Пасьянс в предчувствии сюжета 1 глава

                ПАСЬЯНС ИЛИ ПРЕДЧУВСТВИЕ СЮЖЕТА .

                Шестёрка Пик - дальняя дорога


Как только вошли в здание аэропорта , он сначала оглянулся вокруг, и безошибочно угадал, что стоящая в стороне пестрая стайка женщин разного возраста, все, как по команде, одетые , как для похода -в джинсах, с яркими рюкзаками –это и есть компания , с которой она улетает. Ему стало явно не по себе.
-Слушай! Едем домой! Прекрати этот бред! Ну, понимаю...бывает...нужна пауза. Хочешь побыть без меня? Устала?! Понимаю! Но, сделай это прилично!- говорил он, не переставая трясти ее за плечи:
-Завтра же  я закажу тебе поездку в... Барселону, хочешь? Ты же любишь Барселону!!! Ты же помнишь, как мы с тобой в Барселоне... Ну, что ты молчишь?- взорвался он.
-Так ты же слово вставить не даешь...- ответила она, смущаясь, что даже в гуле аэропорта,  скорее всего его было слышно и ее спутницам.
-Ты сама – то не видишь, что ты вляпалась? Ну, и рожи.... сборище проходимок и истеричек! Какой-то бред! - сказал он, злобно глядя на враждебную ему стайку, которая была уже в полном сборе. И Анна успела отметить про себя , что никого из провожающих их мужского пола не с ними не было. И, уж во всяком случае, никто никого  не трясет, уговаривая- не медленно покинуть аэропорт и вернуться домой.
- Одинокие- мелькнуло у нее в голове, но Виктору она ответила:
-Слушай, ну, не дергайся! А... Я улетаю на 12 дней... всего 12 дней...через двенадцать дней....я Еду в Туапсе...Это наша Родина..
-Вот именно, встреча с Родиной- это и есть полный экстрим! Это же Северный Кавказ! Ты соображаешь?...зачем тебе это нужно?
- Сама не знаю...Предчувствие сюжета, какое-то –ответила она , как виноватый школьник.
-Что-о-о?! Сюжета! Да ты совсем рехнулась! А! Ты, что теперь у нас писательница?! Ты уже не художница! Предупреждать надо! Слушай, писательница......Да ты в каждом слове по пять ошибок делаешь!
-А я и не говорила, что я учительница грамматики. И Андерсен тоже писал с ошибками! - уже откровенно разозленная , огрызнулась Анна, и тем, что вместо нежного прощания скатились на примитивную склоку, и тем , что увидела , что пора идти. Стайка ,выразительно поглядывая на нее, стала собираться, помогая друг другу одевать рюкзаки.
-Ладно !Нужно будет спасать- шли телеграмму! Я пошел!- он чмокнул ее в щеку, резко повернулся и пошел к машине, не оборачиваясь.

-Да...Резко вы прощались. Но, не раскисай ! – сказала Светик усаживаясь в самолете рядом с Анной. Они болтали, перекидывались шутками. В самолете смешливые стюардессы подавали вино, и вскоре салон самолета наполнился женским смехом и атмосферой той особой, изящной, именно женской независимости.  Остроумные шутки, как бадминтонный шарик
отскакивали , перелетая  от одной к другой. Но , где-то  в середине полета к Адлеру , почти всех сморила дремота. И каждая осталась один на один со своими воспоминаниями, мыслями. И Анна не заметно для себя самой тоже, как-то уплыла в свои воспоминания о начале их  с Виктором романа.
   Тогда она только поселилась и  обживала  столь долгожданную кооперативную мастерскую ,где мечтала серьезно заняться живописью, завезла офортный станок, что бы делать графику. И все вроде бы хорошо, хотя трудностей хоть отбавляй; и работа в издательствах обрушилась- и заказов становилось все меньше и гонорары все ниже. А главное – вместо, заранее полностью оплаченных мастерских, получили только бетонные стены, без лифта ,без канализации, без света , и без малейших признаков отделочных работ. Все пришлось «дотягивать» на вновь зарабатываемые деньги помимо уже выплаченных паёв.  частенько и не до живописи , и не до графики было. К тому же- ситуация попала в зону исторической финансовой турбулентности- то есть- инфляцию 90-х годов.
Жить приходилось там же , сторожить фактом проживания дефицитные в то время вагонку и отделочные материалы. Налеты подозризрительных и опасных личностей были не редки в стенах мастерских.
Да и председатель их кооператива , один из маститых бонз крупного объединения художников, стоял намертво и  не проводил приватизацию,
Он на отрез отказывался выдавать хоть какие-нибудь документы на мастерские. У него были  свои весьма «аппетинные « планы на мастерские в отдельно стоящем четырнадцатиэтажном доме в престижном районе Москвы. Он косил на то , что якобы дом не сдан приемочной комиссией и потому приватизацию проводить не возможно .Тянул с художников аховые платежи , называя их средствами на «дострой» дома. Потом Михаил Торовой чудом достал акты сдачи дома, и оказалось , что дом уже два года, как был сдан и акты приемки дома были в полном порядке. Притом, что кооператив состоял из двух объектов строительства. Один, куда въехала Анна, оплатив его полновесным еще Брежневским рублем еще в 1990 году, сделав 100% предоплату-   А другие в Отрадном , там строились мастерские вместе с квартирами . где дважды с художников собирали 100% предоплату- там велось огромное строительство –несколько корпусов . примерно 800 пайщиков или более того, во всяком случае именно 800 пайщиков потом выступали в судах, как ядро кооператива против Анны и еще нескольких сотоварищей по судебным разбирательствам, как она их называла –«вменяемые». Потому, что даже под угрозой, что председатель продаст мастерские, большинство трусливо попряталось. При встрече стыдливо объясняли Анне: « Видите ли...я - художник. Я не могу все это,... суды это так грубо! Это Вы, Анна, как-то можете по судам ходить, а я творческая личность! »
Даже теперь, когда весь этом кошмар позади, вспоминая эти , как правило абсолютно безуханно - бездарные личности, в Анне закипала злость, настоянная на брезгливости смешанной с презрением. Можно подумать, что она, книжный художник с 17 лет, оформляющая книги в московских издательствах, участница , да каких только выставок не участница...зашла в мастерские полы помыть. Обидно, как вспомнит - ну, каждый раз обидно!
Да и сам суд многолетняя тяжкая пахота, работа ,не отпускающая тебя ни на минуту.
Разбирательство осложнялось тем , что председатель на открытом общем кооперативном собрании заявил, что их мастерские в одноподъездном доме 144 мастерские , построен на деньги ...Отраднинцев, нагло заявив, что такие ,как Анна и другие владельцы мастерских в том же доме ,просто  « незаконно захватили дом силой».
Позже на суде их адвокат одним остроумным вопросом опрокинул этот бред, спросив у судьи:
-Ваша честь , а не кажется ли Вам ...странным то , что «захватывая силой
различные мастерские», почему–же каждый захватил  мастерские по метражу в строгом  соответствии с оплаченной суммой , о чем свидетельствуют платежные документы? Ни метром больше, ни меньше?
Да судья смеялась над этим пассажем.
Но председатель бился за продажу дома несколько лет.
И всячески агитировал пайщиков за продажу дома – то есть мастерских ,уже обжитых и поднятых на дополнительные вливания таких - же «потерпевших» художников , как Анна . И придумал все это , что бы якобы достроить кооператив в Отрадном, что даже тогда- в 1994-95 годах, когда было совершенно очевидно , что конструкции бетонного строительства проржавели, ведь это были строительство из  бетона , а не из кирпича. А это значило не только не возможность завершения строительства мастерских в Отрадном , но и неизбежный демонтаж того, что удалось построить, и ликвидация и самой строительной площадки.


Поэтому он бился за то , что бы дом у таких , как Анна отнять , продать и на вырученные деньги якобы достроить комплекс в Отрадном .Никакие доводы о платежах пайщиков Вавилова им не рассматривались , все напоминания о том, что он же проводил тщательно подготовленную жеребьевку мастерских – тоже им же опровергалась. Да еще и перессорил основную часть художников.
Любопытно, что среди московской художественной братии нашлось не мало искренно желающих отнять и продать чужие  честно оплаченные мастерские, вместо того, что бы разобраться и поискать , куда же делись их деньги, отсутствие , который привело строительство к состоянию долгостроя, который накрыла волна перестройки и позже окончательно добил дефолт.
Суд тяжелая работа....и, какой бы совершенно очевидной не была правота истца, но результат судебного рассмотрения совершенно не предсказуем.
И так пришлось готовить , вернее искать документы для того , что бы заставить суд рассмотреть вопрос.
Тут – то и выплыл свой айсберг навстречу «Титанику» , как говорится в полный рост. Оказалось, что- чтобы подать документы в суд нужен пакет документов , без которого дело не рассматривалось вовсе. А с пачкой платежек на руках, свидетельствующих о внесенных паевых взносах,  но без документов землеотвода свое имущество защитить не возможно!
Хитроумный председатель так замутил воду в кооперативе, что зачистил все документы и в префектуре и всюду, куда можно было бы сунуться , чтобы поискать их. Он- парторг  в советские времена –вполне козырной король. Он был весьма весомой фигурой в те номенклатурные времена .
Отсюда : и связи , и возможности у него для своих махинаций даже в тот перестроечный период были тоже-козырные.
Словом, Анна искала документы на дом.
- Ведь ,вот он 14 этажный дом посреди Москвы - должна же быть на него документация!- досадовала Анна на весь этот абсурд, конечной целью , которого была–полная свобода махинаций наглого парторга-проходимца.

Сделать запрос через суд...но документы во всех городских инстанциях числились утраченными. Полный бред и беспредел  перестроечных девяностых .Получалось, когда «нам нальют воду, мы научимся плавать», как в не устаревающем анекдоте.
В один из вечеров она  принялась было готовить ужин , но обнаружила, что соль кончилась. Дом мастерских художников  в те времена еще жил той очаровательной атмосферой безалаберной жизни московских художников. Все друг у друга стреляли деньжат, зеленые жетоны на метро, одалживали - соль, сахар, спички ,по полстакана или четверть того же сосуда  подсолнечного масла. А в каком из близлежащих магазинов каша «Геркулес» подешевле ,обсуждалось с не меньшей значительностью, чем рассуждения о декоративности Шагала, экспрессивности Кандинского и светотени Караваджо. Да и сами суды -при всем негативе, который щедро распространялся на ее художественное житье-бытье, тем не менее неожиданно приобрели какой-то разудалый богемно-тусовочный оттенок.
После очередного заседания суда «вменяемые», то есть –те кто не струсил  выступить  в защиту своих мастерских  собирались в чьей-нибудь мастерской , и славно отмечали еще один шаг к победе. Это были не забываемые разудалые пивные вечеринки с пением забавных и хулиганских песенок времен студенческой «картошки», бурными обсуждениями и спорами о дальнейших шагах по приближению приватизации, о планах действий и поведения в судах.
Василий Некрасов  играл на гитаре, Надька Белякова громко пела, к ужасу Светланы Силантьевой- профессиональной певицы, жены Егора Силантьева, Михаил Торовой , с какой-то особенной , свойственной ему любовью к слову , рассказывал анекдоты так , словно делился лучшими воспоминаниями , кто-то просто выпивал , и все вместе много, много  смеялись – словом- «вся эта рэвОллюция» протекала неожиданно очень весело. Хотя и утомительно. Досадно было то, что от живописи отвлекало.
Но в тот вечер никаких «рэвОллюций» не предполагалось. Было тихо. Анна была в мастерской она.
 И так- в тот вечер бульон на плитке уже кипел, а столовая ложка , опущенная Анной в деревянную стопку, чтобы зачерпнуть соль, гулко стукнулась о деревянное дно. Соль кончилась.