Семка

         Рабочий день начался напряженно.Подняв трубку звонившего телефона, я пригласила Лену, нашего молодого сотрудника. Увидев взволнованное лицо девушки, я спросила:
         - Что-то случилось?
         - Звонили из ГОРоно. Помните, мы  два года назад записались на усыновление. Мне тогда показывали мальчика, но, у меня не было к нему никаких чувств: ни положительных, ни отрицательных. Сейчас просят посмотреть детей, потому что давно и безрезультатно стоим в очереди.
         - Господи! Как долго Вы все объясняете, просто тогда Вы не были готовы, а сейчас Вы готовы! Быстро бросайте все, одевайтесь, поедем вместе! (почему "поедем вместе", да, потому что это я, осмелившись, вдохновляла Лену и ее  мужа на благородный поступок, их семейный стаж " перевалил" за пять лет, а деток Бог не дал…). Остававшимся коллегам, уже на ходу, сдерживая волнение, я сказала:
         - Срочно уезжаем, вернемся через два часа.
        Мы примчались в ГОРоно. Нас ждали и, пригласив в кабинет, вручили для ознакомления толстую тетрадь, в которой записаны имена детей, нуждающихся в усыновлении, даты рождений, перенесенные болезни и то, чем больны на данный момент. Немного отдышавшись и успокоившись, мы начали просмотр… Бросилось в глаза, что почти против каждого имени ребенка было написано "болезнь Льюиса" (даже сейчас не уверена, что правильно пишу название, в моем медицинском  справочнике не нашла, наверное он уже не современен…). Мы с Леной переглянулись, ни я, ни она не знали, что это за болезнь.
         - Скажите, а что это за "болезнь Льюиса",- спросила я служащую ГОРоно.
         - Это сифилис, - доброжелательно прошептала  дама.   
        Ужаснувшись, мы продолжали читать и перелистывать страницы. Вдруг после трехразового просмотра я увидела запись с указанием только имени и даты рождения.
         - Скажите, а это, что за ребенок? – с нарастающим волнением спросила опять я ,  так как девушка Лена ничего не соображала, находясь в полуобморочном состоянии.
         - Этот мальчик сейчас с пневмонией лежит в больнице, поэтому сведений пока нет.
         - А, как поближе с ним познакомиться? – я продолжала инициировать ситуацию.
Дама позвонила в Дом ребенка, записала адрес больницы и  номер палаты и передала нам.
        - Лена, ребенка смотреть Вы поедете одна, здесь ни помощники, ни свидетели не нужны. Что подскажет Ваше сердце? Если ребенок Ваш, завтра уже поедете с мужем. Согласны? И позвоните мне пожалуйста домой.
        Вечером я наконец-то дождалась звонка. Лена рыдала в трубку:
        - Это мой мальчик! Валера сказал, что не поедет, "наш" так "наш", пусть готовят документы и сразу из больницы заберем домой.
        Утром мы с Леной поехали в Дом ребенка, познакомились с личным делом: у женщины, уже имевшей троих детей, не сложилась семейная жизнь с очередным мужчиной, отцом (уже нашего) мальчика и она отдала его, шестимеячного, в Дом ребенка.  Я полагаю, что от горя и отчаяния бедняжка заболел и оказался в больнице…
       В день выписки мы всем отделом сначала заехали в Дом ребенка и по предварительной договоренности вручили им подарок – двух-конфорочную электроплитку. После чего нам выдали документы и мы поехали за Семкой, это имя ему дали новые родители. Мы  спешили, делали все очень быстро, словно боялись, что кто-то передумает и нам не отдадут этого малыша.
       Семку одели в, принесенные нами, одежды, укутали. Только после  всех манипуляций я обратила внимание на мертвую тишину, которая нас окружала. В палате было около двенадцати кроваток. Детки в них лежали тихо-тихо. Боль одиночества была настолько сильна, что сковала их маленькие сердечки. Лишь одна девочка, лежа на животике, с интересом наблюдала за нами, на ее личике с голубыми глазками светилась улыбка. Я, держа Семку на руках, повернулась к новоиспеченной  мамаше:
        - Лена, а двоих взять слабо?
        - Слабо, слабо! Пойдемте быстрее, мне страшно! – срывающимся, совершенно незнакомым, голосом, произнесла Лена.
      Пока ехали, никто не мог говорить, у всех на лицах были какие-то дурацкие улыбки. Дверь открыл Ленин муж, молча принял сына, стал раздевать, что-то приговаривая. Все облегченно вздохнули: случилось! Вошедшие расслабились, громко заговорили. Я достала фотоаппарат и все участники усыновления с удовольствием позировали, держа поочередно маленького человека с внимательными карими глазами. Больше всех малышу нравились мама и папа. Семка сидел на коленях у папы, а ручкой все время трогал маму, сидевшую рядом. Я произнесла:
        - Внимание! Снимаю! – и, не выдержав, расплакалась.
      Я радовалась за Семку, за Лену с мужем и, одновременно с этим,  понимала, что никогда не смогу забыть малышку с голубыми глазами  и  кроватки, в которых тихо-тихо лежали, брошенные родителями, детки.