О Хармсе

Ополоумевший реалист Даниил Хармс
Не помню когда я с ним познакомился. Помню только, что этот мрачный безумец мне сразу же полюбился. С первой строчки, с первой буковки я влюбился в него, как кролик. Не помню, были ли это его детские стишочки про Иван Иваныча Самовара или про человека с веревкой и мешком. А может это были его мрачные «Случаи» или рассказик про капуцина, бьющего сучковатой палкой детей. Не помню. Помню только, как увидел этот его нелепый мир и сразу же похолодел от восхищения. Я ходил по его свихнувшемуся мирозданию и заглядывая то в подворотню, то в узенькую, длинную комнату, с окном, занавешанным газетной бумагой, то в магазин, где сидит мертвая кассирша, то в театр, где всех до единого тошнит, я бубнил про себя еле слышно: «Безумец… ох, свихнувшийся реалист… ох, шут гороховый, что ж ты творишь, сучий потрох». Я не видел такого реального, такого настоящего и в то же время такого бредового и абсурдно-кретинского мироздания нигде. Вот он реализм! Вся жизнь у людей наперекосяк, все у них не как у людей, то один рассыплется на тысячу кусочков и его дворник Пантелей сметет в совок для лошадиного навоза, то другой идиот ударит старуху палкой по морде, а то вдруг у старичка из глаза  выпрыгнет маленькая палочка и он умрет. Все как в жизни, нелепо, неправильно, хаотично и в тоже время чувствуется некий порядок, какая-то еле уловимая гармония. Только, кажется, уловил гармонию, только нащупал логику повествования, как всё вдруг распадается, будто карточная пирамида.
И до сих пор я читаю его и не устаю повторять: «Полоумный… ох, сумасшедший… ох, непризнанный гений, что ж ты делаешь, сукин сын, как у тебя ума хватило на такое?!».
Даниил Михалыч 12. 06. 2006.