Ночь в ментовской шкуре

    
      Ещё при Советской власти, отслужив первый год в милиции, Сашку отправили в отпуск. Решили с младшим братом поехать в гости к бабушке Рае и к  дядьке, на Урал в шахтёрский посёлок. Молодой милиционер, так привык и полюбил свою новенькую форму, что не мог растаться с ней даже на день и решил взять её с собой.
     -Пригодится!- Серьёзно, со значимостью  сказал  он матери. - Вдруг преступники подвернуться, или попутку остановить. Да мало ли что может в дороге приключиться, а с формой, как- то спокойней, уверенней себя чувствую.
      -Да у тебя вечно приключения, с детства. Достала твоя фуражка, никуда не влазит. Вы там осторожней, Андрей ещё подросток. - Ворчала мать.- Обошёлся бы и без формы, лишний груз.
      -Да брось ты мама. Пусть родня посмотрит, оценит, как я в кителе смотрюсь. Она мне так к лицу, красавчик. Я без неё себя очень плохо чувствую, неуверенно. Как голая собака зимой. Привык к ней, сросся, как будто в ней и родился.  Как раньше без неё жил, ума не приложу?
      -Да, подлецу, всё к лицу! - Прошептал младший брательник.
      -Заткнись сопляк, не возьму тебя с собой козявочник. Взвоешь по другому, понял?
      -Ладно, молчу, молчу, как рыба об лёд. Всё понял.
      -Да перестаньте вы собачиться. Давайте быстрей, а то на поезд опоздаем.
Доехали без приключений. Не считая наезда на младшего брата пропившихся дембелей.
      -Эй ты, дух! В армии служил? - подкатил к Андрюхе опухший дембель. – Поделись  мелочью, да пошустрея. Надо помочь защитникам отечества.  Давай, давай, а то сейчас накатим тебе кайфушку под левый глаз.
      Мальчишка остолбенел от такой наглости. Начал что-то, заикаясь объяснять  солдатам.
     -У меня нет денег, у брата.
    Подошёл Сашка, в гражданке. - В чём дело?- Показал удостоверение.
    -Спрашивают, служил ли я. Денег просят, наверно кушать хотят.
    -Ах, голодные, а перегаром прёт,  как в туалете. - Разашёлся Александр. - Ты говоришь, служил, а я на тебя  огромный положил. Предъявите документы. Ну что ссадить  вас, орлы. Или сами по-тихому, помашите нам пьяными крыльями и улетите?
     -Извините Тите-Тите, простите, мы не хотели, уходим, уходим, улетаем! - Засуетились, заикаясь, окончательно протрезвевшие военнослужащие.
     -Да, ты даешь, просто высший  класс! - смотрел то на Сашку, то на быстро убегающих дембелей, мальчишка.
     Младший сержант милиции почувствовал к себе уважение и страх, ненависть и презрение. Все относились по-своему, в зависимости от ситуации, и от положения в котором находились. Кто-то любил и гордился. Кто-то ненавидел всеми фибрами своего одурманенного, преступного сознания. Все в плацкартном вагоне обратили внимание на фуражку в сетке с продуктами, которая постоянно мешала и попадалась всем на глаза.
Преступники естественно больше не попадались. Они просто шарахались от кокарды, как крысы от мышеловки. Передовая  ворам, кидалам картёжникам, грабителя и пьяницам, хулиганам и насильникам, что в составе едет мент.
      Посёлок находился не далеко от города Кизел, что в переводе не известно с какого языка, означает  чёртово место. Шахта номер шесть или Северная, обосновалась в живописном месте, окружённая со всех сторон, зелённым, хвойным лесом. Изредка попадались, маленькие, красивые скалы, наверно детки больших и длинных Уральских гор. В центре стоял большой, жёлтый, когда шёл дождь и золотой, когда сияло солнце, поселковый клуб. Очень похожий на помещичью усадьбу. Говорили, что это бывший особняк промышленника Демидова. Ну, просто царский дворец. Вокруг этого великолепия расползались как щупальца осьминога, кварталы чёрных, закоптившихся, хотя воздух был на удивление чист и прозрачен, трёхподъездных бараков. В каждом коридоре была холодна, чистая вода, чем дядька очень гордился. Белый как облако, туалет, находился в центре каждого барачного квартала. Уром, перед работой, выстраивалась длинная очередь, мест не хватало. Мужики молча курили, бабы ругали их за вчерашние и ночные недоразумения.
-Мой то недоносок, вчера опять налакался  с твоим. Надел тройку, белую рубашку со свадьбы, жёлтый галстук, красную кепку. Ну, вылитый петух, полетел, говорит к куму, надо получку обмыть. Нет и нет его, нет и нет, уже темно. Ну, думаю бабник, наверно по бабам, а не к куму. Тут прибегает Верка, соседкина дочка, и  шипит маленькая стерва,  ваш муж, дядя Семён, в луже на карачках ползает. Ну, я бегом, к свинарнику. Смотрю мой то, посреди глубокой луже, в свинячьем дерьме, с головы до ног, правда галстук и кепка ещё чистые, пытается вылезти на крутой берег. Видать дерьма уже успел нахлебаться, его вытошнило. А рядом подбежал какой-то шелудивый пёс  вылизывает его. Он блюёт и приговаривает, - Кум не целуй меня. Ааа-А, кум а-а, не целуй меня, а! Ну, я его домой, грешного. Ещё чуть-чуть и утоп бы позорной смертью. Взяла тележку из - под угля, вытащила мужа,  ели сил хватило, здоров боров. Привезла домой, обмыла, уложила, а он мне двинул по привычке в глаз, отвернулся и захрапел как конь троянский. Ой, совсем забыл свои обязанности, басурман чёртов. Ну ладно, моя очередь, подходит.
-Сестра прислала письмо, - обнял младшего племянника дядя Толя, - очень переживает, как ты будешь в туалет бегать. Дырки большие, боится, что провалишься. Хорошо если наглотаешься как сосед, а то не дай Бог утонешь. Так что день и ночь без меня в сортир не шагу. Я за тебя перед Валькой головой отвечаю. Как же ты вырос, дубина дубиной, выше меня на пять сантиметров, но всеровно, проскользнёшь в одно мгновенье. Пошли, пошли, на газету, почитаешь.
В бараке, возле печки, суетилась бабушка. Вкусно пахло украинским борщом и пирожками с картошкой. В углу находился крашенный в зелённый цвет, большой рукомойник. Кухню украшал  старый кухонный буфет с нехитрой посудой. В центре стоял круглый, деревянный стол, накрытый белоснежной скатертью с висюльками. Прошли, помылись, внук обнял милую бабушку.
-Как же ты вырос! – Заплакала она от радости. - На целую голову уже дядьку перерос, а плечищи то, плечищи в два раза больше Толика. Не знала, что с утра нагрянете, не чего не приготовила.  Щас Андруша, отдыхайте, завтракать будем. Борщ у меня отменный, язык проглотишь, пальчики оближешь.
Сашка переоделся в форму и медленно вразвалочку вышел на кухню к столу.
       -Красовец, в рот тебя поцеловать! - Подскочил удивлённый дядька. - Дайка, дайка, сопляк, шляпу померить. Никогда не думал, что племяш ментом будет. Крутился вокруг милиционера дядя Толя. - Теперь наведём на шахте полный порядок. Я их всех чертей на чисту воду выведу. Надев фуражку, шахтёр менялся на глазах.
     -Да, как власть меняет людей. Чтобы узнать человека, ему надо дать власть, форму, а самое главное фуражку с какардой. - Поправил козырек на дядькиной голове Андрюха.
     -Ну, всё, я  впоселковый. - Снял фуражку Толик.- По этому поводу надо выпить пузырёк, обмыть ваше ментовское прибытие непременно. Мать, а  Мать, дайка три рубля, на лекарство, шестьдесят две копейки. Я за пузырём, давай - давай, не делай вид, что ничего не слышишь. Знаю - знаю, у тебя есть. Ты ж вчера пенсию получила.
      -Да брось ты, оставь бабушку в покое! У нас всё есть, с собой привезли, Сибирскую водочку.
     - Ну, вы даёте, племяши! Наливай, пока не началось, быстрей, а то уйду. Сопляку, хоть и дубина, только сто грамм лимонада! Поставил три гранённых стакана на накрахмаленную скатерть. К обеду уже напились, наелись, к вечеру крепко похмелились. Сашка не выдержал такого натиска. Пьянка окончательно замучила милиционера,  он не выдержал  и срубился. Упал прямо на пол, возле печки, и громко похрюкивая, захрапел, уткнувшись головой в корыто с помоями. Сняли с брата  отутюженную форму. Пытались перенести на железную кровать, но ничего не получилось. Бабушка осторожно подложила под голову внука подушку и бережно укрыла покрывалом. - Ну и боров, центнер есть центнер. Да брось ты мам, вспотеет. Я ж натопил, как в бане. Слабак, далеко ментам до нас шахтёров.
      Толик опять надел фуражку, примерил китель, натянул брюки и напялил свои грязные, рабочие, покрытые угольной пылью, шахтёрские ботинки на шнурках с хромированными клёпками. Так - так, а рубашку, да ладно моя майка красная сойдёт, только галстук  сверху и нештяк.
       -Красовец!- прошёлся по комнате дядя Толя, нашёл красную повязку с белой надписью ДНД. - А ты дубина, будешь народным дружинником, осталось после бабушкиного дежурства. Она у меня иногда вечерами с другими бабульками порядок наводит на шахте. Активно борется с преступностью. И мы с тобой Андрюха, пока Сашка спит, наведём полную инвентаризацию с инкосацией.
        Толик напялил племяннику повязку и подтолкнул к двери.
      -Давай, давай, не стесняйся!
      -Дядь ты чо, а Сашка, что скажет? Я не куда не пойду.
      -Да брось ты! Ничего не скажет, он же спит, без задних ног. Только к утру оклемается, алкаш хренов.- Перешагнули младшего сержанта, и вышли на тёмную улицу. На дворе темно, как в шахте без света. Только красивый узор ярких, летних звёзд, да весёлый, сияющий месяц, помог героям дойти до соседнего барака. Послышался женский крик, детский, душераздирающий плачь ребятишек. Пьяная, нецензурная, противная, отборная брань.
       -Сосед развлекается, а ты говоришь, не пойду. А кто поможет, телефонов нет. Ментов нет и не будет. Приедут только на убийство, и то утром, когда светло будет. Так - что кроме нас, помочь некому. Так что делать?
        -Спасать детей и женщину!
       -А я что говорил, пошли! Стоять, тихо, руки в гору! - Воткнул указательный палец в бок хулигану. Толик. - Ты, что это Вася балуешь, женщин бить нельзя.- Вошёл в роль новоиспечённый сотрудник милиции.- В кутузку захотел, посажу!? Ты ручонки не опускай, выше,  выше! Лет пятнадцать впаяют, по самое не хочу, взвоешь волчара ненасытная. У, домашний боксёр. Всё на нары.
Мужик упал от страха на колени, тут же протрезвев. Стал неистово просить прощения, распустил слюни и сопли. Поднял мутный взгляд  вверх на милиционера и ошалел окончательно.
        -Толян ты, что ли мент? Своим глазам не верю, не может быть!
       -Да, уже как десять минут, назначен на цельный месяц, по нашим баракам участковым, пока наш Иваныч в отпуске. Ладно, вставай, пока прощаю. Так и быть постарой, по пьяной памяти, я тебя по блату не посажу. Живи пока дома, только тихо, понял. Как там соседка твоя, моя бывшая Катька, дома нет? Мужики то к ней ходют нет?
        -Да не знаю, Анатолий Семёнович. Я пью да гоняю свою бабу  весь день, ничего подозрительного не заприметил. - Прошептал успокоившийся дебошир.
       Вошли в обшарпанный, давно не крашенный подъезд. На стенах висло дырявое корыто, тазики, старое коромысло. Стражи порядка на цыпочках  подкрались к двери благоверной и прислонив уши к обитой, обшарпанным дермонтином, двери. Начали прислушиваться, но зря, тихо как в танке. Тишина гробовая, упал тазик за ним коромысло, опять всё стихло. Сердце бешено забилось, готовое в любую минуту покинуть своих храбрых хозяев. Толик не выдержал, забарабанив в трясущуюся дверь, ногами и руками. Ударил дверь головой, после чего она распахнулась.
-Открывайте КГБ, а то дверь сломаем! - Кричал народный дружинник.
-Заходите, открыто. - Послышался тихий голос женщины. - Толя ты чо дуркуешь? А Андрюша, здравствуй, в гости приехал? Вырос то как, вылитый дядька. Похож. похож, присаживайся гостем будешь.
-Не Толя, а Анатолий Семёнович, агент спецслужб, оперуполномоченный по делам супружеской неверности. Поступили данные, что вас посещают преступники, с большими ловеласами, Что вы можете сказать по этому поводу.
        Женщина посмотрела на бывшего муженька в милицейской фирме, на его серьёзное лицо. На мордоворота с повязкой, который скромно стоял у двери и сосредоточенно, засунув пол пальца, ковырялся в прыщавом носу. Села на мятую, не заправленную, звонко скрипучую кровать и медленно, не торопясь, с выражением, глубоко дыша, рассказала со всеми мельчайшими подробностями,  доставшему её ревнивцу. Ещё минутку подумала, глубоко вздохнула, и продолжила дальше врать, придумывая всё новые и новые истории.
-Ну, ты даёшь, обалдеть можно!
-Вот и давала, кто просил, никому не отказывала, пока ты шлялся и балдел.
-Да, а я то думал гораздо скромнее про тебя, а ты просто звезда нашего родного, поселкового кардибалета.  Слухами земля полнится. В тихом болоте все черти водятся. Да уж чужая душа потёмки, а тут жена, хоть бывшая. Как хорошо, что мы разбежались. Теперь мне тебя легче разлюбить будет.
-А я то, как рада, что ты, наконец, мне поверил, и оставишь меня в покое. Достал капитально.
-Ну что, всё?
-Всё, кроме тебя про всех рассказала.
-Ладно! - Глубоко вздохнул Толик, - мы пошли, нам некогда, у нас сами понимаете важные дела. Без вас разрываемся на части. Не одна вы такая у нас на шахте. Будем выжигать каленым железом, посидите, поумнеете, как с мужиками надо по- человечески жить. Прощайте гражданка, вас завтра вызовут по повестки, в соседний барак.
Выскочили на улицу, громко хлопнув разбитой дверью.     Вдалеке одиноко горел тусклый фонарь, напоминая искусственный спутник земли, указывая нам направление, дорогу к следующему недоразумению.
-Ну и сука, даже хуже, в сотни раз! - Выругался дядька. - Пошли к корефану, он самогонку гонит, выпьем с горя. Люблю я её заразу, только за что не пойму.
Тихо пошли на свет к следующему бараку. То там, то здесь лаяли псы, дико мяукали кошки, насилуемые котами, орали как потерпевшие люди, выясняя лопнувшие отношения. Подошли к недавно отремонтированному, длинному бараку. Постучали в свежевыкрашенную дверь, с огромным глазком, как у циклопа.
-Кого там чёрт принёс, в такое время? - Раздался испуганный, не довольный голос.
-Открывайте, милиция, с обыском!
Воцарилась гробовая тишина, запел сверчок. Послышался шепот, шарканье ног, возня, потом грохот различной тональности и опять всё стихло. Ребята  опять, ещё настойчивей постучали.
-А ордер, санкция прокурора имеется?
-Всё в ажуре, даже разрешение на дегустацию и конфискацию, можем придъявить! - Анатолий достал рваный кусок газеты, оставшийся в кители после утреннего туалета.
             -Сейчас, сейчас минуточку! Только оденемся, с постели мы.- Заскрипел замок, дверь со скрипом открылась. На пороге стоял бледный, лохматый, в одних семейных, чёрных трусах, трясущийся, как с мороза, корефан.
-Здорово друг!- Протянул руку дядька. - Не узнаёшь? Это я Толик, с племянником в гости пришёл. Ставь самовар чачи, захреначим! Племяши приехали, вот и решили к тебе на рюмку чая заглянуть.
Хозяин побледнел ещё сильней, потом налился красной краской, как его дверь. Отошёл неуверенно в сторону. Пропустил гостей в коридор, оклеенный дорогими обоями. Вдруг бешено заорал, - Манька, Манька не выливай, не надо, это свои припёрлись! По комнате потянуло противным  запахом самогона. Вышла растрёпанная, в одной комбинации испуганная хозяйка. Медленно пошла, относить пустую флягу, из - под чачи.
-Поздно, поздно, я уже всё вылила в подполье, на картошку. Пусть крысы пьют до поросячьего визга. И аппарат самогонный выкинула в окно, что не дома не моё. Так, что беги за ним, а то утащат проходимцы, лиходеи.
Товарищ посинел, стал какой-то фиолетовый, потом снова побледнел, как потолок. Взялся за голову и сел на пол, беспомощно вытянув, ослабевшие ноги. Из трусов вывалилось парализованное хозяйство.- Ну и козёл ты Толя! Пошёл ты на хрен! Не было друзей и ты не друг. Пей теперь воду из-под крана. А тебя я больше не только видеть, но и знать не хочу. Кровосос, мент поганый и дружинник твой придурок не доделанный.
        -Да не везёт мне в пьянке, повезёт в другой. Пошли, а то ещё драться начнёт, а мне его бить не охота. И так бедолага пострадал. Ну, извиняй, мы полетели, волка ноги кормят. Поехали к старшему брату, он точно нальёт. Всё- таки племяш приехал. Пошли на остановку, сели на последний автобус до города.
        -Слышь дядь, денег то нет. Как без билета ехать?
       -Вот дубина то, а! Где ты видел, чтобы милиция рассчитывалась?
        -Внимание товарищи! - Громко, командным голосом, сказал Толик. – Приготовили билеты для проверки контролёра. Сегодня совместный рейд с милицией и дружинниками. Приготовили денежки для штрафа. Кто заяц?
        Зайцы были все. Кто будет ночью платить. Кондуктора не было. Кто посмелей, начали возмущаться. Требовать предъявить документы.
        -Короче так, граждане, обнаглевшие зайцы, кролики! Кто не хочет платить штраф, поедет снами до конечной остановки и будет препровождён в отделение милиции, для составления протокола. Понятно, зайчики мои сизошкурые.
      Все дружно рассчитались. Никому не хотелось проводить ночь в отделении. Собрав деньги, контролеры  вышли на остановке. Пришли к пятиэтажке, поднялись на пятый этаж и уверенно постучались к старшему дядьке. Дверь никто не открывал. Начали боробанить руками и ногами понастойчивей. В глазок было видно, что горит свет. Посмотрев в глазок, тётя Нина, жена дяди Вовы, стала ругаться, на чём свет стоит.
-Вы что очумели так поздно? Я одна, дверь никому не открою.
-Да это мы, свои, Нинка открывай! Точно гонит, запах за версту чую.
-Милиция своя не бывает. Ордер принесете, и придите днём как милиция, а не как бандюганы. Хозяина нет,  наработе. Я никаких родственников не знаю. Уходите по-хорошему, а то выскачу на балкон, и буду орать на весь Кизел, что насилуют.
-Да у страха глаза велики, родню не признаёт. Наверно Володька уже на кочерге, достал её. Пошли, а то не дай Бог, и эти выльют, беды не оберёшься.
Спустились на первый этаж, подошли к единственной целой лампочке и посчитали штрафные деньги. Хватало или на бутылку, с рук  ночью она дороже, или на такси. Пошли искать, что первое попадётся. Переходя дорогу,  убедили милицейский бобик. Спрятались в кусты пышной, разросшейся сирени. Купаясь в аромате недавно распустившихся цветов, начали наблюдать за коллегами. Наряд остановился не далеко от знака, поворот  налево запрещён. Машины одна за другой поворачивали на лево, где их останавливали и с видом профессоров дорожного движения, придлогали присесть в машину, для составления  необходимых документов, для штрафа. Работа шла бойко, выстроилась длинная очередь.
-Калымят!- Прошептал Толик. - Посмотри, настоящий сенокос. Во, наворачивают ребята, нахрен им зарплату платят и так не плохо. Сейчас подождём, когда они служить закончат, и мы попробуем.
-Всё Федя на сегодня достаточно, поехали! - Скомандовал бравый офицер. Машина охраны, как было написано на передней дверке, лихо развернулась и скрылась за ближащим поворотом, оставив после себя облако пыли и газа.
Немного погодя, мы вышли с укрытия и приступили к работе, приняв пост у предыдущей смены. Ждать пришлось не долго. Через несколько минут, из-за поворота на бешеной скорости выскочила легковушка. Толик, как бешеная обезьяна, замахал руками и затопал  своими шахтёрскими ботинками, а потом и фуражкой. Машина с визгом остановилась посреди дороги. Медленно открылась форточка, пахнуло страшным перегарищем. Не говоря не слова, в сиську пьяный водитель, ну просто не тятя не мама, протянул Толику несколько крупных купюр. Толик испугано сунул деньги за пазуху. Водитель ещё медленней закрыл форточку и с пробуксовкой, стремительно умчался, так же быстро, как и примчался.
-Да-а-а!!!- поднял, искривив брови, шахтер. - Он дал мне мою шахтёрскую зарплату. Мне за эти деньги в лаве на карачках, целый месяц ишачить и ишачить, пахать и пахать, кидать и кидать уголёк на транспортёр. Я думаю, нам тоже хватит, а то и залететь ненароком можно. Поехали домой, устал как после двух смен в шахте. Тяжёлая у них работа, с нами проходчиками не сравнить.
Добравшись до посёлка к утру, зашли в магазин, набрали продуктов, водки, купили торт, бабушке цветы, Сашке мороженное. Тихо прокрались к столу, Сашка ещё спал, съёжившись, возле печки. К утру тепло ушло, похолодало. Бабушка, как обычно копошилась на кухне.
-На мать продукты!- Гордо притянул плетённую, полную сетку Толик. - Сопляк, вставай, мы пришли к тебе с рассветом, рассказать, как солнце встало. Ты сказал, что выпить мало, мы пришли, и стало много.
-Ты чо мою форму одел? Обалдели что ли? - Вскочил младший сержант.- Ну-ка снимай, это тебе не игрушка. Шутить вздумал. И меня привлекут на полную катушку, попрут из органов, за милу душу. У нас одного уволили, он себе форму оставил и пошёл не то калымить, не то по бабам. Ему только в форме давали.  Ну и попался, так его всю ночь сами же менты прессовали, а потом посадили куркам, и те отдолбили пополной програме. Так что не доводи до греха.
-Успокойся, успокойся, я только померить одел. Шесть секунд, снему. Да опасная и тяжёлая у тебя племяш работа. Мы это сегодня с Андрюхой поняли. - Подал руку Сашке дядя Толя, налив полный стакан водяры.- Похмелись и отдыхай, всё будет чики - пуки!


2003.






















5.