то «очистителем. Затем (и месяца не прошло) во время пьянки от травмы головы (поленом кажется шваркнули по ней) еще один геолог помер. А после еще две смерти, но о них чуть позднее.

После этих случаев и пришли в бригаду к Петру парой топограф Боря - Матвеич и геолог Коля – Николаич. Они до этого мотались по разным бригадам и, по причине своей неуёмности, ни в одной прижиться не могли. Были они совершенно разные. И. видимо, в дурости своей дополняя друг-друга, представляли из себя такую «взрывчатую смесь», что бригадиры от них всячески открещивались. Хотя работники оба, когда не запивали, были отменные. Но это уж так заведено – к «золотым рукам» «глотка лужённая».

Николаич из деревенских кузнецов – бугаист и силён. Боря же Матвеич щупловат, но жилист. Первый в деле и в жизни прямой и бесхитростный, другой не прост и даже вертляв слегка. Одно их объединяло – любовь к алкашеству. При этом каждый оставался собой. Николаич гулеванит широко – кто в этот момент оказывается в компании, всех напоит-перепоит. Матвеич любит бухнуть тихо – чтобы выпить по маленькой, побеседовать душевно и даже, может, почаевничать или «культурно сходить в кино» либо у телевизора посидеть, но при этом периодически прикладываться и прикладываться к стакашку.

Покуда Васька «барщину» слесарем на базе отрабатывал за разбитую фуру с водкой, прислали Пеньтюхову на новый объект – газопровод до Красноборска – другой ГАЗ-66 с водителем. Машину встретили в Кирове. Поехали сперва в сторону Сыктывкара, а потом свернули на лесную дорогу. С великим трудом выползли к городку Луза, к которому изыскивал трассу Пеньтюхов в начале своей изыскательской карьеры. Там же в гостиннице подобрали, ожидающих машину Матвеича с Николаичем. Дальше уже всё знакомо. Добрались до Великого Устюга. Мост через Сухону переехали, по центральной улице катят, игнорируя знак, запрещающий проезд грузового транспорта: у них же вахтовая машина, считай – автобус. Чего бояться? Ан, нет. Тормозят. К шофёру Гене.

- Вы знак видели?

- Видели, - Гена спокоен. На будку показывает и поясняет, что людей везет. Да и документы у него в полном порядке – и права на все виды автотранспорта, и путёвка есть. Всё равно неймется служивым – как это с чужих ничего не поиметь?

- Ведро бензина налейте, мужики.

Не дали. Боря с Колей высунулись в два горла стали объяснять, что сами на «нуле» и, вообще, кричат.

- Гена, давай быстрей за город, а то обоссымся….

Служивый, однако, не сдаётся. По баку постучал – звенит. Тогда только и отвязался.
До Красавино доехали. Там тоже знак на центральной улице «Проезд грузовому транспорту запрещён». Покумекали, решили ехать по паралельной улице. Опять не слава Богу. Жёлтый УАЗик выскочил из-за угла, останавливают путешествующих по закоульям. Тут уже другой подходец.

- У вас же вахтовая машина. Вы чё по параллельной улице едите?

- По Устюгу ехали, так остановили…. – начал было объяснять Гена.

- И чё, что остановили. Они там вообще ни уха, ни рыла…. Вы, наверное, в столовую бухнуть заезжали? – расцвёл сержант.

Однако, и тут облом. Даже Матвеич с Николаичем в будке сидят трезвые, как ангелочки. В Лузе они пред тем пропились, а последние деньги за гостиницу отдали, потому зарок дали, что вообще пить не будут. Сутки еще не прошли после этого заявления и они наслаждались даже своей «сверхсилой над зелёным змеем». Всё в порядке у путешественников, остаётся одно.

- Дайте ведро бензина, мужики.

Ага, дали. Уже учены. Пока бак не опустеет, к канистрам и бочке с НЗ не прикасаться – и такое решение тоже было принято.

Сначала жили в Приводино в гостинице у газовиков. Хорошо в ней. Кухня. Ванна. Постельное бельё чистое и свежее.

На улице сентябрь, бабье лето. Самая пора для работы. Комаров и прочей лесной «гнусности» нет. Дни прохладные и достаточно длинные, чтобы успеть и поработать, и наработаться до крайней усталости.

Машина новая, не ломается. Не работа, а «малина». Только первое время останавливали всевозможные «стражи порядка» и, проверив то документы у бичар, то путевку у шофера, непременно просили: «Дайте, парни, ведро бензина». Однако против этого уже рецепт имелся – сами на «нуле».

От «недоперепития» у Николаича на второй день работы приключился аппендицит. В больницу местную мужика устроили. Пеньтюхов в контору позвонил, доложил, что без геолога остались.

Смену Николаичу прислали через день, но лучше б не присылали. Мужик приехавший был явно не в себе. Всё что-то говорил непонятно кому. А за стол сядет, пытается под него заглянуть. При этом еще и жестикулировал. Поняли, «собеседник» его там – в ногах путается.
Надо было «клин» этот другим выбивать. Пеньтюхов хотел купить бутылку водки, но Матвеич, грамотный в различных питейно-гоночных диагнозах, отсоветовал. Мол, хуже будет. Наверное, так, потому что Матвеич к тому времени уже четвёртый день «насухо» жил. Нашёл бы причину, как присоседиться к «больному» в деле пития. А тут нет – тормоз включился. Значит, и впрямь опасно поить мужика.

Согласился Пеньтюхов с доводами «старшего товарища», не пошёл в магазин за водкой. Только «больной то дурук дураком, но хитрый – разговор топографов подслушал и на Матвеича осердился шибко. Когда «враг» стал носки в ванной стирать, подошёл и тихо заговорил.

- Зачем это ты, Матвеич, носки стираешь?

- Воняют, - отрезал топограф и дальше тряпьё перетирает.

- Ну и пусть воняют. Выкинь в помойку, а другие тебе уж и не понадобятся, - после этих слов охотничий ножище из-за голенища вытаскивает.

Матвеич, как ошпаренный, выскочил из подсобки. Дверь подпёр плечом и держит. «Убивец» с другой стороны колотится, но не во всю силу – удерживает «жертва» недруга. А тут ещё и Пеньтюхов с водилой Геной подоспели. Для троих задача вполне посильная, но ведь продолжаться так не может до бесконечности. Да и нож ведь у мужика. Пеньтюхов ещё и вспомнил, как другой мужичок, когда они в геофизике работали, сам себя зарезал в таком же состоянии. И этот может так же поступить.

- Матвеич, вы с Геной держите дверь, а лучше отвлекайте разговорами, а я за ментами и в «скорую».

Снова бригада без геолога осталась – у одного аппендицит, у другого «крышу свернуло». И та, и другая болесть надолго. Просить ещё одного из конторы? А смысл? Раз пошёл падёж специалистов, то где гарантия, что с очередным ничего не случится? Жизнь то перекатная всякое может подстроить. Лучше уж не квелить судьбу и обходиться пока без геолога. Решили так и стали визиру трассы рубить по лесу. Мол, сделаем топографию, а Николаич оклемается – вмиг подгонит.

Так и случилось. Николаич выздоровел к следующему заезду на работу и наверстал упущенное.

После «цивильной» жизни в «козырной» гостинице газовиков из Приводино пербрались в следующий посёлок на берегу Северной Двины – Шипицыно. Поселились в общажке профтехучилища. Комнату бригаде Пеньтюхова на первом этаже выделили. За плату, конечно. По соседству в двух комнатах располагалась бригада лесорубов из Украины. Тамошний колхоз подрядился вырубить просеку для высоковольтной линии электропередач. Мол, просеку сладим, а лес вывезём. Кому этого леса жалко – берите, дорогие братья-славяне, у нас ещё его немерено.

У хохлов и техника, и вахтовка, чтоб на работу ездить. Всё для работы есть, но мужики с отправкой леса родному колхозу не торопятся. Один вагон ушёл и всё. Надыбали мужики калым – дрова пилить да местному люду продавать. Машину-другую дров толкнут – три дня пьяные.

Гена-шофёр с ними скорешился. Все вечера у хохлов пропадает. Пеньтюхова это не смущало. Парень непьющий, а у лесорубов телевизор. Пусть, дескать, парень отдыхает культурно. Что ему с шаромыжным изыскательским людом бирюшничать вечерами. У них без него всё слажено – если не в запое. А тут в самый раз такой случай и был. Николаич книжки читает, какие под руку попадут. Пеньтюхов камеральничает, если есть наработанные съёмки либо хода нивелировочные. Да и промеры по трассе надо в виде пикетажной книжки оформить. Хоть и не трудоёмкая работа, но для скучных вечеров самая подходящая и полезная развлекуха. Матвеича этими мелочами Петр не загружает, у того своя «почётная миссия».
Матвеич по кухарским делам дока. Пеньтюхов с Николаичем тоже могут варево сготовить. Не трудно воду вскипятить и закидать в кипяток картошку, тушенку да для заправки что-либо: суп из пакетов или щи-борщи из стеклянных банок. А у Матвеича все по-иному. Он каждому упомянутому действию приготовления свой нюансик подгадает. Что-то поджарит на сковородке, что-то сыпанёт из приправ – именно тех, от которых варево во вкусную еду превращается.

Сентябрь, бабье лето. Самая пора для работы – дни ещё достаточно длинные, чтоб уработаться и не жарко. Трассу наметили, где надо визирку прорубили. Пеньтюхов с Николаичем пикетаж по трассе прогнали, Матвеич с Геной пересечения трассы с дорогами – автомобильной и железной – сняли. Осталось лишь пройти с нивелировкой да ручным буром скважин по трассе набурить.

К начальному пикету трассы поутру приехали, разделились на пары. Пеньтюхов с Матвеичем пошли с нивелировкой, а Николаич с Геной стали скважинку бурить. Договорились, что нивелировщики дойдут до речки, которую трасса пересекает, и подождут бурильщиков, чтоб на бережку чай сгоношить и перекусить.

Так все и получилось. Пеньтюхов костерок развёл возле воды на песке, а тут и ГАЗ-66 подкатил. Почаёвничали душевно и дальше за дело.

В тот день оставалось ещё продвинуться с работой на километр до железнодорожной станции Ядриха. Договорились, что Петр с Матвеичем так и пойдут со своим «хитрым глазом», а Николаич с Геной разделятся. Первый один пробурит пару «дырок» на этом километре, а второй объедет по мосту речку и приедет на станцию, где и все соберутся.

Вышли к железке нивелировщики, через час и Николаич приполз со своими железками на плече. Сбросил поклажу в траву и с вопросом.

- А Гену куда послали?

- Дак не было его…

Ещё час просидели, нет машины. Второй пошёл. Николаич не вытерпел, потопал обратно к реке. Ещё через час и Пеньтюхов к реке отправился. Матвеич остался инструмент охранять – не тащить же все причандалы с собой. И еще пообещал на поле, что за железкой, поискать картошки, которая после сборщиков остаётся. Дело полезное и нужное – Пеньтюхов ещё и посоветовал особо мелкую то не брать. Мол, если ногой ещё поподпинывать гребни, то и крупной с ведро набрать можно без труда.