ОБЫКНОВЕННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ АДЕПТОВ ВАСИЛЕЯ НОГАВНОГО И ФЕДРЫ СЕНИЛЬНОЙ.
ВАСИЛЕЙ.
"Что такое хемара? Всего лишь плотоядная и очень опасная нежить, четвертого-пятого уровня, " – рассуждал Василей Ногавный, топая по пыльной июльской дороге, ведущей в Людолю: "Магистр Делвиш Синерог гораздо страшнее. По крайней мере, адептов за свою жизнь он сожрал гораздо больше, чем хемара людольчан за неделю. И неизвестно ещё, что хуже: попасть к хемаре на обед, или к магистру на зачет".
Опасения адепта четвертого курса имели под собой более чем серьезную почву, поскольку злокозненная хемара на Василея зуба не имела, а магистр Синерог имел. Судите сами: какой интерес сидеть на лекциях и семинарах по ТБН (тактика борьбы с нежитью), когда можно вальяжно потягивать пиво, в компании с второкурсницами, расписывая им дурной характер преподавателя и предстоящие в следующем году мучения? Девчонки, уже восчувствовавшие себя отпетыми ведьмами, но ещё не знакомые с магистрами старших курсов, ахали, восторженно ежились и завистливо глотали все, что только могла им нарисовать хмельная фантазия Василея. Одним глазом поглядывая в окно – не мелькнет ли там знакомый серый капюшон инспектора академии, - а другим на пышную грудь сидевшей рядом травницы, адепт чувствовал себя почти что…
Одним словом, забежав в начале июля на кафедру получить задание для зачета, Василей узрел в лице магистра Делвиша мультиморфа ехидны, дракона и василиска. С пристрастием покопавшись в папке с зачетными заданиями, Синерог торжественно вручил сникшему адепту, судя по злорадной ухмылке, какую-то особенно пакостную бумажку. Василей не моргнув глазом, расплылся в улыбке, клятвенно пообещал уложиться в срок и воробьем выскочил за порог, не дав, таким образом, магистру насладиться обескураженным видом адепта, коий не замедлил проявиться, как только Василей заглянул в направление на зачет.
Деревня Людоля находилась в тридцати верстах от Веретенок, возле которых располагалась магическая академия. Вроде бы и недалеко, но уже глухомань, в которую ни один уважающий себя маг добровольно не поедет. Но то – маг, адепту же выбирать не приходится. Поэтому в одно прекрасное утро, Василей с попутной телегой отправился в путь. Наличие нежити в окрестностях Людоли его совершенно не пугало. Гораздо больше Василея тревожили возможные трудности жилищного обустройства. Наверняка постоялого двора там нет. Придется селиться у какой-нибудь старушки-божьего-одуванчика; завтракать простоквашей со свежими огурцами; обедать наваристым супом из сплошного щавеля, а на ужин воровать из соседнего огорода все, что под руку попадется. В кошельке умиротворенно полеживали десять серебряных монет – так называемые зачетные деньги. Некоторые умудрялись потратить их в первый же день, но Василей – человек тертый и многоопытный, знал, что деньги имеют свойство заканчиваться в самый неподходящий момент, и не спешил. Более того, он рассчитывал сэкономить больше половины выданной суммы за счет добровольных пожертвований жителей Людоли. Василей не был оптимистом, просто на мрачные мысли в его голове постоянно не хватало места. И поэтому он равнодушно разглядывал мерно покачивающийся горизонт, понятия не имея, кто в Людоле будет его куратором, и есть ли он (куратор) там вообще. К великому огорчению адепта, через десяток верст телега свернула вправо, к более известному селу Ряпушки, в котором имелся неплохой рынок. Возница равнодушно скинул Василею в руки его тощую студенческую суму и, не попрощавшись, поехал дальше. Василей критически оглядел носки своих истертых сапог и, насвистывая что-то веселое, отправился к месту наказа… назначения.
ФЕДРА.
В своей жизни я еще ни разу так не бегала. Решив приукрасить свою унылую физиономию, я задумала изменить цвет волос. В какой именно цвет? Никогда не догадаетесь – в рыжий! Ну, чтобы выглядеть, как настоящая ведьма: вредный характер, зеленые глаза и рыжие волосы. Характер у меня конечно смирный: голубь селиться может. Ну упрямая немножко, но я еще докажу, какая я «хорошая»! Зеленые глаза в наличии – огромное спасибо бабушке. А вот за волосы – длинная нецензурная фраза, в её же адрес…
Ехидная Дорка, соседка по комнате, исподволь поиздевалась надо мной, вслух размышляя: какой же цвет пойдет к моим трем волосинкам? И при этом, небрежно взбивала собственные густые кудри. Сглазила, ехидна! То ли я не соблюла пропорции, то ли ещё что, но волосы приобрели ярко-морковный цвет. А поскольку чувство справедливости во мне очень сильно развито с раннего детства, то я решила приобщить к модному цвету и ближних своих, точнее тех, кто под руку попадется. А ещё точнее – под ведро, которое было мастерски пристроено мною на дверью в комнату. В тот момент мне как-то не пришло в голову, что даже если Дорка добровольно засунет голову в ведро, то ничего не получится – краску на своей дивной шевелюре мне пришлось держать не меньше двух часов, вдыхая едкий запах. И я напрасно тешила себя тем, что для ее благородных черных локонов морковный отлив будет тем недостающим штрихом, которого вечно недостает…. Отлив появился, но, к сожалению, не на Доркиных волосах, и не морковный…
О том, что ведро все-таки упало, я узнала по крику. По этому же крику я узнала, что рыжим цвет волос теперь будет, увы, у кого угодно, но не у моей соседки. Потому что вряд ли она будет орать на все здание грозным басом: "Выгоню!!!". Голос я узнала мгновенно и перед глазами конспективно промелькнула вся моя недолговременная жизнь, а последнее вспоминание почему-то было на редкость радостным и ярким: как я стащила из лаборатории двух мышей, которых продала в тот же день двум первокурсникам соврав, что магические синие мыши способствуют отличной успеваемости по всем предметам. Судорожно икнув, я выскочила из засады, и рванула с места преступления во все лопатки, рискуя побить последний академический рекорд по бегу на короткие дистанции.
И какого черта всеми уважаемый магистр решил наведаться в комнату низших созданий? Особенно если вспомнить, как мы друг друга любим. Как утверждал магистр Делвиш, в жизни важна обоснованная тактика и логическая последовательность действий, а женская особа (при этом его указательный палец всегда утыкался мне в грудь) таких качеств изначально лишена. Фамилия магистра весьма соответствовала его характеру – Синерог. Он был холостой и очень вредный. А еще крикливый. Когда я сдавала свою первую сессию, где в зачетной комиссии сидел и магистр ТБН, до этого знакомый мне только понаслышке, он сильно обиделся на мой ответ. Вечно у меня: что в голове, то и на языке…. Вместо ожидаемого часа терзания «крохотного женского мозга» в составлении плана ликвидации упырюс вульгарис, я сразу же приступила к действиям. При этом на неодобрительные высказывания отпрянувших преподавателей ответила не очень цензурно, зато эмоционально – что после пережитого шока-испытания можно считать подвигом. Боюсь вспоминать, где я порекомендовала использовать тактику, но зачет мне все-таки поставили.
К кабинету директора мы прибежали почти одновременно: мокрый и почему-то весь багровый магистр Делвиш и я, с нервным тиком под глазом. Буквально продравшись в дверь, я с облегчением рухнула на пол перед изумленным директором. Все, спасена. Теперь Синерог мог хоть разобрать здание по камушкам, но с моей головы ни один выкрашенный волос не упадет. Ни первый, ни второй, ни третий…
Моя бабушка, которой все-таки надо сказать спасибо, в молодости была очень запоминающейся особой. Самыми главными ее приметами была любовь к магам и вопиющая красота. Я уродилась не в нее, но кое-что, а именно – магический дар, достался. Точнее, от дедушки, чья личность так и осталась безвестной, зато Сивуш Коневич, наш директор, свято верит, что я его внучка. Ну и пусть заблуждается, мне от этого только лучше. Многие говорят, что только благодаря директору меня все ещё здесь и терпят.
Магистр Делвиш, потрясая кулаками, патетично заявил, что нам двоим в этом учебном заведении не место. Или уважаемый профессор ТБН, или сопливая, бездарная, безответственная, мерзкая, наглая, невоспитанная, неотесанная… второкурсница. Точнее: или я, или он. Моя уверенность в собственной безнаказанности таяла как снег в начале мая. Родство, конечно, дело хорошее, но всему есть предел. А Делвиш, несмотря на гнусный характер – один из лучших преподавателей академии. Да что там – лучший, трижды дипломированный специалист, еженедельно получающий десятки предложений о работе из других академий, и не только академий…. Излучающий спокойствие и заинтересованность Сивуш проявил должное сочувствие и пообещал наказать меня по всей строгости устава. Я прослезилась – если так дальше пойдет дело, то неделю карцера я восприму как божью благодать. На этом моя счастливая звезда решила растаять в сумерках: магистр упорствовал, переупрямив даже меня. Мысленно я увеличила срок на воде и хлебе до трех недель, но директор, мой благожелательный дедуля, все испортил:
— Возможно, магистр Делвиш, в качестве компенсации, даст адептке дополнительное зачетное задание? У второкурсников сессия уже сдана, но Федра вполне может задержаться еще на недельку в академии, чтобы выполнить поручение?
Я посмотрела в добрые собачьи глаза директора, на мгновенно расплывшуюся ехидную улыбку на лице Синерога и простилась с каникулами. Заодно и с жизнью, чтоб уж наверняка.
ВАСИЛЕЙ.
На подходе к Людоле Василей не удержался, чтобы не промочить горло в придорожном шинке. Тот как назло, был расположен очень удачно – на повороте дороги. Когда-то небольшое питейное заведение, очевидно в результате все возрастающей популярности, обзавелось всевозможными достройками и пристройками. Глазам адепта предстал десяток телег, оставленных как попало и самым неприличным образом перегородивших дорогу. Около изрядно обгрызенного бревна флегматично фыркали приземистые крестьянские лошади. Парочка упокоившихся мужичков, издававших непередаваемый запах свежевыпитой браги дополняла живописную картину человеческой любви к алкоголю. Василей задумчиво почесал в затылке и, облизнувшись, отворил дверь.
Шинок встретил его гулом разговоров, хохота и песен. Если разговоры были бытовыми: о прогнозах на урожай и ценах на мясо, то песни совершенно никакого смысла не имели. Они состояли из невнятного гудения и мычания, с неизменным: «Эх-ха-ха! Ух-ха-ха! И да эх-хохо! Эй, да охо-хо!» Адепт с трудом отыскал свободное место в темном углу и поскорее плюхнулся на широкую лавку. Вопреки ожиданию, шинкарь не обратил на него никакого внимания и продолжал о чем-то оживленно беседовать с неопрятного вида почтенным старичком. Слегка обескураженный Василей, привыкший всегда быть желанным гостем, там где наливают пиво, демонстративно откашлялся и, пошарив в кармане, достал серебряную монетку. Выразительно взглянув на шинкаря, адепт начал рассеянно подкидывать её вверх. Даже столь откровенный намек не подействовал совершенно. Тугодумом Василей никогда не был и, поняв, что скорее монета сотрется о воздух, чем ему принесут пиво, он немедленно вылез из-за стола и направился к прилавку.
Увлекательный разговор немедленно прекратился, едва адепт подошел поближе. Василея это нисколько не смутило. Он клиент, и он хочет пиво. А чужие секреты его совершенно не интересуют. Шинкарь равнодушно повертел предложенную монету и, даже не став пробовать на зуб, опустил в широкий карман фартука.
- Две кружки пива. Только хорошего – солидным баритоном произнес адепт. Получилось, правда, пискляво, но серебряная монета всегда способна заменить недостаток лет и отсутствие солидности в клиенте.
- К пиву? – неопределенно буркнул шинкарь.
- Что есть? – тоном бывалого выпивохи уточнил Василей.
- Каша гороховая, тарань сушеная, огурцы соленые, помидоры… - привычной скороговоркой перечислил шинкарь – мясного не держим.
Адепт приуныл. В Веретенках хоть колбасу копченую подавали, да и насчет горячих закусок проблем не было. А колбасу Василей любил, хоть с пивом, хоть без него. Сговорчиво пожав плечами, он ответил:
- Тарань давайте.
- Сдачу сразу? – шинкарь с бездушным любопытством разглядывал новичка.
- Сразу – набычившись, отрезал Василей. Чего он терпеть не мог, так это бесцеремонного разглядывания собственной персоны.
- Щас принесу. – корчмарь кивнул своему собеседнику, мол не уходи – сейчас продолжим, и уплелся в соседнюю комнату.
Василей одернул полы рубахи, выбившиеся из-под куртки, поправил воротник и степенно вернулся на свое место. Старичок внимательно посмотрел на парня и хмыкнул что-то себе под нос. Шинкарь обернулся быстро, рысью принеся две высокие глиняные кружки, с шапкой из пены и обсосанными краями, мумифицированный трупик рыбы, покрытый крупинками соли, и блюдечко с одиноким в своем сиротстве соленым огурцом.
- За счет заведения.
Василей кивнул и торопливо потянул в себя холодное пиво. Все лучше, чем служить возможным поводом для возможных насмешек. Пофигизм адепта распространялся только на учебный процесс.
Под громогласные «йэ-ха-ха» и «иэ-хохо» пиво закончилось довольно быстро. безуспешно пытаясь отгрызть от рыбки хотя бы малый кусочек, Василей не заметил подошедшего к столу старичка. И только когда тот без приглашения плюхнулся напротив, адепт поднял глаза и выразительно устремил взгляд на непрошенного гостя. Гость внимания явно не заслуживал. Лысоватый, с хитрым прищуром набрякших век, аккуратно остриженная бородка и нос как прошлогодняя картошка, пролежавшая всю зиму в затхлом сыром погребе. Одетый в мужицкий зипун, из под которого неряшливо выглядывала засаленная холстяная рубаха, старик никакого уважения (обычно вызываемого преклонным возрастом) у Василея не вызвал.
- Куда путь держим, юноша? – неожиданно молодым голосом вопросил старичок.
Василей выплюнул застрявшую в зубах чешуйку и вежливо, но холодно ответил:
- В Людолю, по своим делам. А что?
- Да просто, интересуемся. Может подсказать чего? Всегда обращайтесь. Меня зовут Дорином Шебанутым, но я предпочитаю, чтобы меня называли Дорином Старым.
- Очень приятно – терпеливо кивнул адепт – мне уже пора.
- Ну, пара свободных минуток всегда найдется – с нажимом произнес старик – куда вы так спешите, юноша? До Людоли версты две, не более. Могу порекомендовать хорошее пристанище для ночлега.
Василей, уже начавший подниматься из-за стола, передумал и послушно опустился на скамью.
- Ладно, слушаю.
- Это я вас, юноша слушаю. Очень внимательно.
Адепт, кипя от внутренней кротости, тяжело вздохнул.
- У меня практика в Людоле. Вот, добираюсь на своих двоих.
- Вот как? Интересно. Стало быть, колдун.
- Ну, вроде того – согласился Василей, и из предосторожности добавил – я только учусь.
- А к кому, если не секрет, вы направляетесь? – благодушно продолжал допрос Дорин.
И тут Василей к стыду своему вспомнил, что так и не удосужился узнать имя куратора в Людоле. Поспешно запустив руку в сумку, адепт вытащил направление и поискав глазами нужную строчку громко прочитал вслух:
- Руководитель практики – Дорин Шеба…
- А вас как зовут, молодой человек? – крайне вежливо спросил старичок.
ФЕДРА.
Провожали меня… да что я вру! Провожал меня только собственный псевдо-дедушка, иначе директор Сивуш, собственной персоной с сочувствующими глазами. На хлипком ободранном тарантасе, куда я взобралась без всякой посторонней помощи, ободренная напутственной речью Сивуша и его же узелком с чем-то теплым и омерзительно влажным, адептка второго курса Федра Синильная отправилась навстречу предстоящей героической гибели от злобных волков и не менее злобного куратора. О, я была наслышана о Дорине Шебанутом, которого адепты чаще называли Дорином Долбанутым, или ещё более неприлично… Учебная база расположенная в Людоле, находилась в самой лесной глухомани. Среди учащихся ходили страшные рассказы о вернувшихся седыми практикантах, и ещё более жуткие – о не вернувшихся.
Я украдкой пощупала замотанные в тряпочку проездные деньги и решила, что буду усиленно экономить на всем. Академический возница, дед Дихтей, всегда возил с собой изрядный запас соленого сала и сухарей. Так что смерть от голода мне не грозила. Однако моя решимость растворилась при первом же появлении торговой палатки на колесах. Я не успокоилась, пока не истратила третью часть своего двухнедельного содержания на всякую ерунду, вроде пирожков с зайчатиной, сладких петушков, пары шелковых платочков и пахучей скляночки с загадочной, но очень притягательной надписью «Духи эльфиски».
Дихтей только ухмыльнулся в бороду и причмокнул лошадям, отчего те усиленно затоптались на месте, изображая резвую рысь. А я вздохнула и поняла, что с такими темпами езды я доберусь до Людоли полноправной ровесницей куратора. После двух дней опостылевшего мне пути, я решительно зарылась головой в сено и выглядывала оттуда, только когда дед звал меня кушать. Подобный способ сокращать расстояния в какой-то мере себя оправдал. Неоценимую помощь мне оказал ковыль. Я нарвала целую охапку этой травы и развлекала себя тем, что пускала деду Дихтею стрелки в спину. Дед покряхтывал, пытался почесать спину и долго не мог сообразить, каким образом его спина дала побеги. С удовольствием выслушав архаичные высказывания по поводу неизвестной мне матери и сравнения меня с прилипчивой инфекцией, я закапывалась в пахучее сено и зажмуривала глаза. Через пару часов все повторялось сначала. Думаю, дед правильно воспринял мое нехорошее поведение, потому что все чаще погонял лошадей и с огромным облегчением вздохнул, когда наконец-то показались первые избы.
Я спрыгнула с телеги и разочарованно присвистнула. Точнее попыталась, поскольку свистеть так и не научилась. Вместо молодецкого свиста у меня вечно получались только шипение и брызги слюны. На сморщенном лице деда явственно обозначилось с трудом удерживаемое желание сравнить меня ещё с чем-нибудь или с кем-нибудь, но он, наверное, решил не портить последние минуты пребывания в моем обществе всякими обзывалками. Махнул рукой в сторону какой-то избы, выгрузил мои скромные пожитки из телеги и поспешно потянул лошадей под уздцы. В спину ему полетел целый пучок ковыльных дротиков – на память, так сказать. Обозвал бы змеей, так и в бороду получил бы.
С чувством глубоко выполненного долга я огляделась по сторонам. Наверное, людольчане привыкли к приезжающим смертникам, потому что никто к моей скромной персоне не проявил даже легкого постороннего любопытства. Я обиделась, но не стала сразу лезть к ним в огороды, постукивать в окошки и подпирать метлой двери снаружи. Все это успеется, главное сейчас было определиться с ночлегом.
Мрачно взглянув, на заинтересованно разглядывающих меня женщин, я поймала за шиворот нарочито медленно рысившего мимо мальчонку. Тот с восторгом уставился на мои волосы и радостно разинул щербатый рот.
- Где тут живет этот, как его… Дорин? – угрюмо спросила я, готовая отвесить пацану хорошую затрещину, в качестве компенсации за его дурацкий восторг.
- Дед Ведун что ли? – уточнил не в меру бойкий ребенок – а вон тама!
Я проследила за направлением, которое показывал чумазый палец и не поняла.
- Ты куда пальцем тычешь? Я тебя внятно спросила: где живет Дорин Шебанутый?
- Так я и показываю – хихикнул мальчишка – вона там.
- Ты хочешь сказать – уточнила я, с трудом сдерживая искушение заехать ладошкой по вихрастой макушке – что Дед Веду… что Дорин живет в том хлеву?
- Эта не хлев, а просто старый сарай – откликнулся жизнерадостно мальчонка – там он и живет, ведьма!
Громко выкрикнув последнее слово, озорник вырвал свою руку из моих разжавшихся пальцев и дал стрекача в сторону группы женщин, неторопливо обсуждавших мою скромную персону. Я мученически вздохнула и направилась в указанном направлении.
ВАСИЛЕЙ.
- Гм, это теперь такой цвет в моде? – Дорин заинтересованно оглядел прибывшую практикантку – помнится, года два назад в академии был наплыв девиц, сплошь рыжих. В большинстве своем конечно перекрашенных, но все же…. И что замечательно – все девушки почему-то рвались на факультет практической магии, гм….
- Просто с краской переборщила – проворчала в ответ девица, кидая на куратора неприязненный взгляд – а вам что – не нравится?
Адепт, привольно развалившийся на охапке соломы, хихикнул. Кажется, практика обещала быть веселой. Вновь прибывшая соплячка выглядела полным чучелом в плане внешности. И судя по всему, характером обладала соответствующим. За три дня, проведенных в Людоле, Василей быстро приобвык к скудно убранному жилищу Дорина, обшарил всю деревню, уделяя особое внимание огородам, длине собачьих цепей и веревок, и вечерним девичьим посиделкам. Правда, последние – в связи с появлением хемары, грозили окончательно прекратиться, несмотря на клятвенные обещания адепта прибить шкуру нежити к сараю деда Ведуна. К немалому удовольствию Василея, куратор за все время ни разу не вспомнил про объект практики, и вообще особо адепта заданиями не грузил. «Пусть бы он до самого конца практики о хемаре и не вспомнил!» – загадал Василей, которому, по мере удаления от шинка, хемара стала представляться более опасной, нежели в начале пути. Теперь, с появлением дополнительной практикантки, да ещё и второкурсницы, перспектива охоты на нежить окончательно свелась к нулю. По здравому рассуждению четверокурсника, переться на поиски хемары с двумя неопытными адептами просто нереально. И куратор наверняка это осознает, а стало быть, никакой охоты в этом месяце не предвидится. Подождет старичок, пока адепты уедут, а потом со спокойной душой сам нежить и завалит.
- Вы направление на практику проверять будете? – между тем продолжала девчонка – или сразу назад отправите?
Мелькнувшая в серо-зеленых глазах надежда явно позабавила Дорина. Он ухмыльнулся и снисходительно ответил:
- Зачем, и так все ясно. Просто появись ты в деревне – не будучи адептом, с такими вызывающими волосами, тебя бы обмазали дегтем с ног до головы, обваляли в перьях (не пожалев пары подушек или перины) и пустили бы по деревне, на радость местной молодежи. А так – голова твоя, и волосы, стало быть, тоже. С жильем посложнее будет. Ни один хозяин или хозяйка тебя на порог не пустит. Тут люди не слишком доверчивые, и даже мое слово не сильно повлияет. Придется тебе у меня поселиться. Вот уж прислали парочку!
- А он-то что? – девчонка кивнула на лениво почесывавшего пятку парня – тоже с вами живет?
- У него та же проблема, что и у тебя – с жильем, – сказал Дорин. – Больно до женского полу охоч. Не соглашаются мужики его на постой брать. Значит так, спать будешь вон в том закуте, где раньше поросят держали. Еду мне соседи приносят. Не слишком изысканную, зато сытную. Надеюсь, директор Коневич не очень тебя избаловал. Осваивайся, только по деревне в одиночку не ходи. С этим адептом – тем более. Два дня тебе на адаптацию. Потом займемся делом.
Василей разочарованно скорчил рожу. Мечты и пожелания не сбылись. И все из-за невесть откуда взявшейся напарницы. Зато на ней можно было прекрасно отыграться за все.
- Тебя как зовут, практикантка? – бросил он снисходительно. Младших надо сразу ставить на место, иначе на шею сядут.
- Федра.
- А фамилия какая?
- У куратора спроси – огрызнулась девчонка – тоже мне, дознаватель нашелся.
Василей протяжно засвистел сквозь зубы.
- Как все запущено. Ты что, малая, тебя не учили, как со старшими надо разговаривать? Ну, так я твоим воспитанием займусь.
- Угу. Как бы самому не перевоспитаться – Федра забросила сумку за плечо и ушла в свой угол.
Адепт мудро сам себе улыбнулся. Несмышленая ещё. Придется кое-чему научить, благо далеко ходить не придется.
ФЕДРА.
Сказать, что я была разочарована, значит – ничего не сказать. Вместо уютного деревенского домика – сарай. Вместо мягкой и чистой постели – охапка соломы. Вместо нормальной горячей еды – кружка молока и ломоть хлеба. Да ещё придурок-старшекурсник, строящий из себя магистра кислых щей – на сладкое. Я раскрыла дневник практических занятий и, макнув перо в бутылочку с чернилами, вывела на листе: «День первый. Прибыла на место практики. Деревня Людоля. Двадцать семь дворов. Общая численность поселения – примерно восемьдесят человек, включая детей. Причина приезда: появление нежити. Цель: ликвидация нежити в целях обеспечения безопасности местного населения. Материальное вознаграждение:…» Я призадумалась и уверенно вывела: «не предусмотрено».
- Так-так – раздался надо мной издевательский басок Василея – что это мы тут пишем? Дневник практики. Молодец, давай старайся. Пиши разборчиво, я потом у тебя скатаю.
- Сам пиши – огрызнулась я, локтем прикрывая дневник – умный какой нашелся. Я вот Сивушу пожалуюсь.
- Ой-ой-ой – несколько уязвлено закривлялся адепт – я и забыл, что ты у нас в любимицах директора ходишь. Интересно почему? Он кто у нас – папа? Или мама?
- Муж – хмуро отрезала я – отвали. Делом займись, а не то я для начала куратору пожалуюсь.
Василей озадаченно потоптался на месте, затем пожал плечами и отошел. Я облегченно вздохнула. Вот же напасть привязалась. Теперь будет доставать по поводу родственных связей и всего остального. Придется, в конце концов, дать ему списать. А то на всю академию ославит.
«Пункт первый: опрос свидетелей» - я оставила чистой полстраницы и поставила цифру «два». Пунктом вторым, согласно правилам, был осмотр места происшествия. Интересно, а хемара уже слопала кого-нибудь или нет? Уж больно непуганые были в деревне жители. Да и Дорин особо никуда не торопился. А может, вообще никакой нежити тут нет? Хотя, зачем тогда сюда прислали сразу двоих практикантов? Переться в такую дыру, только для того чтобы провести месяц с шибанутым – мне совсем не улыбалось.
Итак, для собственного спокойствия и экономии нервов будем считать, что нежить существует. Да какое уж тут спокойствие…. Это что же, мне придется с нежитью драться?! Ясное дело, что придурошный напарник Василей даже с кошкой не справится. Дорин скорее всего до последнего вмешиваться не станет. У него другие обязанности – наблюдать, на что адепты способны в критический момент. Получается, что вся надежда только на себя родимую. А что у нас за зверюшка? Посмотрим краткую характеристику.
«Хемара – нежить из семейства псевдо-кошачьих. Длина туловища достигает четырех метров… морда вытянутая… лапы… окрас буровато-серый…» - хм, ну и как это мне поможет во время схватки? Посмотрим дальше: «нрав агрессивный, но инстинкт самосохранения сильно развит, вследствие чего нежить может сутками кружить вокруг выбранного объекта, выжидая удобный случай. Основными объектами нападения являются люди, в основном дети и женщины. Зарегистрированы случаи нападения на домашний скот. Постоянного логова не имеет, предпочитая временные лежки в кустарниках и оврагах».
Я невольно потерла пальцами висок. Не люблю долго читать. У меня от чтения голова начинает кружиться. К тому же пока ничего полезного не вычитала. Ага, вот рекомендации…
«Рекомендации при непосредственном контакте с хемарой: не допускать хемару на расстояние броска (три-пять шагов); быть готовым к неожиданностям (нежить способна менять траекторию прыжка во время оного); магический инструмент: «сеть», «копье», «файр» 3-4-го уровня, «невидимая броня» и «плеть». Не рекомендуется: «когти», «легкий сон», «волна огня». Обычное оружие: вилы, рогатина, трезубец, прочная сеть. Не рекомендуется: топор, секира, меч. В качестве брони не рекомендуется использовать кольчуги с крупной сеткой. Приемлемый вариант: куртка из грубой кожи. Для получения более обширной информации смотри также раздел «хемырь».
Ничего себе – рекомендации. Это же для опытного практика написано, а не для зеленого адепта. Я негодующе засопела носом, прекрасно понимая, что как ни крути, а практику сдать надо. Иначе Делвиш добьется моего исключения из академии. И у меня было стойкое такое ощущение, что в этот раз директор сделает разумный выбор в пользу хорошего препода. А если к хемаре прибавить легендарного, просто мифического злодея Дорина, да этого оболтуса Василея… похороните меня где-нибудь здесь, на пригорочке… или нет, лучше под директорскими окнами. Чтоб каждый день смотрел и слезами умывался.
Я вытерла невольно подступившие слезы и покосилась на адепта. Тот преспокойно дремал, развалившись на соломе. Вот у кого голова не болит…
ВАСИЛЕЙ.
Настроение у Василея было изрядно подпорчено. Куратор, наконец, вспомнил про нежить и явно собирался привлечь адепта к поискам. Федра, это ожившее чучело – оказалась мало того, что вздорной и колючей, так ещё и родственницей директора академии. С такой держи ухо востро – скажешь что-нибудь не то, сразу родственничку накапает. К тому же, адептка напомнила об одной скучной и занудной необходимости – надо было каждый день заполнять дневник практики, а Василей понятия не имел о чем писать за четыре дня полного безделья. Попытка запрячь в это дело Федру – успехом не увенчалась. Малолетка сразу показала зубки. Нет, Василей не сомневался, что, в конце концов, все равно спишет у неё всю практику, но одна только мысль о необходимости всячески умасливать эту крысу – привела адепта в полное уныние.
Парень приподнялся с соломы и помассировал отлежанный бок. Какая все-таки в Людоле скукотища. Врагу не пожелаешь. Ни девчонок нормальных, ни пива хорошего. Местные мужики балуются брагой, от одного только запаха которой мутит и выворачивает желудок наизнанку. А девки шарахаются как от прокаженного. Поэтому, после первого неудачного дня, Василей целыми днями валялся в сарае, удивляясь неприхотливости соискателя-профессора практической магии – таково было официальное звание Дорина. Для чего было селиться в старом сарае, от которого за версту разит навозом и дохлыми мышами?
Скрипнула входная дверь, и на пороге показался Дорин. Оглядев полусонного Василея и уткнувшуюся в свой дневник Федру, куратор зловеще ухмыльнулся и громко объявил:
- Прежде чем приступить к практическим занятиям, у нас по плану опрос по теории. Проверка, так сказать, багажа накопленных вами за время учебы знаний. Десять минут на подготовку, а затем начнем живодерню.
Федра поспешно захлопнула дневник и растерянно уставилась на Дорина.
- Вы что, будете нас по всему годовому материалу гонять?
- Нет, зачем – успокоил куратор – только по нежитеведению и технике безопасности.
Василей демонстративно закатил глаза и протяжно застонал.
- Это что – настолько необходимо? Я же всего пару недель назад сдавал зачет по нежити…
- И готов хоть сейчас встретиться с объектом зачетной практики? – добродушно полюбопытствовал Дорин, делая ударение на предпоследнем слове.
- Ну, прямо сейчас… - важно протянул адепт – без оружия и подготовленных заклинаний – конечно нет. Но ведь прямо сейчас этого и не требуется?
- Запомните – жестко сказал куратор – вы учитесь на факультете практической магии. Вы не травники и не боевики. Вы – нежитеборцы. Последняя надежда, понимаешь ли, простых жителей, у которых не хватит средств содержать постоянную стражу для собственной безопасности. Все что они могут, в случае угрозы для их жизни – собрать немного денег для найма квалифицированного мага-практика.
- Немного? – разочарованно отозвалась Федра, по-видимому, совершенно иначе представлявшая себе светлое будущее практического мага.
- Все зависит от того, насколько хорошие маги из вас получатся – судя по тону, Дорин явно сомневался, что из обоих практикантов выйдет что-нибудь стоящее, – а посему, ваша задача – учиться, учиться и ещё раз учиться. Теоретический блок должен прочно засесть в ваших мозгах, точно так же как тело должно усвоить как можно больше практических навыков. Тогда при встрече с нежитью любого класса опасности вы выйдете победителем. И запомните, что маг, уничтоживший десяток тварей, может рассчитывать на хорошее денежное вознаграждение, в то время как какой-нибудь недоучка, с трудом справляющийся с мелкой потусторонней сущностью, вместо денег может просто получить по шее от благодарных жителей. Репутация – это тот коэффициент, на который умножаются ваши будущие доходы. И чтобы он был положительным – приходится изрядно попотеть. Скажу ещё, что работу никакого другого мастера, будь то плотник, печник или кузнец, не проверяют столь тщательно как работу мага-практика. Селяне – народ придирчивый, хотя и скуповатый, но ведро дегтя и комок перьев для шарлатана у них всегда найдется. Хорошо, если не вилы и багры…
Обрисованная картина будущей профессиональной деятельности адептам оптимизма не прибавила. И Василей и Федра невольно вздохнули, но адепт, более закаленный в противостоянии с преподавателями, не замедлил высказаться.
- Ну и какой тогда смысл для этих неблагодарных олухов стараться? Пусть сами за нежитью охотятся.
- А мы как же? – почти испуганно возразила Федра – нам-то как тогда на жизнь зарабатывать?
- Хм, какие вы материалисты – усмехнулся Дорин – все только о деньгах и думаете. А то, что эти самые олухи кормят и поят всю страну, что еда не вырастает сама по себе в тарелках, и что даже самый сильный маг не может наколдовать себе миску супа – такие мысли в ваши юные головы не приходят? Человек, возделывающий землю – основа, на которой строится государство. И хотя он настолько мал и примитивен по сравнению с теми, кто взобрался на ступеньку повыше в социальной лестнице, в конечном счете все делается для него, для землепашца. Для того чтобы он мог спокойно обрабатывать землю, выращивать урожай и кормить не одну сотню нахлебников, кружащих вокруг да около.
Речь куратора произвела сильное впечатление на Василея, и совершенно никакого на Федру. Адептка ещё не доросла до понимания запутанных аспектов социального устройства общества. Но Дорин и не рассчитывал на это. Ему всего лишь надо было настроить юнцов на серьезный лад.
- Итак, - произнес он ничего приятного не обещавшим тоном – начнем опрос.
ФЕДРА.
Я вообще не понимаю, почему я должна была отвечать наравне с этим балбесом Василем. Ведь я отучилась всего два курса. Ну ладно, нежитеведение проходят на всех курсах, включая последний. Но тактику боя с нежитью начинают проходить только на третьем, и занятия будет вести все тот же зловещий Делвиш. При одной только мысли о ближайшем учебном годе у меня просто волосы дыбом встают. И этот вредный старикан гонял меня наравне с четверокурсником, задавая каверзные вопросы, типа: «а в какую сторону нужно бежать при встрече с полевой шмыгой?»; «есть ли смысл подходить с подветренной стороны к лежке тупыря волосатого в безветренную погоду?»; «каковы первые действия при оказании помощи укушенному в ногу вурдалаком?».
Я только мычала, пожимала плечами и размахивала руками, под издевательские ухмылки Василея. Куратор же никаких признаков душевного расстройства не выказывал, и продолжал долбить меня вопросами, попутно сам же на них и отвечая. К моему великому удовольствию, когда Дорин стал опрашивать приду… Василея, тот полностью скопировал меня, не сумев ответить связно ни на один из вопросов. И это при том, что ему-то старик задавал вопросы безо всяких подковырок, и каждый раз испытующе смотрел парню в глаза.
Мучения закончились часа через два. Дорин пожевал губами, покряхтел и, покачав головой, молча вышел из сарая. Мы с Василем одновременно обернулись друг к другу.
- Уф, вот замучил – неожиданно дружески заявил он, подмигивая мне одним глазом – я уже жду не дождусь, когда пойдем хемару искать. Все лучше, чем на дурацкие вопросы отвечать.
- Да ты же ни на один вопрос не ответил – фыркнула я – как ты собираешься уничтожить нежить, если понятия не имеешь о способах её уничтожения?
- А ты много знаешь что ли? – обиделся адепт – сама ничего путного не сказала…
- Так я всего лишь второй курс закончила. А ты уже почти на пятый перешел. С тебя и спрос больше.
Парень помрачнел и, словно сомневаясь, покачал головой.
- Боюсь, что при настоящем положении дел зачет по практике мне не светит, а значит и пятый курс тоже. Кстати, у меня созрел вполне разумный вопрос: а тебя-то каким ветром сюда занесло? Я что-то не припомню, чтобы на втором курсе практику по нежити проходили. По-моему, адептов до третьего курса к близкому контакту с нежитью не допускают…
- С Делвишем поцапалась – нехотя ответила я.
- С Синей Рожей? – почему-то радостно уточнил Василей – ну ты молодец! Наш человек!
- Не вижу повода для радости – мрачно буркнула я – и почему с Синей Рожей? Насколько я помню, у него фамилия – Синерог.
- Да это мы его так между собой называем – просветил адепт – не переживай, мы на третьем курсе ещё не так с ним цапались. Ничего, не съел. Хотя и грозился…
- Что и ведро с краской на голову опрокидывали? – поинтересовалась я.
- Ведро? С краской? Синей Роже? На голову? – недоверчиво переспросил Василей и, ухватившись за живот, принялся с хохотом кататься по соломе.
Я терпеливо подождала, пока он успокоится, раздумывая: «а не раздобыть ли мне ещё одно ведро с краской, персональное?», затем спросила:
- И чего мне от Делвиша теперь ждать?
Василей успокоил, потирая живот:
- Да ничего не будет. Синерог не мстительный. Покричит, да забудет. Подожди, через пару месяцев первым здороваться начнет, а через полгода сам предложит с курсовой работой помочь. Нормальный препод.
- Вот этот, твой нормальный, и помог – с практикой определиться – мне расхотелось продолжать этот разговор, и я раскрыла дневник.
Пункт третий. Собственно – поиски хемары, на основе приложенных описаний и характеристики зверя. Шариться по кустам и оврагам, рискуя порвать одежду и испортить обувку…. А может попробовать на живца? Надо внимательнее перечитать описание повадок хемары. Вдруг я что-то пропустила. Ага, вот…
«При выборе жертвы, хемара руководствуется в первую очередь обонянием, с помощью которого безошибочно разделяет особей мужского и женского пола, отдавая предпочтение последним, очевидно вследствие того, что мясо у самок более нежное и сочное. Статистические данные нападения хемары на людей говорят о том, что нежить чаще всего нападает на женщин со светлыми и яркими волосами или предрасположенными к ним (как-то: русые, темно-русые, светло-рыжие, темно-рыжие и т.п.) Нет никаких оснований утверждать, что секрет светловолосых имеет какие-то особые свойства, дающие им преимущество перед всеми остальными женщинами, но факт остается фактом – хемара предпочитает нападать именно на блондинок».
Вот только этого мне и не хватало! Мне же вообще нельзя в лес соваться! Я захлопнула дурацкую инструкцию и сердито засопела носом. Какой дурак, а точнее – сексуальный маньяк, сочинял это описание?! Не хватало ещё, чтобы меня привязали к дереву в качестве приманки для нежити! Надеюсь, Дорину такая глупость в голову не придет – я ж тогда ему такое устрою…! И вообще, он как куратор отвечает за мою безопасность, и за безопасность этого самовлюбленного придурка Василея. Эта мысль меня немножко успокоила и я, достав из сумки гребень, принялась расчесывать свои незабываемо привлекательные волосы.
ВАСИЛЕЙ.
А наутро куратор поднял практикантов чуть свет и погнал выполнять первый пункт практики: опрос местного населения, выявление свидетелей и очевидцев.
Чертыхаясь и зевая во весь рот, Василей вышел из сарая, не обращая никакого внимания на напарницу. И напрасно. Девчонка явно всерьез собиралась пойти по избам и начать доставать деревенских перечнем обязательных вопросов (см. опросник, форма №4, под редакцией С. Коневича).
- Ты куда? – лениво окликнул её адепт.
Второкурсница посмотрела на него как на больного, только что пальцем у виска не покрутила.
- На практику, куда же ещё. Свидетелей опрашивать…
Василей снисходительно усмехнулся. Вот уж дитё малое, неразумное.
- Куда ты собралась? Утром все делом заняты. Никто с тобой и разговаривать не будет. Хозяева по лугам да по полям, хозяйки по дворам да по птичникам. До обеда точно ничего не получится. Я уже пробовал. А самое лучшее время для получения информации – вечер. Можно к кому-нибудь на ужин напроситься, можно просто со стариками на завалинке посидеть. Так что сейчас особо не старайся.
- Так что ж нам – полдня балду гонять? – недоуменно вопросила Федра, останавливаясь.
- Ну, зачем же балду… - если честно, адепт пока и сам не придумал, чем занять себя на полдня. – Походи по деревне, узнаешь – кто где живет, да кто чем дышит, да что поблизости от деревни находится. Есть чем себя занять. С парнями местными познакомься – они-то, наверное, такого чуда образованного никогда в жизни не видели…
- На себя посмотри, гроза местной нежити – огрызнулась Федра – и что ты вообще меня обзываешь? Я тебя ведь не трогаю…
- Да это я так, по-дружески – уверил Василей – забавно смотреть, как ты на каждое слово ощетиниваешься, что твой ёжик. И фырчишь так же.
Девчонка пробормотала что-то явно нелицеприятное в адрес адепта и, закинув на плечо сумку, с которой не расставалась ни на секунду, отправилась на экскурсию по Людоле. Василей от всей души сделал потягушечки и принялся соображать, где можно отоспаться до вечера. Он не сомневался, что старательная второкурсница добросовестно опросит всех людольчан и единственное на что стоит потратить усилия – списать её записи себе в дневник.
«Четыре дня в деревне – и уже такая скукотища, - размышлял адепт – что же дальше будет? Практика длится целый месяц. От такой тоски и сам побежишь хемару искать. Хоть какое-то развлечение. А куратор Дорин – не такой уж и хемырь, как о нем рассказывали. Вполне терпимый старикан. Занудный только. Вот интересно, а оружие он нам хоть какое-нибудь выделит или придется одними лишь заклинаниями лупить?»
Утренняя дойка закончилась, и округа огласилась разноголосым мычанием, блеянием и прочими звуками домашней скотины, которую местный пастушок собирал на выпас по всей деревне. Доселе свежий воздух слегка померк, заставив Василея брезгливо сморщить нос. Самокритично ткнула мысль: а сам-то давно ли коровам хвосты крутил? Мысль безжалостно была схвачена за шкирку и пинком отброшена куда подальше.
Родился Василей вовсе не в деревне, а в пригороде небольшого городка Тарасс. Пригород ничем от деревни не отличался, разве что в десять раз грязнее. Многие хозяева дальше калитки сор и помои не носили. Плеснули из лохани на улицу, и домой. А что вонь потом по всей улице – это никого не колышет. Кроме того, некоторые держали коров в маленьких сараюшках, и Василей (со смущением вспоминая эти времена) каждое утро выгонял небольшое стадо на истоптанные полянки, покрытые жухлой травой. И оглядываясь на свою прошлую жизнь, адепт быстро отворачивался, желая забыть все как можно побыстрее. Да, повезло: сбежал в возрасте девяти лет из дому; добрался до школы, попался на глаза самому директору; был принят по его же ходатайству (поскольку оказались способности кое-какие); заниматься начал с удовольствием, так что по окончании школы сразу пошел поступать в Академию Магии; всем на удивление прошел с первого раза, а там и расслабился на всю катушку. Нет, на первом курсе ничем от вот такого чучела как Федра – не отличался. Бегал на все занятия и преподавателям в рот заглядывал, из библиотеки не вылезал, лекции тщательно записывал, так что пальцы вечно в чернилах…
Эх, вспомнишь – смешно становится. И даже для девчонки добрая мысль появляется: еще годик побегает, повзрослеет, отшлифуется, и будет нормальный студиозус, как любит выражаться физкультурник Ригор Олсуфин, пожалуй единственный не-маг в Академии. Хотя… с её характером вряд ли что-то путное получится. Сам Василей, несмотря на небрежное отношение к занятиям, положенное ему как отучившемуся четыре года адепту, весьма ясно представлял себе собственное будущее. Получит диплом, отработает положенные три года в каком-нибудь небольшом городке, приживется там. Повесит над входом вывеску «Городской маг Василей…», фамилию только поблагороднее надо придумать. Лет через пять, собрав практический материал по нежити, поступит в аспирантуру. А там, глядишь возьмут преподавателем. Бегать всю жизнь по городским закоулкам или лесным чащобам Василею никак не улыбалось.
Адепт и сам не заметил, как ноги привели его к самой захудалой в деревне избенке, в которой жил мужичок-бобыль Лука Отрепьев, умудренный философ и горький пьяница.
ФЕДРА.
Озадаченная рекомендациями Василея, я неспешно брела по кривой деревенской улочке, понятия не имея с кого начать опрос. Что, прямо начать с края деревни и заходить в каждую избу? Что-то мне этого совершенно не хотелось. Ну, пойду я по дворам и что? Да со мной даже и разговаривать не станут. И что это там куратор говорил о том, что нельзя мне одной по деревне ходить? Значит, я должна была вместе с напарником опрос вести? А эта скотина оставил меня одну и слинял куда-то отсыпаться. Ну, я такое терпеть не стану – пожалуюсь Дорину. Если правда, что куратор – зверь и страшила для практикантов, то Василею ничего хорошего не светит.
Мысли о справедливом возмездии меня приободрили, но и только. По всему выходило, что мне придется справляться со всем самой. Я нащупала в сумке припасенный заранее блокнот, свинцовую палочку для записей и решительно постучала в ближайшую калитку.
- Эй, хозяева! Есть кто дома?
Мне никто не ответил. Я приподнялась на цыпочки и попыталась заглянуть в ближайшие окна. За окнами было темно, ни одна занавеска не шелохнулась. Нащупав крючок, я открыла калитку и бочком протиснулась во двор. Послышалось глухое рычание, потом угрожающий собачий гавк. Взвизгнув, я подпрыгнула на одном месте, но вместо того, чтобы улепетнуть обратно за калитку, кинулась к крыльцу. Здоровенная лохматая псина звякнула цепью и рванула за мной. К счастью, я оказалась быстрее и молнией взлетела на ступеньки. Собака принялась облаивать меня, понося последними собачьими ругательствами за незаконное проникновение на чужую территорию. Жаль, что на факультете практической магии не проходят логику и язык животных… или проходят? Мне об этом ничего известно не было, хотя какая-то кафедра существовала, насколько я помню.
На заднем дворе кто-то кормил кур, приговаривая неспешно что-то вроде «цып-цыпа, любушки». Странно, неужели не слышно, как собака почем зря горло дерет? Не зная, что делать, я замерла на месте в ожидании хозяев. Мне бы такую глотку луженую, чтобы орать столько времени, без риска сорвать голос. И гавкает, и гавкает без умолку…
Потеряв терпение, я попыталась умаслить собачку выражением самых добрых намерений. К сожалению, ни «добрый песик», ни «у-ти-хорошая», ни обещание вкусной косточки на негодную шавку не подействовали. Я заскучала.
- А хочешь, я тебе шарик покажу? – спросила я, перебрав все известные мне способы подружиться с животным – красивый такой, «фаер» называется.
Вообще-то мы уже и создание пульсаров проходили, но у меня как-то с огненными шарами всегда лучше получалось. Собака разразилась новой порцией гавков, что с одной стороны можно было расценить как бурное неодобрение моему предложению, а с другой…
ВАСИЛЕЙ.
Василей не стал стучать в покосившуюся дверь, просто вошел. Гостям, а точнее собутыльникам здесь всегда были рады. Другое дело, что мало кто испытывал желание спиваться вместе с хозяином, который во хмелю начинал молоть всякую чушь. И к тому же, за неимением средств, гнал вовсе убойное пойло из картофельных очистков, подгнившего зерна и ещё какой-то дряни. Поэтому появление в деревне адепта, Лука воспринял как подарок небес. Адепт имел крепкую голову и крайне устойчивый желудок.
- А…, Васек! – заплетающимся языком приветствовал гостя Лука – куда запррпал-то? А я тута жду, понмаешь…. И выпить не с кем. Одни тррканы ползаить…
- А ты что, прямо с утра хлещешь? – по-свойски спросил адепт, присаживаясь на лавку.
- Ни-ни-ни – мужичок покачал перед носом указательным пальцем – што ты, я ж не пьяньца какой…. Фсе благопр…, блгпр…, блопристойно… опохмел.
- Мда – задумчиво произнес Василей, оглядывая грязный стол, на котором валялась замызганная стеклянная бутыль, оплетенная ивовыми ветками – а закусь-то у тебя найдется?
Лука горестно поник.
- Не…, вот чаво… последнюю корочку вчерась занюхал… - ответил он неожиданно внятно и связно – хоть шаром покати. А ты што… без… никак?
- Не, Лука – назидательно сказал адепт – пить, не закусывая – последнее дело. Выпивка, она хорошей еды требует. Что за веселье – на голодный желудок отраву заливать.
- Во! – горячо воскликнул хозяин, тыча пальцем в потолок – золлтые слува, тоись с-с-слова. Отрава ето, и я отррравлен. Ну-кась, сбегай за вдой, по быстррр…
Василей критически осмотрел Луку и нехотя поднялся на ноги.
- Ладно, сейчас принесу. Только ты не вздумай теперь без меня пить – предостерег он – сначала водички, потом еды раздобудем, а потом уже…
- Ни-ни… - умоляюще засипел мужичок – ни в ком случаи, погибель моя…
Хмыкнув, адепт выскочил во двор.
«Вот нелегкая – думал он, с трудом отыскав ведро и бегом направляясь к колодцу – сейчас с ним и не выпьешь как следует, до полудня точно не очухается. А вечером Дорину отчет сдавать – унюхает, не отмажешься. Ну да ладно, мы по стопочке, а потом к кому-нибудь на сеновальчик заберусь».
Принеся воды, Василей не стал заходить в дом, а направился к соседям. Его встретила хозяйка, неприязненно окинувшая адепта взглядом.
- Доброго утра! – вежливо пожелал Василей – вы не дадите нам кружечку молока, да хлеба кусочек? Ну и там к хлебу чего-нибудь…
- Э-эх – баба покачала головой – молодой и туда же. Добро этот пропойца, всю жизнь, сколько помню, не просыхает. А тебе-то с чего пить. Связался младенец с чертом…
- Так я ж не напиваюсь – обиженно возразил адепт – а по стаканчику браги – святое дело. Да и сейчас, для доброго дела прошу – надо Луку в чувство привести. Небось, всю ночь пил…
Соседка обреченно махнула рукой и зашла в дом. Вернулась она через некоторое время, держа небольшую крынку и рушник, завязанный в узел. Василей поспешно подхватил добычу.
- Крынку-то верните, пьянчужки – не верящим тоном заметила баба – и рушник тоже.
Адепт изобразил глазами честность и порядочность.
- Конечно. Не стоит беспокоиться.
Рысью заскочил во двор. Чуть не пнул стоящее у порога ведро, чертыхнулся и втерся в сивушное гнездо Отрепьева.
- О, Васек! – обрадовался тот – куда запррпал-то? А я тута жду…
Василей ещё раз оглядел синюшное лицо мужика, склонил голову набок, поджал губы. Потом схватил того под руку и повел к двери, приговаривая:
- А вот мы сейчас выйдем, а вот мы сейчас свежим воздухом подышим…
Выведя Луку на улицу, Василей прислонил его к дверному косяку. Мужик обессилено закатил глаза.
- Славь те…
И чуть не захлебнулся потоком вылившейся на него воды.
- Ты чо, очумел?! – икнул он ошарашено.
- Ну, как – получше? – ответил вопросом на вопрос Василей.
- Погодь – сказал Лука, прислушиваясь к собственному нутру и, наконец, радостно объявил – ага, полегчало!
- Ну а теперь, пошли! – вожделенно пригласил адепт – посмотрим, на что тетя Арсина расщедрилась.
Тетя Арина расщедрилась на пять вареных картофелин, пучок увядшего лука, два больших ломтя хлеба и три соленых огурца, от которых аппетитно несло укропом и рассолом. Лука умиленно воззрился на изобилие, сложил молитвенно руки.
- Бла-а-аслови тя, добрая женшына….
- Аминь – баском поддержал Василей.
ФЕДРА.
Будка ходила ходуном. Сквозь стелющийся дым я сумела разглядеть мелко трясущийся собачий хвост. Там, где недавно воинственно скакала грозная псина, находилось большая выжженная проплешина с остатками бывшей травы-муравы. Я с удивлением осмотрела свою ладонь. Ничего подобного я делать не собиралась: ни создавать БОШ (боевой огненный шар), ни метать его в собаку. Хотела просто подкинуть его в воздух, развлечь животину…
- Ой, батюшки, горим! – раздался за моей спиной запоздалый женский голос. Я обернулась. Хозяйка, очевидно все-таки услышавшая подозрительный шум и вышедшая узнать его причину, стояла столбом и пялилась то на дымящееся черное пятно, то на меня, невинно стоящую у крыльца.
Я успокаивающе подняла ладони вверх и сделала шаг.
- Сгинь! Сгинь, нечисть! Сгинь, ведьма, бесовка! – завизжала баба, шарахаясь назад. Я обиженно остановилась. Вот уж нечистью меня ещё никто не называл. Может стоит обидеться? Да ещё и бесовкой…. За что спрашивается?
Между тем, женщина начала голосить ещё громче, в расчете на то, что её услышат соседи.
- Послушайте – сказала я, наконец – я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов. Меня зовут Федра и я здесь на практике…
В ответ я получила призыв убраться к себе домой, то есть в пекло, поскольку бедная женщина искренне считала, что именно там я и живу, кучу определений своей деятельности и себя самой, а также полный набор деревенских бытовых ругательств. Попыталась ещё раз вразумить хозяйку, но поняла, что ничего не получится и под увеличивающийся фонтан ругательств и проклятий, поспешно зашагала к калитке. По крайней мере, с собакой я разобралась…
К моему глубокому облегчению, на душераздирающие крики никто из соседей не отозвался. Я рысью пробежала пару домов и только потом остановилась. Вот ведь вляпалась. Эта дура сейчас всей деревне расскажет, что приезжая ведьма пыталась её сжечь, а значит Дорин тоже узнает. И не миновать мне хорошей трёпки…. Только бы практику засчитал, иначе мне конец. Делвиш постарается.
- Девонька – послышался откуда-то таинственный шепот. Шепот был несомненно женский, а точнее старушечий. Я оглянулась. Из-за ближайшего забора выглядывала сухонькая головка в линялом платочке. – Поди сюда, не бойся…
Я пожала плечами. Помимо магистра Синерога, не родилась ещё такая тварь, которой бы я боялась.
- Зайди – почти ласково сказала бабуля, приоткрывая калитку. Я вошла.
Живенькие, хотя и выцветшие глазки быстро и с любопытством оглядели меня.
- Это ты сейчас у Карамеихи была?
- У кого? – не поняла я.
- У Аглашки Карамеевой, что вопила сейчас на всю деревню…
Я покаянно кивнула головой.
- Я ничего дурного не сделала. Только вошла, а там собака…
- Ну и правильно, так ей и надо – удовлетворенно приговорила старушка – коли баба пакостная, то к ней пакость всякая и липнет. Ты не переживай. Никто за Аглашку вступаться не станет, разве что мужик её, так он до вечера не вернется. На дальние луга с телегой подался. А вернется и ей жа всыпет пренепременно…
- За что? – я вскинула брови.
- А за все хорошее – злорадно хихикнула бабулька – она всем соседям ужо поперек горла встала. То помои на соседскую сторону выплеснет, то свинья её на чужом огороде грядки подрывает…, а меня она вообще со свету белого сжить хочет.
Моя неожиданная утешительница вдруг всплакнула и принялась утирать сухие глаза сморщенным кулачком, а я поняла, что сейчас придет мой черед её утешать.
- Одна я живу, кое-как шевелюсь, а хозяйство хоть и небольшое – заботы требует. За всем не уследишь. А Аглашка энта взъелась на меня, ни за что…. То пацаненка подучит, чтоб дрова уворовал, то собаку на козленка натравит. А козленочек у меня один единственный, как внучок родной. Ласковый такой, кучерявый. И озорник. Как вскочит в избу и давай шалить, по дому скакать. Уж я его тряпкой, да браню, а сама смеюся про себя….
Я безо всякого стеснения закатила глаза. Вот только мне сейчас и осталось про бабулиного козленка истории слушать…
- А недавно Карамеиха подкинула охапку травы за забор. Чуть не поел. Хорошо углядела я. Ахнула только, Аглашка в ту охапку молочай положила, и ещё травы дурной всякой…
- А откуда вы знаете, что именно она? – усомнилась я.
Старушенция ухватила меня за рукав и потянула в лавочке, вкопанной в землю под окном избушки.
- Думаешь, стара я стала, так и не вижу ничаво? – хитро поинтересовалась она – а я все вижу, и знаю все про всех.
- Ну и что же вы знаете? – я поневоле заинтересовалась.
- А вот приехала ты, да парнишка тот к Ведуну… - бабка многозначительно поджала губы, и с самым загадочным видом пригнулась к моему уху – нечисть ловить приехали!
Я постаралась изобразить восхищение её осведомленностью. По-моему получилось не очень. Но бабка удовлетворилась и этим.
- А я эту нечисть видела на днях….
ВАСИЛЕЙ.
- А эту хе… хераму твою, я кажный день вижу – похвастался Лука, предварительно втянув ноздрями аромат надкушенного огурца.
- Да ну? – подивился подвыпивший адепт.
- Точно тебе говорю – мужичонка утвердительно покивал головой – у мя под полом цельная семья живет. Я им молочка на блюдечке по утрам выставляю: нате, жрите скотины…
- А они что? – допытывался Василей, смутно припоминая, что должен вроде бы задавать какие-то вопросы по интересующей теме.
- А что они… - важно отвечал Лука – видел бы ты…, как темнеет – появляется… глазищи – во! Усищи… почище чем у соседского кота, а зубы… вот чтоб мне провалиться, если совру… и ухмыляется вот так.
Мужик скорчил зверскую рожу и подлил себе браги.
- А то всем скопом из углов поглядывают, языки кажут и смеются… над мной смеются… а я им – кукиш! Нате, выкусите! Не на того напали…
- Гм… - задумался адепт – а как бы мне эту хера… хемару найти?
- А вот до вечера погоди, я те покажу – великодушно предложил Отрепьев – но токо чур, близко не подходи – сожрет.
- Само собой – Василей тупо качнул головой, пытаясь поймать мысль – это же нежить… хищник. Тут без Дорина никак не обойтись…
- Без Ведуна-то? – Лука хрумкнул огурцом и принялся чавкать – да на кой он тебе нужен? Мы и сами поймаем…. А что, у меня сеть в сарае есть, хорошая, крепкая… кита выдержит.
- Не – адепт помотал головой, – нельзя. На кой мне живая хемара? Мне зачет нужен по практике, а стало быть, нужно чтобы Дорин сам эту хе… нежить увидел. Иначе не зачтет. И ещё, надо Ферду… Федру позвать.
- Дефку эту? – понимающе уточнил пьянчужка – сдалась она тебе? У нас дефки – во! Выбирай любую – кроффф с молоком. А ента пигалица…
- Погоди – остановил его Василей – я ж не жениться на ней собираюсь…, мне практику у неё списать надо.
Лука с сожалением искоса поглядел на парня и презрительно махнул рукой.
- Как знаешь…. А все же я тя женю – добавил он чуть погодя – уж больно ты мне понравился. На какую пальцем покажу – та за тебя и пойдет. Знаешь, как меня в деревне уважают? Чуть что: дядька Лука, дядька Лука…
- Угу. Верю. – Василей смутно понимая, что пора бы и передохнуть, поднялся с лавки – ладно, я пойду, дядька Лука…
- Куда? – удивился мужик – оставайся. До вечера далеко, заночуешь у меня…
- Не-не-не… - запротестовал Василей – мне ж вечером перед куратором отчитываться…. А хемару ты мне все же покажи, хорошо?
Лука равнодушно кивнул.
- Покажу. И-эх, до чего молодежь хлипкая пошла… с трех кружек бражки и на боковую. Я в твои годы… да, ладно.
Адепт слегка покачиваясь двинулся на свежий воздух. Свалил-таки ведро, забытое у порога, чуть не приложился лбом о дверной косяк и неверной походкой направился к калитке. Потом остановился и медленно обернулся назад. Избушка Отрепьева стояла на отшибе от остальных домов. Покосившаяся изгородь заросла лебедой, выросшей чуть ли не по макушку адепту. Для того, что по естественной потребности задумал Василей – в самый раз. Адепт немного постоял на одном месте, затем целеустремленно направился туда. Что-то невнятно бормоча, парень раздвинул травяные заросли и стыдливо оглянулся кругом. Никого не было. Приспустив штаны, адепт, с блаженным лицом принялся облегчаться и вдруг замер. В десяти шагах от него выглядывала белоглазая звериная морда. Василей икнул. Его поразило неожиданно осмысленное выражение этого зверя, похожего на огромную бурую кошку, при абсолютно ничего не выражающих, белесых зрачках. И выражение это – ничего хорошего не обещало. Адепт икнул ещё раз и одновременно моргнул. Морда исчезла. Поспешно подтянув штаны, Василей иноходью бросился прочь.
ФЕДРА.
Весь оставшийся день я провела в доме бабки Улеи, выслушивая бесконечные жалобы на злых соседей и отдельно на Карамеиху, которая, по всей видимости, сильно досадила старушке. Но пирожки у бабули были вкусные и сметана свежая, что и придавало мне сил, а моим ушам терпения. А вот желание продолжить опрос жителей деревни по поводу объявившейся хемары – никак не возникало. Я малодушно уверила себя в том, что дальнейшие усилия окажутся напрасными, а вот бабка Улея – весьма ценный источник информации. Ближе к вечеру, когда я сама, упорно сидевшая за столом, бабке надоела – я, наконец, попрощалась с хлебосольной старушкой и отправилась на экзекуцию к Дорину.
К моему удивлению, Василей уже был на месте, хотя и старательно отворачивался, стоило мне подойти к нему поближе. Сквозь кошмарный запах пережеванного лука явственно пробивался аромат свежевыпитой браги. Я только хмыкнула. Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке, и даже ни разу не заикнулся о том, чтобы списать у меня дневник. Собственно и списывать было нечего. Улея так загрузила меня своими рассказами, что до записей руки не дошли. Теперь же я поспешно опустилась на коленки и, достав дневник, принялась писать, вытягивая из памяти многочисленные бабкины ябедничества. Василей даже не заинтересовался, что меня немного обидело. То сам напрашивался, а теперь и смотреть не хочет…. Адепт смотрел прямо перед собой совершенно дикими глазами, лишь изредка поднося согнутую горкой ладонь ко рту и старательно дыша туда. Дорина все не было. Решив не терять зря времени, я полностью погрузилась в описание источника информации и собственно самой информации, лишь изредка поглядывая на своего напарника. Тот продолжал сидеть в полном ступоре, не подавая никаких признаков жизни, за исключением сопения и моргания. Прошел примерно час – куратор так и не появился. Я отбросила высохшее перо и соизволила обратиться к балбесу.
- Ты не знаешь, куда подевался наш замечательный куратор?
- Понятия не имею – замороженным голосом ответил Василей, но все же слегка оживился – а ты?
- Если б знала – у тебя бы не спрашивала – фыркнула недовольно я – уже стемнеет скоро, и когда же Дорин соизволит нас допросить?
- Какая тебе разница – адепт пожал плечами – если сегодня не успеет – нам же лучше. Может, завтра не так сильно будет придираться.
- А если ему ближе к ночи приспичит заявиться и устроить опрос по практике? Лично я не собираюсь ждать его до утра и кормить комаров!
- Да успокойся ты. Ещё и комаров-то нормальных нет – решил успокоить меня этот придурок.
- Нормальные – это которые не кусают адептов третьего курса?
- Нет, те, которые кусают только бывших второкурсниц с непонятного цвета волосами – просветил меня Василей.
- А… - протянула я, так и не найдя что сказать.
Снова наступила тишина. Окошки в сарае были маленькие и располагались почти под крышей, не давая приличного освещения. Если бы не старые ворота, распахнутые настежь, в сарае стоял бы полный мрак. Но с наступлением вечера, становилось все темнее, а никаких лампад или на худой конец свечей Дорин не держал. Во избежание пожара. Я лениво поворошила старый тюфяк, набитый сеном и служивший мне подушкой. Полная антисанитария. Мне, привыкшей к чистой постели, мягкому матрацу и теплому одеялу приходится спать как животное в сарае, на грязном сене… Кошмар да и только! Неужели и мыться придется на речке? Кстати, так и речки поблизости никакой нет. У Дорина где-то я видела большое старое корыто… брр! Я бы согласилась и на речку.
- У меня такое ощущение, что он не придет – неожиданно сказал Василей. Интересно, кому это он сказал – неужели мне? Я приятно удивилась.
- И что будем делать?
- Спать ложиться – зевая, ответил он – что ещё нам остается?
- А вдруг с Дорином что-нибудь случилось? Может надо пройтись по деревне – поискать? – неуверенно спросила я.
- Да что с ним случится? – возразил Василей – он же здесь не первый день живет. Ушел куда-нибудь по делам. Ты знаешь, где я его в первый раз встретил? В шинке придорожном. Вот и думай…
- Он что – пьет? – я озадаченно уставилась на адепта.
- Да нет, с шинкарем разговаривал – неохотно признался Василей – это я там пиво пил.
- Думаешь, он снова туда отправился? А где этот шинок находится? Далеко?
- Версты две будет. Надеюсь, ты не собираешься переть туда на ночь глядя?
- Правильно надеешься – одобрила я дельное предположение – делать мне больше нечего. Раз куратор по шинкам шляется – это его проблемы. Глядишь, так и практику мне зачтет без всяких придирок.
- Шантажировать собираешься? – похоже, Василею расхотелось спать – и почему только тебе? А мне?
- А потому что ты умник у нас, вот и будешь практику сдавать самостоятельно. А я, как ты помнишь – жена директора академии. Вот мне и поблажки – нахально заявила я, усиленно взбивая тюфяк.
- Ну-ну, жена – хмыкнул адепт, затем улегся и, отвернувшись лицом к стене, замолчал. Через некоторое время послышался легкий храп. Я поглядела с завистью на безмятежного парня. Мне бы так – с чистой совестью спать завалиться. Да ещё не думать о блохах…
ВАСИЛЕЙ.
Уже давно пропели третьи петухи. Василей лениво приоткрыл один глаз. Снова закрыл – просыпаться совершенно не хотелось. Однако сон не шел. Полежав какое-то время в полудреме, адепт вздохнул, и совершенно проснулся. Приподнял, тяжелую после вчерашнего, голову и огляделся по сторонам. Федра, уткнувшись носом в тюфяк, тихонько посапывала. Василей невольно ухмыльнулся, припомнив, как она вчера грозилась просидеть всю ночь, в ожидании…. Кстати, а где Дорин?
К удивлению Василея, куратора все ещё не было. Где-то в области сердца неприятно кольнуло предчувствие чего-то очень нехорошего. С чего бы куратору исчезать так внезапно и без предупреждения? Адепт нехотя поднялся с лежанки и, зябко поежившись, направился к воротам. Дверь вечером закрыли, а вот про ворота так и забыли. И вообще непонятно, почему Дорин не заколотил их намертво, если уж додумался сделать нормальную человеческую дверь…
Солнце поднялось довольно высоко над горизонтом, и неторопливо прогревало остывший за ночь воздух. Василей вышел во двор и заглянул в рукомойник, прибитый неподалеку от двери. Пусто. Теперь, чтобы умыться, придется сначала сходить к колодцу и набрать воды. а ведро валялось…, кажется в сарае. Адепт нарочно вошел через дверь, громко захлопнув её за собой. Второкурсница мирно сопела, уткнувшись носом в тюфяк. Василей прищурился. Надо же, а когда спит, и не скажешь, что такое чудище зубастое. Интересно, она действительно родственница директора или это её дежурная шутка? И если – родственница, то за каким бесом её направили в такую глухомань, да ещё к куратору с дурной репутацией? Неужели Сивуш не смог ничего получше найти, для родственницы-то? Вывод напрашивался один: девчонка крепко родственнику насолила. А значит характер у неё ещё тот. Что в принципе и так заметно. Адепт почесал подбородок, на котором несмело пробивался ещё ни разу не бритый пушок. Вот незадача – вместо того, чтобы искать нежить, придется искать куратора, да ещё на пару с этой оторвой…. Василей с трудом отыскал старую деревянную бадейку с веревочной ручкой и поплелся к колодцу. Адептке тоже следовало умыться, так ведь эта неженка сама к колодцу не пойдет. Из принципа. Видали мы таких.
Месяц июль подходил к концу. Самое лучшее время для отдыха. Днем стоит вполне сносная жара, и ночи теплые. Сейчас бы валяться где-нибудь в теньке, под навесом, потягивая холодный квас и щуриться на проходящих мимо девушек…, или пойти на речку, забраться по шею в воду и плескаться-фыркать в свое удовольствие. Должно быть тот, кто придумал поставить практику именно на этот период – очень не любил адептов. Правда есть ещё август, но август – это уже практически конец лета. И тепло, и светло, а в голове свербит мысль: скоро осень. А значит снова сидеть в душных комнатах Академии и тупо слушать занудные лекции по общим предметам. Скукота. И куда же все-таки мог запропаститься Дорин? Но, сколько голову не ломай, а придется сбегать к знакомому шинку. Это намного легче, чем заставить Федру приготовить завтрак, – думал Василей.
ФЕДРА.
Хороший был сон. В нем все было привычно и уютно: и классы, и занятия, и преподаватели. И даже Делвиш был какой-то доброжелательный и совершенно не противный. Неудивительно, что я проснулась в умилении и слезах. И ещё полчаса лежала с закрытыми глазами, представляя себе, что нахожусь в академии, а точнее на втором этаже женского общежития, в своей комнате. А потом пришла хмурая реальность. Я вспомнила, что нахожусь в старом, кое-как устроенном под жилье сарае, лежу на старом колючем сене, укрытая какой-то лошадиной попоной. Мне захотелось завыть, да погромче. Если профессия ведьмы предполагает такие условия быта, то быть ведьмой мне что-то совсем не хочется. И никакое второе «я» не стало спрашивать у меня: какого черта ты поперлась на факультет практиков? Все, решено: перекрашу волосы в черный цвет, глаза конечно никуда не спрячешь и не перекрасишь. Характер..., тут можно над собой поработать. Стану тихой и смирной, как мышь...
А этот… спит наверное ещё. Дрыхнет без задних ног, после вчерашней пьянки. Вот уж тип, все мысли только о выпивке. И по барабану ему, что куратор пропал, и что зачет по практике не то чтобы срывается, а переносится на неопределенные времена. Кстати, а где он?
Я резко уселась и обшарила взглядом сарай. Адепта нигде не было. Час от часу не легче. Это что же, я совсем одна осталась? К собственной гордости, я сумела погасить поднимающуюся волну паники и растерянности. Однако и ничего путного, по поводу моих дальнейших действий, в голову не пришло. Я поднялась на ноги и быстро выскочила во двор. У порога лежал узелок из голубого ситца. Я немедленно развязала его. В узелке были полковриги хлеба и маленький кувшинчик с молоком. Поняв, что с голоду не пропаду, я приободрилась и, приподнявшись на цыпочки, заглянула в рукомойник. Так и есть. Этот недотепа Василей даже не удосужился воды принести. Что же делать?
- А ты уже проснулась? – окликнул меня, до противного, знакомый голос. Я обернулась. Адепт держал в руке полное ведро воды.
- Наконец-то появился – пробурчала я, как будто все было так, как я и ожидала – я тебя уже целый час жду. Ты что, за водой к академическому колодцу бегал?
Василей посмотрел на меня очень нехорошим взглядом, но ничего не сказал. Молча прошел к рукомойнику и плеснул в бачок воды.
- Умывайся давай, а потом сообрази чего-нибудь поесть. Поедим, и обсудим, что дальше делать.
- Еда на месте. Занеси ведро в дом, заодно и кружки сполосни – велела я, нисколько не смутившись. Адепт хмыкнул ернически, но послушался. А я с наслаждением принялась плескать водой на лицо, смывая последние остатки сна. Ни одной мысли о практике или Дорине. Все потом, после завтрака.
Отсутствие куратора мистически преобразило вкус хлеба и молока или просто последнее событие пробудило во мне аппетит? Я давно уже не получала такого удовольствия от еды. И бессовестно умяла большую часть завтрака, благо Василей особо не усердствовал. Кое-как прожевав кусочек хлеба и запив его молоком, адепт что называется ушел в себя и принялся думать о каких-то непонятных мне вещах. Жаль, что я не обладаю телепатическими способностями…. Дожевав последний кусочек хлеба, я бесцеремонно прервала его размышления.
- Ну и что дальше?
- А? в каком смысле? – встрепенулся Василей.
- Что дальше делать будем? Может, стоит сообщить в учебную часть?
- Оно тебе надо? Пока мы доберемся до академии, пока они там раскачаются и примутся за поиски…, а нас просто возьмут и направят к другому куратору. А вдруг, Дорин прохлаждается где-нибудь поблизости. Мало ли что. За то время, что он здесь живет – наверняка присмотрел себе какую-нибудь бабульку, и похаживает в гости с ночевой. Найдут его, и тогда мы с тобой на всю академию посмешищем станем.
Я призадумалась. А ведь он прав, с моей репутацией, мне осталось только сыграть полную дуру на практике. И тогда на все оставшиеся годы до выпуска останусь главной героиней местных анекдотов. Особенно поусердствует магистр Синерог. Уж он-то постарается, чтобы я вошла в анналы магической академии как самая…, ну не будем уточнять кто….
- А сделаем мы вот что, – продолжал умник. – Я отправлюсь в местный шинок, про который я тебе вчера рассказывал, а ты пройдись по деревне и ненароком поспрашивай у местных – не видел ли кто из них куратора. Только не называй его Дорином, и тем более Шибанутым…
- Шебанутым – машинально поправила я.
- Вот именно – согласился Василей – деревенские знают его как Старого, и как Ведуна. Только не вздумай прямо спрашивать: а куда, мол, подевался наш куратор? С тебя станется, морковка.
- Сам ты морковка – обиделась я – волосы – дело наживное. После практики перекрашу и все. И не такая уж я дура, чтобы на всю деревню трезвонить, что Дорин пропал….
- Не такая, – кротко подтвердил адепт – и потому, начнем поиски прямо сейчас. Считай, что я уже на пути в шинок.
С этими словами, Василей вскочил на ноги и направился к воротам. Мне захотелось запустить ему вслед чем-нибудь тяжелым. Вот ведь гад! А посидеть, обсудить, ободрить друг друга несбыточными надеждами, обещаниями там, вроде: когда все закончится, мы с тобой…, или: я тебя никогда не забуду…
С другой стороны, обсуждать больше нечего – надо действовать. И насчет романтических объяснений, тоже – полная ерунда. Размечталась…
ВАСИЛЕЙ.
На то, чтобы добраться до шинка, у Василея ушло больше часа. Адепт поминутно оборачивался: не ползет ли в нужную сторону какая-нибудь телега. К его огорчению дорога казалась абсолютно пустой. Причем во всех смыслах. Шинкарь, благодушно узнавший адепта, развел руками. Нет, Старый с последнего раза больше не появлялся. Нет, никаких планов он шинкарю не рассказывал. Ждал практикантов, было – упоминал. Захаживает сюда раз в месяц, ближе к полудню. Уходит, как только солнце начинает клониться к закату. Вот и все. Разочарованный Василей с любовью и тоской поглядел на пенящиеся пивом кружки, но, совладав с искушением, отправился в обратный путь.
И обратную дорогу пришлось пройти пешком. Недовольный адепт, расстроенный неудачным походом, злился и бурчал себе под нос не самые приличные вещи о кураторе. Придя в деревню, он немедленно направился в опостылевший сарай. Переступив порог, Василей застыл от возмущения. Вместо того, чтобы бегать по деревне в поисках Дорина, эта глупая девчонка сидела и листала какие-то бумаги. Причем так увлеченно, что заметила адепта, только когда он подошел вплотную.
- Ну и чем это ты тут занимаешься? – грозно вопросил он, сжимая кулаки.
- Я тут порылась у Дорина, и нашла его записи – не обращая внимания на праведный гнев, сказала Федра – тут много интересного. Садись скорее рядом.
Вспыхнувшее любопытство немедленно перевесило. Заглянуть в бумаги преподавателя – что может быть интересней для адепта? Василей опустился на колени, и взял в руки потрепанную тетрадь, на обложке которой затейливым почерком было выведено: «Отчеты». Рассеянно пролистал несколько страниц.
«Характеристика адепта пятого курса Инзека Башлевого и адепта третьего курса Велесира Наумного, проходивших практику с 12 осошника 1255 года по 19 грибоспаса того же года».
Василей, поморщившись, пропустил личностные характеристики и с любопытством заглянул в заключение. Заключение гласило: «Сии адепты, будучи предоставлены сами себе, оказались неспособными к совместным действиям. И даже после трех конфликтных ситуаций, разрешенных посредством физического насилия, продолжали ругаться между собой, и поиски нежити продолжали отдельно друг от друга. Вследствие чего, объект практики сумел вырезать трех собак и полтора десятка кур у местных жителей. Помимо того, адепты оказались склонны к злоупотреблению спиртными напитками, что невыгодно сказывается на репутации академии (поскольку это уже не первый случай, что вы, уважаемый господин директор, присылаете мне на практику полуспившихся и умственно неполноценных адептов). Вывод: не рекомендую использовать вышеупомянутых адептов для работы в паре. Адепта пятого курса не допускать к магии высшего уровня, а при выпуске присвоить ему третью категорию: без права подготовки учеников. Адепта третьего курса перевести на факультет травников, провести воспитательную работу и в случае отсутствия положительного эффекта отчислить по итогам четвертого года обучения».
- Вот уж зверь! – невольно поежившись, подумал Василей – беднягам сильно не повезло с куратором. Похоже, что нас с Федрой ждет та же участь.
Пометку Дорина о «полуспившихся и умственно неполноценных» Василей прекрасно запомнил, самоуверенно причисляя себя к первой категории. «Что же – думал он, ухмыляясь про себя – предупрежден, значит вооружен. Какие делаем выводы? Федре ничего не говорить. Это первое. Постараться наладить с девчонкой хорошие отношения. Это второе. А третье – надо начинать поиски не Дорина, а «объекта практики» - хемары».
- Скольким же он людям жизнь испортил – задумчиво сказала Федра, отбрасывая от себя стопку исписанных листов – что ни заключение, то – «исключить, ограничить в правах, перевести».
- Что-нибудь интересное попалось? – озабоченно спросил Василей – может у него планы какие-нибудь были или план проведения наших занятий?
- Да нет – Федра покачала головой – одни отчеты, лет так за десять. Очевидно, он делает себе копии с каждого документа, отправленного в учебную часть. Отчеты по практике, отчеты по потраченным подотчетным деньгам, отчеты о поголовье нежити в округе. Правда есть подробное описание хемары и чертеж какой-то.
Девушка протянула Василею измятый листок.
- Так – процедил сквозь зубы адепт, пытаясь выглядеть умным и опытным магом – похоже на какой-то план.
- Какой ты умный – съязвила Федра – а я думала, что это Дорин пытался тебя изобразить…
- Погоди, – хмуря брови, сказал Василей, – посмотри – вот деревня, судя по всему. Вокруг деревни – поля и лес. Вот эти кривые линии – местные дороги. А что вот эти пунктирные линии означают?
На дурно исполненном плане местности действительно были прочерчены несколько прерывистых линий, то сходящихся друг с другом, то совершенно не соприкасающихся. Пара линий довольно близко подходила к деревне, остальные вились вокруг да около, в конечном итоге всегда уходя по направлению к лесу.
- А что если это… - неуверенно начала Федра.
ФЕДРА.
Этот олух чуть с ума меня не свел. Едва мы сошлись во мнении, что загадочные пунктиры на листе – это маршруты, по которым ходит нежить, как Василей принялся меня убеждать заняться поисками хемары, вместо того чтобы искать куратора. Я наорала на него, излив весь скопившийся запас нехороших слов, проще говоря – матов. Напарник восхищенно присвистнул и пообещал записать парочку особо понравившихся выражений. А потом принялся уговаривать. И что самое странное – уговорил. Дурацкие, совершенно нелогичные доводы произвели на меня самое сильное впечатление.
- А чем мы её убивать будем? – проблеяла я жалобно, внутренне уже согласившись.
- У тебя как с заклинаниями?
- Четверка – насупилась я – твердая.
- Вот и замечательно – обрадовался Василей – БОШ создать и послать сумеешь?
- Сумею – согласилась я – чего-чего, а это сумею.
- Воздушный щит, помнится тоже на втором курсе проходят – уточнил напарник – и заклинание «сеть»…
- С «сетью» проблемы – огорчила я его – «сеть» у меня рвется от малейшего натяжения. Комары только попадаются.
- Ничего, все остальное я беру на себя – героически заявил адепт – у тебя будет отвлекающая роль. А уж я с нежитью разберусь.
- Ты? – ко мне вновь вернулась природная недоверчивость – что-то с трудом верится. Ты хоть раз на нежить ходил?
- У меня по теории пятерка – успокоил Василей – а значит и с практикой проблем не будет. Тут главное что? Нервы. А нервы у меня дай боже каждому.
С этими словами, адепт прошел к лежанке куратора и принялся рыться в сене.
- Ого! – Василей вытянул из-под тюфяка длинный приземистый ларь. Приподнял крышку и, вытянув оттуда короткий меч, вскочил на ноги и принялся рубить воздух. – Здорово!
Я уныло посмотрела на его манипуляции с оружием и ничего обнадеживающего не увидела. Обращению с оружием тоже начинали учить только на третьем курсе. И это рисовало мою будущую жизнь в черном цвете. Оружия я никогда не любила, и вряд ли полюблю. И удовольствие, с которым адепт размахивал этой железякой, мне было совершенно чуждо. Тем более, что в рекомендациях ясно было сказано: меч – не рекомендуется.
Василей энергично принялся шарить руками в ларе, и в скором времени выудил на свет ещё один меч, точно такой же, как и первый. Затем появилась плеть с толстой плетеной рукоятью, блокнот с заскорузлой от грязи обложкой и небольшая ловчая сеть с крупными ячейками. Адепт пренебрежительно отбросил в сторону блокнот, который я незамедлительно подобрала, и занялся осмотром оружия.
И напрасно! Блокнот оказался самой настоящей шпаргалкой. Он был весь испещрен краткими описаниями заклинаний. С трудом вчитываясь в мелкий кучерявый почерк Дорина, я обнаружила, по меньшей мере – семь известных мне заклинаний. Это меня слегка приободрило. По себе знаю – сколько ни зубри, а в нужный момент не вспомнишь, пока в бумажку не заглянешь. Все записи касались только поиска и уничтожения нежити. Но, как я интуитивно догадывалась, большая часть заклинаний никакого отношения к хемаре не имела.
- Федра – Василей прекратил махать мечом и выразительно уставился на меня – ты у местных про Дорина не спрашивала, я так понимаю?
Я отрицательно помотала головой, не испытывая никаких угрызений совести. Ну не пошла и что? Тоже мне начальник нашелся. Адепт, кажется, почувствовал мое настроение, потому что добавил почти просительно:
- Ты все же пробегись по деревне, поспрашивай.
- А ты чем будешь заниматься? – подозрительно спросила я. Подумаешь, сбегал пару верст до шинка. Небось ещё и поел там как следует…
- Ну, давай так – предложил Василей – половину деревни тебе, а половину мне. Нам главное что? Изобразить активную деятельность, при свидетелях. И в дневнике все это отразить. Чтобы потом, если начнут следствие устраивать, на нас всех собак не навешали.
С логикой, как мне показалось, у адепта все было в порядке.
- Ладно – сказала я, поднимаясь с колен, - уговорил. Через три часа встречаемся и делимся впечатлениями.
ВАСИЛЕЙ.
Спихнув на напарницу нудное и неблагодарное дело, Василей вовсе не собирался заниматься тем же. У него возникла совершенно другая идея, основанная на жутком видении, посетившем его у отрепьевской избушки. Оставшись один, адепт деловито осмотрел найденные мечи, затем отложил в сторону не понравившийся, а второй тщательно замотал в собственную куртку. Расхаживать по деревне с мечом на поясе адепту не позволяла некая внутренняя стыдливость, замешанная на ещё не окончательно загрубевшей совести. Вот если бы в академии… перед десятками изумленных и восторженно перешептывающихся адептов. Совсем другое дело. Нет, Василей вовсе не собирался обнаруживать в зарослях оголодавшую хемару (если только она не перекусила на скорую лапу куратором), но осмотреть кустарники, поискать возможные следы – это было вполне адепту по силам. Скажем больше, если бы Василей считал, что нежить все ещё бродит на отрепьевском задворье, он никогда бы туда не пошел. По крайней мере, в одиночку. Все это говорило о том, что адепта здравый смысл не покинул ещё окончательно. Несмотря на авантюрную идею – самому, без «взрослого» надзора прикончить нежить.
Василей не стал заходить к своему новоявленному собут… дружку Отрепьеву. Без особого любопытства заглянул в мутное оконце, за которым не было никаких признаков жизни, и двинулся в обход дома. Там он, стыдливо оглянувшись, неловко и торопливо размотал куртку и достал меч. С оружием в руке адепт почувствовал себя более уверенно. На чем основывалась данная уверенность – он толком объяснить бы не сумел, но Василей почувствовал себя настоящим охотником на нежить. И преисполнился гордости за самого себя. Как никак – первые самостоятельные шаги на нелегком трудовом пути мага-практика.
К густому травяному запаху сорной травы прибавлялся непередаваемый аромат чьих-то испражнений. И поскольку никакой живности в хозяйстве Луки не водилось, Василей сделал вывод, что хозяин не обременяет себя дальними походами по большой нужде. Ухмыльнувшись себе под нос, адепт смело углубился в заросли. Сделав несколько шагов, адепт пригнулся и принялся выискивать следы, совершенно скрывшись в густых зарослях. Следы почему-то не попадались, а попались следующие вещи: скукожившаяся подметка от старого сапога, сломанный черенок лопаты, целая россыпь осколков глиняной посуды, испачканное чем-то совершенно непотребным мужское исподнее серого цвета и ещё множество вышедших из употребления предметов. Адепт брезгливо фыркнул и, пробормотав что-то невнятное себе под нос, продолжал поиски.
Едва не наступив на жутко смердящую дохлую крысу, Василей зажал пальцами нос и поспешно устремился вперед. Желание что-либо искать в этой помойке начало потихоньку улетучиваться. Но адепт был упрям и просто так сдаваться не собирался. Тщательно осмотрев все задворье, он перешагнул через полусгнившее подобие забора и оказался на небольшой пустоши. Трава в этом месте почему-то не пожелала идти в рост, взамен расползшись сплошным ковром и тем самым – лишив свободного жизненного пространства своих конкурентов. Адепт рассеянно оглядел полянку. Червень ползучий или по-простому – кудря – вспомнил он редкопосещаемые занятия по травоведению. Ни в зелья, ни в снадобья не годится. Коровы едят с удовольствием, благо вырывается кудря запросто с корешками. Но вот искать следы на такой полянке – бессмысленно. Упрямая травка – никого не выдаст.
Однако именно здесь Василей и обнаружил первые следы. На зеленом травяном ковре виднелись беспорядочно оставленные грязные следы чьих-то лап. Чуть дальше, на границе с высокой травой, адепт обнаружил более четкие четырехпалые отпечатки. Василей увлеченно засопел носом и сунув меч под мышку принялся раздвигать заросли. Вскоре ему удалось более или менее ясно определить направление следов, несмотря на то, что зверь кружил и топтался на одном и том же месте по нескольку раз. Адепт помедлил, соображая: не стоит ли ему позвать с собой Федру? Но, подумав о том, что безмозглая второкурсница, скорее всего ничего не умеет, и будет только мешать, Василей решился искать хемару в одиночку.
ФЕДРА.
Я честно прошлась по деревне, стучась во все калитки подряд. Но ничего путного из этого не вышло. Под зубоскальство местных великовозрастных оболтусов, от нечего делать торчащих у плетней и заборов, я мрачно заходила во дворы, пугая собак и малых ребятишек. Впрочем, при виде малого файра, последние разрывались между страхом, любопытством и восторгом. Собаки, к счастью, подобного восторга не разделяли. Чувствуя себя бродячей фокусницей, я опросила с десяток недоверчиво-настороженных хозяев, но о том, куда мог подеваться Дорин, никто и понятия не имел. На вопрос о хемаре мужики и бабы дружно плевались, довольно некультурно выражались вслух, и (я просто уверена!) рисовали втихаря за спиной оберегающие знаки. А то и дули крутили. Между прочим – древнейший оберегающий знак.
Крайне недовольная, я решила вернуться к сараю. Василей наверняка успел вернуться и преспокойно дрыхнет в ожидании меня. Сопровождаемая любопытствующими взглядами всей деревни, я побрела домой, хотя… с каких это пор этот гадский сарай стал для меня домом? Неужели стала привыкать? Подобная мысль меня немедленно возмутила, прямо-таки взбесила. А поскольку подобному негативу требовался выход (не в себе же держать?), я решила оторваться по полной программе на напарнике. В конце концов, если бы не его дурацкая идея начать самостоятельные поиски куратора и нежити, мы лежали бы сейчас в сараюшке и поплевывали в потолок, ожидая приезда директора или, по крайней мере, кого-то, кто сможет решить наши сегодняшние проблемы.
Но в мои тихо рычащие планы зачем-то влезла бабка Улея. Проходя мимо её избушки я услышала тихое:
- Деточка…
Я недоверчиво обернулась, не веря, что это зовут меня. Вот уж кем-кем, а деточкой за всю свою короткую, но очень многотрудную жизнь, я ещё ни разу не была. И не собираюсь.
Из калитки высовывался уже знакомый мне нос. Ну и все остальное – тоже.
- Здравствуйте, баба Улея – вежливо ответила я.
Бабка снова сделала загадочное лицо и поманила пальцем.
- Зайди!
Нехотя я сделала шаг к калитке. С меня вполне хватило и прошлого раза. Уши завяли на втором часу деревенских сплетен. И ничего, что могло бы меня заинтересовать. Однако, прямо нахамить бабке я не смогла, несмотря на достойное воспитание и содержательный жизненный опыт. Придется потерпеть. Только недолго.
Уже уверенно я прошла во двор, и уселась на лавочку, не ожидая приглашения. Но Улея похоже и не собиралась ни приглашать, ни угощать. К моему удивлению, бабка сразу перешла к делу.
- Я знаю, где эта нежить прячется! – торжествующим шепотом выпалила она мне в лицо. Я сделала большие глаза и приложила ладошку к щеке.
- Да вы что?!
- Знаю – горделиво, с чувством собственного достоинства сказала бабка – я ведь не то, што как некоторые думают. И глаза што надо видят, и уши слышат, и ноги бегают, и умишко ещё не весь изжила.
- Ну и где же? – скучающе осведомилась я.
Улея снова поманила пальцем и наклонилась. Я подставила ухо.
- А Лукашка Отрепьев и есть эта самая нежить.
- Как это? – не поняла я – он же человек.
- Оборотень – снисходительно разъяснила бабка – днем в человечьем обличье ходит, а по ночам в нежить перекидывается. Он и Ведуна сожрал небось. Он – больше некому.
- А откуда вы…э-э-э… знаете? – удивилась я. Вроде старалась, никому ничего не рассказывала.
- Тю, девонька – Улея отмахнулась ладошкой и хихикнула – деревня-то невелика. На одном конце чихни – на другом конце скажут: «расчихалась, старая хвороба». Про то, что ты Старого Дорина ищешь – я ещё со вчерашнего дня знаю.
Я присвистнула. Так мой сегодняшний поход был пустой тратой времени! Конечно – все всё знают, и никто ничего глупой девчонке не скажет, чтобы потом с академией объясняться не пришлось. Ну и дура я – не сообразила сразу. А точнее… знаю я – кто дурак. Вот приду в сарай… ох, и получит он от меня по полной учебной программе!
- А почему именно Отрепьев? – сама не знаю зачем, спросила я, собираясь уже уходить.
- А видела я. – уверенно ответила Улея. – Вечерком как-то, прогуливалась мимо избы его. Иду, гляжу по сторонам. А у него дверь нараспашку. Зашла, попенять хотела – мол, кто ж по вечерней поре холод в дом пускает? А в доме-то – никого. Я на задворки – слышу, в кустах шевеление какое-то. А травищу Лукашка вырастил – лес настоящий, а не лебеда. Непутевый из него хозяин. Пьянчужка последний. Хозяйство пропил – одна изба осталась. Другой давно бы повыкосил, да поросятам скормил. Ну так… про что мы говорили?
- В кустах – шевеленье – конспективно напомнила я.
- Ага, шевеленье – закивала бабка – гляжу – Лука на четвереньках стоит и вроде как с кем-то разговаривает. Ну, я тихохонько так поближе подошла, а все не пойму. Глаза в сумерках плохо видят. Только слышу, Отрепьев ругается вроде. А с кем – не вижу. Ну, я ещё ближе. И тут из тьмы как глазищи бельмоглазые сверкнут. Так у меня дыханье-то и подперло. Сама не помню, как у родной калитки оказалась…
Мысль, только что родившаяся в моей голове, совершенно мне не понравилась. Но, в конце концов, не конфликтовать же с собственной головой? Голова – моя, значит и мысли тоже. Я постаралась придать голосу как меньше заинтересованности. Не хватало ещё, чтобы бабка растрепала по всей деревне, куда я по дурости да младости своей собралась.
- А где этот мужик, Отрепьев живет?
ВАСИЛЕЙ.
После пятнадцатого круга блужданий в траве адепт изрядно подустал. Проклятая хемара умудрилась так запутать следы, что у Василея возникли серьезные подозрения в умственных способностях нежити. Хотя, с другой стороны: откуда у нежити разум? Никто ещё не смог дать точного определения тем силам, которые побуждают нежить появляться на этом свете, давая работу как минимум сотне предрасположенных к магии людей. Василей вытоптал в траве небольшую полянку и с облегчением уселся прямо на землю. Отрепьевская изба скрылась за зарослями. Адепт сплюнул. От Людоли он отошел всего-то шагов на пятьдесят, а устал так, словно версту отмахал.
- Где же ты бродишь? – прошептал он про себя – надо бы перечитать методичку…
Методичка к сожалению осталась в сарае. А возвращаться за ней у адепта не было сил. Василей взглянул на солнце. До обеда ещё было далеко.
«Федра, наверное, уже всю деревню оббегала» - мелькнула совестливая мысль и тут же сменилась злорадной. – «Ну и пусть побегает, крыска. Ей полезно – меньше будет нос задирать». Однако тотчас же адепт подумал о том, что зловредная напарница, вернувшись в сарай и не застав там Василея, обязательно начнет разыскивать его, хотя бы для того, чтобы высказать ему все, что она о нем думает.
«Если конечно не хлопнется в обморок, решив, что осталась одна» – мысленно хихикнул Василей. Он был вовсе не плох, этот адепт почти четвертого курса. Просто жизненные обстоятельства сложились так, что ему чаще приходилось злословить и издеваться, чем сочувствовать и помогать. Врожденное добродушие почти полностью скрылось под толстым налетом трех лет обучения в магической академии. Поэтому, Василей решил часок отдохнуть в душистой мягкой траве, прежде чем пойти искать Федру и во всем ей покаяться. Мысль о возможно блуждающей неподалеку хемаре вылетела из его головы окончательно..
Адепт достал из-за пазухи припасенный ещё утром кусок хлеба и принялся жевать, сожалея, что не догадался захватить кувшин с водой. Высоко поднявшееся солнце медленно нагревало его обросшую макушку, заставляя блаженно щурить глаза. Съев хлеб, Василей растянулся на траве и, закинув руки за голову, задремал. Замечательное это состояние – лежать в полудреме на свежей ароматной траве, под теплыми солнечными лучами, и ни о чем не думать. Кажется, что время совершенно не движется, и мысли тоже. Изредка потрескивают полевые кобылки, жужжат увесистые зеленые мухи, облетая недавно распустившиеся белые цветки кашки…. Благодать.
Она закончилась, когда разнежившийся слух адепта, словно сквозь вату, уловил медленные крадущиеся шаги. Какое-то время Василей их совершенно не воспринимал. Потом резко распахнул глаза. Дошло наконец, что никто из деревенских так вот подкрадываться не станет. По-прежнему лежа на спине, судорожно ухватился за край куртки и стал разматывать меч. С облегчением ухватился за показавшуюся рукоять и только тогда перекатился на живот и приподнялся на коленях. Где-то неподалеку колыхались верхушки лебеды, причем проклятая хемара кралась со стороны деревни. «Умная тварь – подумал Василей – обошла и отрезала пути к отходу». Бежать в сторону ближайшего леса, а до этого мчаться по открытому лугу, оглашая окрестности воплями –адепту совсем не улыбалось. Да ещё с голодной нежитью на хвосте… хотя, какой ещё хвост…?!
Василей осторожно попятился назад, и немного подумав – вправо. Охотиться на зверя он не умел, на нежить – тем более. Спасать собственную жизнь адепту ещё ни разу не приходилось. Просто он сообразил, что отступать по прямой нерационально. Эдак можно ползти до бесконечности. В конце концов, хемаре надоест красться и тварь, прибавив шагу, окажется с адептом нос к носу. Отступив же в сторону, Василей имел некоторый шанс пропустить нежить вперед и напасть на неё сбоку. Рассуждения может и не самые здравые, но других адепт не имел. Поэтому, он отполз в траву, не упуская из виду колыхания, производимые зверем, и затаился как мышка, тиская потной ладонью рукоять меча. Между тем мягкие крадущиеся шажки становились все ближе, заставляя адепта нервничать и усиленно потеть. Промелькнула ли в тот момент перед Василеем вся его сознательная жизнь – никто не знает. Известно лишь, что единственным пострадавшим оказался деревенский самогон, который с этих пор адепт просто на дух не переносил и бежал от него как амбарная шуша от ведьмы.
Внезапно шаги замерли, где-то совсем неподалеку – шагах в пяти от того места, где только что безмятежно бездельничал адепт. Затем послышалось невнятное бормотание, словно хемара чем-то была недовольна. Легкое посапывание временами переходило в фырканье, зашуршала трава, словно нежить принялась раздвигать вокруг себя траву. Наконец Василей не выдержал и, подняв над головой меч, с диким криком ринулся к хемаре. В два прыжка он преодолел разделявшее их расстояние и невидящими от страха глазами зашарил вокруг себя в поисках нежити. Ответом ему стал продолжительный истошный визг.
ФЕДРА.
Идиот! Придурок! Сын трезвого тролля! Баран безрогий! Чугунок дырявый! Дурень-переросток! Отродье ежа и кукушки! Хряк недоделанный! Вот уж придури скопилось нерастраченной у человека! И впрямь вся сила в рост ушла. Ну кому ещё придет в голову: затаиться с мечом в зарослях и с воплями выпрыгнуть оттуда на мирно крадущуюся в траве девушку? Только такому ослу как Василей. Я полчаса не могла оправиться от испуга. Потом, под беспрерывные извинения адепта, молча хлестнула его изо всех сил по лицу. Но разве такой толстой морде можно нанести ущерб тонкой девичьей рукой? Схватился за щеку и уставился на меня, глядя изумленно. За что мол? Просто так, конечно. И вины своей особо не чувствует. Да ему повезло, что я вместо того, чтобы визжать, БОШем не накатила с размаху. Или чем ещё похуже, хотя что может быть хуже чем боевой огненный шар, примененный практически в упор. Осталось бы посреди выжженной травы два трупика. Один из них – мой…
Адепт, после заслуженного наказания, в виде пощечины и моей получасовой ругани, благоразумно отполз на десяток шагов и затаился как сурок. Я понемногу пришла в себя и начала размышлять о том, что собственно Василей тут делал? Неужели, как и я – собрался в одиночку искать хемару? Что за глупость! Хемара – тварь очень хитрая и оттого опасная вдвойне. Похожа на большую лесную кошку, которой при жизни, скорее всего и являлась. А значит прыгучая, терпеливая и вооруженная острейшими когтями и клыками. Вот уж дуралей, решил героем стать? Хм, посмертным. Потому что без опытного наставника ничего хорошего адепту не светило. Вообще – что за изуверская практика? Если на опасную нежить выпускают третьекурсников, то что нас ждет на четвертом курсе? Высшие вампиры, низшие оборотни и малые драконы? Посмертная практика в мои планы никаким образом не входит. И не выходит тоже.
Увлекшись пространными рассуждениями о собственной скорбной доле, я не заметила, как придурошный адепт снова подкрался ко мне. На этот раз сбоку.
- Федра… – позвал он. Я немедленно сотворила малый файр и замахнулась.
- Федра! – взвизгнул он, и мгновенно спрятался в траве.
Я задумчиво поглядела на потрескивающий огонек и с сожалением его ликвидировала.
- Ладно уж, вылезай. Но ещё раз попробуешь подкрасться незаметно…
- Да я не подкрадывался! – хм, на свои три полных курса Василей совершенно не походил. Ни дать ни взять – первокурсник, подлизывающийся к преподавателю. Может, пока есть возможность, взять его в ежовые рукавицы, воспитать в нем настоящего парня и подходящего поклонника?
- Я спросить хотел – продолжил адепт – а тебя зачем сюда понесло? Ты что – решила в одиночку на хемару пойти? Глупо!
Вот ещё будет меня уму-разуму учить… повторяя мои собственные мысли. Нет, пожалуй, из него ничего путного не получится. Я мысленно вздохнула, глубоко разочаровавшись.
- Скажешь тоже. Тебя, дурня, искала. Чтобы не натворил чего, а то стоит отвернуться…
- А что я такого сделал? – возмутился он – ничего, о чем стоило бы докладывать директору!
Я зарычала почти по-звериному и схватила парня за грудки.
- Ни слова о Сивуше! Ещё хоть раз заикнешься…
Опешивший адепт действительно икнул. Я торжествующе рассмеялась.
- Вот так-то лучше. Продолжай в том же духе…
- Ну ты и… ик – ответил Василей, но возражать мне перестал. Может он и не безнадёжен?
Между тем, здравая часть меня продолжала делиться умными мыслями. Искать хемару в полдень, при ярком свете да в чистом поле? Наивно. До такого только и могут додуматься неопытные юнцы вроде Василея. Ведь ясно же, что охоту надо начинать ближе к вечеру, в ранних сумерках, когда солнце зависает над горизонтом и первые тени начинают скользить по кустарникам и деревьям. К этому времени надо соорудить хотя бы пять-шесть заклинаний, прокачать в меру возможностей и способностей Силу, и вооружиться. Меч в руках испуганного адепта меня нисколько не ободрил. Не помню где, но читала, что женщины обладают более устойчивой психикой по сравнению с мужчинами. И Василей – яркое тому подтверждение. Этого дурня если и использовать, то только как приманку. Стоп! Ммм… сейчас вспомню…. Но если хемара предпочитает нападать на женщин и детей, то приманкой придется быть мне?! А в случае благополучного исхода вся слава охотника на нежить достанется глупому адепту. Ну и где же тут справедливость?
ВАСИЛЕЙ.
Пощечину Василей неожиданно для самого себя воспринял спокойно и даже внутренне признал её справедливость. И хотя щека все ещё пощипывала, гораздо сильнее жгло уязвленное самолюбие. Показал себя трусом и полным ничтожеством перед девчонкой. Да она теперь его ни в грош ставить не будет и хорошо ещё, если молча презирать! Надо же – перепутать Федру с хемарой…. Ни один опытный практик такого бы не допустил. К счастью, Василей совершенно не умел краснеть, иначе адептка сразу догадалась бы о его переживаниях. А этого ни в коем случае допустить нельзя. Теперь придется восстанавливать авторитет самыми решительными действиями. Какими именно – адепт не знал, всецело полагаясь на счастливый случай и собственную сообразительность.
Федра полностью ушла в свои девичьи мысли и не обращала на него никакого внимания. Василей поднялся на ноги и отряхнулся. Отыскал в траве брошенный меч, бережно завернул его в куртку. Потоптался на месте, глядя исподлобья на девушку. Затем что-то вспомнил и просветлел.
- А как у тебя успехи? Что деревенские говорят?
Ответом ему стал сначала изумленный, затем наполнившийся гневом взгляд.
- У тебя ещё совести хватает об этом спрашивать?! У тебя ещё совести хватает вообще со мной разговаривать?! Отослал меня заниматься всякой ерундой, а сам побежал на нежить охотиться! Герой, чтоб тебя нежить съела! Думаешь, раз я младше – так на мне ездить можно?! На вот тебе!
Напарница продемонстрировала Василею фигуру сложенную из трех пальцев. Затем поднялась с колен и, отряхиваясь, продолжила:
- Обрадовался, балбес-переросток – нашел себе девочку на побегушках! Сходи сюда, сбегай туда – не слишком ли жирно будет?! Тоже мне – охотничек на нежить… у самого ещё молоко на губах не обсохло, и сопли до земли, а туда же – раскомандовался! Думаешь, раз младше – так дура совсем? Ничего подобного! У меня ума на десятерых таких…
Василей внезапно понял, что речь напарницы будет чрезвычайно продолжительной, но по смыслу довольно однообразной. Собрал в кулак все свое мужество, повернулся и пошел прочь. Адептка на мгновенье замолчала, потом с криком: «Стой, ты куда?! Я тебя ещё не отпускала!» бросилась за ним. Поравнявшись с мрачно бредущим Василем, Федра неожиданно спокойно и деловито сказала:
- Значит так: ты свою попытку стать главным использовал. Теперь моя очередь, и делать будем все, как я скажу. И не хмыкай, и плечами не пожимай. Уж положись на мою женскую осмотрительность и интуицию…
Адепт скептически глянул на напарницу. Женскую? Да тебе ещё в куклы играть – ни груди, ни попы…. Единственно, что рост хороший, да тело крепкое – ничего не висит. Ну так в общежитии особо и не разжиреешь. Василей ещё раз взглянул на Федру. Если не брать в расчет особенный цвет волос… в принципе, девчонка вовсе не урод. Глазки симпатичные; носик чуть толстоват, но в меру; губы розовые, и явно не целованные….Тьфу! Адепт внезапно вспомнил, о ком это он размышляет, и невольно содрогнулся. Придет же такое в голову! Прямо как в старом анекдоте: «Адепт, вы – женщина?» Наверное, последние обстоятельства так подействовали, что нежить спутал с Федрой, а Федру с женщиной…
- Сейчас идем домой… - продолжала напарница – и вспоминаем все известные нам заклинания для обнаружения и уничтожения нежити, прокачиваем магию в меру сил, а потом спим до вечера.
Прокачка магии – занятие нудное и утомительное. Василей поморщился. Несколько часов сидеть на пятой точке, издавая дурацкие звуки – и называлось – «прокачать магию». А потом ещё около часа размахивать руками в разные стороны. Правда адепт не отрицал – уровень энергии повышался, и внутренний резерв магической силы увеличивался раза в полтора.
- А вечером берем карту и идем искать хемару – заключила Федра – все понятно?
Адепт мотнул головой. Ладно, хочешь взять ответственность на себя – топор тебе в руки. А Василей приглядит, чтобы ничего плохого не случилось. Расклад в его пользу.
ФЕДРА.
Какие же эти парни балбесы! Пока даешь им волю – куражатся, нос задирают, самолюбие свое тешат. А стоит только взять все в свои руки – и вот, погляди: плетется следом, как теленок на веревочке, только головой мотает. На все согласен, лишь бы ни за что не отвечать. Но дело сводится к тому, что все придется брать в свои слабые женские руки. И толку, как я предвижу, гораздо больше будет.
Стоило нам прийти в сараюшку, как Василей завалился на лежанку и принялся дрыхнуть. Я снисходительно пожала плечами и без лишних комментариев принялась перебирать наш арсенал. За неимением другого оружия мечи придется взять, так же как и старую охотничью сетку. Блокнот Дорина я предусмотрительно сразу убрала к себе в сумку, после чего начала тщательно изучать самодельную карту. Я выругалась – помощь напарника пришлась бы кстати. Он местность знает лучше меня.
- Василей! – позвала я. Спина адепта изобразила глубокий сон. Я не стала его тормошить, у меня тоже есть самолюбие. С грехом пополам выучила места предполагаемых лёжек, примерно сообразила, как далеко от Людоли они находятся. Взяла на заметку несколько ориентиров. Например, кружок с длинной полосой поперек – это ведь колодец, правда? А небольшое пространство, испещренное короткими вертикальными палочками – поляна в лесу? Хм, а что же тогда такое – квадратик и что-то вроде перевернутой галочки над ним? Проснется Василей – спрошу. Я аккуратно сложила листок вчетверо, и спрятала в сумку. Потом сбегала к соседям за едой. Вернулась, отягощенная помимо хлеба и десяти картошин, старыми вилами с обломанным череном и ржавым тупым топором. Последние были выданы мне взаймы, под клятвенное обещание вернуть все в идеальном состоянии. Это как, интересно – вилы с новым череном, топор почищенный и наточенный? Хренушки вам!
Дело оставалось за малым, которое на самом деле являлось основным в работе мага-практика – магическая подготовка. Я бесцеремонно пнула адепта носком.
- Вставай, лежебока, времени всего ничего осталось! Надо готовиться!
Василей лениво перевернулся на другой бок.
- Федра, ты шутишь? Ещё полдня впереди!
- А сколько тебе времени надо, чтобы прокачаться как следует? – насмешливо спросила я – или ты у нас маг высшего посвящения, драконов плевками сшибаешь на лету?
Напарник что-то проворчал себе под нос, явно в мой адрес, но все-таки поднялся с лежанки. Потом внезапно оживился.
- А поесть?! В рекомендациях сказано, что на пустой желудок…
- Так же, как и на полный – перебила я его, потом застонала с почти искренней ненавистью – иди ешь!
Василей добрался до мешочка с картошкой и обиженно заявил:
- Федра, но она же сырая!
- Да ты умнеешь, просто на глазах, – съязвила я, – так глядишь и догадаешься, что костер надо развести!
Адепт обиженно надулся и потянулся к ведру с водой.
- Хорошо, хоть вода есть…
- Кружку возьми! – прикрикнула я, видя что он собирается пить прямо оттуда.
Василей послушно начал искать кружку. Не нашел. Я выдернула из кучи тряпья грязную глиняную кружку и бросила ему. Интересно, сполоснет или нет? Неа, даже и не подумал. Прямо так, зачерпнул воды и принялся хлебать.
- Разведешь костер, картошку запечешь, потом меня позовешь – распорядилась я.
- А ты чем заниматься будешь? – недоуменно вопросил адепт.
- А я займусь тем, что тебе, как высшему магу, делать не обязательно – подготовкой. Кто-то же должен к вечеру быть в полной боевой готовности! Так пусть уж это буду я.
- Ну-ну – едко хмыкнул напарник – давай, готовься. Так, глядишь, и сама в великие маги попадешь.
Василей ухватил мешок за горловину и вышел во двор. Послышался звук сбрасываемых поленьев, треск сухих веток и невнятное бормотанье. Затем жуткий удар… я осторожно высунулась из ворот. К моему удивлению, во дворе горел вполне приличный костерок. Правда, сложен он был, как попало, зато наваленные поверх валежника дрова практически полностью прогорели. Похоже у адепта талант к огненной магии.
- Чего тебе? – огрызнулся упомянутый – и тут будешь контролировать?
Я сделала равнодушное лицо.
- Да нет, просто воздуха свежего глотнуть решила. Кстати, долго ты ещё возиться будешь? Есть хочется.
- Иди-иди, когда будет готово – позову. Не отвлекайся от важных дел – злопамятно ответил Василей – на пустой желудок оно легче получается.
Пошлет же… Делвиш напарника…
ВАСИЛЕЙ.
Что ни говори, а запеченную в костре картошку можно есть только на сытый желудок. Тогда это лакомство, тогда это вкусно. А когда просто хочется есть, и ты, торопясь и обжигаясь, отколупываешь подгоревшую кожуру с приварившимися кусочками угля, пытаясь добраться до съедобной мякоти, в конце концов начинаешь глотать её родимую вместе с кожурой… ну никакого удовольствия. Потом долго очищаешь перепачканные пальцы и понимаешь, что желудок нисколько не удовлетворен, и даже хлеб не слишком помог… Василей вздохнул и пошел к рукомойнику. Сейчас бы горячего супчика, или той же картошки, только поджаренной на свином жиру да в сковородке. Так можно и язву заработать – на сухом-то пайке. Это Федре хорошо, у неё желудок девчоночий – съела три картошины с хлебом, и сыта. Вымыла руки и сидит в позе принимающего – прокачивается. Он же сидел до тех пор, пока не выковырял из пепла все, что только можно прожевать и проглотить. Что обидно – в этой деревушке даже харчевни завалящей нет. Деньги, почти не потраченные, лежат в кошеле без всякого применения. В общем, не практика получилась, а каторга какая-то.
Адепт тщательно вытер руки рушником, и решил все же последовать примеру напарницы. Как не выпендривайся, а хемара – это тебе не Дилвиш, который покричит, да забудет. Василей зашел в сарай, и уселся подальше от Федры. Полтора часа сидения на пятках – это вам не сахар. Руки опущены на колени, ладонями вверх. Полчаса молчания, после чего кажется, что ты совершенно разучился издавать хоть какие-то звуки. А потом начинаешь выпевать непонятные слова, которые конечно есть символы. Глупость, что ни говори и со стороны выглядит полным идиотством, но энергия прет как опара из-под крышки. Начинает колбасить, дергать, торкать, раскачивать. Ощущения те ещё… Кровь приливает к лицу, уши пухнут. В такие минуты Василей с трудом удерживался от желания замычать. Просто, по-скотски. Вместо этого предлагалось выпевать гласные в определенном порядке, и рисовать руками круги, треугольники и квадраты. Адепт взглянул на раскачивающуюся взад и вперед Федру. Обучать прокачке начинали с первого же курса, но с каждым годом упражнения становились все сложнее. Тот же «отуз» - ключ открывающий ауру, давали только на третьем курсе. Снисходительно усмехнувшись, Василей принялся вырисовывать в воздухе замысловатые изгибы ключа. «Отуз» давал возможность впитать максимальное количество энергии из окружающего пространства. В этом было преимущество – отпадает необходимость искать источники магии для подзарядки. Но в момент полного раскрытия маг становится полностью уязвимым для воздействия извне. В этом пожалуй что главный недостаток метода. Поэтому, прокачку магии рекомендовалось проводить в укромном месте, или, по крайней мере, под вооруженной охраной.
Кончики пальцев занемели – первый признак магического конденсата. Василей сосредоточился и принялся впитывать в себя тепло. Ощущение наполненности, ощущение силы – многие адепты просто впадали в эйфорию и душевную зависимость, заполняя медитацией все свободное время, в ущерб занятиям. Но Василей презирал таких, за внутреннюю слабость и неуверенность, которые и были истинной причиной столь частых медитаций. Кроме того, адепт заметил, что чересчур частые прокачки дурно влияют на голову. Если тебе навстречу, пошатываясь, идет парень или девчонка, с мутными глазами и расфокусированным взглядом – ясно как дважды два, что человек всю ночь валял дурака, то есть повышал свой магический потенциал. Особого вреда от этого не было, но преподаватели постарше, когда заходил вопрос о частоте подобных занятий, только морщились. Те, кто был помоложе – только ухмылялись, но внятных ответов не давали.
Просидев какое-то время в неизменном положении, Василей попробовал приподняться. Не получилось. «Зад отяжелел – пора закрываться», – подумал он и вырисовал перед собой ещё один ключ – «восаз», ключ закрывающий. Пришло время для физических упражнений. Парень мельком глянул на напарницу и застыл в удивлении. Федра танцевала.
ФЕДРА.
- Что это за танец?
Каким образом этому олуху хватило деликатности спросить меня об этом гораздо позже? Я даже удивилась, но в ответ лишь неприязненно зыркнула на напарника, отбив у него охоту к дальнейшим расспросам. Это правда – прокачка творит со мной чудеса. Со мной, которая вместо академического гимна исполняет блестящую импровизацию на тему «запели первые петухи», которая на танцах умудряется оттоптать ноги не только своему партнеру, но и всем окружающим, потому что не чувствует ритма… Короче, волны магии сплетаются вокруг меня цветными струями и заставляют двигаться, плыть по собственному течению, танцевать. Как – не знаю. Я просто не в состоянии себя контролировать. Это настолько сильнее меня, что я не раз оказывалась в дурацком положении, выплясывая перед глазеющими однокурсниками. Теперь вот тоже не сдержалась. Неловко, даже перед этим недотепой…
- Это было красиво – немного погодя выдал адепт. Я вытаращила глаза, а он, приободрившись, продолжал:
- Нет, я правду говорю – здорово было. Я аж обалдел – никогда такого не видел. Не знал, что ты так здорово танцуешь…
- Скажешь тоже – внутренне польщенная, ответила я – это так – одна из методик. Усиливает потенциал и ускоряет его наполнение.
- Э-э-э… научишь?
Я его чуть не убила. Мысленно – так запинала без всякой жалости, и сеном сверху забросала, за дурацкую-то просьбу. Как я могу кого-то этому научить, если понятия не имею, как и почему это происходит со мной? Кроме того, Василей поймал меня в ловушку. Соврала, так и отвечай теперь. Я немного покашляла, соображая, что ему ответить.
- М-м-м…, нет, это индивидуальное. Оно или есть, или его нет. Тебя же не тянет танцевать?
- Не-а…
- Ну, так значит, не дано – с облегчением выдохнула я – с этим ничего не поделаешь.
Интерес Василея немного приутих, но парень призадумался.
- Я бы все же попробовал. Это было необычно… и здорово…
- Ты бы лучше заклинаниями занялся – покровительственно отозвалась я – у меня такое чувство, что чем больше мы их приготовим сейчас, тем легче нам придется потом.
- А как у тебя с этим делом – ответил Василей вопросом на вопрос.
- Ну… помимо пяти базовых заклинаний… своих… три.
- Три?! – поразился адепт – и с этим ты хотела пойти на хемару?! Что хоть за заклинания-то?
Меня задел его тон. Тоже мне – профессор. Три – это больше моих скудных сил. Я просто превзошла саму себя, когда мне удалось их сплести так, чтобы они работали. Первое (я назвала его «дрист») вызывало у любого живого существа глобальное расстройство желудка, в просторечии – понос. Правда, я не пробовала его на нежити… Второе вызывало внезапную кратковременную слепоту (на преподавателей почему-то не действовало!) и носило скромное название «бум-с». Третье заклинание – вершина моих талантов и способностей, обрушивало на объект воздействия поток холодной воды, причем без всяких там злосчастных ведер, кувшинчиков и кружек. Причем воды было чересчур много, вследствие чего я и не использовала его в случае с Доркой и Делвишем. Единственной его жертвой оказалось флегматичное пугало из академического сада. Смирное и доверчивое, оно целыми днями сновало по огороду, спугивая нахальных птиц, и нисколько не опасаясь разных там адепток, которые после тестирования только что созданного заклинания в специально отведенном месте – мчатся испытывать его на левитирующих огородных чучелах.
После того как я вкратце объяснила суть моих замечательных заклинаний, напарник стал смотреть на меня как на ду… как на блондинку, решившую самостоятельно прокатиться на лошади. Я окрысилась незамедлительно и предложила ему похвалиться собственными трудами. К полному моему разочарованию, Василей располагал девятью достаточно серьезными «плетенками». Причем, более подходящими для мага-практика, чем мои каверзы. Чего стоил один только трехслойный воздушный щит…, а «искорка» - крошечная молния пробивающая (по словам адепта) толстую березовую доску…, а «драконий плевок» посылающий на двадцать шагов приличный сгусток огня…. Одним словом, Василей заткнул меня за пояс по всем пунктам. Не хватало, чтобы он ещё перестал воспринимать меня всерьез, и ещё хуже – чтобы не начал сочувствовать…
И без того – вообразил себя Делвишем или Сивушем, начал читать мне лекцию по составлению заклинаний. Как я ни злилась…, пришлось слушать.
- В основе любого заклинания лежат твои собственные способности. Они составляют основные нити, самые толстые, в которые ты и вплетаешь более тонкие цветные ниточки.
- Что ещё за ниточки? – недовольно спросила я. Первичные принципы создания заклинаний я знала, но преподаватель ни разу ни о каких нитках не обмолвился.
- Ну, это так – для сравнения, - пояснил адепт, - толстые нити – это твоя магическая сила. Тонкие – это то, чему нас обучают: магия разных стихий и сущностей, плюс наработки более старших магов.
- Наподобие формулы Лены? – догадалась я.
Василей важно кивнул.
- Формулы Лены, Кивица, Огнева и прочие – это наполовину готовые заклинания, точнее части заклинаний, обладающие определенными характеристиками, и меняющие их в зависимости от вариантов совмещения. И не ухмыляйся, меня за доклад на тему: «Составляющие заклятий» сам Делвиш похвалил.
- Ну и что мне с этого? – я пожала плечами – все равно ничего полезного ты сейчас не сказал. Мы не в академии, и за оставшееся время ничего сложного сплести не сумеем. И тратить на это силы – глупо.
- Зато поможет в будущем – рассудительно ответил напарник, становясь напротив меня, и убирая руки за спину – вот ты говорила, что сеть у тебя не получается…
- Я такого не говорила! Я сказала, что она слабенькой получается!
- А почему? – равнодушно спросил Василей – потому что ты сеть плела из однородных по свойствам элементов. Так ведь?
Меня это задело.
- С чего ты взял? Вовсе и не так…, а откуда ты знаешь?
- Из личного опыта, – напарничек мой что-то совсем во взрослого заигрался. Даже голос стал твердым и уверенным. Почти произвело впечатление.
- Ну и что?
- А то, что надо добавлять скрепляющие заклинания, и каждый третий элемент должен быть активным. Обжигать, замораживать, отравлять, одурманивать и так далее…
- Ерунда!
- А ты попробуй.
- Я эту сеть целый месяц создавала! – возмутилась я, – что – мне теперь опять на неё время тратить?!
- Зато любого зверя сможешь поймать! – обнадежил Василей.
Я протяжно вздохнула. Спорить и пререкаться почему-то совершенно расхотелось. Не то чтобы я ему поверила, но…
- Давай лучше займемся короткими заклинаниями?
ВАСИЛЕЙ.
К вечеру у них получился приличный набор «бабочек» - кратковременных и маломощных заклинаний, рассчитанных в первую очередь на внезапность применения. Тут выявились некоторые странности: Василей, при всей своей предрасположенности к огню, налепил десятка полтора рассеивающих заклинаний воздуха. Причем особое внимание уделил созданию четырех двойников: двоих для себя и двоих для Федры. Мысленно хохотнул и добавил девичьим фантомам зеленую макушку, что вкупе с морковного цвета волосами навевало определенные овощные образы. Напарница ничего не заметила, поскольку увлеченно плела сразу пять огненных заклинаний: «световую вспышку», «кубок огня», «рой», «перо феникса» и собственную огненную проекцию. Начало смеркаться и в сараюшке стало довольно-таки прохладно. Адепт поежился и плотно застегнул все застежки и завязки на куртке. Меч просунул в петлю на самодельной веревочной перевязи, которую перекинул через плечо. Покосился на напарницу: неужели действительно с вилами пойдет? Федра и в самом деле, напялив на себя все, что только было возможно, решительно протянула руку к вилам. Ну и пусть её… как до дела дойдет – бросит, и во все лопатки улепетывать станет.
Василей внутренне начал сильно сомневаться в способностях адептки к использованию холодного оружия. И чем темнее становилось, тем сомнение усиливалось. «В случае чего, использую её как приманку», - решил он, в конце концов – а вместе идти не так страшно. Главное – виду не показывать. В крайнем случае, будет кого нежити скормить…».
- Ну, мы идем или как? – сварливо спросила Федра – или ты уже передумал?
- Скажешь тоже, – фыркнул адепт – пошли!
У темноты было одно преимущество: никто из местных жителей не видел, как практиканты деловито прошествовали по деревне, прямиком к избе Луки Отрепьева. Именно оттуда Василей и Федра решили начать поиски. Да, почти никто не видел.
Первым местом, которое решили они проведать, был сомнительного вида квадратик, относительно которого было решено, что это – дом. Первую версту прошли исключительно на собственном кураже. Ощущение предстоящей опасности привело адепта в возбужденное состояние. Ему стало весело оттого, что он впервые самостоятельно, без всякого присмотра (Федра не в счет), идет охотиться на самую настоящую нежить. Связка заклинаний, меч на боку, море щенячьего восторга в груди плюс вздернутые нервы, заставляющие оборачиваться на малейший звук и хвататься вспотевшей ладонью за рукоять меча…. Но стоило им углубиться в лес, как храбрость адепта начал понемногу испаряться. Сначала Василей просто перестал улыбаться темнеющим зарослям волчьей ягоды и деревьям. Затем и вовсе стал раздраженно отмахиваться от лезущих в лицо веточек и листьев. Федра тоже приуныла. Лица её не было видно, но зато слышимость была прекрасная, и ворчание адептки по поводу ночных прогулок вдвоем, не добавляло Василею радости. К тому времени, как они вышли к искомой цели, стало совсем темно. Федра небрежным движением руки создала и подбросила вверх небольшой огненный шарик. Василей усмехнулся и проделал тоже самое, только с пульсаром. Пульсар был не такой яркий как файр, зато освещал гораздо большее пространство. Смесь двух осветительных шариков дала замечательный эффект. Волосы Федры приобрели зеленоватый оттенок, и цвет её лица (когда напарница оглядывалась назад) напоминал всякие дурацкие байки о ходячих мертвецах. Мысль о вышеупомянутых привела Василея в полное уныние. Впрочем, точнее будет сказать: пробудила затаившийся ужас. Адепт уже не отрывал руки от оголовья рукояти меча, рисуя в уме кошмарные картины превращения напарницы в ночного монстра. В кикимору, полуночницу или на худой конец – в оборотня…
Федра в свою очередь начала все чаще спотыкаться, и регулярно оглядываться на напарника. И Василей с ужасом ждал того момента, когда девушка в очередной раз обернется, и сверкнет на него светящимися белыми зрачками, оскалится длинными клыками... Наконец он решился.
- Федра! – позвал он.
- Что? – дрожащим голосом отозвалась она.
- А может – ну его, вернемся в деревню? У меня такое ощущение, что хемару мы не найдем, а сами всю ночь проблуждаем по лесу…
- Ха! Испугался, что ли? – голос напарницы наполнился уверенностью и издевкой – волков тут нет, медведей тоже. Я не собираюсь с пустыми руками возвращаться – зачем же мы тогда столько заклинаний наготовили?
- Да ничего я не испугался! – грубо ответил обиженный Василей – просто думаю, что это глупо…
- Раньше надо было думать – с досадой бросила напарница. Похоже, что она и сама была бы не против вернуться назад, но собственное упрямство и наличие рядом адепта мешало последовать голосу разума. Василей сообразил, что она боится побольше чем он. Это его успокоило и даже странным образом приободрило.
Лес был тих. Спали в своих гнездах птицы, звери в норах тоже, по всей видимости спали. Одни только комары, к счастью не слишком многочисленные, въедливо распевали тонкими голосками: «съеммм… съеммм…». Адепт с досадой прибил одного такого прямо на родимой скуле, и злобно ругнулся: «Тут никакой нежити не надо! «Жить» сожрет заживо!».
- Расслабься, ты – маг-практик, гроза комаров! – усмехнулась Федра – гляди туда. Мы пришли.
На небольшой полянке, среди деревьев сиротливо чернела небольшая избушка.
ФЕДРА.
Мало того балбес, так ещё и трус. Трясся всю дорогу за моей спиной как осиновый лист, так что в конце концов меня саму затрясло. Нет, я конечно бываю нервной. Сами понимаете – трудное детство, тяжелая юность, злобные сокурсники, мерзкие соседки по комнате, Делвиш – злобный как вурдалак, Сивуш – ласковый как упырь…. А теперь ещё и этот недоумок, прячущийся за моим плечом. Я запустила поисковое заклинание на нежить. В радиусе тридцати шагов нежити не оказалось. На большее меня не хватило - я все же только учусь, а не практикую. Немного подумав, я послала свой «светильник» к домику. Шарик поплыл, чуть потрескивая и высвечивая небольшие участки земли под собой. Вроде бы ничего в траве не ползало, не извивалось и не шипело. Уже радость. Я помедлила, но все же шагнула вперед. «Федра, ты куда?! – зашипел мне в спину «мой герой» - давай сначала оглядимся!». Я только махнула рукой. Что же теперь – взаправду всю ночь по лесу шарахаться? По крайней мере, переночуем под крышей.
Я даже не старалась идти потише. Все равно, крадущийся позади Василей производил шума больше чем я на занятиях, когда при попытке расплести заклинание дернула не за ту силовую линию. Выбор-то был невелик: синяя или красная. Мне понравилась синяя, тем более, что бабахнуло потом здорово. На наше счастье, заклинание находилось в защитной сфере, так что никого не убило, даже не покалечило. И на мое личное счастье, на этом практикуме зачетов не выставляли. Только Умас Брендель, ведший практикум, долго и запутанно объяснял, почему нельзя дергать за синюю нитку, когда она в паре с красной, а три желтые полоски в виде треугольника… а фиолетовая, точнее сиреневая… бррр! Так и не поняла.
Меня немного беспокоила тишина. Говорят, что это первый признак появления нежити в лесу или в поле – звери и птицы откочевывают из тех мест в течение двух-трех дней. Если бы сейчас хоть мышь какая пискнула – я бы для начала испугалась, но потом бы конечно обрадовалась. Избушка становилась все ближе и постепенно вырастала в темноте черным пятном. Мрачный прямоугольник окна, зияющий провалом в стене, привел меня в трепет. Хоть бы стеклышко, хоть бы занавесочка…, любой признак того, что здесь кто-то жил. Так и кажется, что высунется из окна мрачно-зеленого цвета старушка, с носом свисающим пониже губы, клыками торчащими туда же, глазками-угольками и прошамкает глухо: «ну, здравствуй, ужин!»
Василей засопел мне прямо в ухо и тем самым привел в чувство. Я даже была ему благодарна. Придёт же такое в голову…. Чушь! Воображение проснулось, видите ли! Помню, в раннем детстве сказочных чудовищ боялась больше чем реальной нежити. Почему, интересно? И сейчас вот – воображение нарисовало ерунду какую-то. Я плеснула кистью назад, словно отмахиваясь от комаров и, кажется, попала напарничку по носу. Засопел обиженно, но вякнуть что-нибудь не посмел. Похоже, что он немножко меня изучил. В ответ на претензию, я сразу бы ему посоветовала заткнуться, описать в дневнике свое трусливое поведение и вообще – топать вперед меня, как старшему по возрасту, ущербному по уму и невнятному по половым признакам.
Промолчал. Я сожалеющее вздохнула и завернула за угол. Там обнаружилось что-то похожее на дверь. Кое-как сбитая из необструганных досок, вместо ручки – ременная петля. Я осторожно потянула за неё. Дверь зашуршала нехотя и отворилась. Там было темно.
- Ну, что там? – шепотом спросил Василей.
- А кто тут у нас мужчина? – обрадовано отозвалась я – вот иди и проверяй. А я, если что – сзади поддержу.
Вопреки моим ожиданиям, адепт не стал спорить и оговариваться, и беспрекословно шагнул за порог. Сердце мое восхитилось. Неужели он все-таки стал понемногу перевоспитываться?!
Я придержала дверь, с интересом вглядываясь в дверной проем. Василей прошел в глубь, и понемногу растворился в темноте. Я замерла. Минутное молчание затянулось как вечность. Наконец я не выдержала.
- Василей…, ты где?
В ответ напарник заорал как резаный во все горло. Я взвизгнула так, что сердце в пятки ушло, подпрыгнула на одном месте и дернулась бежать, но ступни прочно приросли к земле, а колени ослабли и ноги начали подкашиваться. Ещё с полминуты мы слаженно орали во все горло: я снаружи, Василей изнутри. Потом он замолчал, а я вцепилась обеими руками в дверь и с ужасом стала вопить за двоих, представляя себе самые отвратительные кровавые картины, какие только могла нарисовать мне моя буйная фантазия. Бежать я просто физически не могла…
ВАСИЛЕЙ.
Внутренне адепт признал, что шутка была дурацкая и крайне неуместная. Но, по его же разумению, наказание явно не соответствовало проступку. Когда Василей с довольным лицом высунулся из избы, девчонка вытаращилась на него и медленно сползла наземь. Эта уморительная картина сразу выветрила из адепта все скопившиеся ночные страхи, тем более что дом был совершенно пуст, если не считать пауков, обживших практически все доступные углы. Схлынувшее нервное напряжение вылилось в дикий продолжительный хохот. Адепт тыкал в напарницу пальцем и ржал так, что слезы наворачивались на глаза. Вследствие чего и не заметил, как вздрогнула Федра при первом же его смешке. Ещё через некоторое время в глазах её заплясали некие искры, разглядев которые, адепт предпочел бы лучше сотню раз встретиться с нежитью нос к носу, нежели… Кто же знал, что в гневе девчонка обладает тяжелым ударом, да ещё и умеет бить снизу в челюсть. И не мягкой стороной кулачков, а костяшками сжатых пальцев. Не ожидавший нападения адепт кулем рухнул внутрь дома. Раздавшееся вслед за этим рычание озадачило бы любую звериную жить или нежить. Озадачило бы и заставило свернуть куда-нибудь в ближайшие кусты. Так, на всякий случай. Разъяренная Федра вихрем метнулась вслед за Василеем. Адепт только и успел, что приподнять голову. Напарница мигом оседлала его и принялась хлестать по щекам с обеих рук. Не успевший прийти в себя Василей мотал головой в такт пощечинам: вправо-влево, вправо-влево…
Наконец, сознание его немного прояснилось. Он изловчился и ухватил Федру за руки.
- Хватит уже!
- Хватит?! Ах, ты… - дальше последовал обширный запас ругательных выражений, которые по вопросам морали и нравственности здесь не приводятся. – Хватит тебе? У меня чуть сердце не разорвалось, придурок недоделанный! А если бы у меня сердечный приступ был?! А если бы я трупом сейчас лежала – тебя совесть бы замучила? Не мотай головой, урод – все равно не поверю! Нет у тебя ни капли совести, тупой чурбан! Одни глупости на уме!
В конце концов, Федра обессилела и, не выдергивая своих крепко стиснутых рук, злобно уставилась на поверженного адепта, тяжело дыша.
- Все, успокоилась? – уточнил осмелевший Василей. Напарница дернулась и умудрилась влепить ему ещё одну, заключительную пощечину.
- Успокоилась, – процедила она, – а теперь отпусти мои руки. Не то мои синяки будут расценены малым преподавательским советом как твои гнусные домогательства.
Адепт рискнул и отпустил. Федра молча слезла с него и прошлепала в тускло освещенную комнату. Её файр за время схватки успел прилепиться к низкому замшелому потолку и светил в меру сил. Василей осторожно поднялся, потирая затылок. Все-таки ударился при внезапном нападении. Хорошая шишка гарантирована.
Как и во всех лесных избушках, в доме была всего одна комната – она же кухня, она же спальня. Небольшая скособоченная печурка в углу, криво сколоченный стол, короткая лавка и деревянные нары вместо кровати. А на них – сгнивший от времени ворох сена, вместо матраца. Федра устало плюхнулась на лавку.
- Что, здесь пересидим или все же попробуем хемару отыскать? – робко спросил адепт.
В ответ прозвучало шипение:
- Молчи уж… пока не прибила. Дай отдышаться.
Василей пожал плечами и, как ни в чем ни бывало, принялся осматривать помещение. Осматривать собственно было нечего. Помимо перечисленной ранее «мебели» присутствовала старая глиняная кружка да небольшая связка хвороста. Адепт вдруг вспомнил про карту.
- Фе… кхм… Федра, а карта у тебя?
- Зачем тебе?
- Можно я взгляну?
Адептка пошарила у себя за пазухой и извлекла мятый листок. Василей осторожно приблизился и подцепил его двумя пальцами. Присутствовала в этих линиях какая-то неуловимая логика. У парня даже защекотало под ложечкой от ощущения близкой разгадки. Но как ни крутил он карту, как ни вертел – ничего путного придумать не смог.
- Что ты там вертишь? – раздалось недовольное ворчание – дай сюда!
Забрав карту, Федра принялась водить пальцем вдоль пунктирных линий.
- Мммм… так, отсюда выходит – там сходится… а тут что у нас? Ага, тут у нас выход к деревне. И сразу же новая тропинка в лес… кустики что ли? Нет, скорее те заросли, через которые не проберешься. Угу… как ни крути, как ни петляй, а все равно сходится…
- Что сходится? – спросил заинтригованный Василей.
В ответ послышался исполненный кротости и терпения вздох.
ФЕДРА.
У меня долго ещё покалывало в груди. Честное слово, была бы я не совсем я – прибила б дурака за дурацкие шутки. Второй раз за сутки пугает до сердечного приступа. Для чего спрашивается человеку голова – чтобы через неё пиво пить? Напарничек, похоже, другого употребления не знает и не догадывается. Полчаса разглядывал накарябанную Дорином карту и ничегошеньки не понял. Стоило мне ещё разок взглянуть – и все сразу стало ясным. Хемара имела всего четыре-пять лёжек вокруг деревни. И все в труднопроходимых местах. Лезть туда не было смысла – или услышит и уйдет в другое место, или нападет там, где и повернуться нельзя. Но как бы не петляли хемарины тропки – все они сходились в одном месте. Догадайтесь в каком? Правильно! Именно там, где мы с Василеем только что подарили друг другу веселую жизнь. Оставалось только устроить ловушку и засесть в засаду, сильно надеясь, что блудливая нежить не придала значения нашим истошным воплям и последующему грохоту. Каменная все-таки у парня голова…
Невольно потерев ладонью в области сердца, где все ещё неприятно покалывало, я глянула на Василея.
- Ну что – есть предложения, герой моих фантазий?
- Угу, щас! – отозвался он неприязненно – не дождешься. Во-первых, я не собираюсь принимать участие в твоих извращенных фантазиях, а во-вторых – что бы я ни сказал, что бы ни сделал – ты все равно недовольна. На тебя не угодишь. Так что давай – сама придумывай!
Переложив таким образом всю ответственность на мои плечи, адепт облегченно вздохнул и принялся расхаживать взад и вперед по избушке, демонстративно заложив руки за спину и посвистывая. Не ожидавшая такого предательства, я просто обалдела, и какое-то время молча хлопала глазами, не зная, что сказать. И они ещё твердят о женском коварстве и вероломности?! Я конечно и без того особо на напарника не рассчитывала. Стоило всего неделю с ним пообщаться, как вся его мелкая душонка стала видна как на ладони. Но все же, так прямо признаться в собственной мужской несостоятельности? Однако, не время было предаваться горьким размышлениям о мужской бесхарактерности и трусости – надо было действовать. Время близилось к полуночи. Нежить предпочитает охотиться в сумерках – вечерних и утренних. Ночью же забирается в логово и изображает глубокий сон. А это означало, что с минуты на минуту хемара вернется сюда и застанет нас врасплох.
- Сходи, поищи снаружи хоть какие-нибудь следы. Судя по всему, их тут должно быть полным полно. Не все же мы затоптали…
- А почему я?! – возмутился Василей.
- Потому что я тут главная! – отрезала я – ты сам только что согласился. И, в конце концов, мужчина ты или нет? Или мне самой по темноте лазить? Не бойся, я за тобой пригляжу. Если что – кричи.
Адепт засопел носом. Видно было, как ему не хочется выходить в ночной лес. Я бы тоже в восторг не пришла, но – кому же ещё идти? Себе я назначила кучу всяких дел по обустройству избушки. И, как только за Василеем закрылась дверь, немедленно принялась за работу. Разместила четыре полуготовых заклинания по углам: два над дверью, два напротив двери. Установила сигнальный контур по периметру избы, правда слабенький получился, но вполне рабочий. Ловушка в доме была почти полностью оборудована. На случай, если мои чары на нежить не подействуют, я намеревалась спалить её вместе с избой. Осталось только соорудить ловушку на полянке возле домика. Я с неохотой высунулась из дверного проема.
- Василей!
Тишина в ответ. Опять взялся за свои орочьи шуточки.
- Василей, нет времени на ерунду! Иди сюда живо!
- Чего орешь? – напарник возник из темноты, затем с опозданием подлетел его мерцающий синевой пульсар.
- Нашел что-нибудь?
Адепт молча кивнул.
- Где? Показывай.
- Там, - Василей махнул рукой в сторону.
- Очень содержательно – съязвила я и отправилась в указанном направлении, чтобы лично во всем убедиться. В скудном освещении трава казалось почти черной, а деревья вокруг – живыми, хотя и чересчур угрюмыми. На этот раз напарник не соврал – в траве отчетливо виднелись смазанные отпечатки лап, очевидно оставленные во время дождя. следы вели к избушке. Я немедленно развернулась и быстро пошла назад, изо всех сил стараясь не бежать. Василей стоял ко мне спиной и что-то вытворял. Интересно – что?
На расстоянии в десяток шагов от него вырисовались две мерцающие фигуры. Мужская и женская. Я замедлила шаги, вглядываясь в них. Само собой, я сразу поняла, что это фантомы – магические проекции человеческих тел. И, только подойдя поближе, ахнула от возмущения.
- Ну ты и… гад!
- Тебе не нравится? – удивленно спросил Василей – я старался…
- Старался? – перебила я его – ты бы мне ещё рога приделал и хвост!
- Рога? – задумчиво повторил он – как-то не подумал…
- Издевайся, издевайся – прошипела я – будет и на моей улице праздник.
- Что ни сделаю – все тебе не нравится – обиженно ответил Василей, словно и в самом деле хотел как лучше. Я только вздохнула. Если малый – дурак, то это и действительно причина простить ему все его выходки.
- Я и ловушку уже подготовил…
- Да неужели сам?! – изобразила я восторг – так глядишь и пить бросишь!
- Брошу – неожиданно для меня подтвердил адепт – я уж так сам для себя решил: если все хорошо закончится – брошу. Ну, пиво конечно не в счет…
- Малодушничаешь – упрекнула я – сказал, что совсем бросишь – значит вообще ни капли хмельного.
- Э-э-э… - протянул Василей – я подумаю…
- Ну, то-то же – совсем уже размягчено сказала я – слушайся людей умных и здравомыслящих.
- Гм, таких как ты?
- Именно!
- Надеюсь, когда практика закончится…
Неясный шорох в траве прервал наши романтические излияния на самом интересном месте. Любопытно, что же он хотел сказать…? Теперь, к моему глубокому сожалению, на передний план вышли дела более насущные. Василей, дико озираясь по сторонам (как будто в мутном свете пульсара можно что-то разглядеть!) сделал несколько шагов назад. Я немедленно ухватилась за его руку и оторвать меня от парня можно было только счетверенной упряжкой лошадей. Причем молодых и здоровых… меня начала бить дрожь.
- Федра, немедленно отпусти мою руку – просипел адепт, дергая локтем.
- Ты заклинания все пристроил? – ответила я, продолжая изображать древесный гриб, приросший к стволу дерева. Ствол, правда, был худосочный, но и гриб ему соответствовал. Сравнить Василея с могучим тополем или ясенем я бы не рискнула.
- Руку… пусти… - адепт начал злиться, но я ничего не могла с собой поделать. Тогда Василей свободной рукой разжал мои пальцы, с такой силой, что наверняка останутся синяки, и отпихнул меня в сторону. Затем, слегка пригнувшись, парень медленно двинулся к ближайшим кустам. Я только успела проскрежетать ему вслед: «Идиот, пульсар убери…». Василей кивнул и, сделав несложный пасс, заставил угаснуть бледно-синюю звездочку над головой. Спохватившись, я послала свой файр подальше от себя. К счастью сообразила и направила его в сторону приготовленной ловушки. Сама же спряталась за дверью, с нервным возбуждением следя за перемещениями Василея. Адепт явно кого-то увидел или почувствовал, потому что двигался боком, постоянно глядя в одном направлении.
- Ты её видишь? – шепотом воззвала я к напарнику. Он не ответил, продолжая двигаться в сторону мерцавших на полянке фантомов.
- Ну, иди сюда! – наконец позвал он. Наконец-то сообразил, что без моей помощи ему никак не обойтись. Я выползла из-за двери и осторожно направилась следом за ним. Василей почему-то раздраженно на меня обернулся и махнул рукой. Я непонимающе уставилась на него, продолжая идти по инерции. Напарник досадливо замахал рукой, беспрестанно оглядываясь в облюбованную им сторону.
- Что? – наконец не выдержала я, и довольно-таки громко не выдержала.
- Назад! – рыкнул он, и в то же самое мгновение длинная черная тень, ринулась на него из травы. Самым ужасным в этой тени было наличие двух белых светящихся точек, в той области, где я предполагала голову. Обычное явление: любую нежить можно определить по белым зрачкам, светящимся в темноте. Но одно дело прочитать об этом в книге, услышать из чьих-то уст, и совсем другое – когда два светящихся кругляша несутся прямо на тебя или по крайней мере проносятся близко от тебя. Так близко, что вонь исходящая от нежити перекрывает все живые запахи.
Раздался глухой мягкий удар. Василей, сбитый с ног внезапным нападением, упал навзничь. Хемара мигом оказалась сверху. Еле слышное рычание привело меня в трепет, и одновременно позволило прийти в себя. В то время, как напарник отчаянно отбивался от насевшей на него твари, я (подавив в себе возникшее желание: дико завизжать и вцепиться зубами в хемарино ухо) спешно закрутила все три своих заклинания в связку и немедленно обрушила их сверху, и только потом подумала о последствиях промаха. Нежить взвизгнула, когда из ниоткуда на неё обрушился целый ледяной водопад, неуклюже спрыгнула с бедняги Василея и на подгибающихся лапах поспешила выбраться из мгновенно образовавшегося озерца. Похоже, что и заклинание «дрист» прекрасно сработало.
ВАСИЛЕЙ.
Не успел адепт испугаться, просто не успел. Ужас только начал подниматься из пяток (где давно уже прикорнула душа Василея), при виде двух прыгающих на него светящихся белых точек. А вы бы не испугались? Ещё как бы испугались. Больше того – заорали бы на всю округу или с тихим мышиным писком упали бы в обморок. Но при тусклом мерцании Федриного шарика, Василей внезапно осознал, что несется на него обычная зверюга, хотя и неживая, но вполне убиваемая. Нормальное дело для мага-практика. Вот только среагировать нежитеборец не успел. Тварь в одно мгновение сбила адепта с ног и принялась щелкать зубами, в пылких попытках добраться до его горла. Окончательно перестав бояться, Василей хладнокровно удерживал хемару на расстоянии от себя, внутренним чутьем предугадывая её рывки, и тут же их гася. В то время как тело инстинктивно защищало себя от угрозы – совершенно обледеневший от хладнокровия ум адепта кропотливо перебирал и просчитывал всевозможные варианты дальнейших действий. Смрадные выдохи нежити (так называемые «выдохи», поскольку нежить может не дышать совершенно) сбивали с верных мыслей, а тягучая слюна заставляла адепта бешено вертеть головой вправо и влево. И не только естественная брезгливость заставляла Василея дергаться и отплевываться – при попадании хемариной слюны в глаза или рот, вполне можно было получить какую-нибудь заразу.
Наконец Василей примерно сообразил, как должен действовать, чтобы освободиться от насевшей нежити. Для этой цели он решил задействовать парочку зависших заклинаний-бабочек плюс заклинание воздушной подушки. Но в тот самый момент, как адепт решился привести план в исполнение, сверху обрушилось приличное количество воды. Василей промок мгновенно, так же как и хемара. Под ним образовался, можно сказать – небольшой грязный пруд, в котором не хватало только лягушек. Хемара тоже была в шоке. Оставив попытки загрызть добычу, ошеломленная нежить кинулась прочь, с легкостью вырвавшись из рук Василея. Тошнотворная вонь резко ударила в нос. Адепт с усилием повернулся на бок, следя за хемарой. Похоже, что нежить имела серьезные проблемы с кишечником. Из-под короткого хвоста со свистом вырывались зловонные ошметки и слизь, фонтаном брызгая во все стороны. Не спуская с хемары глаз, Василей стал медленно приподниматься, но не имеющая надежной опоры рука подвернулась, и адепт плюхнулся в грязь, слегка ушибив плечо. На счастье! – как говорится, потому что именно в этот момент Федра запустила в зверюгу довольно-таки качественный БОШ. И конечно же промахнулась. Горящий шар с ревом пронесся над адептом, и ударившись о землю рассыпался-разлился огненными ручейками, добавив освещения живописной ночной картине: «Убиение лесной нежити адептами практической магии». «Вернемся – прибью!» – мрачно пообещал себе Василей, повторно приподнимаясь на руки. Нежить наконец-то собралась с силами и решила, что с Федрой будет легче справиться. Адептка взвизгнула и принялась убегать, почему-то по кругу. Хемара, с подгибающимися задними лапами, целеустремленно плелась за ней. «Ещё немного и придет в себя. Тогда точно не справимся», – сообразил адепт, и усилием воли потянул к себе все ближайшие неиспользованные заклинания. Для последнего и решительного удара.
Совершенно неожиданно хемара остановилась и усевшись на хвост принялась наблюдать за передвижениями Федры. Какие крохи разума или остаточные инстинкты побудили нежить остановиться и не тратить попусту силы? В самом деле, надо всего лишь определить, куда бежит жертва, и оказаться в нужном месте в нужное время. Адептка заметила и, растерявшись, принялась прыгать из стороны в сторону. Хемара молча и сосредоточенно вертела круглой головой вслед за Федрой. Время. Его вечно так не хватает в нужный момент, что испытываешь благодарность, за каждую подаренную секунду. Василей разумеется никакой благодарности не испытал: ни к хемаре, ни к Федре. Но подаренными секундами воспользовался. И в тот момент, когда нежить уже готова была прыгнуть, её накрыл пылающий огненный купол. Адепт понятия не имел, что именно он сотворил – такому его не учили, пришло само. Просто пожелал уничтожить тварь, сжечь в пепел, а пепел развеять по ветру. Псевдокошка с готовностью вспыхнула, зашипела в корчах и все же попыталась прыгнуть на Федру. Потом метнулась вправо, влево… но, будучи не в силах преодолеть огненную преграду закрутилась на месте как волчок. Страшно раззявила зубастую пасть и глухо шмякнулась на горящую землю. Василей даже не поверил своим глазам: неужели все? Верилось с трудом, после всей этой долгой подготовки к охоте, поисков куратора и грызни с напарницей. Тяжело дыша, адептка заплетающимися от пережитого страха ногами притопала к Василею. Притопала и, осев рядом на землю, привалилась к его широкой спине. Он не возражал. В ночном полумраке, освещаемом лишь файром, под потрескивание горящей травы (пожара бы не случилось!), в жутковатой тишине, адепты сидели совершенно неподвижно и пытались набраться сил. В десятке шагов фосфором мерцали так и не пригодившиеся фантомы, в окружении семи неиспользованных «бабочек».
Немного погодя, Федра отодвинулась от Василея, бросив на него довольно-таки мрачный взгляд. Адепт почему-то не удивился, а лишь пространно подумал о том, что женщины как-то легче восстанавливают силы и вообще живучие как кошки. Между тем, Федра уставилась остекленевшим взглядом куда-то мимо Василея. Адепт понял, что ничего хорошего она там не увидела, но оглянуться не пожелал. Сил не было.
- Вот только призраков нам ещё не хватало – пробормотала напарница. На такие слова силы у Василея нашлись. Он обернулся и невольно вздрогнул: в двадцати шагах от них явственно мерцал в зеленоватом светящемся ореоле призрак. Поначалу скрытый за ветвями, он неспешно приближался и при этом до боли кого-то напоминал. Остановился у горящего круга и взмахом руки пригасил пламя.
- Сенильная, а расскажите-ка мне о двенадцати основных признаках, по которым определяют призрака – раздался глуховатый, но все равно ехидный голос.
- Мы только шесть проходили… ой! – Федра прикрыла рот ладошкой, затем убрала её – магистр Дорин, а умереть-то вы когда успели? Ой, не говорите, я знаю – вас хемара загрызла!
- Ну и фантазия у вас, адептка – недовольно ответил «призрак» - зеленое свечение вокруг моей фигуры – остаточное явление после работы с иллюзией. А сам я вполне жив и даже здоров, чему вы, разумеется, очень рады.
- Дорин – ошарашено выдохнул Василей – а как вы здесь оказались?
- Вообще-то я принимал зачет, – сказал куратор, подходя ближе и постепенно материализуясь. – Довольно неграмотно все было сделано, но результат налицо.
- Какой зачет? – вздрогнула Федра непонимающе.
- Розыск и уничтожение нежити – пояснил Дорин, покашливая в кулак – ну и надымили вы тут.
- Так вы… вы…!
Василей с веселым ужасом разглядел в Федриных глазах знакомые искры. Напарница скрежетнула зубами. Явно от злости. Адепт с сожалением констатировал, что драки не будет. Зубами скрежещет, сдерживается. Когда на него кинулась – так не сдерживалась.
- А хемара – с ней что? – спросил Василей – и вообще, куда вы подевались? Мы всю деревню обыскали…
- У меня знаете ли свой метод, можно сказать – уникальный метод тестирования адептов на предмет пригодности к профессии, – Дорин быстро ощупал лица адептов, заглянул в зрачки, пощипал мочки ушей – и довольно-таки эффективный метод. Ещё ни один из практикантов не поинтересовался, по какой специализации я магистр и соискатель профессора. Большой минус вам – маг-практик должен быть внимательным, не упускать ни одной мелочи и собирать как можно больше информации обо всем, что связано с заданием. Хемара – иллюзия моего собственного изготовления. Настоящая нежить не позволила бы вам так с собой обращаться и скорее всего прикончила бы вас в первые же минуты знакомства.
- А как же деревенские, они что – все знали? – насупилась Федра – вам подыгрывали?
Куратор отрицательно покачал головой.
- Нет, это было бы слишком рискованным. Не ровен час кто сболтнет – вся практика насмарку. Просто людольчане давно меня знают, ну и на адептов успели насмотреться. Поэтому особо не вмешиваются, за редкими исключениями. Вам собственно ничего не угрожало, ну кроме нервного конечно потрясения. Высочайшего качества иллюзия способна воздействовать на человеческое восприятие так, что человек не в состоянии отличить реальность от вымысла. задействуются все пять органов чувств, а то и шесть. Гм, у практикующего мага нервов быть вообще не должно…
- И что наш зачет? – угрюмо перебил пришедший наконец-то в себя Василей.
Дорин одобрительно кивнул.
- Зачетная ведомость у меня с собой, и после того как вы уберете весь этот магический мусор, особенно в избушке – разберемся и с зачетом.
Федра яростно фыркнула, вскочила на ноги и широкими шагами устремилась прочь, в темноту. Шагов через двадцать она резко обернулась к внимательно следившему за ней Дорину.
- Да ты… вы… старый дурак! Изверг! Скотина! Плевать я хотела на твой зачет! Не зря тебя все называют шибанутым! Ты – выживший из ума старик, …банутый Дорин! Тебя надо связанным держать, за толстыми стенами, в доме без окон и дверей! И каждый день бить палкой по голове! А не зачеты у адептов принимать!
Куратор захохотал во все горло, шлепая ладонью по колену. Василей неуверенно поддержал – захихикал. Смеяться ему совершенно не хотелось, настроение было отвратительное. Но зачет…
Оторопевшая адептка что-то прошипела себе под нос, круто развернулась и исчезла за деревьями.
- Женщины в большинстве своем чрезвычайно эмоциональны – сказал отсмеявшись Дорин – и Федра – яркий тому пример. Но на самом деле – совершенно не агрессивна. Была бы чуточку настырней – попробовала бы в меня чем-нибудь запустить. Например пульсаром. Были случаи…
- А толку-то – возразил Василей – вы же – магистр практической магии! Неравный бой бы получился. Да ещё зачет этот… вы на её слова внимания не обращайте. Она вспыльчивая, но отходчивая. И заклинания плетет здорово. Может не надо её из академии выгонять? Пропадет ведь…
- А кто говорит об исключении из академии? – искренне удивился куратор – зачет я вам поставлю – заслужили…
- А характеристику… - замялся Василей – вы ж нам все будущее загубите, если правду напишете…
- А что мне – кривду писать? – недовольно отозвался Дорин – Напишу как есть, иначе грош цена мне как руководителю практики. Хватит болтать, адепт – принимайся за чистку помещения, а я пока ваши наружные труды ликвидирую.
Василей обреченно вздохнул, и решив, что спорить бессмысленно – поплелся к избушке.
________________________________________________________
ИЗ ХАРАКТЕРИСТИКИ АДЕПТОВ ВАСИЛЕЯ НОГАВНОГО И ФЕДРЫ СЕНИЛЬНОЙ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ЛЕТНЕЙ ПРАКТИКИ.
… К положительным чертам адепта Ногавного я бы добавил рассудительность, основательность в подходе к делу и умение налаживать контакты с местным населением. Плюс несомненные способности к огненной магии. Отмечу так же порой чрезмерную осторожность и доминирующий инстинкт самосохранения. Способен к решительным действиям только при наличии поддерживающей стороны…
… Ленив, склонен увиливать от своих обязанностей, скуп на самостоятельные решения. Помимо этого, господин Коневич, имеется склонность к употреблению алкогольных напитков, коея по всей видимости прочно вошла в перечень академических навыков адептов вверенного Вам учреждения…
… Сенильная – характер имеет раздражительный, желчный. По натуре склонна к решительным действиям, порой без учета последствий. Имеет развитое воображение и не менее развитый словарь ругательств на все случаи жизни. Способности к созданию заклинаний – замечательные, прошу обратить особое внимание. Недоверчива и в то же время многое принимает на веру…
… Бывает излишне эмоциональна, особенно когда задето её самолюбие. Самолюбие весьма развито. Способна противопоставить себя обществу, что порой выражается самым оригинальным образом…
В целом, адепты показали себя в экстремальной ситуации неплохо, проявили самостоятельность, способность делать выводы и взвешенно рисковать. На заключительном этапе, несмотря на некоторую разницу в возрасте, Сенильная выступила в роли ведущего мага, Ногавный успешно справился с функциями мага-защитника.
Рекомендуются для работы в паре.
P.S. Сивуш, а что – в академии снова пошла мода на рыжих?
______________________________________________
Весь путь до академии мы проделали молча, сидя друг к другу спинами: я с одной стороны телеги, Василей – с другой. Блаженно мурлыкал что-то себе под нос дед Дихтей, изредка с любопытством оглядываясь на нас и задумчиво бормоча: «Ага!». Мы даже взглядом ни разу не пересеклись, словом не перемолвились. Словно и вовсе не знакомы. Конечно, я была на Василея сердита. Да что там сердита – прибила бы! Стоило объявиться куратору, как тут же начал к нему подлизываться. Бегал на задних лапках, кивал-поддакивал, каждое слово на лету ловил, аж противно стало. Косился конечно на меня смущенно, но видимо кровь из носу решил получить зачет. А практику у меня списал, гад. В мрачном настроении я неприязненно разглядывала чистое, нежно-голубое небо, медленно плывущие мимо травяные луга, со скопищем порхающих разноцветных бабочек – ничто меня не радовало. Все же мог хотя бы извиниться за свое поведение…
Вероятно ему тоже было не по себе. У самых академических ворот он спрыгнул с телеги, ухватил свою сумку и нерешительно глянул на меня. Само собой, я все заметила, хотя и сидела к нему спиной.
- Ладно… - смущенно сказал Василей – я пойду.
- Угу – кивнула я, все ещё ожидая чего-то необыкновенного.
- Неплохо справились, а? – приободрился напарничек.
Я опустила вниз глаза и хихикнула.
- Да уж…
- Ну, ещё увидимся – облегченно подвел итог болван – пока!
Развернулся и юркнул в ворота.
А я заплакала. Как последняя дура.
6 июня 2009 г.
Мастер иллюзий
© Copyright: Серхио Лайме, 2009
Свидетельство о публикации №209060600982
Свидетельство о публикации №209060600982
Рецензии
Спасибо :). Искреннее удовольствие получил. Характеры замечательные. Не знаю, как насчёт учёных степеней, а иллюзию Вы создали качеством не хуже Дорина. :)
Сумрачник 14.09.2009 22:38 • Заявить о нарушении
Сумрачник 14.09.2009 22:38 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.