А чемоданчик тю-тю?! Улыбка Старого Капитана 1

Мы ехали с мамой в Новороссийск, точнее – в Геленджик, на Тонкий мыс. Ещё точнее – ехала она, а меня взяла с собой, так как мне очень хотелось выкупаться в море. Ехала она к племяннику, Вове, который лежал там, лечился в Детском костно-суставном санатории. У него оказался туберкулёз позвоночника.

История это была старая – ещё в 1942 году, когда фашисты оккупировали Краснодар, они «прошли» большинство хаток и домиков, забирая всё, что можно было увезти на повозках, грузовиках. Шёл повальный грабёж населения. Ворвались они и в хату бабушки.  «Двинули» её и тётю Лёлю – сестру бабушки прикладом, хотя старушки при всём желании не могли им оказать сопротивление. Потом пинали лежащих старушек сапогами.

 Трёхлетнего Вову отшвырнули ударом сапога в спину, чтобы не путался под ногами и не плакал. Потом выгребли всё из шифоньера, сундучка. Свалили на конную повозку и увезли «добычу». Кто они были, из какой страны? Кто может определить?! Ясно одно – из Европы несли «цивилизацию» в захваченные регионы…

Эти избиения безусловно укоротили жизнь старушкам – у них были боли в спине, в голове, в местах ударов сапогами и прикладом… У Вовы болела спина. Он плохо спал ночами, плакал от болей. В итоге -  туберкулёз позвоночника…  Хорошо, что захватчиков уже выгнали назад в Европу… Хорошо, что лечение в нашей стране - бесплатное! За счёт государства! Ведь война ещё продолжалась. Мы жили очень бедно, даже на еду еле хватало – в основном, на кукурузную кашу, не то что бы платить за лекарства!

И вот мы в поезде. Остановка на каждом полустанке. Вот и Тоннельная. Проехали тоннель. Не прошло и 5 часов, как конечная станция – Новороссийск. Вышли. Озираемся – вокруг одни развалины, точнее – горы битого кирпича, обломки. Народ из поезда быстрым шагом двинулся между этих развалин во все стороны, кто – куда, напрямик… мы не знали – куда же идти? Растерялись… И спросить уже некого…

Мимо нас шёл парень лет 20. Спросил –
- «Куда Вам?»
- «В Геленджик…» - ответила мама.
- «Автобуса - не дождётесь… Вам лучше на катер! Но надо торопиться!» - сказал парень и  молча схватил наш чемоданчик. 
- «Помогу! Давайте за мной быстрее…» - добавил он и быстро пошёл вперёд между развалин. Мы шли быстро, но парень – ещё быстрее. Мы отставали… Вот он мелькнул за очередной горой обломков и скрылся. Мы торопились, но парня не было видно…
 
- «Плакал наш чемоданчик…» - сказала мама. «Куда же делся беглец?»
Но тут впереди перед нами открылось море, справа – элеватор. Мы вышли на набережную. Слева у причала стоял белоснежный катер. Посадка закончилась… И рядом, у трапа – наш парень с чемоданчиком.

- «Скорей! Скорей! Сейчас отойдёт!» - торопил он нас и просил моряка не убирать сходни. Он был одет в чистую, но бедную  заношенную одежду. Мы поблагодарили его. Мама сунула ему в карман рубль за помощь в качестве носильщика, хотя парень отказывался. В те времена можно было за рубль пару раз хорошо пообедать в столовой. В общем – это были деньги!
«Беглец» оказался благороднейшим и честнейшим человеком!

И вот мы на «Элве» - так назывался катер. На носу и корме у него небольшие открытые площадки, посредине – закрытый салон. На корму выходить запрещалось – что бы случайно никто не упал в воду, под винт… Зато на носу толпились любители свежего воздуха – в лицо дул свежий прохладный ветер. Мама села на скамейку в салоне, а я отправился на нос.

Мотор взревел, катер развернулся и двинулся из порта. Мне было всё интересно. Рядом стоял пассажир, который кому-то подробно рассказывал и объяснял всё виденное. 
- «Вон гора «Сахарная головка» - немцы не прошли дальше. Вон товарный вагон – в нём 10000 дыр от пуль и осколков, через него шла линия фронта. Вон развалины театра – немцы его не взяли…» Слева у берега из воды выступали остовы затонувших разбитых кораблей. Дымили трубы цементных заводов – «Пролетария» и «Октября».

Вот «Элва» прошла между молов, двинулась в открытое море. Навстречу шли вереницами волны. Началась качка. Нос поднимался на волну вверх, потом шумно опускался между волн вниз. Взлетали фонтаном тучи брызг, обдавая всех с головы до ног всех на носу. Сначала кто-то из женщин взвизгивал при этом неожиданном душе. Но потом зрители стали уходить в салон. Нос швыряло вверх и вниз. Кто-то стал укачиваться. В салоне, ближе к корме качка была меньше.

«Элва» шла влево от Новороссийска, вдоль высокого обрывистого скалистого берега. Были видны ущелья, заросшие лесом, выходящие к морю. Горы несколько отступили от берега. Белые домики - это Кабардинка.
Опять слева скалистые обрывы.
- «А вон – Тонкий мыс», - продолжал свой рассказ пассажир. Пологий низкий мыс. Гору ушли вдаль. Мало зелени. Одноэтажные здания Детского санатория. «Элва» свернула в Геленджикскую бухту.  Волн здесь почти не было. Вот и причал. Высадились. Осмотрелись. Вокруг зелень деревьев, белые дома. Много людей гуляет по бульвару, купается в море. Загорают На причал с катера спустился моряк.

- «Чего время теряете! Идите купаться!» - обратился он к нам, видя что мы продолжаем стоять и озираться.
- «Да мы, в общем, и не купаться ехали. По делу…» - ответила мама.
- «А чего же?» - заинтересовался он. В нескольких словах мама рассказала о наших проблемах.
- «Понятно…» - ответил моряк. «Тогда надо найти квартиру поближе к порту! На Тонкий мыс ходит катер… Идите с причала направо, по бульвару. Метров 100 – и Спасательная станция. Против неё – двор. Спросите Зинаиду Павловну. Скажите, что капитан «Элвы» вас прислал… Её муж – Николай Павлович, капитан… Его «Марики» не видно в порту, значит – в рейсе… Они люди хорошие, помогут…»

Поблагодарив доброжелательного капитана, отправились искать квартиру. Дело шло к вечеру. Надо где-то ночевать. Настроение было хорошее. Мы шли и посмеивались:
- «А чемоданчик тю-тю?» - вспоминая эпизод в Новороссийске.   Толпа пассажиров быстро заполнила «Элву», и она двинулась в обратный путь.