Глубинная радость

Витеблянин Л.Полыковский готовит  рукопись  книги  "Чудо общения", на основе своих выступлений в  Витебском  Дискуссионном клубе и других материалов, включающей около 400 тем. Одна из  них предлагается вниманию читателей.
Народная мудрость говорит: "Человек, который умеет радоваться, живет две жизни".
Московский писатель Валентин Сидоров в путевых  заметках "Семь дней в Гималаях" приводит множество афоризмов из восточного учения о радости, как гармонизирующего жизнь фактора и гаранта преодоления всех человеческих трудностей и невзгод. Извлекая путем самовнушения и анализа радость из итогов: любого своего простого дня, труда, употребления пищи, созерцания природы, общения с людьми, мы достигнем внешне полноценного счастья.
Эта форма радости основана на психологическом тренинге внушения своему подсознанию преувеличенной значимости своих достижений, самовосхвалению себя и своей роли по Луизе Хей, развивать неисчерпаемые человеческие способности (например в  гипнотическом сне по Райкову, преодоления подсознательных барьеров человеческой ограниченности, выявление скрытого гения по Александру Эверетту), на нетворческом поверхностном оптимизме прохожего, который не хочет привязываться к миру вещей и людей, поскольку пришел в него, чтобы поиграться, поучиться радости, опыту жизни и уйти в   более тонкие миры. Можно как Кастанеда научиться цепкости и глубине взгляда, избирательности, но подобные навыки лишь высший пилотаж поверхностной радости, которая по силе накала может достигать у отдельных людей огромной величины.
Но, тем не менее, в рассмотренных случаях радость не затрагивает фундаментальных, судьбоносных (жизненно важных), ключевых интересов личности, определяющих его основное назначение, и как бы поверхностно касается их. Поэтому такую радость мы назовем поверхностной или стационарной.
Есть еще и радость глубинная (нестационарная, неисчерпаемая вследствие неисчерпаемости человеческого духа, человеческого гения), основанная на духовных и творческих озарениях, интуитивных прозрениях, которая при таких процедурах даже и не затрагивается и не касается. Ее ощущение всепоглощающе, оглушающе, ослепляюще и потрясающе. Ощутивший ее, навсегда счастлив, ибо радикально увеличивается его гармонизация с самим собой, его уже не удовлетворяет поверхностная радость. Причем духовно-родственная глубинная радость может быть двух типов. Первый тип радости способен осчастливить нескольких человек или даже двух (то есть того, кто  ее открыл и еще одного человека). Это радость половой любви. Второй тип радости в состоянии осчастливить всех людей, все человечество. Это радость творческого открытия, творения чего-то качественно нового и неповторимого, жизненно важного для общества.
Оба типа глубинной радости могут проходить две стадии. Первая стадия, когда радость значима и осознана только для ощутившего ее впервые. Часто бывает так, что он неспособен (не умеет) или у него не хватает сил и возможностей довести ее до состояния осчастливливания всех кому она предназначена. Тогда говорят о неразделенной любви, непризнанном таланте, погибшем гении и т.д. Если результаты его труда нужны, а он не хочет отдавать их без радости, то его могут счесть эгоистом. Во всех этих случаях вторая (финальная, кульминационная) стадия глубинной радости не достигнута. Если же ему удается донести источник своей радости, переполнивший его счастьем, до тех, кому он изначально предназначен, осчастливливая других, он уже вдвойне счастлив и от своего признания людьми и от ощущения своей уникальности, незаменимости, полезности, единственным источником радости подобного рода.
Источник глубинной радости всем нам почти неподвластен и по всем законам логики и жизни она есть чудо, недоступное нам, непостижимое. У нас нет ни опыта, ни знаний, чтобы ее достичь. Но подобно тому, как маленькая микро частичка, не обладающая достаточной энергией для преодоления энергетического барьера, все же туннелирует через него, так и мы каким-то абсолютно непостижимым образом преодолеваем практически невозможные трудности и добиваемся принципиально недосягаемой радости.
Источник этой ускользающей от нас радости необъятен и непокорен, неумелое обращение с ним может нас погубить. Добыча такой радости архитрудна и рискованна, достижение ее - истинный подвиг, героизм. Стремясь к ней мы "балансируем на острие бритвы". Легче жить довольствуясь поверхностной радостью, предаваться мелким земным трудам и заботам.
Как же нам удается достичь эту неуловимую и дьявольски заманчивую глубинную радость, которая и сильнее нас, и масштабнее, могущественнее? Ее достижение сродни раскрытию скрытых в нас способностей. Более того, она проявляется именно через их  раскрытие или продуктивное применение на благо общества. У кого они  вообще не скрыты (гениев, талантов), тот казалось бы способен  черпать такую радость без особого напряжения. Но это не так. А вот у тех, у кого эти способности скрыты, тем приходиться  попотеть, чтобы извлечь из глубин своего "Я" хотя бы крупицу радости, сравнимую по глубине накала с радостью таланта. Одним везет и хороший учитель вовремя помогает им каким-то загадочным образом выйти на постижение этой радости. А другим часто не хватает и жизни, чтобы до нее докопаться.
Несмотря на то, что счастье считают иногда выходом из безвыходного положения (критической ситуации), когда открывается как бы двойное дно сознания и мобилизуются резервные силы человеческого организма, более эффективно все же счастье родившееся в условиях обыденной поверхностной радости, но как бы выношенное особым духом радостного ожидания чуда (вспомните чувства Асоль  в Гриновских "Алых парусах") особой аурой окружающей человека тем больше, чем он талантливее. То есть важно, чтобы человек сам на себе ощутил, что его стационарно уравновешенная и гармоничная жизнь несовместима с его внутренним духовным миром. Когда экстремальная ситуация толкает человека на раскрытие его истинной природы, он еще не осознает, что его спокойная жизнь тоже мешает самореализации и человек стремится вернуться в это стационарное состояние. Как это ни странно, но стремление следовать здравому смыслу, разумом рассчитывать свой возможный оптимальный жизненный путь, накапливать опыт и доводить свой самоанализ до пределов допустимых возможностей накопленных знаний вступают в вопиющее противоречие с нестационарным характером организации человеческой  и окружающей человека природы. И потому стационарная радость не просто покажется человек пресной и набьет ему оскомину, но и приведет к неизбежному духовному застою и  одичанию. Духовная  наша организация такова, что у каждого человека есть свой порог стационарности духовного состояния, за пределами которого господствует неизведанный мир нестационарности.
Как же так: глубинная радость большинства людей, на добычу которой многим не хватает и жизни, черпается гениями и талантами с поверхности по принципу: легко доступное и не манит и не окрыляет (не порождает озарений)? Но это кажущееся   противоречие легко объяснимо. Та радость, которая для гения, таланта лежит на поверхности, по силе, по своему масштабу равна глубинной радости остальных людей. То есть одна и та же радость может восприниматься как глубинная, а для более талантливых она даже и радостью может быть названа с большой натяжкой. Поэтому, если гениям удается, используя свой дар зажигать сердца, донести свою аномально высокую радость до остальных людей и, если этого позволяет порог чувствительности к радости душ большинства умеренно способных, то гении достигают второй стадии постижения своей (хотя и поверхностной радости) - осчастливливания человечества. Но подобное чудо несравненно реже даже, чем появление на Земле гениального человека.
         А у самих гениев и талантов есть тоже свои залежи глубинной радости, до которой им докопаться еще трудней, чем остальным людям. Ведь им уже никто практически не может помочь. Они ведь не только обогнали всех. В той области творчества, где их ждет глубинная радость, каждый из них идет своим единственным и уникальным путем первопроходца. И возможно накал их глубинной радости настолько велик, что вообще смертельно опасен для бренного человеческого тела. То есть у каждого, на данном этапе его  развития, свой уровень и глубина постижения своей радости, зависящий  не  только от уровня раскрываемости его способностей, но и от возможностей его здоровья и психики. Поэтому ошибочно считать, что гениальность с точки зрения гения - это то же самое, что и с точки зрения остальных людей. Мы, не гении, считаем, что гениальность - это обостренное умение входить в состояние озарения, интуитивного прозрения по нашей системе координат творческого накала. Но поскольку у гениев вхождение в свойственный нам уровень наивысшего творческого напряжения есть обыденное состояние, то в их понимании  иные мерила интуиции, озарений и творческих прозрений, намного более высокие, чем у нас. Нас вдохновляет нечто менее глубокое и значительное, чем гениев и вдохновляющий человека фактор тем более глубок и масштабен, чем более глубоко раскрыты человеческие способности.
Легко обосновать, что источник нашей глубинной радости, наших способностей ее утонченно воспринимать заложен в наших генах. Если бы все люди были одинаковыми от рождения, по наследству от своих предков, то было бы верно утверждение, что не надо мучиться и искать всю свою сознательную жизнь "журавля в небе", гоняться за неким "туманом", "розовой мечтой", если у нас всех  есть "синица в руках". Надо просто учиться черпать радость из того достигнутого источника, что имеешь, довольствоваться  поверхностной радостью и жить как все, кто успокоился, остепенился, бросил кажущуюся напрасной суету творческого поиска, почивает на лаврах.
Но, во-первых, внутренний протестующий голос (генов, сердца), оповестит нас о том, что мы живем не так, как нам бы хотелось, как того требует сама наша природа. Во-вторых, мы разные. У каждого одно дело получается лучше, другое хуже. И наша  радость одухотворяет нас тогда, когда без всяких: психического тренинга, самовнушения, и тем более самообмана, подавления своих глубинных потребностей, мы ощущаем себя на своем месте, чувствуем, что нас признают и понимают, что у нас есть (буквально во всем: и в работе, и в поиске любимого человека, хобби, учителя, любимого героя) не просто отдушина для духовных исканий и отдохновений, а целый бескрайний мир глубинной радости.
Порожденная самовнушением радость не только искусственна и половинчата, она на много порядков слабее глубинной радости, идущей спантанно, изнутри, из наших духовных глубин как то, для чего "Я" и только "Я" предназначен в этой жизни, то есть изначально заложена в наших генах, а не от самовнушения или внешнего случайного воздействия, и не от банального самообмана во имя самоуспокоения, ее нельзя ничем подменить или привнести извне. И наша неодинаковость тоже нестационарна и не поддается никакой классификации или какому-то сведению к конечному числу стандартных вариантов. В каждом из нас есть своя гениальная изюминка, могущая либо осчастливить все человечество, либо сделать его несчастным в случае преждевременного прерывания нашей самореализации или поворота нашей жизни на неверный путь.
Радость - это и энергия, циркулирующая в нас и разогревающая нашу кровь. Накал поверхностной радости гения, таланта равен иногда накалу глубинной радости недостаточно раскрывших свои задатки отдельных людей и потому его как магнитом влечет пойти дальше к извлечению глубинной радости из своего собственного "Я". Но если даже поверхностная радость человека сжигает его душу и тело на алтаре творчества, то как же ему хотя бы подступиться к сияющим вершинам своей еще на много порядков большей глубинной радости, вполне способной сжечь весь организм, который ничуть не сильнее организмов других людей.
Поэтому гении, таланты внутренне несчастны, одиноки. Ведь они вынуждены довольствоваться поверхностной (скучной для них) радостью, которая огромна, необъятна, но никак не может удовлетворить их, ибо они чувствуют ее искусственность,  надуманность и порочность, половинчатость, противоречивость и это их невыносимо угнетает.
Но и все мы, если прислушаемся к своему глубинному велению сердца, несчастны и одиноки, ибо каких бы мы недр бездонного колодца радости не достигали, мы никогда не докопаемся до дна. Всегда в глубинах будет нас дразнить и манить недосягаемый  источник глубинной радости, непостижимой в своей многогранности и этот наш поиск не кончится пока жив человек. Бесконечно счастливы и несчастны хотя бы заглянувшие в бездну глубинной радости!