Синий Чулок и Зеленый Змий

В каждой сказке есть место яблоку…

Факир был пьян. Клоуны с джокерами на руках остались в дураках и втихомолку сосали гороховый суп.
Гимнаст, накрытый гимнастёркой, вопил от боли на опилках. Трюк с трапецией оказался краеубойным камнем преткновения в его замкнутой в круг, начерченный циркулем, жизни. Надравшийся спёртым у ветеринара медицинским спиртом эквилибрист, забористо матерясь, предложил услуги циркулярной пилы, да тут же рухнул возле акробата и запел «В голове моей опилки…». Дабы заткнуть голосистого эквилибриста, коему шедший в туалет медведь на ухо наступил и вместо «Извините!» буркнул «Превед!», араб Ясконтий, шабашивший в амплуа вышибалы, взялся за куль бит.
Велофигурист съехал с катушек и вошёл в штопор. Или наоборот. И штопор этот больше походил на змеевик.
Дрессировщик напился в дрезину и пытался сконцентрироваться на том, как мим бросал курить, да всё мимо табло.
Шпалоглотатель наглотался шпал и колёс и сел на иглу. Рыбу выловил в аквариуме Антре – кот, спускаемый на публику в начале каждой антрепризы. Особо популярна была сценка «Безумный кот, или Зашейте ему рот!». Антре был без ума от соли и всяких хлебобулочных изделий - багетов, бубликов, батонов, но не гнушался гарнировок. Игла встала коту поперёк горла, и он отбросил копыта.
Верблюды плавающей походкой каравелл по зеленым волнам направились к выходу из помещения, выполненному в виде бутылочного горлышка.
Под колодой карт, бросившихся врассыпную в самый разгар буффонады, пошевелилась зелёная змея, которую иллюзионист ласково называл Тридцать Три Напасти, поскольку было у неё во рту, как ему казалось, тридцать три зуба. Змея поползла прочь из этого содома, дабы не порочить репутации синего чулка.
Прошмыгнув меж верблюжьих копыт, шмыгавших носами кто во что горазд, змея, смеясь во всё змеячье горло, выползла на свежий воздух. Быки и медведи забивали козла, угнездившись на осиных гнёздах.
Там, где кончался асфальт и начинались асфальтовые джунгли городского самосада, змея не фонила. Хамелеон, проскочивший в паре нанометров от неё, мельком бросил хамский раздевающий взгляд на бесконечную змею. Та ядовито прыснула: «Что жизнь твоя? Слияние с толпой!», хвостиком махнула и скрылась в зарослях крыжовника.
Заслушавшись патефона, вещавшего где-то совсем понедалёку, змея вползла на грядку патиссонов и попалась в шёлковую сеть чулка. В сети она на собственной шкуре познала, как выглядело небо в клетку.
В сад восточным ветром занесло ветеринара, который бросил ветку и крикнул «Апорт!». Мохнатый пёс со всего маха влетел в яблоню, нависшую дамокловым мечом над грядкой патиссонов. Крутое пике яблока в бубен, а именно - в глазное яблоко, Исааку, раскладывавшему червей по их достоинству, пришлось не по вкусу. Он вскочил как подкошенный, заapplодировал в ладоши и сорвал с себя макинтош. В ту же секунду яблоня рухнула на патиссоны, едва не погубив теплившуюся в чулке жизнь. «Вот что пёс живородящий делает!» - перекрестился ветеринар и стал соскребать остатки животного со ствола. Исаак завопил «Яблоня от яблока недалеко падает! Яхху!» и убежал открывать сидр.
Пёс начал исполнять собачий вальс. «Шизофрения, как и было предсказано», - записал ветеринар в дневник. Позже породу этих собак сократили до шицу.
Нагая дева смотрелась как в зеркало в озёрную гладь, используя помидор вместо помады.
На правой ноге не хватало чулка. Её самец пустил в неё опустошённый взгляд, и они пустились бегать по пустырю. Капустницы перелетали с цветка на цветок, не успевая опуститься, спугиваемые хехом пустосмехов.
Голодранцы нежданно прибыли на поле патиссонов. «Вот оно – древо познания бобра и зла!» - пробубнил парниша и стал охаживать яблоню со всех сторон. «Змей не выполнил свою часть договора. Змеи никого не ждут!» - гаркнула девица и подошла к пеньку. «Никак твоих рук дело!» - зловеще прошипел самец, доставая из-под земли бобра. «Смею заметить – зубов!» - парировал бобёр. «Ты глянь, что натворил. Нас же из рая теперь не отчислят! Ты Библию вздумал переписать?!» - за то, что было, за то и раскрутил парень бобра и отправил по айпишнику. «В Бобруйск, животное!»
Дева подняла с земли кризму, пардон, - плизму, и сквозь неё узрела свой потерянный синий чулок; перепрыгнула через ствол и подняла хозяйство. «Стой! Не уж то?» - кликнул клуг, тыча деву носом в пятку чулка. Голка бросила чулок куда глаза глядели. Удар пришёлся парню ниже живота. «Ловить надо, товарищ!» - гоготнула девка. «Воздушный змей тебе товарищ!» - и парень сжал чулок в руке. «Спрятаться вздумал, гад ползучий? Вот и кусай теперь свой хвостик!»
Швырнул изделие владелице, но сей предмет не долетел до адресата. Чулок чудесным образом сучком был остановлен. Змея, чтоб время не терять, прогрызла тридцатью тремя зубами дырку в чулкоднище и выпала в рассадок.
Натуралист схватил земляное яблоко и бросил в синюю тряпку. Снаряд пробежался по ленте, закатился внутрь чулка и вылетел из прогрызнувшейся дырки вдогонку змее. Так родился баскетбол.
Когда змеетрясение понемногу утряслось, неугомонная зелёная гадюка отправилась в сторону озера. У самого синего берега дорогу ей перебежал всё тот же везденасущный хамелеон. Он не постригал никого насильно в пятницу, не таскал пустых вёдер и был скорее китайцем, нежели негром. Он еле сдерживал себя, чтоб не заржать на всю Ивановскую. «Никогда, ты слышишь, никогда не пресмыкайся перед молокососами, в смысле млекопитающими, и уж тем более перед homo scapaens! Если они сядут на шею, то больше не…» Хруст и чавканье придавленных друг к другу органов заглушило гавканье шицу. Критика нечистого на руку разума человека разумного была остановлена. На самом интересном месте.
Змея сползла по последнему песку моды к воде. Справа нарцисс отрешённым, наркоманским взглядом гипнотизировал собственное отражение. Слева в воду была опущена лодка, и её обременили ветеринар с собакой и два подозрительных элемента, похожих как две капли. Песня ветра донесла до змеи имя одного из этих лентяев – то был пятидесятидевятилетний Празднеодим. Сзади мракобесились двое нудистов, наивно веривших, что ад теперь тайна, покрытая мраком.
Змея прекрасно знала, что потоп не за горами. Она доверилась потоку. В её глазах всё поплыло. Год Водяной Змеи вступил в свои законные права.

22.01.2007