Про наших и не наших

1
Утром я пил портвейн‚ а вечером я пил водку. Хотя нет‚ нет‚ обо всем по порядку. Как сказал когда-то Екклесиаст:
– Всему свое время‚ Даня. Есть время рождаться и время умирать‚ время убивать и время врачевать‚ время разбрасывать камни и время собирать камни‚  время рассказывать о том‚ как ты утром пил портвейн и время рассказывать о том‚ как ты вечером пил водку. Есть время пить и есть время сдавать бутылки.
Вобщем‚ я пил портвейн ранним утром и все души моей излучины пронзило терпкое за тридцать пять рублей вино. Я вижу вас уже изглодал вопрос:
– Почему же ты‚ Данила‚ пьешь это терпкое вино‚ да еще и с утра‚ тогда как все нормальные люди делают все совсем наоборот?
А я вам отвечу:
А почему бы и нет? Если такое хорошее утро‚ то почему бы мне его не приветствовать таким вот образом? Да‚ да я знаю что вы скажете. Вы скажете:
– Даня‚ но ведь если пить утром‚ то потом ведь весь день насмарку. Днем потом будет болеть голова‚ начнется распухание души и атрафия воли. Все это делает человека некрасивым и овощеобразным. Все это стирает образ Божий с человека!
На это я вам даже и отвечать не стану. Какой вздор! Сейчас утро‚ а день еще когда наступит! До дня еще о-го-го сколько. До дня еще дожить надо. А чтобы душа не очень распухла и воля не сильно атрафировалась‚ то надо просто не допускать понижения градуса – вот и все.
– Данила‚ – спросите вы снова. – Но неужели ты пил портвейн один? Один‚ утром‚ как алкоголик?
Ну что вы ей-Богу‚ алкоголик сразу‚ какие-то ярлыки лепить торопитесь. Вы читали Шопенгауэра? Естественно не читали‚ куда вам. Кто в наш дикий век читает Шопенгауэра‚ когда вокруг столько интересного? Никто не читает. А вот я читал Шопенгауэра и он‚ этот старый брюзга‚ этот миляга‚ этот человек широкой души‚ между своими измышлениями о мире‚ о воле и о всякой другой ерунде‚ советует нам почаще бывать наедине с собой. Потому что в старости‚ – говорит он‚ – когда все тебя бросят и ты ни выпить‚ ни покурить‚ ни побл…ть толком не сможешь‚ ты уже поневоле взглянешь в себя и ужаснешься‚ от того что сам себя не узнаешь и не поймешь. А мне‚ дорогие читатели‚ такая старость не нравится. Я люблю себя‚ а потому не хочу самого себя ужасаться.
– Ну хорошо‚ Данила‚ – скажете вы‚ – все это мы можем понять и простить‚ но неужели ты только пил портвейн? Сидел вот так вот на стуле‚ как дурак и пил портвейн? Ни в жисть не поверим‚ что ты‚ человек‚ свиду Богом не обиженный‚ просто сидел на стуле и пил портвейн…
Я же говорю: я еще заглядывал в себя‚ рефлексировал‚ смотрел на излучины своей души‚ изучал как реагируют они на портвейн‚ и как он на них реагирует… много‚ много чего я делал этим утром‚ всего и не перечислишь…
– Нет‚ Даня‚ ты определенно или дурак‚ или прикидываешься. К чему тебе этот копеечный эпатаж? Кого ты им надеешься удивить? Ты лучше‚ вместо того чтоб дурью маяться‚ занялся бы чем-нибудь простым‚ человеческим. Не надо считать себя умнее других. Хватит этих вывертов a la «портвейн с утра» и «излучины души». Все ведь вокруг люди‚ как люди. Если они и пьют портвейн‚ то или беседуют друг с дружкой‚ или смотрят телевизор. Если они и пьют водку‚ то они или плачутся в жилетку‚ или бьют друг дружке морду. Если они вдруг ничего не пьют‚ то идут себе на работу и делают там‚ что-нибудь хорошее‚ достойное гордости потомков. Раз уж так у тебя‚ у дурака‚ все сложилось нелепо‚ раз уж ты утром‚ вместо того чтоб идти на работу‚  пьешь портвейн‚ раз уж поговорить тебе кроме нас не с кем‚ то посмотри хотя бы телевизор‚ чтоб сделаться ближе к народу! Стань проще‚ Даня‚ и люди к тебе потянутся‚ вот увидишь!
Что ж‚ зануды‚ хорошо. Вы убедили меня‚ я посмотрю телевизор‚ но уверяю вас: хорошего из этой затеи ничего не выйдет. Вы еще десять раз об этом пожалеете и на коленях будете меня умолять‚ чтоб я не смотрел телевизора‚ но будет поздно! Я буду не преклонен. Я сморкну на вас из обеих ноздрей и скажу:
– Подите прочь!
И вы пойдете‚ что вам еще останется делать. Вы побежите прочь‚ побежите‚ как от гнева Божия‚ от того места‚ где я буду смотреть телевизор.
– Побежим‚ побежим‚ – смеетесь вы. – Ты только прекращай свои выверты‚ ради Бога‚ Даня‚ а то смотреть на тебя тошно‚ ей-Богу.
2
Вечером я пил водку. Я насмотрелся телевизора и просто не мог вечером не пить водки. Если вы тонкий‚ образованный человек‚ с душой‚ то вы поймете меня. Много чего в телевизоре может загнать человека в бутылку‚ я уж не буду перечислять чего именно‚ это пошлое занятие‚ которым занимаются все‚ от Петросяна‚ до Коклюшкина. Скажу‚ что разочаровало и придавило меня нравственно более всего.
Вы все‚ разумеется‚ помните этот недавний казус с губернатором какой-то там тьму-тараканьской области‚ который посадил по правую руку от себя молодого фашиста-очкарика и пощекотал ему подбородок‚ как котенку. Но не это меня заставило перейти с портвейна на водку. О‚ если бы только это! Нет‚ я мрачен был не от того‚ не от того печалился.
Вы все‚ само-собой‚ помните какую волну протеста этот казус вызвал. Молодые‚ неглупые люди холодным зимним утром‚ вместо того чтобы пить портвейн‚ как я‚ взяли и пошли на демонстрацию протеста к администрации области. Они нарядились в красные пуховики‚ взяли здоровенные красные флаги‚ с белыми буквами «Х»‚ взяли траспаранты с лицом этого простофили-губернатора‚ пририсовали ему гитлеровский чуб и чаплинские усики‚ и в таком вот нелепом виде простояли весь день‚ крича при этом одно и то же:
– Губернатор извинись! Губернатор извинись! Губернатор извинись!
А я сидел на матрасе и пупел. Недоумение сковало всего меня. Недоумение вздымало мои брови‚ разевало мне рот и дыбило мои волосы что есть сил. Я ничего не понимал.
– Как же так‚ – шептал я‚ шевеля вздыбленными волосами‚ – неужели не нашли эти несчастные ничего более занятного в этой жизни‚ кроме как стоять вот так вот и горланить однообразные‚ несмешные требования? Весь Божий мир лежит у твоих ног‚ а они стоят там и плюют на Божий мир! Что им Божий мир‚ с его дарами‚ им веселей стоять и требовать‚ чтобы губернатор извинился!
– Но‚ Данила‚ – скажете‚ наверное вы‚ – можно подумать ты не плюешь на Божий мир! Можно подумать твое питие портвейна не есть плевок на Божий мир!
А я вам на это отвечу‚ что я прежде всего рефлексировал‚ а только потом уже пил портвейн. Портвейн это так‚ это фон‚ прежде же всего созерцание глубин в самом себе‚ своих душевных бездн‚ своих душевных океанов!
– Каждому свое‚ Данила‚ – скажете вы. – Не все же такие олухи как ты‚ не всем же созерцать душевные океаны в себе‚ надо кому-то и фашизм искоренять в народных умах.
Вот уж от чего угодно‚ но только не от демонстраций изменятся народные умы. Четвертуйте меня‚ лейте мне в глотку расплавленный свинец ‚ но я буду стоять на своем. Не меняются народные умы‚ когда им говорят чего-то сверху. Из принципа не меняются‚ из вредности не меняются. Если в народных умах и сверщается какой закорючистый перелом‚ то совершается он сам по себе. Так совершается‚ что верхи рты разевают и трут глаза в ослином недоумении. Народный ум штука до того загадочная‚ что лучше и не трогать его. Неизвестно к каким последствиям это приведет…
– А что же ты предлагаешь‚ Данила? Стоять и смотреть‚ как губернаторы ручкаются с фашистами? Как они щекочут им подбородок и как гладят их по шерстке? Так что ли?
Да я ничего не предлагаю! Что вы за вздор мелете! Я злюсь не от того‚ что кто-там с кем-то там поздоровался или наоборот не поздоровался. Я совсем о другом. Я говорю‚ что жить надо. Меня воротит‚ как от тех кто кричит: «Хайль Гитлер», так и от тех кто кричит: «Гитлер капут!». Я просто не пониманию зачем кричать? К чему все это? У вас что дел нету кроме как орать? Неужели не понятно‚ что это пошлое и глупое занятие‚ стоять вот так вот среди оравы идиотов и вопить чего тебе скажут? Да еще и выдавать это за крик своей души. Нет‚ это в высшей степени глупо.
– Данила‚ Данила‚ успокойся. Успокойся и припомни годы развала советской империи. Ты‚ конечно‚ их слабо помнишь‚ ты тогда пешком под стол ходил‚ но все же припомни. Помнишь пионерская организация развалилась и молодежь растерянная и вялая не знала куда податься. Одни шли в рэкет‚ другие в наркоманы‚ третьи спивались‚ четвертые вешались‚ пятые вообще занимались черти-чем‚ чем-то таким о чем и сказать-то неприлично. Вспомнил?
Ну‚ так смутно.
– Вот-вот‚ потому что время было смутное! А теперь нет‚ теперь не смутное время. Молодежь нашла себя в различных организациях. Она знает‚ что ей есть куда податься и она туда подается. Отдает себя всю этим организациям‚ а потом из этой молодежи вырастают приличные члены общества и страна процветает‚ и солнце лезет из-за тучки‚ а птицы начинают петь громче и красивей и на лицах прохожих расцветают улыбки…
Это все‚ разумеется прекрасно и упоительно‚ то что ты сейчас‚ мой вдохновенный читатель‚ сказал‚ все эти солнца‚ тучки‚ птички‚ но я не хочу профукать драгоценные свои годы‚ на то‚ чтобы в будущем пели птички‚ да еще и пели-то не для меня. У меня всего-навсего одна жизнь‚ да и та с гулькин клюй‚ и прожить я ее хочу так‚ чтобы мне не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
– А портвейн с водкой пить целый день – это цельно прожитые годы да?
Читатель‚ что тебе дался этот мой портвейн?! Ты без него похоже жить не можешь‚ без портвейна! Раз в жизни выпил портвейну с утра‚ а треску-то‚ треску‚ будто я не портвейну выпил‚ а кровь младенцев замешал для мацы! Да‚ я не венец творенья‚ и не совсем еще сверхчеловек‚ но это же не повод дергать меня этим портвейном всю жизнь!
И если вы уж так хотите‚ то я скажу это. Да‚ лучше пить портвейн‚ чем заниматься такой ерундой‚ как митинги и демонстрации протеста. Все это вздор‚ суета и томление духа. Это все не для молодежи нужно‚ а для каких-то посторонних дядек и тетек‚ которые только отвлекают молодежь‚ а потом из этой молодежи вырастают зануды и мямли. Да во всей этой молодежи уже столько занудства и беспочвенной злобы‚ что меня‚ извиняюсь за выражение‚ просто блевать тянет‚ глядя на них.
Екклесиаст сказал как-то:
– Веселись‚ юноша‚ в юности твоей и да вкушает сердце твое радости‚ во дни юности твоей‚ и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай‚ что за все это Бог приведет тебя на суд.
Вот они веселятся? Нет. Какое же в этом неумном митинговании веселье? Если это веселье‚ то мир сошел с ума и воистину близок конец света‚ как пугают иеговисты. Если кто-то считает‚ что митинговать – это весело‚ то мне искренне жаль этого человека.
Вкушает их сердце радости? Да нет же‚ они орут и злятся‚ упражняются в ругани‚ как бабы‚ как судомойки‚ как глупые Гамлеты!
Ходят ли они по путям сердца своего? Да куда уж там! Какие там пути сердца! Сомневаюсь‚ что пути сердца вдруг взяли‚ да и привели разом всех этих охломонов под стены этой дурацкой администрации. У них тогда какие-то штампованные сердца‚ если они так вот разом привели всех в одно место.
И чего они скажут Богу‚ когда он спросит их? Страшно подумать чего они Богу скажут!
– А ты-то! Ты-то‚ Данила‚ чего Богу скажешь‚ а?
Не волнуйтесь‚ я подумаю‚ что сказать…