Ночной разговор

Иногда,  в потоке дней,  усталость накатывает на самую макушку. Вдруг понимаешь: твоя игра не то чтобы проиграна, а просто – бесконечна.  В такой момент я  собираюсь, выхожу из дома в неприлично позднее время и еду просто так – куда-нибудь.
 По дороге,  в этом поиске " того, не знаю чего", находится какой-нибудь более-менее приличный ресторанчик, я захожу, заказываю чашку любимого кофе,  плюс совершенно не нужный  десерт, закуриваю тонкую сигарету и начинаю наблюдать.
  В тот вечер я, точно так же, повинуясь осознанному импульсу бросить на фиг всё,  сидела и пила вкусный "американо", курила, и, по сути, ни о чём вечном не думала.

  Было уже достаточно темно. Давно забытая мысль о сказочном принце  почему-то вертелась на задворках моего сознания навязчивой мухой. Мне было лень обращать на неё внимание, и она обиженно пыталась найти хоть какую-нибудь щелочку, чтобы достучаться до моей,  и так перегруженной всяким эмоциональным хламом, головы. Я постепенно сдалась:
 - Ну,  чего тебе? – неожиданно  произнесла это вслух.
 - А почему на ты? – мужской голос раздался очень близко, - я еле удержалась, чтобы не ойкнуть.
Вот оно что. За соседним столиком сидел тот самый "прынц". Костюм, галстук - на последнюю пуговку, золотые запонки. Как он здесь оказался в такое время? Впрочем, я тоже не совсем дома.
 - Извините, я вас не заметила. У меня это бывает, я иногда разговариваю вслух, - я рассматривала его спокойно. В голове вертелся всё тот же вопрос: " Чего тебе?"
 - Такая женщина, и одна! - "принц"  разговаривал  вальяжно и явно был уверен в своей неотразимости. – Иди ко мне!
 М-да… Весёленькое дельце. Похоже, дядька выбрал жертву. Про себя я вздохнула грустно. Сейчас опять всё произойдёт до боли знакомо и неинтересно. Я не буду соглашаться, он начнёт нервничать. Впрочем, всё по порядку.
  - Нет, спасибо.
  - Да иди сюда. Чего ты там грустишь одна-то?- он,  по-царски повелительно,  постучал по пустому стулу за своим столом. – Что пьёшь?
 - Кофе.
 - С коньяком?
 - Нет.
 - Коктейль хочешь? Да садись ко мне, я чё - орать должен?
 - Вообще-то, девушке неприлично бегать по соседним столикам.
 - Дааа? Ну, ладно. Я к тебе пересяду, - в голосе слышалось что-то, слегка напоминающее раздражение. Понятно, не привык к отказам.
 - Что за телефон у тебя? – он, по-хозяйски,  взял мой сотовый в руки. – Чё за модель? А! Понятно. А чё ты не поменяешь? Он же старый уже, у меня был такой у сына года три назад. Памяти мало, и вообще – такой женщине с таким телефоном ходить нельзя.
 - Вы хотите мне подарить новый?
 - А чего на вы? Тебя как зовут?
 - Наталья.
 - Ха! Игорь, очень приятно! – он хохотнул знакомым смешком. После того, как вся страна съездила хотя бы по разу в Турцию, я привыкла, что моё имя сопровождается самыми разными вариантами поговорки про " три рубля". Всё равно,  как если "золотые купола"- значит, уже чью-то "душу радуют".
 - А по отчеству?
 - Сергеевич.
 - Очень приятно, Игорь Сергеевич.
 - Да давай на ты! Что ты, прям, как не живая! -  он заметно начинал нервничать, понимая, что особого впечатления на меня не производит.
 - Хорошо, раз ты так настаиваешь.
 - Девушка! – позвал он проходившую мимо официантку. – Нам шампанское. Какое у вас там самое дорогое? И бокалы. Хрусталь есть? Нет? А посуда приличная есть? Да ладно, давай, что там есть.
 - Шампанское будешь?- он повернулся ко мне, по-хозяйски осмотрев открытое декольте - заказ вина  и тон должны  были  уже произвести на меня впечатление, понятное дело.
 - Нет. Я его вообще не люблю, если честно.
 - Да ну? Не любишь шампанского? Серьёзно?! – он воспринял это как личное оскорбление. - А что будешь?
  Игорь Сергеевич явно  старался изо всех сил, я ему невольно посочувствовала.
 - Если ты  так хочешь  меня угостить, пусть сделают безалкогольный мохито.
 - Мохито? Это что? Коктейль? – он, не дождавшись моего ответа, поманил официантку, которая стояла  наготове, пожирая его многообещающим взглядом. – Мохито есть у вас? Пусть сделают нам один. И водки -  в графинчик. Сколько-сколько…  Неси, какая разница сколько. И что там у вас - яблоки, бананы.  Да, ассорти. Да, фруктовое. Сливки можешь сама слизать.  Нам просто - порезать. Короче, хорош писАть, тащи, что есть.
 - Так что ты здесь делаешь одна? – покончив с хозяйственными вопросами обустройства нашего стола, Игорь Сергеевич откинулся на спинку стула и начал добросовестно рассматривать меня по частям.
 - А вы? Простите… А ты что здесь делаешь? – я уже начала уставать от этого парада собственной значимости.
 - Не поверишь - тебя жду, - он уверенно взял меня за руку, сжал её, прищурил правый глаз, рассматривая маникюр.
 Вот незадача. И мужик, вроде, неплохой. И от принца, вроде, ни одна тётка в здравом уме и твёрдом рассудке не отказалась бы. "Что ж тебе, Наташенька, вечно всё не так? " - я ворчала про себя и  на себя, понимая, что у Игоря Сергеевича шансов никаких.
 Официантка тем временем расставила на столе графинчик с водочкой, ананасы - виноград,  стаканчики, и мой любимый мятный напиток. Хорошо, что мята успокаивает нервы. И хорошо, что у меня сегодня такое безразличное состояние. А то поломала бы уже дяденьку невзначай. Он потом приедет домой, к жене, двадцать лет уже с ним прожившей, и та, бедолага, не будет знать, за что на неё кормилец обозлился. Я тянула из трубочки прохладное питьё, постаралась сказать случаю спасибо, хотя бы за вкусный – задарма - напиток.
 - Ты что сегодня делаешь?
Понятно, ухажёр мой новоявленный - человек действия, вокруг да около долго ходить не согласен. Тут, либо – да, либо нет. Третий раз никто не спрашивает.  А девочка коктейль из трубочки уже сосёт, значит, можно и в номера.
 - Пока что с тобой разговариваю. Думаю, что минут через 15-20 поеду домой.
 - Я не понял - как домой? А давай, я тебя приглашу?
 - Куда?
 Последовавшее за тем название ресторана меня не удивило. Как-то была свидетелем разговора: “ Куда поедем ужинать? – В “Мандарин”.- Тот, что на набережной, или на Бессарабке? – На Бессарабке. – Не, у меня всего штука баксов, в “ Мандарин “ с такими деньгами не ходят”
 Мне стало весело. Я спросила:
 - В тот, что на набережной, или на Бесарабке?
 - Какая набережная! Конечно, на Бесарабке!
 - Извините, у меня с собой всего долларов 15, - я засмеялась, мне становилось весело.
 - Ты меня обижаешь! Я же у тебя денег не спрашиваю. Я плачу! – Игорь Сергеевич уставился на меня, явно понимая, что процесс он не контролирует.
 - Нет, извини, я в “Мандарин” не поеду.
 - Почему?
 - А зачем?
 - Что значит- зачем?? Поужинаем. Ты там была?
 - Нет, не была.
 - Так, я не понял, а чё ты со мной таким тоном разговариваешь?
 Вот, наконец-то. Я обрадовалась.
 - Каким – таким? – я изо всех сил пыталась не рассмеяться.
 - Я не понял - сидит тут, в этой вонючей забегаловке, три копейки в кармане, и строит из себя непонятно что. Чё смешного я сказал? Девочка, ты вообще знаешь, с кем ты сейчас разговариваешь? Ни рыба , блин, ни мясо, хоть бы глазки состроила, что ли. Ты чё - думаешь, лоха колхозного нашла?!
 Ну, вот. Маски сняты. Раскачали, как говорится, Игоря Сергеевича. Как-то неожиданно  быстро, почему-то.
 - Игорь, а чего ты, собственно говоря, так нервничаешь?
 - Кто - я нервничаю?! Да ты, сука, на себя посмотри- сидит тут, трёхрублёвка: того не хочу, то не буду. Туда не поеду. Чё ты ржёшь, я не пойму?
 - Слушай, у меня к тебе один вопрос: зачем ты ко мне подсел?
 - Я думал - тёлка сидит нормальная, скучает. Как подсел, так и отсяду, не переживай.
 - Знаешь, Игорь, ты меня, конечно, извини. Хочешь, правду?
 - Да какую,  на фиг,  правду?
 - Скажи мне, вот зачем ты здесь передо мной выступаешь, если сам сказал: *вижу, тёлка нормальная сидит*. Поехал бы на окружную, дал бы девочкам пару сотен  долларов, они бы тебя там  облизали, сделали бы вид, что ты – бог и царь, и нервничать тебе сейчас не пришлось. Зачем ты нормальных тёток трогаешь, если, кроме как покупать, ты больше ничему не научился?
 Был бы  у Игоря Сергеевича в руках автомат - меня бы застрелили без суда и следствия.
 Я посмотрела  в бокал с мохито, понимая, что говорю уж слишком резко и обидно. Сейчас выслушаю в свой адрес кучу нелицеприятных вещей. И поделом. Нечего было вообще на этот коктейль соглашаться. Ехала бы  ты, Наташенька, себе домой сразу. Знала же, что спокойно не обойдётся. Нет, адреналину захотелось, психологиня хренова.
 Тишина. И странный звук. Сердце сжалось. Ну, нет… Не может быть. Так мы точно не договаривались.  Игорь Сергеевич плакал. Теперь начала раздражаться я. В мои планы совершенно не входило реанимировать разочаровавшегося  на мгновение в своих жизненных принципах бизнесмена. Или депутата. Кто ж его разберёт. Золотой трезубец в петлице – отличительный знак депутата Верховной Рады - ещё ничего не доказывал. И нужно же было мне встретить мужика, когда он, судя по  активному подрагиванию плечей, совсем не в лучшей эмоциональной форме.
 - Сука ты, Натаха… Стерва… на фига ты так? Думаешь, я не хочу домой приехать, и почувствовать, что там меня ждут со  вкусным обедом, а не мой банковский счёт, а?! Да эти ****и на окружной  – они больше люди, чем вы все, порядочные курвы, вместе взятые. У вас – видишь, принципы, вам всё и сразу подавай, а им - дал сто баксов,-  да! - и никаких обязательств. А тебе – что, деньги не нужны? Я же сразу понял, что ты последний член без соли доедаешь. Думаю, развлеку тёлку, вроде она ничего. Покажу, как жить можно, покувыркаемся  потом. Я что - рылом тебе не вышел, что ты меня так, а? – говорил Игорь Сергеевич тихо,  голос прерывался иногда, ладонь закрывала глаза, но слёзы предательски капали на красиво поставленный перед ним столовый прибор.
 Серьёзно зацепило. Нужно срочно поднять самооценку человеку, и отремонтировать поломанное. Обругав себя не вслух всеми матерными, которые только знаю, я взяла его за руку. 
 - Деньги мне нужны, это понятно. Но ты же нас знаешь, мои дурацкие принципы мне дороже. Слушай, не реви. Я понимаю, что много денег – это проблема. Всегда так: тебе нравятся женщины, которым всё равно, сколько у тебя за душой, а ты нравишься женщинам, которые просчитывают заранее количество покупаемых в месяц бриллиантов.  Первые - уходят, не поверив в то, что ты можешь быть человеком, вторым - всё равно, какой ты на самом деле человек.
 - Ни фига ты не понимаешь, курица ты! – он отбросил мою руку, налил себе водки.
 - Конечно, не понимаю, - согласилась я покладисто. – Мы же с тобой живём в разных измерениях, можно сказать. У тебя машина стоит столько, сколько мне за всю жизнь не заработать. Кстати, какая у тебя машина?
 Он назвал марку, которую, я, конечно же, не знала. Я вообще умею определять всего два вида машин:  наши и иномарки. Он сразу почувствовал, что мне название  ни о чём не говорит.
 - Эта как две квартиры на Крещатике.
 - Солидно, - я постаралась, как могла, изобразить уважение.
Нужно было побыстрее заканчивать  реабилитационную речь и уезжать  домой. Иначе - рискую, всё-таки, раззнакомиться и стать эдакой "жилеткой" для периодического изливания души по первому зову.
 - Ты замужем?
 - Нет, ты уже спрашивал.
 - Да? Не помню. А чего ты не замужем?
 - Не знаю.
 - А я знаю – всё принца ждёшь, да?
 Я засмеялась.
 - Какой принц? Шутишь? У меня дочери уже семнадцать. Вот ей принцы - в самый раз.
 - А ты хорошо выглядишь, я бы не сказал… Сколько тебе лет?
 - Тридцать четыре.
 - Да ладно. Это что - ты в 17 родила?
 - Смотри – правильно посчитал, - я снова от души веселилась.
 - Да пошла ты! Опять понтуешься? – голос зазвучал со знакомым  нажимом. Всё-таки не привыкли господа деньгоимущие, чтобы над ними подтрунивали. Вот не привыкли, и всё.
 - Что ты, просто шучу.
 - Так ты мне всё-таки скажи, ты со мной поедешь сегодня?
 Я смотрела на этого человека, понимая, что шок уже прошёл, равновесие восстановлено, он снова видит во мне всего лишь "бедную Лизу". А внезапный нервный срыв?  Припомнит мне при первом же моём "акте неповиновения" . И там я уже выслушаю всё - от того, сколько я на самом деле стою, до того, что со мной можно сделать всего за несколько сотен долларов, если я и дальше буду, как он это назвал, "понтоваться" . Бедный Игорь Сергеевич. Без шансов.
 - Нет, Игорь, не поеду. Извини. Мне домой пора.
 - Дай телефон. Я позвоню.
 - Давай, лучше ты мне свой. Я позвоню, если что.
 - Натаха, блин, ну чего ты такая упёртая?  Ты на чём едешь? Давай, я тебя подвезу?
 - Да нет, спасибо, мне недалеко, я дойду, - первый раз за вечер я соврала.
 Он сунул мне визитку.
 - Когда позвонишь?
 - Не знаю. Ладно, ты извини, мне действительно пора.

 Я вышла из ресторанчика, пошла в темноте к жилым домам. Он стоял на крыльце ресторана – смотрел, куда направляюсь. Я прошла один квартал, завернула, будто во двор, набрала с мобильного номер службы такси. Через десять минут меня забрала машина с родным за шесть лет цветом шашечки и цифрами на жёлтом светящемся фоне.
  Я обожаю ночной город. Он мягкий и убаюкивающий в любое время года. Наверное, все города красивы ночью, особенно, когда огни цивилизации едва слышной колыбельной  украшают их ночные видения. Киев мне близкий и  родной, хотя я до сих пор не могу сказать, что  окончательно в нём устроилась. Потому, видимо, и он так же осторожно относится ко мне, не давая  почувствовать себя до конца успокоенной  и защищённой.
 - Я закурю, вы не против?
 - Нет, что вы. Включить музыку?
 - Да, пожалуйста. 
 Сначала смысл песни плавно обтекал моё тело, не проникая дальше окружающего меня пространства:  “ Нічний водій мене спасе, скажу йому – “мерсі”, кому в коханні не везе, того везе таксі” *. Постепенно каждое слово приобретало цвет и образ, я затянулась поглубже, чтобы не расплакаться, как, давеча,  сильный мужчина, внезапно  и  в совершенно  неподходящий,  для находящегося рядом человека, момент.  В ладошке что-то мешало. Визитка. Ветер  легко унёс её в открытое окно. Счастья тебе, Игорь Сергеевич.
 


* “ Ночной водитель меня спас - скажу ему “мерси”, кому в любви не повезёт, того везёт такси* - слова из песни.