Владимирская Пушкиниана. Ковровские часы Пушкина

     Шесть раз навылет сквозь Владимирскую землю пронеслись сердце и разум великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
     Хорошо известный тогда в России почтовый и этапный тракт Владимирка вёл в Нижний Новгород, Казань, на среднюю  Волгу, на Урал и в Сибирь.
     Во Владимире этот тракт раздваивался: один тракт шёл через Муром,  другой – через Ковров.
     В 1830 году с конца августа по 5 декабря поэт совершил путешествие из Москвы в Нижегородскую губернию, в своё имение Болдино, а  с 31 ноября по 2 декабря 1830 года – обратно.
     Первое знакомство с Владимирской губернией напоминало блин комом.
     В связи с  готовящейся женитьбой отец поэта отдал сыну имение Болдино, и Пушкин должен был его обследовать и принять.
     Путь его пролегал по Владимирке – через города Покров, Владимир, Судогду, село Мошок, город Муром.
     Когда возвращался назад, Пушкин вынужден был остановиться вблизи границы двух губерний в деревне Севастлейке (тогда ещё Владимирской губернии, ныне в Нижегородской области)  из-за требований холерного карантина.
     Есть ли сомнения в этом маршруте? Нет.
     29 августа 1833 года Пушкин отправился в Оренбургскую губернию собирать материалы для «Истории Пугачёва».
     Он проезжал из Яропольца Волоколамского уезда через Москву, по той же Владимирке.    
     Однако дальнейший путь на Нижний Новгород и Казань владимирскими краеведами до сих пор подвергался сомнениям.
     Одни утверждали, что на сей раз Пушкин проехал через города Ковров, Вязники,  Гороховец.
     Другие склонялись к тому, что Пушкин в те дни ехал знакомым путём – через Судогду, Мошок, Муром.
     Возвращался он на этот раз из Симбирска и Болдина через  Муром в середине ноября 1833 года.
     10 сентября 1834 года Пушкин снова предпринял поездку в Болдино, и опять его маршрут пролёг через Покров, Владимир, Судогду, Мошок и Муром.
     Возвращаясь, Пушкин проехал Владимирскую губернию через Муром в середине октября 1834 года.
     Так что названная дорога может по справедливости называться Пушкинским трактом.
     О связях Пушкина с Владимирским краем  неоднократно писали: владимирский педагог и литературовед В. А. Колобанов и московский врач и историк В.Н.Маштафаров, владимирский краевед Н. С. Софронов, ковровский учёный и конструктор профессор   Б. В.Новосёлов, владимирский историк Н. В. Фролов, живущий в городе Коврове.
     Мы обязаны особо подчеркнуть, что на Владимирщине нет ни одного района, через который прямо или косвенно не прошло бы имя Пушкина.
     Но нам хотелось бы углубить наши знания о владимирских часах из жизни Пушкина.
     И обратим особенное внимание на спорный момент – на маршрут Пушкина по Владимирской губернии 1 – 2 сентября 1833 года.
     По пути на восток Пушкин, выехав из Москвы   29 августа 1833 года, через 22 версты, успев пересечь границу Московского уезда и въехать в Богородский уезд,  прибыл на первую станцию – Новая (вблизи сегодняшнего города Балашихи).
     Через 26 вёрст явилась почтовая станция в городе Богородске (сейчас Ногинск).
     Через 23 версты следовала почтовая станция при деревне Платаве, после которой путешественник, преодолев 23 с четвертью версты, въезжал из Богородского в Покровский уезд Владимирской губернии и останавливался на почтовой станции в городе Покрове.
     Через 28  вёрст следовала почтовая  станция Липня, далее начинался Владимирский уезд, Пушкин приехал через 28 версты на почтовую станцию Дмитриевское (Ворша).
     А через  22 версты  – поэта встречал губернский город Владимир…
     В первом письме из Нижнего Новгорода 2 сентября 1833 года он пишет Наталье Николаевне: «…Перед отъездом из Москвы я не успел тебе писать. Нащокин провожал меня  шампанским, жжёнкой и молитвами. Каретник насилу выдал мне коляску;  нет мне счастья с каретниками…»
     Ещё одна подробность сборов в дорогу во втором письме из Нижнего Новгорода: «Утром я поехал к Булгакову извиняться и благодарить,  а между тем и выпросить  лист для смотрителей, которые очень мало меня уважают, несмотря на то, что я пишу  прекрасные стишки. У него застал я его дочерей и Всеволожского le cocu, который скачет из Казани к вам в П.Б.»…
                ***
     Итак , Пушкин прибыл в губернский город Владимир.
     Здесь-то владимирские краеведы и задавались вопросом: как всё-таки пролегал дальнейший путь поэта на Нижний Новгород и Казань: через города Ковров, Вязники, Гороховец, - или через Судогду, Мошок, Муром?
     Размышляя о том, каким путём ехал по своим литературным делам Пушкин, надо знать одну особенность, складывающуюся на двух Больших почтовых трактах между городами Владимиром и Нижним.
     Зимний и летний путь заметно отличались маршрутом.
     Летом принято было ехать от Владимира на Гороховец и в низовья Клязьмы - к г.Горбатову, переправляясь через Оку на Лисенковском перевозе.
     Пушкин ехал сейчас при солнечной сентябрьской погоде, в пору  владимирского «бабьего лета» и о замёрзших реках говорить не стоит…
     В первом письме Наталье Николаевне из Нижнего Новгорода Пушкин пишет: «…Что у нас за погода! дни жаркие, с утра маленькие морозы – роскошь! так ли у Вас?..»
     Так что близко к действительности мнение владимирского краеведа В.А.Колобанова и московского врача и краеведа В.Н.Маштафарова (1971), а также Н.С.Софронова (1980) и Н.В.Фролова (1998),  что Пушкин в 1833 году ехал до Нижнего через Ковров, Вязники, Гороховец, Горбатов.
     Должен выразить уверенность, что наиболее верна точка зрения Николая Владимировича Фролова, высказанная им на Рождественских краеведческих чтениях в Коврове в 1998 году.    
     Наши исследователи были правы, отправив Пушкина из Владимира в  Нижний Новгород через Ковров, Вязники и  Гороховец.
     Теперь никаких сомнений в этом нет.
     К сожалению, Пушкину в письмах и дневниках просто не было времени рассказать подробнее о деталях своего маршрута.
     Тем не менее  кое-какие подробности можем узнать из одного его дорожного  письма.
     Предполагают, что упомянутая в письме поэта жене «городничиха»,  которая сначала  обрушилась на Пушкина, приняв его за станционного смотрителя, а потом извинялась и продолжала путь под его покровительством, поробиралась к мужу в Гороховец.
     Наше мнение – в Горбатов.
                ***
     Во втором  письме Наталье Николаевне из Нижнего Новгорода от 2 сентября 1833 года Пушкин рассказывает так:
     «Мой ангел, я писал тебе сегодня,  выпрыгнув из коляски и одурев с дороги…Ух, женка,  страшно! Теперь следует  важное признанье. Сказать ли тебе словечко, утерпит ли твое сердечко? Нарочно тянул письмо рассказами о московских моих обед. чтоб как  можно позже дойти до сего рокового места; ну, так уж и быть,  узнай, что на второй станции, где не давали мне лошадей,  встретил я некоторую городничиху, едущую с теткой из Москвы к мужу и обижаемую на всех станциях. Она приняла меня весьма дурно и на  распев начала меня увещевать и уговаривать: как вам не стыдно? на что это похоже? две тройки стоят на конюшне, а вы мне ни одной со вчерашнего дня не даете. – Право? сказал я и пошел взять эти тройки для себя. Городничиха, видя, что я не смотритель, очень смутилась, начала извиняться и так меня тронула, что я уступил ей одну тройку, на которую имела она всевозможные права, а сам нашёл себе другую, т.е. третью, и уехал.
     Ты подумаешь: ну, это еще не беда. Постой, жёнка, еще не всё. Городничиха и тётка так были восхищены  моим рыцарским поступком, что решились от меня не отставать и путешествовать под моим покровительством, на что я великодушно и согласился. Таким образом и доехали мы почти до самого Нижнего – они отстали за 3 или 4 станции – и я теперь свободен и одинок. Ты спросишь: хороша ли городничиха? Вот то-то что не хороша, ангел мой Таша, о том-то я и горюю. – Уф! Кончил. Отпусти и помилуй…»
     Однако для нас в этом разговоре такое юмористическое известие  имеет огромное  значение.
     Эти слова Пушкина и есть само подтверждение, что Пушкин в Нижний Новгород на сей раз ехал через Ковров, Вязники, Гороховец и Горбатов!
     Для нас важен факт, что Пушкин косвенно дал нам на выбор названия двух городов, где он оставил ГОРОДничиху!
     Давайте рассмотрим этот факт, уверенные в том, что Пушкин в числах 3 или 4 ошибиться не мог, и не было в том ему никакого  резона.
     Если смотреть от Нижнего Новгорода в сторону Мурома, то  третьей станцией являлась почтовая станция  при селе Ярымово, четвёртой - почтовая станция при селе Озябликовский погост, пятой – Манаково, где также не  могла бы  городничиха обнять  своего драгоценного мужа, и уже шестой станцией - уездный Муром, - не рядовая почтовая станция, - который при таком памятном случае едва ли бы не был отмечен Пушкиным в письме.
                ***
     Есть ещё  возможность поразмышлять. Давайте исследуем «кадровый состав» городничих в том 1833 году.
     Тут есть определённый  «указатель». 
     Вот в Коврове городничим стабильно служит поручик Пётр Иванович Базин. 
     В Вязниках стабильно подполковник Гавриил Николаевич Григорьев.
     В Гороховце поручик Николай Дмитриевич Лундышев.
     А вот в Горбатове несколько лет подряд должность городничего  «исправляет», то есть временно исполняет майор Моисей Давидович Сидамонов.
     А это может означать только одно: что он, в ожидании затянувшегося царского утверждения в должности, проживает один, не решаясь беспокоить семью.
     И вот, когда появилась на горизонте уверенность в высочайшем утверждении,  вызвал  письмом дражайшую супругу,  которая, прихватив  с собой в помощь свою тётку, немедленно двинулась в дальний осенний путь.
     Так что у автора этих строк нет сомнения, что прославленная Пушкиным городничиха не кто иная,  как  жена горбатовского градоначальника Сидамонова.
     Никакая другая городничиха - из Коврова, Вязников, Гороховца - не могла бы себе позволить так долго уклоняться от супружеских обязанностей и мотаться по ненастным сырым дорогам, почтовым станциям и постоялым дворам .
     Имя и отчество, возраст майорши, а также сведения о её безмужней тётке -  не удалось  узнать в  Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО), в фонде 570 (духовная консистория),  по данным 1834 года(женщины  не успевали попасть в отчёты о  исповедях 1833 года).
     Как раз исповедных ведомостей Троицкого собора города Горбатова там не сохранилось: размашисто  поработали нижегородские большевики во время массовых расстрелов и террора 1918 года.
     Оставалась надежда на фонд  639 Нижегородского губернского дворянского собрания...
     Так шёл ход нашего исследования до недавних пор.
     Уже во время выхода в свет второго  издания сего очерка удалось обнаружить некоторые  сведения о семье Сидамоновых. 
     Грузинский княжеский род, отрасль рода князей Эристовых-Арагвских, отделившаяся от общего корня в начале XVIII века, во второй половине того же века приняла имя Сидамонидзе.
     Отсюда русифицировалась фамилия Сидамоновых.
     Род внесён в V часть родословной книги Тифлисской губернии.
     Имя городничихи, ехавшей, как показали события, при  чрезвычайных обстоятельствах,  -Амалия Потаповна Сидамонова.
     Она была дочерью дерптского помещика Лоренцова.
     Оказалось, что во время поездки в компании с  А.С. Пушкиным Амалия Потаповна оставила в Москве двоих двухгодовалых дочек-близнецов Машеньку и Олечку, а также девятимесячную Сонечку.
     Выяснилось, что Моисей Давидович навещал семью во время отпусков. Через полгода по приезде в Горбатов, 10 марта 1834 года,  родилась ещё дочка - Сашенька.
     Вот таким удивительным образом благодарная  память о милосердном попутчике А.С.Пушкине в семье Сидамоновых всё-таки сохранилась.
    (Конечно, Пушкин об этом никогда  не узнает).
     Потому-то и ехала с Амалией Потаповной, в помощь ей,  безмужняя тётка.
     Уточнились по формулярному списку и факты героической биографии Моисея Давидовича,служившего в Горбатове в 1831-1835 годах и дальше.
     Он прапорщиком  5-го Егерского полка участвовал в Отечественной войне 1812 года и в заграничных походах Русской армии в 1813-1814 годах, был награждён орденом Св.Анны 4-й степени, медалью «За взятие Парижа».
     26 ноября 1851 года, уже будучи подполковником, он был награждён   орденом Св.Георгия 4-й степени - №8727.
     А наши предположения, высказанные выше, подтвердились: 11 декабря 1833 года Моисей Давидович был, наконец, утверждён в должности горбатовского городничего .
     Однако ещё и в будущем году он в «Общем штате Российской империи» продолжает фигурировать  как «исправник» должности городничего, потому что эта новость не успела войти в годовой отчёт 1833 года...
                ***    
     С полной уверенностью мы должны указать на веские причины, которые должны были руководить Пушкиным и заставить поэта ехать на Нижний Новгород через Ковров .
     Поскольку путь через Ковров короче, Пушкину желательно было воспользоваться им, чтобы добраться до места скорее.
     Поездку он считал вынужденной, хотя и крайне необходимой. Поэтому  очень торопился, судя по тому, как он пишет в письме жене Наталье Николаевне, что ему  то и дело хочется повернуть обратно: «…Мой ангел,  кажется я глупо сделал, что оставил тебя и начал опять кочевую жизнь. Пугачев не стоит этого. Того и гляди, я на него плюну – и явлюсь к тебе…»
     Дорога на Нижний Новгород через Гороховец и Горбатов была по рельефу достаточно ровной.
     В  то же время путь Муром – Нижний Новгород был чреват крайне пересечённой местностью – крутыми подъёмами и спусками к оврагам и  речкам,   что намного усложняло маршрут, особенно (если вдруг) при сырой погоде, при дожде. Такая дорога значительно более, чем где-нибудь, чревата потерей  колёс или, не дай Бог, поломкой рессор.
     Для Пушкина, ехавшего в собственной коляске,  такое положение было серьёзным обстоятельством, коляску следовало беречь пуще глаза:
"Каретник насилу выдал мне коляску;, нет мне счастья с каретниками...".
     Иначе,  при ограниченных денежных средствах, такое серьёзное путешествие могло пойти прахом или затянуться до ноябрьских дождей и грязей.
     Колесо можно и заменить, и отремонтировать относительно быстро,  но рессора требовала долгих утомительных поисков ближайших – чаще всего в этих краях отдалённо живущих кузнецов, что прибавляло дополнительных расходов.
     И могло пройти много времени,
             «…меж тем, как сельские циклопы
             Перед медлительным огнём
             Российским лечат молотком
             Изделье лёгкоеЕвропы,
             Благословляя колеи
             И рвы отеческой земли…»
     А то, что Пушкин ехал  с ограниченными средствами – понятно из его письма  жене, где он сетует,  что оставил Наталью Николаевну при малых деньгах и долгах.
     Пушкин постоянно нуждался в деньгах, и ехать по более длинному  пути – в Нижний Новгород – через Муром, - эти лишние десятки вёрст, лишние прогонные, - чтобы намного больше платить ямщикам и смотрителям – было во вред себе, и Пушкин не мог этого не учитывать.
     Обо всём об этом ему подсказали ямщики и смотрители.
     Кроме того, вспомним, что в Москве при посещении  почт-директора Московского почтамта  Александра Яковлевича Булгакова (1781 – 1863) Пушкин встретился со своим близким другом, основателем литературного кружка  «Зелёная лампа»   Никитой Всеволодовичем Всеволожским (1799-1862), который только что вернулся из Казани, направлялся («скакал») в Петербург  и, можно быть уверенным, подробно проинструктировать поэта о более короткой и более удобной дороге в ту же самую Казань.
     Естественно, что он посоветовал Пушкину ехать только через Ковров, Вязники, Гороховец и  Горбатов.
     Вот давайте сравним пути из Владимира на Нижний Новгород через Ковров, Вязники и Гороховец – и путь из Владимира на Нижний Новгород через Судогду и Муром.
     В первом случае точная длина пути – 250 вёрст.
     Во втором случае – 270 вёрст.
     Разница обоих Больших почтовых трактов составляла, как мы видим, 20 вёрст.
     Много это или мало?
     Для Пушкина, ехавшего не на прогулку,  а для срочного серьёзного дела, - для этого питерского путешественника,  подгоняемого погодой, желанием вернуться к семье, нехваткой времени и денег, – разница была существенной!
     Кроме того, надо знать, что дорога в Болдино действительно была удобнее для Пушкина, если она  проходила через Муром.
     Чтобы достичь Болдина, ему не нужно было заезжать в Нижний, потому что от Мурома дорога шла на Арзамас и Лукоянов, так путь до Болдина был короче.
     Поэтому, исследуя пушкинские дороги и все обстоятельства биографии поэта, мы с полной уверенностью и отвергая любой художественный вымысел, должны указать на  следующую закономерность, которая должна была руководить Пушкиным и заставить его выбирать свои маршруты по Владимирской губернии.
     Как только целью поездки со стороны Москвы становилось Болдино, маршрут   Пушкина от Владимира пролегал только и обязательно  через Судогду и Муром.
     Если дело не касалось сразу Болдина, маршрут Пушкина от Владимира проходил только и обязательно через Ковров,  Вязники и  Гороховец.
     Таким образом, автор этих строк совершенно уверен, - больше нет необходимости доказывать, что из шести проездов через Владимирщину Пушкин один раз, а именно в период с 1 по 2 сентября 1833 года посетил Ковров, Вязники и  Гороховец.
Остальные пять проездов совершались через Муром.
     Не существует ни одного аргумента, который бы опровергал эту уверенность.
     Спорить и возражать против этого - смысла нет.
     Заодно мы должны окончательно сказать, что ни  разу Пушкин не воспользовался  почтовым трактом  Муром – Нижний Новгород.
     Тут, конечно,  можно вспомнить, что именно этим путём возвращался из Сибири А.Н.Радищев, который 7 июля 1797 года записывал в дневнике: «От Монаково до Мурома 31 вер., до Монаково еще дорога спускается с высоты, берег волжский и окинский составляющей.Почва глиниста. Спустясь, лес по местам с пашнею попеременно...».
     Но у Радищева  была веская причина использовать такой маршрут: в Муроме его ожидал брат Моисей...
     Следует заметить, что поводом, в связи с которым  Пушкин выбрал маршрут через Ковров, Вязники и Гороховец,  была именно цель посещения Казани,материалы которой в истории Пугачёва должны  были играть важную роль.
     Если бы Казань не была целью, то Пушкин ехал бы совершенно точно через Муром, прямо в Симбирск.
     Но этого в своих задачах  сейчас он не ставил.
                ***
     Так что давайте чётко назовём маршрут Пушкина с 1 по 2 сентября 1833 года по Владимирской и Нижегородской губерниям.
     Следы этого Старого Большого почтового тракта, частично стёрты при проведении к 1839 – 1842 годам Московско-Нижегородского шоссе, - известно, что этот тракт не совпадал с линией шоссе, - но  и сейчас ещё их можно найти в Суздальском, Ковровском. Вязниковском и Гороховецком районах.
      (Это ли не тема для пушкинских путешествий и краеведческих поисков  для студентов и школьников в  дни летних каникул!).
      От  почтовой  станции города Владимира, находившейся, по исследованиям владимирских краеведов, по правую, северную  сторону улицы Дворянской (ныне Московской) перед Золотыми Воротами, путь Пушкина пролегал на восток до почтовой станции при деревне Нестерково (21 с половиной верста), при этом  путник  переезжал из Владимирского в Суздальский уезд.
      В помещичьей деревне Нестерково, кроме почтовой станции и крестьянских изб, крытых соломой,  смотреть было не на что, и от  скуки  разве что можно было любоваться на  здешние небольшие пруды.
      Далее через 27 с половиной вёрст приезжали на почтовую станцию при селе Введенское, причём уже въезжали в Ковровский уезд. 
      Дворянское село Введенское, оно же Эдемское, могло запомниться Пушкину красивой церковью Введения Пресвятой Богородицы в Иерусалимский Храм. Успел ли по времени Пушкин в ней побывать – остаётся вопросом.
      Через 17 вёрст прибыли на почтовую станцию в город Ковров.
      Именно здесь Пушкин провёл в ожидании отдохнувших лошадей не менее четырёх часов.   
      Уездный город в 86 с лишком вёрст от губернского Владимира,  примерно  230 домов, в которых живут около 1200 жителей мужского и около 2400 женского пола.
      Ярмарка и базар.
      Пристань на реке Клязьме.
      Что можно было ещё наблюдать в городе от дорожной скуки?
      Конечно, главной видовой особенностью Коврова были  старинный пятиглавый Христорождественский собор и недавно построенная церковь Иоанна Воина.
      И, конечно, река Клязьма, на правом берегу которой расположился город.
      Какие думы владели Пушкиным в это время, кроме житейских дорожных забот, мы решать не вправе.
      После Коврова  длинный прогон в 32 версты доставил Пушкина в Вязниковский уезд, на почтовую станцию при селе Сарыево.
      Это большое помещичье село на реке Таре, в 26 верстах от Вязников, - 104 крестьянских двора.
      В Сарыеве   выделялась  и привлекала взгляд проезжающего православная церковь Архистратига Михаила,  построенная в 1819 году. 
      Здесь можно было посетить  сельский базар, правда, неизвестно, смотря по времени пребывания в селе, успел ли Пушкин его посмотреть или нет.
      Через 26 вёрст Пушкин приехал в город Вязники, где тоже пробыл несколько часов.      
      Город располагался на правом берегу той же Клязьмы, на расстоянии 104 вёрст от Владимира.
      В городе насчитывалось  вместе  с подгородной Ярополчей слободой около 670 домов,  в которых проживали 2200 жителей мужского и 2600 женского пола.
      В Вязниках внимание  Пушкина могли привлечь пятиглавая, с высокой шатровой колокольней  Троицкая церковь на Мининской горе в Ярополче, Покровская церковь, построенная в 1806 году и старинный Благовещенский собор местного женского монастыря.      
      Были здесь базар и пристань на той же реке Клязьме.
      До следующей почтовой станции при деревне Слободищи - удельной деревни в 28 крестьянских дворов при речках Кстиже и Вощиковке, - путь составлял 19 с половиной вёрст.
      После чего путник въезжал в Гороховецкий уезд, то есть через 17 с половиной  вёрст Пушкин приехал в  сам город Гороховец.
      И здесь он провёл не менее трёх часов – всё по той же причине – в ожидании  с конюшни свежих лошадей, а этим бедным животным следовало для отдыха, как и людям, - самое меньшее восемь часов.
      В уездном Гороховце, отстоявшем от Владимира на 141 версту, можно было насчитать около 300 домов, в которых обитало 1100 жителей мужского и 1300  другого пола.
      Здесь были ярмарка и базар.
      Взор путешественника  ласкали пять глав старинного Воскресенского храма у подножья Пужаловой горы и Благовещенский  собор с шатровой колокольней.
      Между прочим, город был расположен также на правом берегу реки Клязьмы, где находилась и пристань.
      И Пушкин, должно быть, был позабавлен тем, что эта странная река как будто тянулась и гналась за ним или взяла за честь сопровождать его, начиная едва не от самой Москвы, и только в Гороховце, наконец, отстала, уступив эту погоню реке Оке.
      Посочувствуем Пушкину: будь его поездка прогулочной и ознакомительной, ему бы вдоволь удалось налюбоваться куполами, сводами  и крестами древних и старинных храмов и монастырей,  к которым, конечно же, он не был равнодушен. Но   в  этой дорожной спешке и заботах многое, наверно, прошло мимо него.
      Была и ещё одна непредвиденная житейская  забота: Пушкин путешествовал не один. В его коляске с ним ехал его «человек» – слуга Ипполит.
      Который докучал поэту,  отвлекал его от мысленного труда своей постоянной пустой болтовнёй и почти ежедневным пьянством,  а на остановках представлял  Пушкина смотрителям то графом,  то генералом…
      До следующей почтовой станции – до города Горбатова оставалось 23 версты, на этом пути Пушкин въехал в Нижегородскую губернию, в Горбатовский уезд и перебрался через Оку на Лисенковском перевозе.
      Далее оставались почтовые станции – через 20 вёрст при деревне  Выболово и через 20 же вёрст при селе Доскино, откуда до Нижнего Новгорода оставалось 26 вёрст.
      В Нижнем Новгороде он, как мы уже сказали и как следует из письма Наталье Николаевне, оказался 2 сентября 1833 года.
      На этот раз Пушкин преодолел по Владимирской губернии  примерно 260  вёрст…
      Кое-что ещё интересное мы узнаём из пушкинских писем жене.
      Вторая станция, на которой великого поэта Пушкина обрели в попутчики простодушная городничиха  и её тётка, - почтовая станция  в городе  Богородске.
      Как мы видим, некоторое  содействие в пути оказывала Пушкину сопроводительная записка, - лист для смотрителей, который он «выпросил» у любезного и всегда готового помочь литераторам московского почт-директора   А.Я.Булгакова. Но и она, оказывается, срабатывала не всегда.
      Например, в первом письме Наталье Николаевне из Нижнего Новгорода уставший от поездки  Пушкин сообщает: «…Дорога хороша, но под Москвой нет лошадей, я повсюду ждал несколько  часов и насилу дотащился до Нижнего сегодня, т.е в пятые сутки. Успел только съездить в баню…»...
                ***
      Несколько лет не дождался Пушкин до той поры, когда от Москвы до Нижнего Новгорода будет проложено улучшенное Нижегородское шоссе, которое, конечно же, ускорило бы проезд поэта по нужному ему маршруту.
      Оказывается, в те месяцы, когда Пушкин проезжал по Владимирской земле,  император Николай Первый дал указание начать проектирование Нижегородского шоссе, в котором этот приволжский город весьма нуждался, поскольку был одним из важнейших торговых городов России на Волге.
      А город Владимир на этом шоссе был одной из важнейших промежуточных станций.
Во всяком случае, уже при Пушкине, в 1834 году  действовало  специальное управление и велись работы по изысканиям для составления проекта шоссе от Москвы до Нижнего Новгорода. Управлением ведал корпусный инженер майор Александр Иванович Энгельгард, кавалер орденов Святого Владимира 4 степени с бантом и Святой Анны 3 степени с бантом, имеющий Знак отличия за военные достижения 4 степени. Он же возглавлял Владимирский губернский строительный комитет.
     Это родной брат прославленного героя Отечественной войны 1812 года Павла Ивановича Энгельгарда.
     Жители владимирских придорожных сёл и деревень были задействованы в поисках и сборе  валунов, пригодных для строительства булыжного шоссе.



=============================================
Храм Архангела Михаила в селе Сарыево Вязниковского района.
Его видел А.С.Пушкин. Фото Юрия Щёлокова.