Лина бендера фантастический роман закрытая зона, ч

З А К Р Ы Т А Я     З О Н А
                фантастическая повесть

                ЧАСТЬ  1
                ГОРОД   СУМАСШЕДШИХ

                Глава 1   
                Ошибка в объекте.

                Х                Х                Х

  … Пятница тем и примечательна, что знаменует собой достойное завершение рабочей недели с последующим началом приятного двухдневного отдыха.  Но для молодого инженера одного из сверхсекретных, имеющего первостепенное оборонное значение научно-производственного комплекса Алёны Корецкой этот день был ещё и последним, когда она из родительского дома в центре Москвы добиралась на окраину Чертанова, обычно тратя уйму сил – физических и моральных, - на метро и автобус попременно.  Завтра, в субботу, Алёна выходила замуж, и сразу же молодая семья получала новую благоустроенную квартиру из резервных фондов НИИ.  Вадим считался высококлассным специалистом в области радиоэлектроники, в институте его ценили и уважали, а уже в будущем году подающий надежды руководитель испытательной группы ожидал повышения по службе до должности заместителя начальника отделения, собираясь достойно продолжить семейную династию научных работников.  Обладая неукротимой силой воли, упорством и целеустремлённостью, он обещал далеко пойти, и открывающиеся впереди радужные перспективы сладко туманили голову ещё относительно молодой, но успевшей заждаться в безмужье девушке.  Сегодня Алёне Корецкой исполнялось двадцать пять лет, и два этих уникальных события как нельзя лучше сочетались для того, чтобы доставить ей максимум удовольствия.

  Неделя заканчивалась второй сменой, которую Алёна особенно любила.  Высотное здание научно-исследовательского института венчало обширную территорию, занятую производственными корпусами.  Алёна работала не вместе с Вадимом, в самом НИИ, а в недавно отстроенном, модернизированном по последнему слову мировых специализированных технологий производственном цехе, где в данный момент доводили до ума опытную машину со смешным кодовым названием «Казачок», способную перемещать людей, предметы и технику в пространстве и времени.  Сложный сей агрегат предназначался для некого Н-ского военного ведомства, даже название которого упоминать вслух, мягко говоря, не рекомендовалось.
  Перед тем, как изделие предстояло отправить на сдачу, вокруг него начинала суетиться масса народа.  Спецпредставители и заказчики бегали туда-сюда, шумели на начальство, тотчас же набрасывавшееся на инженеров, те приставали к рабочим, а последние нервничали и огрызались на всех, кто попадался под руку – совсем как в известной юмореске о собаке дворника, вцепившейся в ногу шефа, - и из всего этого в первой смене получалась такая мышиная возня, что домой Алёна возвращалась совершенно разбитая, с больной головой и чёрной меланхолией в душе.

  Зато в вечерней смене царили тишина и покой.  Немногочисленные сотрудники спокойно делали необходимые дела, никто им не мешал и не лез с нравоучениями, поэтому именинница не сочла за грех принести на работу роскошный торт и бутылку хорошего муската.

  Их было трое в смене: дежурный конструктор предпенсионного возраста Семёнов, испытатель по коротким пробегам Генка Калиничев, безответно в неё влюблённый, и она сама, рядовой пока инженер.  Алёна замечала, что Генка постоянно пытается попасть с нею в одну смену, но о тайных его воздыханиях знали только они двое.  Где уж молодому бесперспективному Генке соперничать с солидным, важно подъезжавшим к институтским проходным на собственной новенькой «вольво» Вадимом!  Алёна тонко, незаметно, но безапелляционно дала Калиничеву почувствовать эту грань, и он деликатно помалкивал, ни словом, ни делом не позволяя себе ни малейшего намёка или, упаси Боже, вольности.

  Когда Алёна вышла из раздевалки в лабораторию, аккуратно упакованная в хрустящий белый халат и шапочку (полная стерильность являлась основной заповедью секретного производства), Семёнов и Калиничев находились на местах.  Кажется, Генка в последнее время вообще приходил раньше положенного срока, одержимый новым изобретением, словно сумасшедший художник собственным творением.  Больше всего на свете любивший фантастику – научную, ненаучную и прочую, - в подобных экземплярах он видел неограниченные перспективы техники будущего и не уставал бесконечно что-нибудь рассказывать, давая широкий простор фантазии, и сейчас тоже прервался лишь с приходом Алёны.

- И почему бы тебе, Геннадий, романы не сочинять?  Язык у тебя подвешен, пером владеешь.  Никто лучше тебя отчёты не составляет.  Стал бы писателем и зарабатывал не в пример больше, чем на скромной инженерной должности, - саркастически заметил старик Семёнов.

- Протекции нет – ни тут, ни там, - оглянувшись на Алёну, буркнул Генка и тут же искренне восхитился: - Ох, ну и хороша же ты сегодня, именинница!  Последний денёк гуляешь на свободе.  Смотри, не пожалеешь потом?

- С ума сошёл! – засмеялась Алёна, в душе испытывая лёгкую жалость к Генке, которого всегда считала неспособным занять достойную нишу в жизни неудачником.

- Замуж – не напасть, как бы замужем не пропасть, - проворчал Семёнов, любивший к месту и не к месту вставлять в разговор народную мудрость.

  Алёна усмехнулась.  Старый инженер почему-то откровенно не терпел Вадима, и когда тот появлялся в цехе, делал такую мину, будто раскусил кислый лимон.  Впрочем, считала она, взаимные симпатии и антипатии – личное дело каждого.  С Вадимом жить ей, а не Семёнову.

- Ладно, Максимыч, не нападай на именинницу.  Она и без нас счастливая, - заступился за неё Генка. – Подарок сразу вручать будем или оставим на потом?  В некотором роде мы все сегодня заслужили небольшой праздник, поэтому предлагаю сначала распечатать наш общий презент.

- Или выжал новые возможности из опытного экземпляра?  Ну и задаст тебе когда-нибудь Яковенко, если узнает, - покачал головой Семёнов.

- А что, собственно, случилось?  Эксперимент пробный, я имею право проводить таковые для выявления скрытых возможностей машины.  Бутылочка-то вернулась и кирпич тоже.  А теперь начнём проигрывать переброс живого существа через некоторое, скажем так, пространство.  На первый сеанс обозначим радиус действия в десять километров…

  Разглагольствуя так, Генка вышел в подсобку и через минуту принёс лохматого лопоухого щенка.

- И куда ты хочешь отправить бедное создание? – сощурилась Алёна, с интересом наблюдая, как собачонка в руках Генки делает лужу прямо на его не первой свежести халат.

- Ну, твоей фирменной одёжке стирка не повредит.  Покормил бы сначала пёсика, прежде чем отправлять в сомнительное путешествие.  Кто знает, когда бедняге придётся вернуться.  И придётся ли вообще…

  Грациозно лавируя между столами и агрегатами, Алёна принялась выкладывать из пакетов принесённые из дома яства.

- Нет, давайте сделаем так.  Надевайте пеленгаторы.  Вначале мы с Максимычем просчитаем и заложим программу, пусть пока проходит компьютерную обработку.  Обозначим канал связи, а потом в ожидании результата выпьем за успех операции, за твои именины, ну и… за всё остальное, - чуть приметно вздохнув на последнем слове, Геннадий углубился в расчеты.

  Алёна быстро закончила свою часть работы – во вторую смену делать ей было почти нечего.  И занялась щенком.  Пёсик оказался на редкость забавным, смышлёным и, кажется, породистым.  Она плохо разбиралась в собаках.  К тому же у него проявился исключительный нюх – сразу нашёл колбасу у Семёнова и принялся рвать вместе с сумкой.

- Я так и не поняла, куда его надо отправить? – наливая щенку в блюдечко молока, поинтересовалась Алёна.

- Ну, хотя бы ко мне домой. Приду ночью со смены, а он мне навстречу хвостиком виляет.  То-то мать удивится, когда ей на голову свалится собака!

- Хм!  А инфаркт у неё не приключится от сыновних выкрутасов?  Выгонит она тебя из дома за такие эксперименты, - усмехнулся Семёнов.

- Кстати, а где гарантия, что завтра ты не принесёшь и не покажешь нам другого щенка вместо этого, бесследно сгинувшего в бескрайнем временном пространстве? – заметила Алёна.

- Обижаете, граждане-товарищи!  Ну где я возьму двух одинаковых собак?  Это же чау-чау, правда, не чистокровный.  Себе хочу оставить.  Но если не верите, пометьте чем-нибудь… ну, краской хвостик, - предложил возмущённый Калиничев.

- Придумала! – Алёна вытащила из сумочки флакон дорогих французских духов «Шанель», щедрый подарок Вадима. – Запах держится не меньше двух недель, проверено.

  Она перехватила щенка под брюшко и обильно побрызгала на пушистый хвост.  Процедура пёсику не понравилась.  Он засучил ногами, задёргался, пытаясь вырваться и выбил флакон из её рук.  Хрустальный пузырёк не разбился, но добрая половина его содержимого вылилась на джинсы, на тапочки и на пол.

- Противный пёс!  Хорошо, здесь переодеваемся, иначе мой новый костюм был бы непоправимо испорчен!

  Алёна старательно затёрла подошвами следы жидкости на полу и бросила флакон в карман халата.  По лаборатории разлился острый пряный запах, настолько сильный, что пришлось открыть окно, оставив помещение проветриваться.

- Ну, скоро вы там с программой?  Жара, торт испортится.  Идите быстро к столу!
- Я уже почти всё сделал.

  Генка запер дверь лаборатории и повесил снаружи табличку с надписью «ОБЕД».  Застолье прошло с ноткой затаённой грусти.

 - Желаю тебе счастья, Алёнушка, - поднимая рюмку, со вздохом сказал Генка. – Наверно, скоро уйдёшь от нас, заберёт он тебя в свой отдел?

- Естественно, - пригубляя терпкое вино, самодовольно усмехнулась Алёна.

- Что ж, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше, - к месту ввернул выдержку из народной мудрости Семёнов.

- Да, и это верно, - с удовольствием подтвердила она.

  Торт тоже оказался на высоте, остатки доел пёс и тотчас же с пеленгатором на шее был посажен в кабину.  С непривычки и страха бедняге истошно завыл, когда Геннадий и Семёнов дали выход программе и стали зондировать канал связи с местом назначения.  Вначале ничего не получалось.  Программа не запускалась, чувствительные датчики не реагировали, и машина работала вхолостую.  Собака выла и изнутри бросалась на толстое стекло кабины, царапая его когтями.

- Не пойму, в чём дело?  Наверно ты, Гена, в рассчетах напутал, - недоуменно проговорил Семенов.

- Не может такого быть!  Расчеты правильны.  Программа проверена не одним прогоном.

  Калиничев продолжал методично повторять запуск, снова и снова сбиваясь на середине схемы.

- Окно! – сдавленным голосом вдруг выкрикнула Алена.

- Что – окно?

- Окно-то открыто.  А в инструкции сказано…

- Ох, и верно!  Канал ушёл в сторону.  Какой я дурак! – с размаху хлопнул себя ладонью по лбу Генка.

  Больше ничего ни сказать, ни сделать не успел.  Внезапно оставив компьютер, Алёна  бросилась к окну, торопясь захлопнуть его прежде, чем несчастный щенок изойдёт визгом в кабине.  Наверно, ему было очень неуютно в душном стеклянном аквариуме, если он так отчаянно, во весь голос, верещал.  Новейшее изобретение дало сбой, оказалось не на высоте, но слишком поздно Алёна вспомнила основной параграф сложной инструкции, особо предупреждавший не находиться в радиусе трёх метров от действующей машины.  Для того и предусматривалось проволочное заграждение, обязательно устанавливаемое непосредственно перед экспериментом и о котором они в нарушение правил дружно забыли.  Наверно, виноваты бутылка праздничного вина, да не вовремя распахнутое окно…

  Всё это молниеносно промелькнуло у неё в мозгу, прежде чем твёрдый пол под ногами с катастрофической быстротой стал проваливаться в тар-тарары, и белые стены лаборатории закружились, переворачиваясь вверх тормашками.  Алёна успела испуганно вскрикнуть, а потом в ушах у неё засвистел ураганный ветер, как при стремительном спуске на американских горках, и она полетела сквозь клубящийся белый туман в неизвестность…

                Х                Х                Х

  - Держи канал!  Максимыч, держи канал! – охрипшим от волнения голосом закричал Калиничев, когда на коротком отрезке пути от стола к окну бесследно растворилась в воздухе девушка, лишь неясный контур остался на том месте, где она стояла, да и тот вскоре растаял.

  С перекошенным судорогой смертельного страха лицом старший инженер трясущимися руками лихорадочно фиксировал рычаги и кнопки в заданном положении.
- Где запасные пеленгаторы?

- Там, в сейфе.  Ты что – за ней? – с ужасом спросил Семёнов.

- Да!  Да!  Пока канал не сломался.  Ищите нас потом по сигналам.  Скажи Яковенко, пусть установит особый режим и прочешет ближайшие радиусы охвата…

  Геннадий двигался по лаборатории осторожно, на цыпочках, стараясь не повредить едва видимый невооружённым глазом беловатый, похожий на Млечный путь столб, ведущий от машины не как полагается, вверх, а к окну.  Из-за их общего недосмотра заданный канал сдвинулся, и куда теперь направлен, не сказал бы ни один специалист.  Много на Земле Миров, видимых и невидимых, и неисчислимо количество дорог, ведущих в неизведанное.

  Драгоценные минуты утекали, означая нараставшую с каждым прошедшим мгновением  неизмеримую разницу во времени между первым состоявшимся и готовящимся вторым перебросом.  Машина сгорит, если долго фиксировать программу в одном положении.

- Через пять минут снимешь фиксаторы.  Через пять минут, Максимыч, не раньше!  Постарайся удержать канал.

- Знаю, не маленький.  Но как же ты…

  Схватив впопыхах охапку пеленгаторов, Геннадий нетерпеливо махнул Семёнову и шагнул в направленный к окну луч.  Он уже не слышал, как с треском лопнуло стекло кабины, и наружу с воем вывалился кутёнок, мохнатым клубком заметался по лаборатории, пока не попал в струю и тоже не исчез в быстро растворяющемся потоке бледного света.  Через несколько коротких минут, спасая машину, Семёнов вынужден был снять фиксаторы.

  В растерянности сидел он у пульта перед погасшим экраном и лишь спустя четверть часа сумел взять себя в руки и подойти к телефону.  Он звонил начальству, звонил хвалёному специалисту Яковенко, и скоро всему руководству НИИ стало известно о случившейся в испытательной лаборатории одного из цехов катастрофе.

                Х                Х                Х