Проклятье Звёздного Тигра - глава 13

                (примечание: в имени "Неверин" ударение на последнем слоге. Вообще же в Тефриане нет единого правила для ударений)



                ЧЕНСЕЛИН

     Сперва возник туманный, полупрозрачный силуэт; затем уплотнился, превращаясь в рыжеволосого юношу лет семнадцати - совсем обычного юношу, если не считать слишком яркого блеска в глазах. «Горящий взор Чар. Если б я вёл его по Ступеням, он был бы уже близок к Пятой. Уже почти вейлин».
     - Неплохо, - отметил Чен. - Нырнул на мою мелодию? Вот только торопишься, дорогой. Целых два вздоха мерцал. Перед нырком надо сосредоточиться. До полной тишины. Или растаешь.
     - Чен... ах, милорд, - юноша виновато тряхнул головой. - Я из Трёх Озёр, и там... Ты должен...
     - Отдышись, - невозмутимо посоветовал Ченселин, - и не терзай мой слух незаконченными фразами.
     - Пробуждение на грани. - Карие глаза Джаэлла на миг стали золотыми. - Нырни туда, мой Магистр.
     - Я слышу, - удивлённо возразил Чен. - К чему спешить? Ему ещё два дня, какая ж это «грань»?
     - Ты ничего не понимаешь! - взорвался юноша. И жарко покраснел: - О, я не хотел... Прости.
     - Прощаю. - Чен нахмурился. - Джаэлл, говори же толком! Хватит мямлить. Его вынуждают?
     Юный Чар-Вэй сжал кулаки. Лицо у него сделалось злым и отчаянным.
     - Его того гляди забьют до смерти. Или он Проснётся - и представь, что будет! Ты прислушайся!
     Ченселин мгновенно превратился из молодого человека, отдыхающего в саду, в «Магистра-и-Луча»: ледяной, надменный, пронизанный могуществом и властью. Ученик сглотнул и отступил на шаг.
     - Значит, вор? - негромко спросил Чен, сощуриваясь. - Или того хуже?
     - Менестрель, - с нескрываемой горечью бросил Джаэлл. - Этого вполне достаточно!
     - Не будь несправедливым. Ты не был невинной овечкой. - Он в задумчивости поднял руку, ловя луч солнца на рубин в изящном золотом кольце. - Как правило, этого всё-таки недостаточно. Ладно. Идём.
     Рука с блистающим рубином легла юноше на плечо, и через миг в саду никого не было. Мальчик лет десяти, стоя у кухонного окна, окликнул второго, постарше, нарезающего овощи за огромным столом:
     - Кит, милорд нырнул. И в гневе. Джаэлл ему что-то неприятное сказал. Ух, глаза прямо сверкали!
     - У кого из них сверкали глаза? - уточнил Кит, не отрываясь от своего занятия.
     - Да у обоих. Может, он про милорда какую-то гадость услышал? Ой, а вдруг он принёс ему Вызов?!
     - А вдруг, - неодобрительно отозвался старший мальчик, - ты заткнёшься и сделаешь что-то нужное? Чем глазеть, куда не надо, лучше пол бы подмёл. Или книжку почитал, а то вон мне помог с овощами... - и с видом человека опытного и всезнающего наставительно заявил: - Про нашего милорда в Таднире сроду плохо не скажут, Орис. А Вызвать его никто не посмеет. Он же в Звезде самый-самый сильный.
     - Ну-у, - недоверчиво протянул Орис, - уж и самый? А Всадник-из-Бури? Или Двирт? А Верховный?
     Кит бросил нож и поймал товарища за руку - крепко, тот даже ойкнул и поморщился.
     - Слушай, - негромко сказал он, глядя ему в глаза, - зря я это сболтнул. Все Лучи друг друга стоят. А за трёп, кто кого сильнее, может так влететь, мало не покажется. А хуже того, что влетит-то не нам.
     - Но... - мальчик прикусил губу. - Он же Луч, Кит.
     - Младший. И учит без Ступеней. - Кит понизил голос: - И, говорят, Верховный бы с ним не дружил - всё было б по-другому. Уж нас-то тут точно бы не было. Если Магистров много, а он один... Дошло?
     - Да, - тихонько сказал Орис и взял веник. - А всё-таки он лучше всех, Кит. Я бы умер за него. А ты?
     - Ну спросил, - удивлённо откликнулся Кит, вновь принимаясь за овощи. - Да хоть сейчас.
     ___

     Он шёл по деревне, кутаясь в обрывки теней, плащ из пылинок и солнечных лучей, споткнувшихся о твёрдость предметов Сумрака. «Я здесь, но вы не узнаете, если я не откроюсь. Есть я, нет - совсем неважно для вас, я тень, просто тень, к чему пристально вглядываться в тени?» О, он отлично умел укрываться от взоров в тенях! Все Дети Боли Каэрина умели это - а он был лучшим. Учитель звал его «блистательным» в тот день, последний день его ученичества... а вскоре назвал предателем. Подобных оскорблений не наносят тому, с кем захотят искать примирения… «Я помню каждое твоё слово, я стал именно тем, чем ты желал меня видеть, я делаю реальными твои мечты - и ты до сих пор полагаешь, что я тебя предал? Да, у тебя всегда был особый талант превращать в поражения свои победы!»
     Мальчишке было с виду лет тринадцать, и выглядел он жалко: маленький, тощий, на фоне румяных широкоплечих селян он казался просто больным. Ну, скептически отметил Чен, побои ещё никому не добавляли здоровья... Что мальчик натворил, оставалось неясным, но наказывали его, как вора: руки связаны и вздёрнуты кверху верёвкой, перекинутой через яблоневую ветвь, а дюжий парень хлестал его кнутом. Судя по числу багровых отметин на худой спине под остатками рубахи, началось веселье давно; и прекращать его пока не собирались. Мальчик упал на колени и вскрикнул: верёвка натянулась, причиняя не меньше боли, чем кнут. Его мучитель радостно засмеялся. Впрочем, смеялись многие.
     - Ну, - скомандовал парень, - давай, пой! Хочешь встать, верно? Спой, птичка!
     Чуть слышно, путая мотив (Чен решил - из-за срывающегося от боли голоса), он запел известную шуточную песенку. Парень с ухмылкой кивнул. Мальчик неловко поднялся, кнут взлетел, обвил плечи, дёрнул; он упал снова. Этой песни Чен не узнал: слова потонули в сдавленных рыданиях. В смеющейся толпе мелькнуло белое, яростное, ненавидящее лицо Джаэлла. Чен вздохнул и вышел из теней.
     Люди затихли и насторожились (его всегда это огорчало, теперь же - доставило странную недобрую радость). Он медленно вытянул руку, и верёвка скользнула в траву и с дерева, и с запястий менестреля. Мальчик поднял голову и взглянул ему в глаза. «Чар. Так близко. Джаэлл позвал вовремя - ещё немного, пара ударов, и...» Неожиданно его охватил неистовый, почти дикий гнев. Эти невежественные, слепые... Чар-Вэй на грани Пробуждения - и шёл к нему! - и они посмели?!
     Джаэлл жёстко усмехнулся - конечно, он понял. Как ни странно, парень, проявлявший такое усердие в работе с кнутом, тоже почуял неладное: тревожно огляделся и попытался тихонько убраться в толпу.
     - Стой, - негромко приказал Чен. Парень дёрнулся и застыл, уставясь в землю. - Я жду объяснений. - Он скрестил руки на груди. Рубин ослепительно сверкнул на солнце. - Если это наказание - в чём вина? Или я имел счастье наблюдать новый вид развлечений за счёт менестреля? Способ повеселиться?
     - Так он, вэй’Ченселин, в сарайку влез, чтоб воровать, а я и поймал. Они ж все воры, менестрели-то!
     - Неправда!
     Мальчик закусил губу, глядя на Луча растерянно: словно сам от себя подобной смелости не ожидал.
     - Неправда что? - прохладно осведомился Чен. - Что все менестрели воры, или что сие наименование лично тобою заслужено?
     - Я только взял грушу с земли, милорд. Ведь это можно. Я не рвал. Она сама упала.
     - Сама, - насмешливо пробурчал кто-то из крестьян. - Ясно, упадёт, коли пнуть дерево хорошенько!
     Лицо менестреля вспыхнуло; покрытые синяками тонкие руки отчаянно сжались. Глаз он не отвёл.
     - Дерева я не касался, милорд. И там были ещё груши, на земле. Я всего одну взял. Мне было так...
     Он вдруг замолчал и склонил лицо, явно демонстрируя страх человека, сказавшего лишнее.
     - «Так» что? - резко спросил Ченселин. Шагнув к нему, приподнял его подбородок: - Ну?
     Мальчик смотрел с абсолютной безнадёжностью. В синих глазах блестели слёзы.
     - Жарко, и всё кружилось... Я никогда не болел! - он отвёл взгляд, похоже, стыдясь этой вспышки. - Я думал, у меня... Значит, нет, если я мог заболеть. Но я не вор. Правда.
     - Ух ты! - не утерпев, взвился парень. - А в сарайке кто был?! Гляжу в окно, а он и вылазит, тишком да с оглядкой! Не вор, слыхали?! Врёт и не заикнётся, дрянь бесстыжая! Зачем в сарайку забрался, а?!
     Мальчик едва заметно подался к Лучу - будто посреди общей враждебности просил у него защиты.
     - Дождь ведь до рассвета. А кто меня ночью в дом бы пустил?
     - Я б тебя и днём не пустил сроду! - заверил парень. - Не верьте вы ему, милорд. Врать-то складно все они горазды. Вы на него гляньте, честная жизнь не по нём, сразу видать. Менестрель, одно слово!
     Джаэлл, стоявший за его спиной, опасно сощурился. Чен отметил: напомнить ученику, что Звезда не одобряет использование Чар для сведения счетов с не-Вэй. Или не напоминать?
     - Ты полагаешь, - вкрадчиво промолвил он, в упор глядя на парня, - без твоих указаний Луч Звезды неспособен определить, верить кому-либо или не верить?
     - Ох, милорд, что вы! Да я ж вовсе не то хотел... я и не думал!..
     - Не сомневаюсь, - сухо заверил Ченселин. - А жаль. Думать, знаешь ли, занятие весьма полезное. Сделай одолжение, подумай вот о чём: ты видел, как он вышел из сарая и поднял грушу с земли.
     Парень радостно закивал: наконец-то грозный Луч оставил его в покое и занялся менестрелем!
     - А когда и что он украл? Будь добр, разъясни.
     - Ну... - у парня растерянно забегали глаза. - Нет, он же не успел... так хотел же, милорд, он ведь...
     - Менестрель, - кивнул Ченселин. - А ты, очевидно, Вэй, если умеешь узнавать намерения.
     Его собеседник неловко переступил с ноги на ногу.
     - Так, милорд... коли все они воры, а тут он и лезет тишком из сарайки... так, ясное дело, я и решил...
     - Это не ясное дело!
     Даже Джаэлл поёжился.
     - Ты «решил» до полусмерти избить человека за ночь в твоём сарае, и «все они воры» - единственное оправдание?! Чудесный повод для порки! - теперь уже многие покраснели и прятали глаза, не смея взглянуть ни на Луча, ни друг на друга. - Всех, разумеется, ты не знаешь. Знаешь ты слухи - а они редко бывают правдивы.
     Он положил руку мальчику на плечо. «Вэй должен рассчитывать лишь на себя». Но он и не просит помощи. И тратит последние силы, чтобы не упасть в обморок на глазах у этих людей. Гордый. И терпеливый. Вот из таких и выходят Вэй.
     - Для определения намерений у вас есть Неверин Тэнли. Насколько я знаю, он никуда не отлучался. Что помешало, - он в упор смотрел на несчастного парня, - спросить его, прежде чем хвататься за кнут?
     Тот подавленно молчал: по всему выходило, что он здорово влип, и дёшево ему не отделаться.
     - Ни вины, ни дурных намерений я не заметил, - подвёл итог Магистр. - Джаэлл!
     «Взгляду Звезды» я его выучил, удовлетворённо отметил Чен: миг назад ничем не выделялся среди крестьян, а сейчас - выглядит едва ли не принцем. Никто бы не поверил, что надменный юный Вэй пять лет назад тоже был запуганным, всеми презираемым менестрелем, а восемнадцатилетний Луч встретил первого своего ученика в кладовой трактира - с частью её содержимого в карманах.
     Юноша опустил ресницы: наверняка угадал, в каком направлении устремились мысли Учителя. Чен едва заметно усмехнулся - Джаэлл всегда отличался проницательностью. «Я поступил правильно, когда вместо наказания взял тебя в ученики, мой милый. Ты так не думал, судя по трём попыткам сбежать. А спустя полгода смеялся над собой за те попытки и даже в глубинах сердца не рвался прочь. Чар-Вэй, не знавший Ступеней Боли... благодарность твоя или ненависть ожидает меня в конце?»
     - Я зайду к Неверину, Джаэлл. А ты займись... - он неприязненно глянул на съёжившегося парня. - Ложное обвинение. Пытка - иначе назвать не могу. И, разумеется, нарушение закона о Суде Звезды.
     Бедный парень издал сдавленный стон. И не просто вейлин, а Луч! Он уж точно жалеть не станет...
     - Двадцать стелов. Половина - с тех, кто стоял тут, потешаясь над чужой болью. Ещё... - Чен кивнул на кнут, - также двадцать. Можешь воспроизвести ту прелестную обстановку. Принесёт ли это пользу, я не уверен, но это справедливо. И, Джаэлл, - он понизил голос: - не перестарайся, мой дорогой.
     Глаза юноши ярко блеснули. На миг Чен посочувствовал жертве, отданной во власть Джаэлла Рени.
     - Я не шучу. - Он говорил совсем тихо - никто не слышал его, кроме Джаэлла. - Вэй хранят закон, а не используют. Посмеешь отыгрываться за старые обиды - будешь вторым за ним. Прямо здесь. Ясно?
     Юноша слегка побледнел. Хищная предвкушающая улыбка исчезла.
     - Да, милорд. Я понимаю, милорд.
     - Чудесно. - Чен вновь взял менестреля за подбородок и пристально заглянул в глаза. Горечь и страх, ещё бы... и всё. Последний штрих, который был ему необходим: мальчика унизили, с ним обошлись несправедливо и жестоко, но он не радовался, что кого-то накажут. «Да. Всё верно. Его я смогу учить».
     - Как мне звать тебя, малыш?
     - Эвин Рей. - И не выдержал: голос зазвенел отчаянной, страстной надеждой: - Милорд, но я... да?!
     - Вэй тоже болеют иногда, Эвин. - Он коснулся худенькой руки с багровой полосой содранной кожи вокруг запястья: - И бывают беспомощны. И страдают. Даже те, кто уже Пробуждён.
     - Я шёл к вам, - прошептал мальчик.
     - Знаю. Извини.
     Эвин удивлённо поднял брови и тут же слабо улыбнулся - понял. Чен не сомневался, что он поймёт.
     - Разве Магистры непременно должны выбегать к ученикам навстречу и везти домой в карете?
     - Похоже, должны, - усмехнулся Ченселин. - Если каждый будущий Вэй станет по пути к Магистру попадать в такие истории - придётся выбегать и везти. А то ни один ученик до нас живым не доберётся.
     - Я бы добрался, - с некоторой обидой возразил Эвин.
     - Сомневаюсь. Ты не так уж много знаешь о Чар, дорогой. А самоуверенность - опасна.
     Мальчик вспыхнул и пристыжённо опустил глаза.
     - Теперь иди в любой дом и попроси обед и постель. Ты нужен мне отдохнувшим. - Чен нахмурился, заметив на лице нового ученика робкий протест: - С Учителем не спорят. Делай то, что я сказал. А если кто-то будет груб с тобою, напомни - ты ученик Луча. Больше не менестрель, Эвин. Чар-Вэй. Навсегда.

     Он шёл к дому местного Вэй, а звуки за спиной красноречиво свидетельствовали: приговор усердно приводится в исполнение. Чен надеялся, что (ради своей же безопасности!) Джаэлл сумеет сдержаться. Парень, в общем, заслужил; а Джаэлла будет жаль, если ослушается Магистра, и придётся его наказать.
     Трясины Тьмы! Неверин Тэнли - вот кого охотно бросил бы на колени под кнут! Больше всех в этой мерзости виноват самодовольный ленивый тип, именующий себя Вэй! И тут, в Таднире, все такие, как на подбор. А Звезда завидует Ченселину Тарису из-за благосклонности Верховного. Если запихнуть его в Таднир - проявление благосклонности, страшно и представить участь того, кем Брэйвин недоволен!
     Дом был отделан резьбой из мраморного дуба - вейлин явно желал казаться человеком утончённым. В Аэтис, ехидно отметил Чен, эта резьба давно вышла из моды, а бедняжке Неверину, который так за модой гоняется, и невдомёк. Ну, если в деревне процветает столь «доброжелательное» отношение к менестрелям - немудрено, что свежие новости из столицы до почтенного вейлина не доходят...
     Дверь распахнулась под его взглядом, и он стремительно вошёл, не утруждаясь тем, чтоб соблюсти приличия и подождать, пока хозяин выйдет к нему сам. В итоге тот едва с ног его не сбил, поспешно выскочив навстречу. Чен (этого и ожидавший) успешно избежал столкновения и прошествовал мимо него в комнату для гостей - ледяной, высокомерный, с откровенно саркастической усмешкой. С нею же огляделся и сел, скрестив руки на груди, - не в одно из обитых дорогим сейским бархатом кресел, а на краешек стола пурпурного винного дуба, плащом «случайно» сбросив на пол бокал. Хрупкая вещица с нежным звоном разбилась. Вейлин гневно сузил глаза (бокалы из тонкого дешелетского стекла стоили недёшево), но промолчал. Чен приятно улыбнулся. Неверину повезёт, если отделается только бокалом.
     - Ваш свет озаряет мою душу, вэй’Ченселин, - сдержанно приветствовал его вейлин.
     - А вот ваш свет, Неверин, - «вэй» он оскорбительно опустил, - души моей, к глубочайшему моему прискорбию, не озаряет. - Его голос угрожающе заледенел, оставаясь тихим и даже мягким, - один из любимых приёмов Каэрина. - Вы, по всей видимости, полагаете, будто смысл вашего пути в Сумраке - отделка дома в подражание столичным бездельникам и приобретение предметов роскоши, достойных по меньшей мере Магистра. Каковым, если слух и память мне не изменяют, вы отнюдь не являетесь.
     Кружево Неверина натянулось до медно-кислого изумрудного звона и искрилось от ярости.
     - Откройте же мне, в чём состояло важное и неотложное дело, помешавшее вам исполнить свой долг защитника законов Тефриана? Мне казалось, судить воров и выносить приговоры - ваша обязанность.
     - Как правило, - сухо заметил Неверин, - обнаружив чужую руку в своём кармане, человек способен постичь суть этого явления и без помощи Вэй. И я не вижу ни малейшей необходимости бежать туда и растолковывать взрослым и неглупым людям, как им в подобном случае следует поступать.
     - Разумеется, никакой необходимости. Даже если «поступают» с пробуждающимся Даром. Ну что особенного в Пробуждении от пытки? В конце концов, Тефриан прекрасно может обойтись и без Поля.
     Неверин Тэнли изогнул губы в снисходительной полуулыбке, словно юный Луч забавлял его.
     - Это уж преувеличение. Нужен необычайно яркий Дар, чтобы процесс Пробуждения уничтожил Поле. И, право же, «пытка»... - он поморщился. - Не самое подходящее слово для обычного наказания.
     - Очень подходящее, если наказание не заслужено. - Ещё пять минут с этим самовлюблённым тупым индюком, думал Чен, и я вполне созрею для убийства. - «Взрослые и неглупые» люди, чьим суждениям вы столь доверяете, убеждены, что менестрель - это вор, пусть он ничего не крал и красть не собирался. А любуясь его болью и издеваясь над ним, они смеялись. Самый скромный Дар, проснувшийся в таких условиях, способен прожечь в Поле изрядную дырку! И кто стал бы её чинить? Вы?
     - Что вы, милорд! - протянул вейлин с сарказмом. - Поддерживать целостность Поля по силам лишь Магистрам. Равно как и входить в Кружево с Даром на грани. Попытайся это сделать я - и последствия были бы куда хуже, чем немножко боли вашего менестреля. О чём вам, мой Луч, конечно же, известно.
     Чен вздохнул. «Какой, ради Мерцанья, ослепший Магистр выпустил его в Сумрак со статусом Вэй?!»
     - Мне - и вам также - известно, что все люди умеют говорить. За истиной вовсе не обязательно лезть к человеку в Кружево, вэй’Неверин. Можно просто спросить. И смотреть в глаза, слушая ответ.
     Тэнли вновь снисходительно улыбнулся - словно отец, услыхавший от сына немыслимую глупость.
     - В глаза менестреля?! Дорогой мальчик, они живут умением лгать! Глазами, речами, повадками - всем. Нет в Сумраке более пустого занятия, чем искать истину во взглядах менестрелей!
     - Проще говоря, - резюмировал Чен, - невзирая на весьма солидный опыт Вэй, вы этого не умеете. В таком случае, ваши действия - бездействие, точнее, - в высшей степени разумны. Не стоит браться за дело, если сил заведомо недостанет. Но, друг мой (это тебе за «мальчика», усмехнулся он про себя), отчего, столкнувшись с чересчур сложной задачей, вы не призвали того, кто в состоянии её разрешить?
     «Уроки Каэрина не пропали даром, Чен, малыш! Ты не хуже его умеешь вызывать ненависть, верно?»
     - Вы же здесь, милорд, - ледяным голосом указал Неверин.
     - Но не вашей заботой. В чём причина? Найти в Поле мелодию вашего Луча для вас так же сложно, как помочь ребёнку, чей Дар пытками пробуждают в двух шагах от вас?
     Глаза Неверина Тэнли превратились в узкие щёлки, полные страстного желания увидеть его смерть - долгую и как можно более мучительную.
     - Была ли необходимость в моём вмешательстве, милорд, если в Таднире есть вэй’Ченселин Тарис? Я ничуть не сомневался: Луч, известный столь выдающимися талантами, прекрасно способен обойтись без моей скромной помощи. - Улыбка вейлина наводила на мысли о готовой к броску змее-багрянке. - Тем более, в Пробуждении воров... хм-м, менестрелей. Тут мне с вами не сравниться. Да и всей Звезде, полагаю. - Змеиного в улыбке прибавилось. - Смею заверить, едва здесь объявится следующий... э-э... юноша, привлечённый вашей репутацией покровителя воров, я немедля вас о том извещу.
     «Брэйвин и его «благосклонность»... Нет. Остановись. Он просто идиот. А ты - Вэй, а не убийца».
     - По-моему, Неверин, - тихо заметил он, - вы заплыли в слишком глубокие воды. Тому, кто недалеко ушёл от Ступеней, стоит быть осторожнее, испытывая терпение Лучей.
     - Терпение? - промурлыкал вейлин. - Я-то думал, милорд, все Дети Боли Каэрина хорошо знают, что такое терпение. Ах да, я и забыл - вы ведь дошли... хм-м, только до Пятой, если не ошибаюсь?
     - Шестой, - мягко уточнил Чен. - Не надо извинений. Знал лишь мой Учитель и остальные Лучи. И их друзья, возможно... а я никогда не слышал, чтобы они упоминали вас как друга. Или иным образом.
     - В выборе друзей, дорогой мальчик, я куда менее удачлив, чем вы. Среди моих... хм, близких друзей никогда не было Лучей. И Верховных Магистров. А в некоторых случаях это всё и решает, не так ли? Кто и как высоко шагнёт со Ступеней... Ну, вы знаете, мой Луч. Странны пути Судьбы в мире Сумрака.
     - Странного, - кивнул Чен, - в мире немало. Взять слухи: удивительно, сколь странно влияют они на зрение. Ваши люди, доверяя слуху, видят в любом менестреле вора, - а вы не видите правды за слухом о «детях боли Каэрина». Он учит терпеть боль - но и кое-чему ещё. Дети Боли. Те, кто постиг её суть... принимает и сливается с ней, как с возлюбленной... знает о ней всё. Как терпеть. И как причинять.
     Неверин вскинул руки и переплёл пальцы в замок, поверх них глядя Чену в лицо. Несколько секунд двое мужчин в упор смотрели друг на друга; затем младший опустил ресницы, старший тяжело упал на колени, ещё миг боролся, болезненно морщась, застонал и съёжился на полу. Чен с задумчивым видом разглядывал свой рубин. Неверин дрожал всем телом и хрипло, неровно дышал, не пытаясь вставать.
     - Терпению, - промолвил Чен, любуясь кольцом, - милорд мой Магистр и впрямь учил меня меньше, чем намеревался. И, боюсь, не очень в том преуспел. Но он считал меня лучшим из своих «детей боли», а мнение Учителя кое-что значит. Вы убедились, я полагаю. Надеюсь, более мне не придётся подобным способом вас убеждать? - спрыгнул со стола и ушёл. Кружева кричали, сплетаясь в узоры ярости и боя. Чен с усилием вырвал себя из Чар: он был слишком опасным там - ревущей зимней бурей и огнём, хищником, жаждущим убивать, - а таким он себе не нравился. Таким, если честно, он себя опасался...

     Возвращение в Сумрак отозвалось резкой болью в паху: Неверин всё же достал его разок. Трясины! А он наивно рассчитывал обойтись без насилия. Чен, ты и правда ещё ребёнок. Отчего, по-твоему, он держался столь вызывающе? Да это он вёл игру! Знал, что ты прибежишь с упрёками, и хотел показать «Лучу»-недоучке, жалкой кукле в руках Верховного, где его место. Бросить оскорбительный намёк, раздразнить, вызвать гнев (чего с успехом и добился!) - и устроить порку. А ты тянул с атакой, жалея его? Дурачок. Он не собирался тебя жалеть, ну нет. На всё Поле разошлись бы волны - вейлин швыряет на колени Луча! Соблазнительная приманка для кого-то вроде Тэнли... идиота, неспособного понять: почему бы ни Избрали шесть лет назад семнадцатилетнего мальчишку с Шестой Ступени - ему бы не продержаться так долго, не имея реальной силы. Даже железной волей и властью Брэйвина - нет.
     «Брэйвин. Твой верный друг и заботливый покровитель...»
     - Чен... вэй’Ченселин, всё в порядке?
     - О чём ты? - холодно спросил он. Юноша заметно смешался.
     - Ну, этот Неверин... я же слышу кое-что. Он к тебе страстной любви не питает. Всякие шуточки про хорошеньких любимчиков Брэйвина... извини. Ну, и я немножко боялся...
     - Что Луч окажется слабее деревенского вейлина и будет нуждаться в помощи ученика, - с сухой усмешкой кивнул Ченселин. - Благодарю, мой дорогой. Твоя забота трогает меня безмерно, но поверь, я пока вполне способен постоять за себя. Даже со столь грозным противником, как Неверин Тэнли.
     - Да, конечно, - прошептал Джаэлл, пряча от Учителя глаза. Щёки у него горели. - Конечно, милорд.
     ___

     Он лежал в саду под благоухающими кустами нежно-розовых арилий. Эвина доверил ребятам: ему проще будет освоиться в компании таких же бывших менестрелей, дружелюбных и ничуть не опасных - в отличие от окружённого пугающим ореолом могущества и власти Луча... загадочного Ченселина Тариса, который, говорят, вместо учеников из богатых семей взял с дороги нищих менестрелей - и учит без Ступеней! А Верховный выделяет его, дарит ему свою благосклонность, несмотря на его выходки!
     «Нет. Выделяет - верно. Но не любит, просто терпит меня. Почему? Когда он устанет терпеть?»
     Он лежал, глядя в небо... Трава была влажной после недавней грозы, но это ему не мешало. Высокая трава, кусты, прячущие его от любопытных глаз, - он любил их с детства, во всякое время года; он с не меньшим удовольствием мог лежать так и холодной зимой, и под проливным дождём... Сладкий запах арилий усыплял его, успокаивал. Даже мысли о Брэйвине делались отрешёнными, бестревожными - не страх, а интерес, всего лишь одна из загадок, а не его судьба, его путь в тумане, полный предчувствий опасности, боли и отчаяния... нет. Не сейчас, когда в небе ни облачка, и аромат арилий уносит... в сны...
     - Он необычный, правда?
     Мальчишеский голос. Слегка смущённый: будто не уверен, стоит ли об этом говорить, но говорить ему очень хочется, и он намерен продолжать. Эвин.
     - Да. - А это Джаэлл. И (Чен улыбнулся) своего Магистра за кустами не слышит. - Он тебе нравится?
     - Очень. - Голос Эвина чуть дрогнул. - Знаешь... я думал, Магистры никогда не бывают... ну, такие. Ты же понимаешь? Как будто его можно любить.
     - И правильно думал, - спокойно отозвался Джаэлл Рени. - И лучше не пытайся.
     «Но... мне казалось, ты... Почему?»
     - Почему? - растерянно спросил Эвин.
     - Увидишь. Не смотри на меня испуганно, Ступеней не будет. Он, по-моему, вообще боль причинять ненавидит, хоть и Дитя Боли Каэрина. А может, как раз поэтому. Только он холодный, как лёд.
     - Не понимаю, - тихо сказал Эвин.
     - Да это ничего не значит. Тебе здорово повезло... нам всем. Таких Магистров и в сказках не бывает. Мы за него каждый день богов благодарим, утром и вечером. Он отличный Учитель. И менестрели для него люди, а не грязь. И в Кружевах он как рыба в речке, ты не верь ерунде, будто он пустое место без Верховного, - враньё, он настоящий Вэй, настоящий Луч. Другим до него, как до неба. И ты можешь его уважать, гордиться им... преклоняться. Но любить его не пробуй. Он словно озеро в горах - сколько в него ни гляди, а ничего, кроме студёной тьмы, не отыщешь. Вот и Чен такой. Не пустой внутри, а вроде на замок запертый. А что не под замком, то ледяное. - Джаэлл вздохнул. - Руки отморозишь, вот и всё. Он не откроет этот замок. Не хочет. Или не умеет. Таких, как он, нельзя любить.
     Поднялся ветер, небо вмиг затянуло тёмно-сизыми грозовыми тучами, и мальчики поспешно ушли в дом. Чен лежал в траве, и по лицу с закрытыми глазами текли холодные капли дождя.