Пригородный митинг

- Ура, товарищи! Мы наконец-то построили великое и светлое будущее! Наконец-то мы с полной уверенностью можем заявить, что в нашей стране всё делается для человека - для каждого человека, прошу заметить, - а этот самый «каждый человек» делает в свою очередь всё для своей страны!

Обращение «товарищи» не резало слух, так как всё место действия в данный момент напоминало в целом небольшой митинг, возвратившийся из небытия сознания старшего поколения российских граждан. И небольшая толпа человек в сорок на оранжево-красной от предзакатного майского солнца остановке, и невысокий, но очень яркий человек, забравшийся каким-то образом на двухметровую крышу навеса от дождя. Этот краснобай имел довольно громкий, но при этом приятный баритон, ставил правильные интонации, и вообще прекрасно владел языком, как, впрочем, и руками, которыми он восхитительно жестикулировал, и лицевыми мышцами, которыми он не менее восхитительно придавал различные чудные выражения своей физиономии. Увы, но мало кто уловил грустную иронию, проистекавшую из уст говорившего человека и просачивающуюся через сита умов к взрывоопасным глубинам отечественного менталитета. Оратор, глядя на нескучные лица слушателей, радостно театральным шепотом сообщавшие друг другу о сумасшествии производящего речь гражданина, решил немного сменить тактику. Совсем немного.

- И теперь не надо бояться человека с ружьём! – продолжил он своё выступление известной фразой – Теперь, товарищи, надо бояться человека с печатью! Человек с печатью, дорогие друзья, опаснее во много раз человека с ружьём, потому как ружьё у последнего милиция в случае неоправданного использования отберет и самого хулигана отправит в колонию для малолетних, а вот вы попробуйте-ка отобрать печать!.. Возможно, народный гнев и сумел бы победить человека с печатью, но как его найти в толпе? Найти человека с ружьём проблем не составляет. Он сам вам об этом ружье расскажет. Вот возьмём, товарищи, к примеру, нас всех так удачно здесь собравшихся. Скажите мне, у кого здесь есть ружьё, ведь хотя бы у одного из нас оно просто обязано быть – статистика же не может врать, правда?
Мужчина среднего роста, средних пропорций, довольно скромных привлекательных возможностей, в весьма заурядном черном пальто, самоуверенно поднял руку. Люди стоявшие рядом с «человеком с ружьём» посмотрели на него с некоторой долей зависти – всегда приятно выделяться из толпы, особенно, если еще и по статистике.

- Ага! Вот вам пример правдивости всего того, что я говорил! – обрадовался оратор. – Скажите, любезный, вы, вероятно, охотник-профессионал? В плане, любите уточек пострелять, ну, или косуль, а? Знаете все их повадки, каждую тропку их уже выучили, спаниеля натренировали, и даже настоящий манок у вас имеется, да? Лицензия всегда при вас, конечно же.

Любезный, просто, даже как-то по-крестьянски, махнул рукой, вспыхнув скромным румянцем и пролепетал:

- Да ну, какой там охотник-профессионал… Животные – существа сложные, не то что люди…

Оскорбленная толпа зароптала.

- А зачем же вам ружьё, позвольте поинтересоваться? – уколол краснослов.

-  Как зачем?! По профессии необходимо же, – искренне удивился человек и стеснительно добавил, разводя руками – Да, киллер я, мне без оружия никак… Работа, знаете, такая, что никак…

Народ, соседствовавший с мужичком, взглянул на ничем непримечательного на первый взгляд гражданина с ружьем с плохо скрываемым уважением. Некоторые с восхищением.

- А-а, киллер, значит… Что ж, достойная профессия. Кого киллеруете? Заказов много? Впрочем, ладно, понимаю – профессиональная тайна, – и оратор понимающе подмигнул киллеру. – Вот вам, пожалуйста, товарищи: человек не скрывается от народа, потому что ему нечего скрывать! Он чист перед народом, как чиста тарелка с едой перед нищим, как, можно сказать, праведник чист перед Господом Богом! Совсем другое дело человек с печатью, эта темная никому неизвестная личность, все существование которой окутано тайной, сравнимой, возможно, с тайной мироздания! Спроси я сейчас, есть ли среди собравшихся человек с печатью, ответа я не получу никакого. Что же такого страшного в человеке с печатью, спросите вы? Чем он так опасен, поинтересуетесь? И будете правы в своем любопытстве! Расскажу я вам одну притчу на этот счет, дорогие друзья…
В толпе зашевелились, посматривая, кто на часы, а кто вдаль на дорогу, откуда должен был прийти задерживающийся уже минут на десять пригородный автобус. Разошедшийся вития не мог не заметить этих взглядов и потому изложил притчу с удвоенной энергичностью.

- Товарищи, был замечательный случай с одним моим знакомым! Точнее, случай был не очень замечательный, но весьма показательный. Такое может произойти с каждым, так что не удивляйтесь, если узнаете в рассказе себя. В общем, дело было… нет, не в Пенькове, конечно, а в одном областном центре в Сибири. Знакомому  моему необходимо было арендовать землю за городом. Хотел он организовать ферму по разведению, не кого-нибудь, а… змей! Да, да, не удивляйтесь, именно змей, хотя, впрочем,  это не так уж и важно, кого он там хотел разводить. Законодательство наше чудесное не запрещает разводить, кого бы то ни было… эммм…. да, будь это хоть слоны или опоссумы. Так вот, в кадастровом управлении он подал заявление и в графе «цели аренды» так и написал: «строительство террариума для разведения змей (индийских питонов)».

- А зачем питоны-то в Сибири? – послышались несколько опешившие голоса из толпы.

- Резонный вопрос! Именно так и спросил нашего героя один из тех самых людей с печатью. Будущий предприниматель ответил, что, мол, питонья кожа очень хороша для изготовления различных ридикюлей, браслетиков и прочих элементов одежды. Да и мясо питона считается деликатесом. Ну, и, мол, пока юные питончики подрастают, он уже успеет поставить на участке небольшой цех по выделке этой самой кожи и закупит холодильники для  хранения мяса. было прекрасно продумано, и поэтому проникшийся человек с печатью, пользуясь своей властью, решил не допустить ни в коем случае строительства подобного предприятия. Кто его разберет, что им двигало тогда – влияние ли занимаемого высокого места, предполагающего давать отказы, зависть ли на то, что такая светлая идея не пришла в голову ему самому, возможность ли управлять судьбами – сейчас этого не понять. Но случилось так, как случилось: земли человек с печатью не дал, мотивируя отказ свой нерентабельностью будущего предприятия.

- И правильно! – прозвучал возбужденный отклик в народе – Ишь, чего удумал! Чтобы эти твари потом разбежались да честных людей искусали ядами!

- Да они же не ядовитые… - попытался было кто-то поправить.

- Ну, ядовитые они или нет – это не вам и не нам решать, знаете ли. А вот то, что покусать могут - никто тут спорить не будет! – не унимался некто, чрезмерно возмущенный попыткой разведения гадов в Сибири.

- Да, покусать питон тоже не сможет, разве что удушить, да проглотить потом целиком тебя – это сумеет. И правильно сделает! Из-за таких вот паникеров и зарубают на корню смелые идеи! – защитник рептилий был довольно высок и плечист, поэтому весьма убедителен. Тощенький змееборец решил не продолжать опасный спор, хотя и остался при своем мнении, насупившись и пробурчав что-то о «хамском хамстве».

- Так, а что дальше-то было? – спросил кто-то заинтересовано у рассказчика.

- Дальше? А что дальше? Ну, походил мой знакомый по разным инстанциям от депутатов заксобрания до градоначальника. Пописал письма о несправедливости принятого в отношении него решения в более полномочные федеральные органы. Бес-по-лез-но!!! Махнул он, товарищи, рукой на все, уехал в соседнюю область, где и выбил себе участок под строительство свинофермы.

- Неужели он там свиней держит? – поинтересовался, прищурившись, молодой человек в аккуратных очках, аккуратном деловом костюме и с аккуратной стрижкой и небольшим дипломатиком.

- Ну не питонов же! – подмигнул ему в ответ оратор и продолжил речь – В общем, товарищи, думаю, поняли вы, о чем я тут вам говорил. А теперь скажите мне, господа хорошие, как можно бороться с таким явлением нашего бюрократического аппарата? Законами ли, перевоспитанием ли, или, может, расстреливать их проще?

- Конечно проще! – воскликнул потерявшийся было в ходе рассказа киллер – Расстреливать чтобы, особого ума не надо же. Расстрелять всех, и дело с концом!
Народ одобрительно загудел, поддерживая труженика ружья.

- Да, хороший вариант. Как сказал Бернард Шоу: власть не портит людей, зато дураки, когда они у власти, портят власть. Но, товарищи! Тут у нас две сложности возникнет, если всех их расстрелять. Во-первых, ведь не все же из них такие… ммм… недобросовестные! Среди людей с печатями попадаются и вполне порядочные работники. Что же мы всех под одну гребенку-то будем? А если нет, то как отделять? Во-вторых, дорогие друзья, если мы даже всех расстреляем, кто же придет на место расстрелянных? Да точно такие же и придут! Мне вот кажется, что лучше перевоспитать. Не их, конечно, а новое поколение!

- А можно и совместить: перевоспитывать, кого получится, а кого не получится – расстрелять! – вставил остроту недавний защитник питонов. Кто-то в толпе громко рассмеялся.

- Да где же этот хренов автобус! – осипшим голосом, но, тем не менее, довольно отчетливо вопросил какой-то заросший индивид, все выступление нервно проходивший взад-вперед вне общей массы и искуривший, наверное, не меньше половины пачки сигарет. – Это уже хрен знает что!

- И правда что… - заволновался народ. Судя по часам, автобус опаздывал уже не менее чем на сорок минут, что явно превышало лимит терпения. – Что же нам теперь, пешком идти что ли? Или такси за пятьсот рублей вызвать?!

Вся аудитория недружелюбно  посмотрела на какого-то щепача на старенькой «Тайоте», пристроившегося неподалеку у обочины. Водитель, спрятавшийся за темными очками став объектом, столь пристального внимания убавил громкость музыки и приоткрыл окно, неверно полагая, что ему представился хороший шанс срубить приличную сумму.

- Хрен тебе, шоферюга! – крикнул нервный во всю мощь своего осипшего голоса и показал неприличный жест в сторону автомобиля, отмерив половину своей руки. Водитель обиженно вернул стекло в исходное положение и включил магнитолу на полную мощность. «Запахло весной! Последний конвой…» - зазвучала в вечернем майском воздухе мелодия, оригинально связывающая в себе уголовный кодекс и лирическо-романтические понятия.

- Друзья, не нервничайте – нервные клетки не восстанавливаются! – успокоил оратор людей обычной в таких случаях фразой – Давайте еще немного подождем, думаю, на нашем автобусе просто произошла поломка по дороге. Нам стоит радоваться, что нас в тот момент там не было – вдруг что-то серьезное? А может даже и с жертвами. Настоящая находка для журналиста! Вот, кстати, насчет журналистов, товарищи, насчет этих несостоявшихся писателей. Как вы считаете, какая основная задача у журналиста? Логично было бы предположить, что рассказать о каких-то событиях общественности, или осветить какой-то темный факт (например, раскрыть личность и дела нерадивого человека с печатью), или, скажем, открыть своим согражданам лицо нового национального героя, будь то спортсмен-победитель или фермер-производитель. Так было в наши любимые советские времена, товарищи. Что же теперь? А теперь, основные задачи журналиста искать сенсации. И чем кровавее и ожесточеннее будут события, которые журналист описывает, тем больше вероятность событию стать сенсацией. Это печально, товарищи, но складывается впечатление, что те, кто поощряет подобного рода инициативу, желают запугать население, желают держать его в страхе. Страх – это весьма действенный способ контроля народных масс в России, где люди славятся своим долготерпением. Страх и красивое словцо…

- Ну, наконец-то!!! – радостно ухнула толпа, заметив показавшийся из-за поворота автобус и мгновенно потеряв интерес к оратору.

Вновь начало создаваться какое-то подобие очереди: вспоминали, кто в каком порядке приходил, и согласно этому организовывались. Нервного человека пропустили в очередь первым. Слышались вежливые голоса, любезно уступавшие места в живой цепочке инвалидам, старикам и молодым дамам с детьми: «Конечно, я вас пропущу вперед», «Пожалуйста, становитесь на моё место». Возможно, проявлениям деликатности помогла лекция, взывающая к объединению, а может быть, что и беда сплотила людей.

Впрочем, далее все пошло как обычно: когда автобус подъехал и остановился единственной дверью где-то посередине очереди, все правила приличия были забыты. «Кто успел – тот и сел», - гласит поговорка. «В большой семье клювом не щёлкают», - вторит ей другая. «Наглость – второе счастье», - подводит итог третья. Бывшая оратория, окрыленная возможностью остаться без места и ехать стоя, хлынула в открытые двери с обоих концов очереди, расталкивая друг друга, чем ни попадя совсем уж не по братски: те, кто был поздоровее, зашевелили плечами, руками, мощными торсами и прочими частями тела, помогавшими продвижению вперед. Старички активно заработали палочками, раздвигая ими впереди стоящих, словно рычагами. Молодые мамаши пробивали препятствия из человеческих тел своими малыми и не очень чадами, пользуя их в качестве таранов. Дети плакали, мамаши матерились, впрочем, равно как и все остальные участники этого сумасшествия. Проворный киллер и нервный курильщик, оказались в этом бедламе первыми.

 Пятеро человек благоразумно решили не принимать участия в давке и поберечь себя. Трое из этой компании были вынесенными из толпы инвалидами, для которых борьба с течением могла худо обернуться. Двое других являлись некем иными, как не успевшим покинуть вовремя навес витией и помогавшим ему слезть с трибуны аккуратным молодым человеком. Все пятеро скромно держались на безопасном расстоянии от образовавшейся давки. Когда посадка была окончена, инвалиды, не спеша, утрамбовались в потеснившуюся от дверей общую массу пассажиров, а вот обоим нашим знакомым места уже явно не хватало. Люди в автобусе, увидевшие это безобразие начали стучать по окнам и махать руками, призывая оратора и его спутника пробовать залезть, но те в ответ лишь грустно улыбались и мотали головами. Водителю автобуса надоело ждать, он закрыл двери и резво тронул с места пытаясь, вероятно, догнать график.

Полдороги весь автобус дружно сочувствовал оратору, делился впечатлениями от его речи, рассуждал о судьбах государства. Вдруг среди этого монотонного гула, раздался крик:

- Товарищи, у меня кошелек украли!!! Карманник среди нас!!!

Гул усилился, люди, как по команде стали ощупывать свои карманы и то и дело с разных концов транспорта слышались бранные реплики. Денег не оказалось практически у всех пассажиров.

На опустевшей остановке, краснобай и его спутник, подождав, когда автобус скроется из виду, молча переглянулись, улыбнувшись друг другу, и пожали руки. Все так же молча, компаньоны погрузились в подъехавшую к ним машину дежурившего на остановке таксиста и покатили в сторону противоположную той, куда ушел автобус.