Япония на лезвии

Жанр: детективно-любовный роман с элементами фантастики.

Содержание:
1. Ведь кто-то должен.
2. Путь мести.
3. Вне Токио.
4. Путь любви.

От автора.

В Нью-Йорке есть Человек-паук, защищающий жителей города от супер - злодеев. В Готом-сити на страже спокойствия людей Бэтмен, Робин, Женщина-кошка и прочие. Планету от угроз потусторонних защищает Исчадие и его команда. Когда-то в Англии права простолюдинов обеспечивал Робин-гуд. В древней Греции с чудовищами сражался Геракл, на Руси вёл дозор Илья Муромец с дружиной. В современной Японии живёт Мимико, которая пытается искоренить коррупцию в высших эшелонах власти, попутно решая меньшие проблемы с преступниками вне политики. У Мимико есть ненависть, смертельные навыки, даже некая поддержка имеется, но в сердце её пока нет любви. Пока нет…

P.S.
Все упомянутые в произведении имена вымышлены, за исключением содержащихся в отрывке «События 1993 года». Все места действия действительно находятся в Японии. Все исследования на острове Ёнагуни действительно имеют место быть.


1. Ведь кто-то должен.
…………………………..
Порыв ветра в продюсерском центре.

Мимико вошла в кабинет босса Ямагучи, усыпив бдительность его охраны и секретаря при помощи… Хотя вы о таких успокоительных газообразных препаратах и не слышали, да и знать не должны.

Босс Ямагучи имел телосложение щуплое, голову большую и круглую, покрытую густыми чёрными прямыми волосами до плеч. Мужчина поднял лицо от бумаг, запорошивших рабочий стол красного дерева. Детские черты лица исказились злобой. Он открыл рот и, брызнув слюной, прокричал:
- Какого чёрта ты пропустила её!

Мимико резким порывом ветра оказалась около стола Ямагучи. В мгновение она достала откуда-то прямоугольник клейкой ленты, которым залепила рот мужчины. Глаза того выпучились. А Мимико уже вернулась к входной двери, которую с громким хлопком закрыла.

Босс Ямагучи выпростал руки из под стола. Правой он попытался отклеить ленту, левой схватился за трубку телефона.
-   Я бы не стала этого делать, - предупредила его Мимико, уже сидевшая на стуле напротив главы музыкального продюсерского центра.

Ямагучи стрельнул в девушку взглядом, дёрнул ленту и тут же закричал от боли. Он выпустил трубку телефона из левой руки, прижав ладонь к губам.

Мимико выбросила руки навстречу мужчине. Она схватила его за волосы и впечатала лицом в стол. Босс Ямагочи смешно подбросил ноги вверх, опрокинув массивное кожаное кресло.
- Я представляю интересы подписавшей с вами контракт Ури Сатори, - сказала Мимико, - Точнее будет сказать, что я представляю её интересы вопреки её желанию, поскольку мы ещё не знакомы. Вы подписали с певицей грабительский контракт, согласно которого она получила один процент от продаж своего первого мульти платинового альбома. Также она обязана за один процент выпустить с вами второй альбом. Так вот я принесла бумаги, по которым она получает семьдесят процентов от продажи второго диска…
Мужчина пытался вырваться, опрокинув пресс-папье, подняв вихрь бумаг, отпихнув ранее опрокинутый стул к стене. Кожа его стала красной, изо рта вырывались хрипы.
- … Обвинить меня в принуждении к подписанию контракта не получится, поскольку в жёлтом пакете, который я принесла с собой, лежат некоторые документы и фотографии. Они очень вас заинтересуют…

Откуда-то появился жёлтый бумажный пакет.

Мимико отпустила мужчину, который неожиданно безвольно сполз под стол.

Девушка перегнулась через столешницу, убедилась, что мужчина жив и просто переводит дух. Тогда она присела на стул и продолжила объяснять, почему от её предложения отказаться нельзя. Свою речь, проникшую в глубину души босса Ямагучи, девушка закончила фразой:
- …Ведь кто-то должен служить справедливости…
………………………..
Бэни для Демона.

Демон сразу отметил юношу. Среди многообразия проституток он единственный нанёс ярко-красную помаду. Демону было достаточно одного взгляда на губы шатена, чтобы определить в помаде бэни.
До 1972 года Демон жил с родителями в горах Ямагата. Его мать трудилась на сборе лепестков сафлора, а отец отвечал за процесс формирования состава бэни. Но после распространения западных косметических марок спрос на дорогостоящую помаду иссяк, отец крепко запил, мать забрала восьмилетнего Демона и уехала к сестре в Киото. Потом перебрались в Токио…
Юноша поднялся и пошёл прочь из бара, Демон отметил крупные признаки пола, обтянутые синей джинсой. Он последовал за молодым человеком. На улице было ещё слишком людно. К тому же юноша с ярко-красными губами привлекал к себе внимание многих прохожих. Туристы, судя по всему американцы, сделали несколько снимков юноши. Тот не смутился, по-хозяйски поправив в паху. Демон запустил руку в глубокий карман пиджака, нащупал металлическую толкушку. До самой своей смерти мать Демона оглушала с её помощью рыбу.
Юноша спустился в метро, станция «Юсима». Демон чуть не потерял его из вида.
Уже в вагоне Демон сумел как следует разглядеть молодого человека: каштановые волосы, стрижка «боб», круглые глаза с чуть опущенными наружными углами, небольшие губы, визуально увеличенные при помощи бэни. Женские черты лица, да и плечи уже задницы. Зато между ног… Демона затрясло при мысли о мужском достоинстве юноши.
Объявили станцию «Торидэ». Молодой человек поднялся, Демон пошёл следом. Он дышал в спину юноше, ожидая, пока откроются створки. Они вышли из вагона.
На Токио опустилась ночь. Район был не самый популярный. Демон только ждал подходящего момента, сжимая  правой рукой увесистую толкушку.
Юноша свернул в узкий переулок, Демон за ним. Он готов был побежать, догнать и сделать задуманное.
- Хватайте его! – раздалось откуда-то сбоку.
Демон затрясся, завертелся лисой. Из тени к нему подходили проститутки. Многих он видел несколько часов назад в баре.
- Покажи толкушку! – приказал высокий, широкоплечий мужчина, одетый в комбинезон и сланцы от D&G.    
Понимая, что отпираться бессмысленно, Демон выхватил орудие и с криком побежал на ближайшего парня: тонкокостный, мелированный, с серьгами-капельками в мочках. Раздалось несколько голосов, но все перекрыло высокое:
- Берегииись!
В то же мгновение запястье Демона рассекло лезвие, кисть с толкушкой упала на землю, тонкокостного парня обдало тёмной струёй, от которой поднимался пар. Демон зажал левой ладонью культю, брызжущую кровью. Он не кричал, только скалился. Он выловил взглядом юношу с бэни на губах. Тот обтирал лезвие опасной бритвы о чёрный фалоимитатор, объём в его паху исчез.
Демон рассмеялся, голова его закружилась, он поскользнулся в луже собственной крови и упал на землю. К юноше с бритвой подошёл широкоплечий в D&G, спросил:
- Как ты узнала Демона, Ми-ми?
- На каждом убитом им он оставлял несколько лепестков сафлора, - девушка улыбнулась, разрезав силиконовый имитатор на две половины, - Я решила, что он любит бэни.
- Вот, - мужчина протянул Ми-ми плотно набитый конверт.
- Мне не нужны деньги от вас, - ответила девушка, закрыла бритву, части чёрного силикона упали к её ногам.
- Зачем же ты сделала это? Ты сама вышла на нас, сказала, что поможешь найти Демона, коль полиция и власти бездействуют. Ты же пошла на риск? Зачем?
Ми-ми посмотрела на испустившего дух Демона, на стаю смотревших на неё с любопытством мужчин.
- Один русский сказал, что с человека достаточно подметать крыльцо перед своим домом, - Ми-ми взмахом кисти раскрыла блеснувшее в тусклом свете лезвие, - Я и подметаю.
Она чуть согнула колени, подпрыгнула вверх, скрывшись на крыше складского помещения.
- Ушла, - выдохнул широкоплечий в D&G.
………………………………..
Полоскание в долге.

Мимико вытянула за волосы господина Арима на поверхность. Он схватил воздух широко открытым большим ртом, всплеснул руками, попытавшись вырваться.
«Нет, господин Арима, - сказала девушка в чёрном плаще, - Вам надлежит осознать содеянное. Вы не имели права»… Мимико рассмеялась, вновь макнув чиновника в пруд. Попытки мужчины спастись становились всё слабее. «Даже здесь вы проявляете леность, господин Арима, - продолжила девушка, выуживая худосочного человечка, - Я не правильно выразилась, уж простите, вы, конечно же, имели юридическое право лишать семьи с западного побережья их домов. Конечно, у вас на то имеются все бумаги, как у государственного застройщика, но тем не менее у вас не было морального права выселять людей, выдав им так мало за их землю»…
Господин Арима попытался возразить и вынырнуть из воды, открыв рот. Но Мимико сразу же макнула его в пруд по глаза, вылезшие из отороченных тёмными кожистыми складками орбит. «Вы же чиновник, господин Арима, и знаете нашу поговорку», - девушка задумалась, пристально посмотрев на мужчину. Она вытянула его и спросила: «Вы понимаете, о какой поговорке речь»? Арима-сан закивал.
- Скажите, о чём я? – попросила она.
- Начальники и белые куртки лучше всего новые, - выплюнул вместе с водой мужчина.
- А вы уже давно стали грязной и потной курткой, Арима-сан, - улыбнулась девушка, заметив бегущие по противоположному берегу пруда фигурки охранников поместья, - Но я пришла постирать вас, Арима-сан. Считайте нашу встречу полосканием в долге, вашем долге перед народом. Следующим вашим шагом будет смелость и вам придётся самому очиститься от грязи стольких лет чиновничества.
К фигурам охраны добавились три истончённые сумерками тени псов. Арима-сан услышал лай и предпринял очередную попытку вырваться. Мимико макнула его. Снова его голова по глаза ушла под воду, из ноздрей вырвались пузырьки воздуха.
«Вы в течение одной луны сделаете обкраденным людям доплату в достойном размере, чтобы они могли купить себе новый кров, либо я сама испытаю вас смелостью, - сказала Мимико, - Вам придётся встретить смерть с гордо поднятой головой воина. Вам всё понятно, господин Арима»?
Мужчина закивал, отчего вода попала ему под верхние веки. Он заморгал. Мимико разжала кулак, отпустив волосы чиновника, выпрямившись. Охрана и собаки были метрах в трехстах.
Девушка побежала к роще и скрылась среди деревьев сакуры, укутанных сумраком вечера.
………………………………..

Шея Симао.

В лимузине Миякэ приказал предоставить справку на венерические заболевания, ВИЧ. Ми-ми достала из кармана кожаного плаща бумажку.
- Свежая, - посмотрев на сегодняшнюю дату, скомкав листок.
Ми-ми склонила голову, зардев невинным румянцем.
- Завяжи ей глаза, - холодно бросила госпожа Сацукэ.
Так Ми-ми привезли на заброшенный склад. Повязку сняли. Девушка увидела: огромную площадь, огороженную металлическими листами; в пробитые кое-где отверстия словно выстреливало солнце, в лучах которого танцевала потревоженная пыль; стул с кожаной обивкой около неё; такой же точно стул напротив, на котором сидела госпожа Сацукэ; в метре от неё снимал рубашку, обнажая загоревшее в солярии, мускулистое, холёное тело, Миякэ.
Ми-ми сбросила плащ, обнажившись. День выдался неожиданно жаркий и девушка успела вспотеть. Её кожа блестела. Глаза Миякэ вспыхнули.
Ми-ми опустилась на стул, раздвинув ноги. Миякэ бросил взгляд на свою богатую любовницу, та кивнула. Она каждый день ждала подобного шоу.
Миякэ бросил рубашку тёмно-синего шёлка на грязный пол склада, подошёл к Ми-ми. Он опустился на колени, приоткрыв рот. Он приник к Ми-ми, отчего она вздрогнула. Потом с силой сжала ноги. Голову Миякэ сдавило, в ушах его зазвенело. Мужчина попытался вырваться. Ми-ми свела ноги сильнее и резко повернула тазом по часовой стрелке. Шея Миякэ хрустнула, тело обмякло. Пока госпожа Сацукэ не успела ничего сообразить, Ми-ми одним прыжком подлетела к ней, полоснув женщину по горлу зажатым в ладони лезвием. Хлынувшая кровь обдала низ живота и ноги Ми-ми.
Глядя на испускающую дух госпожу Сацуке, Ми-ми сказала: «Я считаю, что мужчины – зло этого мира, но мужчина всего лишь «голова», а вы, госпожа Сацукэ, слишком влиятельная шея. Ваш муж Симао быстро утратит обретённую в политических кругах власть без вашего патронажа. Поэтому я пошла на нарушение принципа собственной идеологии».
Ми-ми поклонилась сползшей со стула жертве, добавив: «Я просто хотела, чтобы вы знали».
Затем девушка подняла с пола рубаху Миякэ, обтёрлась ею, накинула плащ и покинула склад незаметно для телохранителя-водителя, дожидавшегося у автомобиля.
……………………………………..

Жатва Ацумори.

Община собралась на одном из арендованных под собрания складе. Около двухсот человек, включая детей. Магистр Ацумори давал последние распоряжения помощницам: «Взрослым по шесть, а детям по три». Женщины в белых платках на голове распространяли среди членов общины маленькие пластмассовые блюдца с таблетками. Четырёхлетняя девочка, увидев белые кружочки, заплакала: «Мамочка, я не буду, я не хочу, мамочка! Я же не болею! Мамочка, они горькие, я не хочу»! Мать, стреляя по сторонам встревоженным взглядом, дёргала девочку за руку, пыталась унять её словами и даже пробовала зажимать ребёнку рот, приговаривая: «Тише, тише, надо, тише». Человек через пятьдесят от них сидел мужчина, на руках которого спал шестилетний сын. Время было позднее. Ночь забралась на город. Мужчина пытался растормошить мальчугана: «Вставая, соня, вставай. Мы должны вместе отправиться к маме. Вставай».
Раздался усиленный мегафоном голос Магистра Ацумори: «Община! Братья и сёстры, отцы и матери, дети! Настал тот час, о котором мы так долго говорили. В течение шести лун души ваши очищались, чтобы достойно покинуть грязное тело и обрести Высшего». По толпе прошёл одобрительный ропот, несколько женщин заплакали от счастья. Магистр Ацумори продолжал: «Наш общий поступок покажет всем, насколько наша Вера истинна и единственно верна. Вы все знаете, что нужно сделать после общей молитвы». Магистр поднял вверх правую руку с пластмассовым блюдцем, изобразил, как нужно проглотить снотворное. «Стаканчики с водой сейчас всем принесут», - добавил Магистр. Истошно взмыл под цинковый потолок склада плачь четырёхлетней девочки: «Я не болею! Я не буду»! Её поддержал трёхлетний малыш, до того безучастно сидевший на коленях матери в правом углу склада. Обе женщины принялись унимать детей, а Магистр возвысил голос, вещая об общей судьбе и единении чистой души с Высшим.
Вдруг из коленопреклонённой толпы поднялась хрупкая девушка. Одета она была в чёрную одежду, волосы каштановые, до пояса. «Магистр Ацумори, я забыла передать вам завещание», - закричала она: «Вы же говорили, что нужно всё переписать на Общину. Я всё сделала, принесла с собой документы, но забыла отдать Вам»!
Девушка, переступая  через братьев и сестёр, обходя, поспешила к замолчавшему Магистру. В руке она сжимала бумаги. «Всё моё имущество Общине»! – закричала она, словно кость псам бросила. Коленопреклонённая толпа одобрительно вскричала, заглушив плачь уже пятерых детей.
Девушка подошла к Магистру, опустилась перед ним на колени, подала документы. Явно разозлённый несвоевременностью поступка сестры, Магистр Ацумори улыбнулся, протянув руку за завещанием. Он сильно сжал бумаги и четыре пальца его, срезанные тонким лезвием, спрятанным в свитке, упали на пол. Из рассеченной плоти брызнули алые фонтаны, из горла в мегафон ударил крик. Некоторых из Общины этот вопль привёл в чувства, детей напугал ещё сильнее, большая же часть присутствующих не понимала, что происходит. Ацумори вертелся юлой, разбрызгивая вокруг кровь. Помощницы Магистра же попытались схватить девушку в чёрной одежде. Та ударила вытянутой правой ногой одну из женщин в белом платке в торс. Вмонтированное в носок кроссовка лезвие рассекло одежду помощницы, обнажив крепкую грудь. Магистр упал, поскользнувшись. Вторая помощница задела его ногой и тоже рухнула. Снаружи склада раздался сигнал полицейской сирены, двери распахнулись. Мать четырёхлетней девочки сграбастала пригоршню таблеток и засунула их себе в рот, потянулась за стаканчиком с водой. Его задела соседка, разлив влагу. Тогда женщина, не обращая внимания на колотящего её по лицу ребёнка, принялась жевать снотворное. Спасали «чистую» душу ещё около тридцати человек. Полицейские и врачи ввалились на склад, торопясь усмирить особо рьяных фанатиков. Магистр Ацумори катался по полу, засунув обрезанные пальцы в рот. Его выпученные глаза бешено вращались…
Девушка в чёрной одежде уже находилась на крыше соседнего склада. Она сделала всё, что могла. 
……………………………………..

Налево от станции Хон-Ацуги.

Было поздно, когда Каёка вышла из вагона на станции «Хон-Ацуги».
Женщина повернула налево от станции, пошла по улице. Позади неё раздался свист. Она шагала дальше, не оборачиваясь. Звук повторился, Каёка ускорила темп. Впереди не было видно людей, да и трудно было бы разглядеть их в столь позднее время в черноте тоннеля под мостом.
Каёка подумала, не повернуть ли ей обратно. Но так она покажет страх. Звери чувствуют страх, а она должна быть смелой. Женщина вошла в зёв тоннеля. И очередной свист прозвучал глуше.
Только ощутив поглотившую её тьму, Каёка решилась оглянуться.
К тоннелю бежал высокий худощавый парень с широкой улыбкой на лице, он снова засвистел. Каёка узнала в молодом человеке местного дурачка. «Бедный мальчик», - подумала женщина, повернувшись. И тут она столкнулась с кем-то, тихо стоявшим за её спиной. Каёка закричала от неожиданности, ощутив головокружение – так действовало повышение уровня адреналина.
- Успокойтесь, пожалуйста, - обратилась к Каёка девушка, лицо которой было скрыто темнотой, - Вы Каёка Сугимото?
Женщина почувствовала пустоту в коленях, в животе. Девушка молча ждала ответа. Тут позади Каёка раздались быстрые шаги и резкий свист. Женщина вздрогнула, девушка же сохраняла внешнее спокойствие.
- Сегодня небо дарит подарки! – прокричал Дурачок, пробегая мимо них.
Он вновь засвистел, а девушка повторила вопрос:
- Вы Каёка Сугимото?
- Откуда вам известно моё имя? – ответила женщина.
- Значит, я не ошиблась, - скорее самой себе сказала незнакомка с большими глазами. Она была одета в чёрное, поэтому сливалась с царившей в тоннеле темнотой.
Незнакомка опустила руку в правый карман матерчатого плаща, Каёка готова была упасть в обморок. Девушка же достала что-то и протянула это женщине.
- Вот, это вам, - сказала она.
- Что это? – не решаясь взять.
- Возьмите, не бойтесь, - настаивала незнакомка, - Я долго искала вас, ждала целый день и вечер, чтобы передать.
- Что это?
- Кольцо, - выдохнула незнакомка, - Кольцо Сёити.
- Сёити, – эхом отозвалась Каёка.
Она подалась вперёд, схватила незнакомку за руку, держащую кольцо, потянула на себя. Девушка в чёрном плаще одним движением корпуса опрокинула Каёка навзничь. Та, лёжа на влажном асфальте тоннеля, закричала:
- Откуда у вас кольцо Сёити!? Откуда!? – потом заплакала, - Откуда у вас его кольцо?
- Поднимитесь, Сугимото-сан, - сказала незнакомка, протянув женщине руку, - Я всё объясню.
- Покажите мне его кольцо, - поднимаясь, попросила Каёка.
Девушка протянула украшение из белого металла, положила его на ладонь Каёка. Та затряслась от плача, прижав кольцо к обвислой груди.
- Первым словом, произнесённым Сёити, было ваше имя, - начала рассказ незнакомка, - Так мне сказал его лечащиё врач, когда я впервые решила помогать пациентам и пришла в больницу.
- Он заболел, - прошептала Каёка, глядя в огромные глаза незнакомки.
- Он попал в клинику  20 марта 1995 года, когда утром на станции «Юсима» сел в первый вагон линии «Тиёда». Он ехал к вам домой, чтобы попросить прощения, но на подъезде к «Хибия» ему стало плохо, как, впрочем, многим в то утро…
- Зарин, - прошептала Каёка, - «Аум Синрикё».
- Сёити привезли в больницу без сознания. Ему повезло выжить, но не повезло вспомнить всё и сразу, - продолжила девушка.
Она вздохнула и продолжила:
- Найти его родных не удалось, близких и друзей тоже. Официально ведь Сёити нигде не работал. А торговлю наркотиками работой не считают, - отметив, как вздрогнула Каёка, незнакомка добавила, - О том, что он был дилером, в больнице не знают, это я раскопала, разыскивая вас.
- Кто вы? – спросила женщина.
- Три года назад Сёити начал понемногу вспоминать, говорить, - проигнорировав вопрос плачущей женщины, - Я ухаживала за ним и другими пациентами несколько раз в неделю, когда находилась в Токио, поэтому он рассказывал мне свои воспоминания. Однажды вечером Сёити расплакался, сказав, что всю жизнь любил только Каёка Сугимото, с которой он жил. У неё квартирка в районе станции «Хон-Ацуги», сказал он тогда. Мне было не сложно найти вас, Сугимото-сан.
- Значит, он не бросил меня, - прошептала Каёка, - А я, - она затряслась от рыданий.
Незнакомка ждала молча, глядя на женщину, копившую обиду и любовь к мужчине более десятилетия. Каёка всхлипнула и продолжила:
- Я посчитала, что он ушёл. Я даже не искала, даже не подумала, что он мог стать жертвой зарина в то проклятое утро, - и снова заплакала.
- Сёити находится, - незнакомка назвала адрес больницы, номер палаты, имя лечащего врача, - Он будет счастлив вас увидеть. Доктор надеется, что Сёити скоро сможет передвигаться с помощью коляски.
- Сколько лет пропало, - всхлипнула Каёка.
- Давайте я провожу вас домой, - предложила незнакомка, - Уже очень поздно и небезопасно.
- А вы сами не боитесь?
Девушка только улыбнулась в ответ.
- Как вас зовут? – спросила Каёка, делая шаг вперёд.
- Ми-ми, - бросила девушка, - Зовите меня Ми-ми.
Две фигуры поглотила влажная чернота тоннеля.
…………………………………………

Резиновое лицо.

Блондинка обладала тремя параметрами привлекательности: грудь, ещё раз грудь, переливающиеся распущенные прямые волосы до ягодиц. Не удивительно, что господин N именно её привёз к себе в коттедж.
- Как красиво, - восхитилась Блондинка роскошью апартаментов, - Господин N, а у вас есть сливовое вино?
- Лучшее, - ответил мужчина, одетый в серый костюм от Salvatore Ferragamo, - Иди наверх.
Девушка ступила на широкую лестницу, ступени который устилал бордовый ковёр. Она захотела снять босоножки и сделала это. Предчувствия не обманули. Стоило только поставить ступню на мягкий ворс, как её охватило наслаждение.
- Какая приятная шерсть, - воскликнула она.
- Я сам выбирал, - соврал Господин N. Не станет же он жену нахваливать.
Блондинка округлила плотные силиконовые губы буквой «О», её наращенные ресницы ещё чуть и потолок бы оцарапали. Она наклонилась к перилам с тем расчётом, чтобы глубокое декольте платья канареечного цвета представило взору Господина N светлые полукружия её груди. Довершающим манёвром Блондинка повернулась к мужчине спиной и, как бы случайно, чуть приподняла подол. Поскольку Господин N находился на несколько ступеней ниже, от его взгляда не смогли укрыться белые кружева трусиков.
- Поверни направо, - выдохнул мужчина, сухо сглотнув.
Блондинка повернула. Потом он велел налево. Там оказалась огромная комната с камином и леопардовой шкурой на полу, низкие тумбочки. Японский минимализм, сдобренный европейской классикой: пилястры, барельефы, оформление мебели в стиле барокко.
- Ой, что это!? – спросила Блондинка.
Она нагнулась над одной из тумбочек, разглядывая красно-коричневую коробку с изображённым на верхней стороне лицом.
- Это копилка «Резиновое лицо» дизайнера Такада, - ответил Господин N, - Смешная штука.
Мужчина подошёл к тумбочке, достал из кармана пригоршню монет, пояснив:
- Всегда имею, чтобы в автомате кофе или пепси взять в случае чего.
Блондинка понимающе кивнула, наблюдая, как мужчина помахал монетой над лицом, которое открыло рот. Девушка взвизгнула, потом рассмеялась, жеманно прикрыв рот ладошкой. Ногти ярко красные. Господин N опустил в копилку монету. Раздалось урчание сытого желудка.
- Это она, - усмехнулся мужчина, ткнув указательными пальцами обеих рук в резиновое лицо.
Блондинка посмеялась, а потом, как бы случайно, подвернула ногу и завалилась в объятия Господина N. Её пальцы скользнули по его ширококостному запястью, ловко отстегнув часы Chopard  серии  Happy Diamonds. Напоследок сверкнув в свете ламп хозяйского дома, бриллианты исчезли в специальном мешочке, висящем на бедре Блондинки. Глаза Господина N горели, пожирая девушку. Губы мужчины потянулись к силиконовым губам, но Блондинка подставила шею. Кисть её юркнула в карман пиджака Господина N, - так добычей стал мобильный телефон: корпус из белого и жёлтого золота, сапфировое стекло, гранаты в клавишах, бриллианты в гранях.
Резким движением Блондинка повалила Господина N на спину на пол. Оседлала его. Он смотрел на девушку с нескрываемым восхищением.
- Исино-сан, - выдохнула Блондинка, прижав грудь к губам мужчины.
Глаза Господина N округлились, он попытался скинуть с себя девку. Она зажала его между ног. Поскольку мужчина обладал худощавым телосложением, невысоким ростом, слабыми мышцами, он не смог сбросить Блондинку. Та, прижимая грудь ко рту мужчины, шептала:
- Исино-сан отличный конспиратор, но я сразу узнала продажного муниципала. Сегодня у Исино-сан счастливый день, поскольку он не умрёт.
Блондинка смазала мужчину по шее ребром правой ладони. Сидзуко Исино уснул.
Тогда Блондинка слезла с него, прошла в супружескую спальню муниципального служащего, откинула картину Рю Хисаиши «Вздыбленный символ». Она возилась с кодовым замком не долго. Из огнеупорного брюха сейфа Блондинка достала все драгоценности семьи Исино, наличные, карточки (надо будет снять с них всё в течении получаса). Взамен девушка оставила силиконовые накладки на грудь, пожертвовав размерами.
Вышла она через парадный вход, миновав наблюдавшую за периметром посредством камер слежения охрану. Всё украденное лежало в мешке, висящем между ног девушки.
Таксист уже ждал её у ворот соседнего коттеджа.
- Поехали, - распорядилась Блондинка, назвала адрес. Она подумала, что добычей сможет обеспечить несколько месяцев, если не лет, полноценного питания детей из обители святой Девы.
Выйдя из машины, Мимико прошла по улице, спустилась в метро. Проехав пару станций вышла на поверхность. В укромном закоулке стянула с себя парик, искусно выполненную маску. Она положила их на асфальт и подожгла волосы. Понаблюдав за пожирающим лицо пламенем с минуту, Мимико ушла.
………………………………..    
Мифология старого пьяницы.
Официант поставил перед девушкой гохан и саши-ми. Рис был рассыпчат, кета пахла морем. Палочки девушка выбрала бамбуковые, попросила принести ей ещё морского ежа с сырыми ракушками, и привести Онума-сан. Официант удивлённо посмотрел на девушку, она кивнула один раз.
- Тогда возьмите сакэ, - поклонившись, - Онума-сан пьёт только сакэ «Белый дракон».
Девушка снова кивнула.
Когда она съела пол порции риса с саши-ми, вместе с официантом подошёл старик: лицо испещрено морщинами, как кора столетней вишни; глаза мутные и слезливые; уголки истончившихся от времени и множества поцелуев губ всё ещё вздёрнуты вверх. Официант поставил на столик ежа с морскими ракушками, бутылку сакэ и две фарфоровые чашечки. Старик сел напротив девушки и велел официанту разлить рисового вина. Осушив порцию глотком, Онума-сан улыбнулся: зубы мелкие, истёртые; не хватает левого клыка; язык мясистый с белёсым налётом.
- Грустная девушка позвала Онума-сан, - самостоятельно наливая себе сакэ, - Если девушка будет мазать губы бэни, то рот её не будет казаться таким маленьким, - старик посмеялся, потом выпил очередную порцию сакэ.
- Поговорите со мной, Онума-сан, - попросила девушка, зардев, будто мак.
- А я и говорю, - ощерился старик, - Будут гореть губы, будет гореть душа.
- Иногда я пользуюсь бэни, - ответила девушка.
Онума-сан посмеялся в ладонь, будто откашлялся. Налил, выпил, сказал:
- Ты умна, потому поняла смысл моих слов, но хочешь показаться глупой. Зачем китсюне* притворство…
Девушка вздрогнула, выронив палочки; её, и без того круглые глаза, расширились.
- Китсюне прекрасны и коварны, они знают, чего хотят и как этого добиться, - продолжал Онума-сан, - Серебристых лис всегда влекло к мужчинам знатной крови, а уж Тамамо но Мае…
- Тамамо превратилась в Сессо-Секи, - перебила старика девушка.
Онума-сан посмеялся-откашлялся в кулак, выпил сакэ, пальцами взял ломтик морского ежа и, проглотив его, сказал:
- Да-да, камень смерти местечка Насу в землях Хонсю, да-да.
Онума-сан замолчал, налил себе ещё. Девушка взяла свою чашечку с вином, опрокинула, поморщившись.
- А ты, старик, не боишься умереть от ядовитых паров Сессо-Секи? – с вызовом спросила девушка.
Тот посмеялся, проглотил ещё ломтик ежа и две ракушки, сказал:
- Онума-сан умер в то утро, когда сел в вагон метро на линии Маруноути в марте 1995 года.**
Остаток ужина девушка доедала молча, старик тоже не проронил ни слова, хотя обычно был словоохотливым, потому-то некоторые одинокие посетители ресторана приглашали Онума-сан разделить выпивку.
Завершив трапезу, Мимико подозвала официанта, отказалась от чая и десерта, расплатилась, накинула чёрный кожаный плащ и ушла.

* Мифологические маленькие лисы: одни служили богу жатвы, большинство же слыли злыми животными, способными принимать облик красивейших женщин, одурманивающих самых смелых мужчин.
** Имеется в виду произошедшая в токийском метро 20 марта 1995 года «зариновая атака».
…………………………………….
Встреча на ветке.

Мимико спустилась в подземку, станция «Гиндза». Метро она считала самым быстрым видом транспорта на суше. На платформе людей мало; в подъехавшем составе свободные сидячие места.
Мимико присела недалеко от входа/выхода. На неё с любопытством посмотрел сидящий рядом мужчина: седой, на вид лет сорок, голова шарообразная, крупные уши с мясистыми мочками, одет в костюм из дорогой ткани, подбитый по фигуре.
- Икуко? – обратился мужчина к Мимико, пододвинувшись ближе.
Она посмотрела с тревогой, скрытой солнцезащитными очками.
- Икуко Мията? Ведь это вы, - улыбнулся мужчина, - Я сразу узнал вас, только увидел отражение входящей в вагон.
- Канэко-сан, - кивнула Мимико, - Удивлена встретить вас здесь, в метро.
Мужчина закрякал, кивая головой. Он заговорщическим взглядом обвёл окружающее его пространство, нагнулся к Мимико и прошептал ей в самое ухо:
- Мой лимузин застрял в пробке, а я опаздываю к массажисту, решил вспомнить корни, - снова закрякал, не смущаясь окружающих.
- Далеко ехать? – спросила Мимико.
- До станции «Ирия», - улыбнулся мужчина, - Там самый лучший в Токио массажный кабинет.
- Там?
- Если вы знаете лучше, Икуко, то посоветуйте. Я послушаю совет такой красивой девушки.
- Вы, как всегда, добры, Канэко-сан.
Двое, казалось, не обращали внимания на входящих/выходящих, на петли состава. Они думали каждый о своём. И каждый вспоминал общее.
- А где ваша матушка, Икуко?
За стёклами очков не было видно, как Мимико сомкнула веки. Воспоминание вспышкой: Отель «Миракоста», прекрасные картины из мира сказок и они вдвоём…
- Икуко, - тронув её плечо, - С матушкой…
- С ней всё хорошо, она будет рада узнать, что я встретила вас, - солгала Мимико.
Канэко-сан прокрякал несколько раз, потеснился поближе к юному девичьему телу.
- А куда вы направляетесь, Икуко? Матушка, помнится, не отпускала вас от себя далеко…
- Прошло два года, я выросла.
- Сколько вам? Ведь юных особ можно спрашивать о возрасте.
- Я в третьем классе старшей школы.** 
- Вот как, - наклонив голову к Мимико, шепнув в самое ухо, - У тебя уже были мужчины?
И Канэко-сан лизнул ушную раковину девушки.
Мимико инстинктивно ударила его костяшками сжатой в кулак руки по носу. Канэко-сан грязно выругался, зажимая нос пальцами, но из левой ноздри успела выбежать струйка крови. Мужчина запрокинул голову. Мимико поднялась. Присутствующие в вагоне человека четыре с интересом наблюдали за происходящим.
- Рада была встрече, Канэко-сан, - поклонилась Мимико.
Мужчина не ответил, вытирая кровь носовым платком.
Состав остановился на станции «Нингётё», Мимико вышла из вагона. Она торопилась подняться на свежий воздух. Душа её разрывалась на части. Она снова вспомнила те счастливые дни. Они с Сарой отдыхали в «Миракоста» и ходили в токийский «Диснейлэнд» по утрам.  Обедать они любили в китайском ресторане «Шёлковая цветущая дорога», а ужинать ходили в «Океан»: зал ракушек, зал водорослей, зал жемчужин, - они вкусили блюда средиземноморской кухни в каждом из этих роскошных залов. Они беспечно гуляли по берегу моря, тратили деньги в бутиках, знакомились с новыми людьми. Мимико все знали, как «Икуко», и считали её ребёнком Сары…
Мимико вышла на поверхность, как вынырнула. Она без устали кусала собственные губы, увлажняя их, представляя рядом Сару.
- Почему? – выдохнула девушка.
Она побрела по тротуару, чуть пошатываясь.
- Почему? – прошептала она, облизав губы.
 
* Имеется в виду линия токийского метро «Хибия».
** 17 лет.
……………………………........
Воспоминания о «Миракоста».

Это был её последний день в «Миракоста». Мимико ждала Сару в номере уже два часа, ей не терпелось сделать предложение. Она мысленно представляла, как и что скажет. Она хорошо подумала и точно решила. Но Сара не торопилась. Где она может быть? Мимико не представляла. Желая снять напряжение, девушка достала лезвие и принялась тренировать пальцы. Ей нужно было оттачивать мастерство. Лезвие должно быть смертоносным для остальных, но безопасным для неё.
Мимико встала напротив распахнутого окна. Её окружил шум с прилегающей к отелю территории. Она же перекладывала лезвие с пальца на палец, вырабатывая автоматизм. Позади раздался голос Сары: «Ты дома»!
Мимико встрепенулась, сделав веерообразное движение кистью, таким образом спрятав лезвие в кармане юбки.
- Я тут! – крикнула девушка, поворачиваясь к двери.
Сара стояла в проёме. Щёки алели. Мимико поняла почему.
- Ты была с мужчиной, - сказала девушка, шагнув навстречу женщине.
- Ты слишком хорошо меня знаешь, - улыбнулась та, отбросив сумочку от Chanel в сторону.
Мимико поджала губы, глубоко вдохнула через нос. Сара прошла мимо неё к окну. Тогда девушка закричала:
- Это твоё личное дело! Я же хочу предложить наказать господина Араи! Я видела его сегодня в «Миракоста». Он привёз с собой тринадцатилетнюю девочку, которую представил племянницей…
Сара засмеялась, правой рукой она прикрыла рот, а левой упёрлась в стекло. Её платье приподнялось, обнажив бёдра. На светлой коже левой ноги Мимико заметила три небольших синяка, словно следы от пальцев. Девушку затрясло от злости. Она, не задумываясь, схватила с ближайшей тумбочки пресс-папье и швырнула его в Сару. Та, не оборачиваясь, завела правую руку за плечо и схватила летящий предмет. После чего обернулась. Губы женщины улыбались, глаза же горели злобой.
Мимико бросилась к ногам Сары, обхватила её колени.
- Прости, прости меня! Я представила, как ты делаешь это с мужчиной! Прости!
- Ты должна держать эмоции при себе. Ты непозволительно ведёшь себя, - отчеканила Сара.
- Прости, - отползая в сторону, кланяясь, - Я говорила о господине Араи. Это удача, засечь столь влиятельного политика в обществе юной нимфетки. Мы сможем использовать это в наших целях.
Сара улыбнулась, присела на корточки.
- Мы не будем трогать Араи-сан, - она вытянула вперёд кулак левой руки с поднятым вверх указательным пальцем, -  Верхушку власти в стране составляют мужчины, а Араи-сан имеет вес, который позволяет нам всем действовать практически безнаказанно…
Глаза Мимико округлились, тело напряглось.
-…Господин Араи покрывает наши действия, - продолжала Сара, - Получает за это плату…
- Он продажнее, чем я думала, - воскликнула Мимико.
- Это хорошо для нас, - сказала Сара, - Скоро ты сама поймёшь, что бороться с властью нужно в тесном дружеском контакте с её представителями.
Мимико подскочила. Она кричала, что не хочет этого понимать, что она такого не ожидала, что это лицемерие.
Сара отвесила девушке звонкую пощёчину. Из глаз Мимико брызнули слёзы.
- Я должна улетать, - сказала Сара, направившись к своей тумбочке.
- А я? – оторопела Мимико, мгновенно прекратив плакать.
- То, что происходит между нами сейчас – уже не любовь. В том смысле, в котором я её понимаю, в том, в котором, как мне кажется, она определена в словах Иисуса, - продолжала Сара, извлекая из ящиков своё нижнее бельё, - Мы не стесняемся делать друг другу больно, не щадим чувств друг друга. Любящие люди из кожи вон лезут, чтобы сделать любимому хорошо. Они жертвуют собой, забыв про эгоизм, без памяти о себе…
- Это не любовь, а безумие! – выкрикнула Мимико.
- Это та любовь, ради которой стоит поддерживать длительные отношения.
- Ты не можешь меня просто так бросить!
- Я должна улетать.
- Тогда я всё равно достану Араи-сан!
- И подставишь под удар всех нас, отбросив от власти назад на много-много лет.
- Не бросай меня, - прошептала Мимико, прижав ладони к лицу.
- Это сделает тебя сильнее, - выпотрошив ящик с платками, - Я допустила ошибку, которую должна теперь исправить.
Из глаз Мимико брызнули слёзы. Сара бросила в её сторону холодный взгляд. Мимико побежала прочь из номера…
Через час она вернулась. Никаких вещей Сары в номере не было.
Тогда Мимико собрала свой скромный багаж и ушла.
Она поняла Сару и не стала уничтожать Араи-сан, она осталась в организации, но с наставницей больше не встречалась.

2. Путь мести.
…………………………….
События 1993 года.
Мимико доедала суши, сидя перед включённым телевизором. Новости продолжил сюжет о мерах, предпринимаемых Правительством в целях борьбы с коррупцией. Палочки дрогнули в пальцах девушки. Она прислушалась к словам диктора. Постепенно лицо её исказилось злобой. Мимико швырнула тарелку в экран, поднялась и ушла в ванную комнату. Там девушка включила холодную воду, смочила ладони, обтёрла лицо.
Она вспомнила отца, события 1993 года…
Тогда ей было слишком мало лет, чтобы осознать, почему и кто взорвал автомобиль с родителями. Тогда лидер японской мафии Канэмару не был ей известен, а его власть над премьер-министрами Такэсита и Кайфу вообще не могла быть осознана.
Только много лет спустя Мимико рассказали о предательстве премьера Танака и иных служащих власти, о переплетении правительственного аппарата и преступного мира, о лжи чиновников, о миссии её отца, пытавшегося по долгу службы разрубить узел коррупции. Ей рассказали, чтобы она поняла, каким героем был отец. А Мимико поняла, что он выбрал неверный путь – путь закона.
Она же, выхваченная из нормальной жизни взрывом 1993 года, попавшая в умелые руки тайного общества, выбрала иную дорогу…
Мимико склонилась над раковиной, её вырвало. Девушка умылась, прополоскала рот. «А, может, есть другие пути», - промелькнула мысль.
………………………………..
Ямамото клан.

Девочка лет десяти вышла на обочину проезжей части. Грязное платьице выше колен, на спине разорвано по шву от верха до талии сантиметров на пять, видно обтянутые кожей косточки, острые от худобы плечи. Под большими глазами ребёнка залегли глубокие тени.
Девочка встала на обочину, сжав руками подол платья. Она увидела несущуюся по трассе машину и тогда приподняла ткань. Зажмурилась, дрожа всем тельцем.
- Что ты тут делаешь? – спросил её кто-то, неожиданно оказавшийся рядом.
За вопросом последовала пощёчина.
Девочка вскрикнула, прикрыв лицо ладонями, из глаз брызнули слёзы. Автомобиль пронёсся мимо, просигналив.
- Ты разве не знаешь, что это территория клана Такацуки! – схватив тонкое запястье ребёнка, - Если они увидят тебя, то…
Девочка упала на колени, её тонкая кисть выскользнула из руки женщины.
- Простите, простите меня, госпожа, - стуча лбом в тёплую землю.
Запах перегноя.
- Встань.
- Простите, госпожа, простите! – ощущая соль слёз, - Я не ела уже три дня, а до этого нашла на задворках засохший рамэн, совсем не вкусный.
Сильные руки взяли девочку за плечи, подняли. Но та опустила голову, трясясь осенним листом.
- Посмотри на меня, - взяв девочку за подбородок, приподняв голову.
Девочка осмелилась. На неё смотрела вовсе не женщина, а хрупкая девушка: форма лица треугольная, подчёркнутая стрижкой с чёткими геометрическими линиями; круглые глаза с чуть опущенными наружными углами, что придавало лицу грустно-задумчивый вид; рот миниатюрный, губы ярко напомажены красным. Вопреки погоде, одета в чёрный кожаный плащ.
- Как тебя зовут? – спросила девушка, отпустив подбородок ребёнка.
- Кайт, - ответила девочка, потупив взгляд, - А как зовут госпожу?
И вся напряглась, ожидая пощёчины за дерзость.
- Мимико, - кольнув девочку взглядом, - Но многие знали меня, как «Ми-ми».
- Почему знали? Вы ведь живая.
- Я, да, - взяв ребёнка за запястье, потянув за собой, - Как ты оказалась тут?
- Я жила с мамой и папой в доме у моря, потом к нам стал приходить мужчина в костюме, после его ухода папа с мамой всегда ссорились. Папа говорил, что съезжать не станет, это дом его предков уже много лет, и мама потом с ним всегда соглашалась. Как-то мужчина в костюме накричал на родителей, что они глупые, а уходя из дома толкнул меня. Я упала и расшибла коленку, - Кайт показала уже слабо видимые следы, - Ночью начался пожар. Я испугалась и убежала далеко к морю, а когда горизонт стал красным от восходящего солнца, я вернулась. Из-за кустов я видела, как над грудой углей стоит мужчина в костюме, рядом с ним ещё люди, некоторые в белых халатах и касках…
- Вы жили на восточном побережье? - перебила девочку Мимико, давно следившая за братьями Ямамото и распознававшая их методы.
Кайт кивнула.
- Слушай меня, - сказала Мимико, остановившись, присев на корточки, пронзив девочку взглядом, - Береги своё тело, так ты спасёшь свою душу. Тело – не хлеб, а только сосуд. Я отведу тебя в обитель святой Девы, о тебе там позаботятся, но и ты будешь помогать, работать, учиться…
Девочка кивала, по щекам её текли слёзы.
- Ты обещаешь мне беречь свою душу? – спросила Мимико. Порыв ветра приподнял её волосы.
- Да, - кивнула Кайт, поёжившись.
Они поймали машину, долго ехали по извилистым улицам вечернего города.
- А мои родители? – решилась на вопрос Кайт.
- Если они живы, то я приведу их к тебе, а если погибли, то сообщу тебе, чтобы ты не питала душу надеждой, - ответила Мимико.
Машина остановилась напротив ворот в обитель святой Девы. Мимико и Кайт вошли внутрь. Девочка подождала пару минут, сидя на грубо струганной деревянной лавочке. За ней вышла монахиня…
Мимико, прячась за колонной, проводила маленькую фигурку взглядом, вытерла единственную выступившую слезу, плотнее запахнула плащ и ушла.
……………………………………
Сэндвич с Ямамото.

Ей пришлось раздеться. Вокруг роскошь: золото, мрамор, хрусталь, зеркала… Её с нескрываемым удовольствием дюйм за дюймом изучают мозолистые руки самого крупного телохранителя Ямамото младшего. Старший из братьев куда менее доступен, его можно сравнить с доктором Джекилом, а вот младший Ямамото – мистер Хайд: похотливый и жестокий. Поэтому и добраться до него было проще.
- Чиста, - проведя пальцем между ног Мимико, осклабился Самый крупный.
К девушке подошёл худощавый телохранитель: причёска «ёжик», волосы чёрные с синими прядями, уши заострены, как у эльфа, глаза миндалевидные, губы тонкие. Он положил кисть на плечо Мимико, толкнув вперёд. Перед ней распахнулись двери, приглашая в спальню.
Она вошла, раздался смех. Она посмотрела на девятнадцатилетнего мужчину: голый, субтильное телосложение, светлая растительность по всему телу, кроме лысой загорелой головы красивой формы. Он сидел на огромной кровати. Ноги вытянуты вперёд, торс чуть откинут назад с упором на руки. Мимико видела, как он возбудился, увидев её.
Мимико подошла к кровати, поклонилась, услышала щелчок закрывшихся дверей. Младший Ямамото перестал смеяться, похлопал себя по правой коленке, приглашая поближе.
Мимико забралась на ложе, подползла к ногам мужчины и принялась лизать холёные пальцы, ощущая дрожь его тела.
- Ты умела, - сказал младший Ямамото, - Мне скучно с богатыми девками, они думают, что я трахаюсь с их состоянием. Зачем оно мне?
Он расхохотался, перейдя на стон. Не прекращая целовать пальцы мужчины, Мимико протянула руку к его паху.
- Предложи игру! – приказал младший Ямамото, конвульсивно дёрнувшись.
- Если господин хочет, - зардела девушка, оторвав губы от большого пальца его правой ноги. Раздался тихий звук «блум». Мужчина заржал, яростно кивая.
- Я хочу привязать господина, как на четвертование, - сказала Мимико.
Младший Ямамото рассмеялся, повалившись на спину, раскинув руки в стороны. Он сказал:
- Хоть за дверью телохранители, но я знаю женское коварство. У меня много врагов, а я буду из похоти ослаблять свою защиту?
- Но господин должен пригласить к нам обыскивавшего меня громилу, - улыбнулась Мимико, - Он будет стоять рядом и это…
- Ийо! – заорал младший Ямамото, подскочив и запрыгав на кровати, - Ийо, иди сюда!
Самый крупный влетел вихрем. Он остановился у кровати господина: лицо напряжено, рука на рукояти пистолета.
- Ийо, - усевшись, - Закрой двери и встань рядом.
- Зачем же рядом, - произнесла Мимико, - Пусть Ийо присоединится ко мне. Давайте сделаем сэндвич.
Младший Ямамото заржал, Ийо закрыл двери и вопросительно уставился на господина. Тот кивнул, посмотрев на девушку:
- Если бы все шлюхи дома Комура были столь искусны, я бы скупил весь этот грёбаный дом, - он заржал, раскинув руки.
Мимико тем временем нашла покрывало, разорвала его на четыре ленты, вызвав более громкий смех младшего Ямамото:
- Тряпка стоила, как двадцать девок Комура на два года, - бился в истерике девятнадцатилетний.
Мимико привязала его руки и ноги к кованной спинке кровати. Натянула, как струны. Она посмотрела на раздевшегося Ийо. Гора мышц стоял с открытым ртом, беспрерывно  облизывая и покусывая губы. Пах у него был выбрит, но и это не делало достоинство Ийо выше среднего.
Мимико призывно повернулась к нему задом, приподнявшись. Телохранитель полез на кровать, отчего та закачалась. Младший Ямамото опять заржал. Тогда Мимико села на него сверху. Она наклонилась к впалой груди девятнадцатилетнего, укусила его за правый сосок. Она услышала, как Ийо плюнул, ощутила его мозолистые пальцы у себя на спине, на ягодице.
- Не раздави нас, верхний хлебушек, - заржал младший Ямамото, запрокинув голову. Тело его напряглось. На руках даже проявились мышцы.
Мимико завела за спину руки, обхватила голову двигающегося резкими толчками Ийо, сжала её и повела всем корпусом влево, свернув шею телохранителю. Тело Ийо стало тяжелее раз в десять, он навалился на Мимико, она на младшего Ямамото.
- Эй, Ийо, ты… - начал было девятнадцатилетний, но увидел лезвие опасной бритвы у своих глаз.
- Если закричишь, я убью тебя, - сказала Мимико, выгнув спину. Она хотела сбросить из себя мертвеца, - И не смейся!
Глаза младшего Ямамото сузились.
- Как ты пронесла лезвие?
- За щекой, в специальном футляре, - ответила Мимико, сведя лопатки, ощутив, с каким трудом сползает с неё мертвец, как внутри неё горит твердь младшего Ямамото, - Ты сейчас позвонишь старшему брату, и он приедет…
Младший Ямамото скривился в усмешке, полной презрения:
- Я не стану заманивать брата в ловушку. А ты не уйдёшь живой. Ты видела не всю охрану, не всё, ведь тебя привезли с мешком на голове. Ты не сможешь уйти.
Мимико качнулась вперёд-назад, младший Ямамото застонал от удовольствия.
- Я уйду, а после доберусь до твоего брата, - с хрипом выдохнула Мимико, прижав лезвие к вздувшейся на шее мужчины вене.
Он резко опустил и выбросил вверх таз, рывком углубившись в девушку.
- Перед смертью, - прошептал он.
Мимико вдавила пальцы с лезвием в кожу, выгнувшись.
- Прошу, - выдохнул младший Ямамото.
Из глаз Мимико брызнули слёзы, она резанула. Лицо её обдало тёмно-красной струёй. Тогда она слезла с умирающего Ямамото младшего. В его очах застыла грусть.
Через десять минут в одежде младшего Ямамото Мимико выбежала за периметр усадьбы, позади выстрелы, лай собак, крики, но они уже не смогут её догнать...
……………………………
Пепел.

Девушка со светлыми волосами в синем плаще остановилась на небольшом деревянном мостике, перекинутом через ручей. От прозрачной воды в воздухе разливалась свежесть. Звук услаждал и успокаивал. Девушка сняла солнцезащитные очки с широкими стёклами. Без затемнения цвета окружавшего мира стали сочнее: зелень травы, листвы, бриллиантовый блеск воды, чернота сырой земли, глянец отполированных камешков. Позади девушки по мосту кто-то быстро пробежал. Она резко оглянулась. Прежде, чем скрыться за пригорком, мелькнули грязные пятки ребёнка. Девушка надела очки и пошла следом.
Голова девушки, скрытая париком, вспотела. Сразу пять капель пота просочились на лоб, скатились к дугой очерченным тонким бровям. Мимико достала из кармана плаща цвета страха и злобы платок чёрной материи, промокнула пот. Слева от дорожки на траве резвились дети: два мальчика и одна девочка. Улыбка скользнула по губам Мимико. Она вспомнила, как когда-то мечтала так же играть с ровесниками. Грустно.
Мимико поднялась на очередной пригорок и…
Она застыла на месте, в груди её защемило…
Правой рукой девушка сняла очки. На глаза её выступили слёзы…
Порыв горячего ветра обдал жаром лицо Мимико. Она посмотрела на левый рукав плаща. Пепел прилип к ткани…
Девушка услышала шаги позади, оглянулась. На пригорок поднималась женщина. На вид лет пятьдесят; вытянутый овал лица, узкие прямые брови, большой рот.
Женщина посмотрела на Мимико, та вытерла слёзы.
- Жуткое зрелище, - сказала женщина, останавливаясь, - Как у меня во рту.
И она показала зубы: почти все белые, ровные, но на месте правого клыка зияет дыра.
- Я сама не видела, как горел дом, уезжала к сестре, но соседи говорят, что заполыхал он в мгновение, днём, когда большинство в доме спали…
Мимико прикрыла глаза, медленно втянув ноздрями тёплый воздух.
- …Говорят, что дом Комура приказал уничтожить один влиятельный политик, - продолжала женщина, - Только имени его никто не называет из страха. Говорят, что госпожи Комура в доме во время пожара не было. Будто её часом раньше увезли куда-то. Но это всё россказни, а правду знает только…
Женщина  смахнула с рукава Мимико…
-… пепел, - закончила незнакомка, вздохнув.
……………………………………

Что лучше для Кайт?
Красота окружавшей природы вступила в жёсткое противоречие с внутренними терзаниями Мимико. Кротость морской синевы, разлитая по небу; блеск сочной зелени, блестящей, только что вымытой прошедшим дождём; скользящие по земле дырявые тени разбегающихся от сияющего солнечного диска туч; птицы поют, заливаясь трелями, чирикая, щебеча; тёплая земля пахнет чем-то приятным, знакомым, но позабытым; воздух свеж, лишён духоты, влажности. Душа же Мимико страдала.
Девушка сотню раз продумала, как сообщит Кайт о смерти её родителей. Она сотню раз утешила ребёнка, скорбящего сухо, без слёз, уже выплаканных. «Тебе будет лучше в обители, рядом с монахинями», - скажет она Кайт. Так решил рассудок Мимико. Но сделает ли это девочку счастливее? Скорее она станет сильнее. Потому-то сердце Мимико скорбело.
Мимико ехала в автомобиле. За окном проносился яркий пейзаж трущобной местности. Девушка плакала, закусив правый уголок нижней губы.
Машина остановилась напротив грязного двухэтажного дома. Общежитие для потерявших кров людей – социально-гарантированное очищение совести толстосумов от администрации, лишающих людей крова при помощи придуманных ими же законов.
Мимико расплатилась с таксистом и попросила подождать.
Она быстро нашла её, женщину со свалявшимися засаленными волосами; глубокие тени залегли под большими круглыми глазами, казавшимися от этого «макияжа» огромными. Женщина сидела на земле у входа в дом и медленно пила саке, прогревая каждую порцию в лучах солнца.
- Где твой муж? – спросила Мимико, взяв женщину за подбородок.
Та была настолько пьяна, что не стала сопротивляться.
- А хоть бы он и сдох, - рассмеялась женщина, - Мой глупый муж!
- Когда он вернётся с поисков работы, ты скажешь ему, что ваша дочь жива, - крепко сжав подбородок женщины пальцами, - Ты скажешь, что Кайт ждёт вас в обители святой Девы, что в городе. И ты бросишь пить, найдёшь работу. Иначе я накажу тебя за неверно принятое мною решение.
- Моя Кайт живааа, - простонала женщина, в глазах её мелькнул разум.
Мимико отпустила подбородок матери Кайт, развернулась, пошла к такси.
……………………………………….

Путь мести.

Девушка шагала по глухой улице. Жаркое солнце не заставило её снять матерчатый плащ. Девушка щурилась, вглядываясь в чистое голубое небо.
Вдруг девушка запнулась. Угроза падения заставила её опустить лицо. Внизу что-то блеснуло.
Девушка нагнулась, протянула руку за лежащим на чёрно-угольной земле предметом. Пальцы её испачкались в пепельном песке. Она не обратила на это внимания, поднеся к глазам брелок – иероглиф «ненависть». Тот сверкал сталью. Девушка протёрла металл большим пальцем, он подмигнул в лучах солнца. «Если ненависть стала неотъемлемой частью меня, то я не смогу избавиться от неё», - подумала Мимико и бросила брелок в сторону. Он блеснул в воздухе и погас в траве. Девушка хотела сделать шаг вперёд, но не смогла. Цель пропала, смысла не стало. Тогда Мимико сошла с дороги. Она искала достаточно долго, время от времени смахивала выступавший на лбу пот.
- Где же ты? – прошептала девушка, раздвигая сочную зелень.
Брелок «Ненависть» подмигнул, Мимико подняла его и спрятала во внутренний карман плаща, рядом с лезвием, ближе к сердцу.
- Теперь можно идти, - сказала девушка, посмотрев вверх.
……………………………..
Предотвращение сепуки.

Такаи Матцуки увидел, как улыбка застыла на лице клиента, скрюченные пальцы замерли, зрачки округлились, уставившись в одну точку. Повар Матцуки сразу понял: «Уже не помочь». Он словно сжался до молекулы, отстранившись от окружающей действительности, заполнившейся криками ужаса особо впечатлительных гостей ресторана. Кто-то схватил Такаи Матцуки за руку, но та была настолько безвольна и потому пластична, что выскользнула, повиснув вдоль плотного тела мужчины плетью.
Шеф-повар Матцуки спешно покинул зал ресторана. Он зашёл в предназначенные для него апартаменты. Кодекс чести гласит, что «повар должен совершить сепуку, если от поданной фугу умер клиент».
Шеф-повар Матцуки подошёл к висящему на стене мечу. «Хорошо, что лезвие остро».
На напряжённое плечо мужчины легла рука. Матцуки вздрогнул.
- Вы не виноваты в смерти господина Ири, - шепнул в правое ухо женский голос.
Матцуки повернул голову вправо, руки его замерли в паре сантиметров от ножен меча.
Стоящая позади мужчины девушка в чёрном кожаном плаще нажала кнопку диктофона, начала воспроизводиться запись: «Уничтожив через трапезу Ири, мы устраним и Матцуки, ведь он старой школы, он обязан будет лишить себя жизни… Но как я обману его, как подберусь к фугу… Это твои проблемы! Ты близок к нему как никто другой, поэтому сможешь… Но!... Это твоё дело. Ты получишь оплату на обычном месте и прежним способом… Ясно!» Щелчок.
Слёзы подступили к глазам Такаи Матцуки. Он узнал голос человека, подставившего его под удар.
Девушка убрала с плеча мужчины руку и сказала: «Также у меня имеется видеозапись, ещё несколько плёнок телефонных разговоров, фотографии, которые лежат на Вашем столике. Вы вольны поступить так, как знаете, но если решите оставить свою жизнь, то запомните, что меня зовут Мимико. И мы обязательно в будущем встретимся, ведь вы не откажете мне в помощи».
Убрав руки от меча, мужчина ответил: «Спасибо, Мимико».
……………………………………
Дуэт на фугу.

Высокий, кудрявый иностранец бесцеремонно осматривал идущую к ресторану гейшу. Она двигалась грациозно, плавно ступая.
- Эй, японская шлюха, - прокричал мужчина на испанском, отчаянно жестикулируя, - Продай мне своё мизуагэ.
Он заржал, гордясь почерпнутыми из голливудского варева познаниями. Затянулся сигаретой, выпустил дым.
- Она не для вас, - раздалось позади него.
Кудрявый обернулся, бросив:
- Твой акцент марает испанский язык!
-  Мой язык готов загладить вину, господин, - улыбнулась девушка с тёмно-бордовыми губами, длинными по пояс чёрными волосами, в короткой юбке.
Иностранец расхохотался, щелчком отбросив окурок.
- Ямамото - сан не показывал мне таких девочек, - сказал он, - Ты слишком похожа на европейку.
- Не всё во мне так просто, господин, - зардела девушка, - Так как насчёт…
Она свела ладони, сцепив пальцы в замок, щёки её стали алыми от смущения, а ресницы затрепетали.
- Пойдём к нам за столик, - усмехнулся испанец, - Потом поедем ко мне в отель.
- Только немедленно, господин, - скулы краснели маком, - Моя мамочка очень строгая.
Испанец рассмеялся, ноздри его расширились, как у быка. Он сощурил глаза, спросил:
- Куда идти?
- За мной, - ответила девушка и повернулась к нему широким задом.
Испанец бросил взгляд на ресторан, за витриной которого в дали зала виднелся столик компаньона Ямамото. Телохранители возвышались над ним башнями. «Всего боится», - выплюнул испанец, всплеснув руками.
Он поспешил за девушкой, свернувшей к одному из домов, потом куда-то направо.
- Постой, - позвал мужчина, предвкушая жаркие минуты.
Она ждала его в тупике, сидя на бамбуковом стуле. Свет дарил фонарь, висящий наверху.
- Ваши друзья не потеряют вас? – стушевалась девушка.
- Не заставляй меня жалеть о поступке, - огрызнулся испанец, подходя вплотную.
Она поднялась, расстегнув пуговицы блузки-кимоно. Мужчина цокнул, оценив грудь проститутки.
- Я приготовила для вас подарок, - сказала она, опускаясь вниз, достав откуда-то золотую коробочку.
Испанец торопливо расстегнул ремень, ширинку.
- Не нужно долгой прелюдии, - выдохнул он.
Но девушка словно не слышала. Она легла поперёк деревянного стульчака, открыла коробочку, извлекла нечто белёсое и выдавила себе на кожу сок. Потом растёрла массу по груди.
- Что за чёрт! – выругался испанец, опускаясь на колени.
Его тянуло к девушке. Он уловил исходящий от тела проститутки запах. Расстегивая на ходу рубашку, он принялся облизывать груди японки. Та прижала его к себе, играя с кудрями тонкими пальчиками. Испанец проглатывал дурманящий сок, собранный с её тела. Чувства его обострились, а потом он вздрогнул и замер, выпустив сосок девушки изо рта.
Мимико скинула его онемевшее тело с себя. Поднявшись, наклонилась, поставив ногу на жёсткий пресс мужчины. Она взяла край его рубахи и рванула. Швы треснули, оторвался кусок ткани. Им Мимико обтёрлась.
Отшвырнув ткань, она поймала на себе взгляд ещё живых чёрных глаз, пылающих ненавистью. Она присела на корточки, сумела разжать челюсть мужчины. Потом засунула ему в рот глаза рыбы фугу, извлечённые из золотой коробочки, стоявшей у ножки стула.
- Раз уж я не могу напрямую добраться до Ямамото - старшего, - сказала Мимико на чистом английском, - Так я доберусь до его грязного бизнеса и его партнёров.
В широко открытых глазах испанца отражался свет фонаря. Брюки в области паха потемнели, мокрое пятно расползалось, источая резкий запах с нотами ацетона.
- Вы слишком много пили, господин, - сказала Мимико, поморщившись.
Она поднялась, застегнула блузку, спрятала золотую коробочку, сказала на японском:
- Надеюсь, господину понравился наш деликатес? Правда, у меня нет лицензии.*
Девушка хихикнула и ушла.
   
* Лицензия министерства здравоохранения Японии для поваров, имеющих право разделывать и подавать фугу.
………………………………………..
Пока звучит каё-кёку.

По всему было видно, что чётко выраженный ритм музыки ему нравится. Он прикрыл миндалевидные глаза, приоткрыл тонкие губы. Его голова качалась в такт, громко отбиваемый. В помещении было душно. В иголках его напомаженных устремлённых к потолку чёрных волос блестели капли пота. Неопытному глазу его поза, погружение в музыку, покачивание тела могли показаться признаками расслабленности. Но на то и неопытные глаза, чтобы замечать видимость. Мышцы же его были напряжены, глаза не прикрыты от удовольствия, а прищурены, заострённо-эльфийские уши улавливали помимо каё-кёку* другие звуки. Он сидел в одном из множества питейных заведений Токио. Он следил за дверью, находящейся на другой стороне переулка, напротив витрины бара. В эту дверь вошла та, которая убила его хозяина. Нет, он решил принести её голову клану Ямамото не из следования трактату «Хагакуре». Японский самурайский кодекс для него был просто частью истории его страны. Но денежное вознаграждение для взращенного эпохой рыночных отношений Такаси Утиноми - цель достаточная.
Он слушал трели каё-кёку и благодарил судьбу за неожиданную встречу в глухом переулке. Он был уверен, что девушка его не узнала. Она шагала ему навстречу, погружённая в свои мысли. Она почти сразу свернула налево, вошла в дверь, за которой он сейчас следил…
Официант предложил ему сделать заказ. Такаси заплатил ему за стакан воды и щедро добавил на чай, сказав: «Хочу послушать музыку». И вот уже пол часа после того, как ему принесли воду, никто Такаси не беспокоил. Только чувство совершённой ошибки зрело внутри.
Трель музыканта взвилась истеричным криком, Такаси вскочил, стул его опрокинулся назад, официант и бармен резко повернули обеспокоенные лица в сторону клиента со стрижкой «ёжик», трель пошла на убыль. Такаси выбежал из заведения, пересёк переулок, дёрнул на себя дверь…
Сквозной проход встретил его скрипом петель, утонувшем в доносившейся из бара мелодии. Такаси сжал кулаки, подпрыгнул высоко вверх на месте, тряхнул головой, разметав дремавшие в волосах капли пота, выругался. Она опять ушла! Но теперь он знает – она в Токио…

* Популярная оригинальная японская музыка.
…………………………………………….
«Спасибо» Таданобу Омори.

Ми-ми сидела на краю крыши высотного дома, пронзавшего небо на окраине Токио. Из натянутого фиолетово-чёрного полотна сочился тёплый дождь. Падая на лицо Ми-ми, капли смешивались со слезами девушки. Она распахнула чёрный кожаный плащ, подставив обнажённое, крепкое, юное тело хрустальным нитям.
Ми-ми плакала над Таданобу Омори, режиссёром поразившего её в детстве аниме о девочке, волею судьбы лишённой родителей. Насилие в делах той девочки, её мораль, её сексуальный опыт, насаждённый порочными взрослыми – сформировали не только стержень самой Ми-ми, но зародили в её душе мечту о слиянии с мастером Омори. И вот сегодня вечером Ми-ми смогла пробраться в его пент–хаус. Она обнажила перед мастером тело и душу, а он рассмеялся: «Я могу лишь угостить тебя смоквой», - хохотал он, спуская трусы трясущимися от алкоголя и наркотиков руками.
Она бросила в него вазой и не промахнулась. Таданобу-сан упал, как срезанный секатором бутон.
«Спасибо», - вырвалось у него перед смертью.
И Ми-ми плакала, ловя языком и всем телом капли дождя. Она плакала от счастья, дарованного благодарностью мастера Омори. Его «спасибо» за возможность уйти из жизни до критических насмешек кинокритиков в его адрес. Его благодарность за дар уйти на пике славы, не успев опозориться. Его «спасибо» за возведение в ранг «культовых режиссёров».
………………………………..
Раздвоение по заказу.

Сощурив миндалевидные глаза, сжав тонкие губы в нить Такаси Утиноми следовал за девушкой. «Правду говорят, если постоянно представлять встречу с чем-то или кем-то, то обязательно она произойдёт», - размышлял мужчина.
Он пригладил ладонями напомаженные чёрные волосы. За девушкой он следовал довольно давно. Она ничем не выказала, что заметила слежку, поэтому Такаси был спокоен. Тем не менее, правую руку он держал в нижнем кармане рубахи, указательный палец на курке пистолета.
Навстречу девушке и Такаси попадалось всё меньше людей. Какой-то пьяница прошатался мимо, горланя похабную песню.
«За её голову мне дадут достаточно, чтобы уехать на Хоккайдо, купить домик и скромно прожить, не работая, до смерти», - мыслил Такаси: «Всё-таки я везунчик! Второй раз встретить на улице Токио убийцу младшего Ямамото! Так и хочется раздвоиться, чтобы один я поймал девушку, а второй поспешил за наградой к хозяину». Глаза Такаси блестели от возбуждения.
Девушка свернула налево, Такаси ускорил шаг. Дойдя до угла, он осторожно выглянул из-за стены. Девушка шагала меж глухих стен без окон. «Идеальное место», - усмехнулся Такаси.
Мужчина завернул налево, достал пистолет, прицелился. Стрелок он был отменный. Голова девушки - идеальной мишенью. Такаси нажал на курок.
Пуля вырвалась из тесного патронника, дула. В тот же миг девушка подпрыгнула, как полетела, вверх. В воздухе она развернулась к Такаси лицом, правой рукой метнув в него круглый тонкий диск из серебра. Острейший металл рассёк кожу, лобовую кость мужчины, но застрял, разделив пополам часть мозга. Из разреза в небо фонтаном ударила кровь. Такаси повело вправо. Не дойдя до стены, мужчина упал на спину. Девушка приземлилась, подбежала к нему. Она несколько секунд смотрела на заляпанные заострённо - эльфийские уши мужчины. Потом вышла на основную улицу и поспешила к метро.

3. Вне Токио.
……………………………….
Вся жизнь как хоку.

Мимико сидела  в VIP – вагоне уезжая из Токио. Она пыталась насладиться свободным временем. Так редко выпадали ей подобные вечера. Состав нёсся быстро. Сдавили его потоки рассекаемого воздуха. Нет преград железному монстру.
Мимико закрыла книжку Ёса Бусона. Смакуя в мыслях хайку мастера:
«Осень в душе,
Да и об этом вечере
Завтра вздохну с горечью».
Девушка посмотрела в окно. Одинокий холм в поле тронул её сердце. Она встрепенулась. Вспомнила о чём-то, полезла в дорожную сумку. Нащупала там небольшой блокнот квадратной формы, обтянутый бархатом. Приятный на ощупь.
Она села обратно к окну. Пришло время погружаться в воспоминания.
Мимико открыла блокнот. Давно она ничего не сочиняла сама. Очень давно. На первой страничке строки, выведенные её неокрепшим почерком:
«Тучи набежали
Двоих разлучая.
Прощай луна, моя подруга».
Девушка улыбнулась, вспомнив тот пасмурный вечер, когда написала прочитанное хоку. Вагон качнулся, она бросила взгляд в окно. Состав несётся сквозь сумерки.
Мимико перевернула страницу:
«С утра дождь.
Мать – Небо дитя - Землю моет».
Снова улыбка осветила юное лицо, не ко времени познавшую боль душу Мимико.
На следующей странице почерк изменился: нажим твёрже, каллиграфия ровнее, строчки-солдаты:
«Ворон прилетел
Предвестник печали.
Пора уходить отсюда».

«Жизнь быстротечна», -
Подумала наблюдая
За цветами вишни опадающими».
Поволокой грусти подёрнулся взгляд Мимико. Она закусила нижнюю губу, потом верхнюю. Не решалась читать дальше, но без прошлого нет настоящего, поэтому девушка перевернула страничку:
«Не поёт соловей в ветвях сада.
Умер хозяин дома».

«Кружится лепесток сакуры отзвеневшей
Мне в ладонь опадая.
Не я забрала эту жизнь».

«Будь осторожна!
Наглые звёзды следят за тобой».
Мимико сомкнула веки, сглотнув. Всё припомнилось, словно пыль с картины одним мазком вытерли. В глазах глубокие мысли о далёком, чего не вернуть, не изменить. Девушка решительно открыла следующий разворот:
«Кровь под ногтями засохшая.
Перед идущим навстречу ребёнком
Как-то неловко».
Мимико поёжилась, хотя в купе было тепло. Зябкое порождение памяти. Она сжала блокнот, порываясь порвать пополам, смять, выбросить. Состав качнулся, сбросив с девушки порыв слабости. Её глаза озарила улыбка. Она вспомнила, что написала следующие хайку в период Сары. Она с радостью прочитала:
«Дорога прямая, ветра нет.
Скучно мне».

«Стою под дождём.
Мобильник запел в кармане,
Как моя душа».
Вот и всё поэтическое наследие Мимико. Вся жизнь на нескольких страничках, в десятке строчек. Девушка задумалась, положила блокнот на столик. Она нашла ручку, нажала на стальную кнопку, выпустив перо. Мысли её кружились в танце. Она примостилась поближе к окну, открыла чистый лист блокнота. Посмотрела в сумрак за окном. Написала:
«Грехи тяжелы,
Прошлое рыщет по пятам.
Пора измениться».
……………………………………
Политическая шутка.

Господина Такаси Асано привезли в операционную. Всё держалось в тайне. Человек такого ранга должен был пройти по клиники невидимкой. По документам его не было, так - «господин Сасаки». Для родственников и коллег он выехал на международный форум в Пекин. Для жены и любовницы, оставшихся на Хоккайдо, та же легенда.  Даже водителя-телохранителя Такаси Асано держал в неведении. Из гостиницы уехал на машине, доктора Ёсия, которая и не его была вовсе. Полная конспирация.
Но Ми-ми знала о мечте Такаси Асано «стать чуточку побольше». Чтобы попасть на работу в клинику, она соблазнила доктора Ёсия. Она проявила равнодушие, узнав о готовящемся визите в клинику Такаси Асано. Наматывая спираль за спиралью на язык рамэн, Ми-ми не сводила с хирурга томных глаз. Он любил смотреть, как она втягивает рамэн в себя, плотно сжав губы. Тогда доктора Ёсия начинало трясти от вожделения…
Операция Такаси Асано началась. Все действовали по бумагам; плоти ровно столько, сколько захотел «господин Сасаки». Доктор Ёсия поначалу засомневался, не закралась ли ошибка, но ведь за бумагами следила сама Ми-ми. Ёсия вспомнил, как слизывал рамэн с тела любовницы, скальпель чуть дрогнул в его руке. Не страшно…
Страшно стало от раздавшегося время спустя крика «господина Сасаки». Политик лежал в отдельной VIP-палате, на широкой кровати, положив ладонь на достававшее до колена достоинство… 
Ми-ми улыбнулась, в глубине её души расцвела сакура.
Девушка обтёрла руки стерильной салфеткой, сменила одежду сотрудницы клиники на чёрный кожаный плащ и покинула больницу.
…………………………………….
Гадание по маскам.

Солнце жгло, выжимая пот. Мимико шагала в полдень по узкой дороге в одном из запущенных районов. Внимание девушки привлёк белый овальный камешек, лежащий в пыли дороги. Она нагнулась, подняла его, испачкав пальцы в пыли, перемешанной с пеплом и углём. Взвешивая на ладони находку, Мимико осмотрелась. Должно быть уголь вынесли из соседнего дома.
Сжимая камешек в кулаке, девушка зашагала дальше. На лбу выступил пот. Средним и указательным пальцами правой руки Мимико смахнула капли.
Из подворотни вышла старуха, направившись навстречу девушке. Подняв отороченные морщинами глаза на девушку, пожилая женщина с беспристрастным лицом спросила:
- Зачем ты нарисовала грим Кабуки? Хочешь показать свою сильную волю и колдовскую натуру.
- О чём вы, госпожа? – удивилась Мимико. Она остановилась, чуть склонила голову.
- Зачем ты нарисовала вздёрнутые вверх чёрные брови? Японка должна носить свою суть вторым лицом или ты не знаешь традиций своего мира?
Мимико отбросила белый камешек и достала из внутреннего кармана плаща отполированное лезвие. Она посмотрелась в него, как в зеркало. Действительно, на лбу были выведены чёрные полосы, будто продолжения бровей.
- Сейчас сотру, госпожа, - сказала она старухе. Плюнула на руки и смазала «брови», нарисованные испачканными в угле и пыли пальцами.
- Так лучше, - кивнула старуха, лицо её выражало счастье и удовлетворённость, - Давай я тебе погадаю?
- На чём?
- По твоим маскам.
- По маскам?
- Как в театре, - пояснила старуха, - Я люблю театр «НО», хотя давно не бывала на представлениях. Так тебе погадать?
- Погадайте, - согласилась Мимико, убирая лезвие во внутренний карман плаща.
- У тебя черты лица, как у «кобэсими», а значит ты страстная, резкая в суждениях, ищущая, умеющая завоёвывать мужчин, но ветреная. Угадала я?
- Должно быть, - ответила Мимико, достав из левого кармана купюры, - Вот вам, госпожа.
Старуха взяла плату, опустила лицо, пошла дальше своей дорогой, а Мимико продолжила свой путь. Она задумалась над словами пожилой японки. Лицо Мимико вытянулось, уголки губ и внешние кончики бровей опустились. Вот тогда позади неё раздался окрик старухи:
-  Но иногда ты просто «цура», одинокая игрушка в руках судьбы!
Мимико вздрогнула, остановилась, оглянулась. Старуха ковыляла прочь.
……………………………………
Случай в Кусиро.

Дорога была чистой. Небо низким и тёмным с редкими прожилками сиреневого. Мимико вышла из «лав-отеля», расположенного на окраине Кусиро. Поёжилась. Скатанный в гранулы снег больно бил по лицу. Девушка опустила на глаза очки из прозрачного органического стекла для катания на лыжах. Ледяной ветер влезал в уши. Мимико надела наушники с чёрным мехом.
Она прошла на автостоянку отеля. Ветер принёс крик. Мимико поспешила на звук. Она увидела мужчину, избивавшего одетую в светлое пальто женщину.
- Я буду спать там, где хочу! – орал мужчина, занося кулак, - Пусть лучше я умру от холода, чем от твоего брюзжания!
- Ты же сам хотел поехать на Хоккайдо, посетить «онсэн», - взвизгнула женщина, увернувшись от пощёчины, - а если уснёшь тут, то никакого горячего источника никогда…
Мужчина залепил правой ладонью плашмя по губам женщины.
Мимико подбежала к мужчине и ударила его левой ногой по лицу. Носок сапога красной кожи попал в щёку, круглое лицо мужчины сплющилось, из открывшегося перекошенного рта вылетели осколки зубов и кровь. Мимико заметила, как резкий порыв ветра снёс органику к дороге. 
- Что ты делаешь! – взвизгнула женщина.
Она выпрямилась, встала между мужчиной и Мимико.
- Харуки! Харуки! Как ты, Харуки!? – голосила женщина, пытаясь обнять за голову шатающегося, словно разбуженного от спячки медведя, мужчину.
Мимико отошла на два метра назад. Она смотрела, как мужчина, на этот раз случайно, смазал женщину крупной ладонью по голове. Женщина же обхватила его за плечи:
- Ты слишком выпил, Харуки, вернёмся в отель, а завтра поедем в «онсэн», - она повернула голову в сторону Мимико, - Уходи, дрянь, уходи! Зачем ты ударила его!? Дрянь!
Девушка поправила очки, плотнее закуталась в чёрный кожаный плащ, повернулась к морю и ушла, подумав: «Наверное, это и есть любовь».
………………………………………
Некто из Кусиро.

В придорожном ресторане «рамэн» клиентов было мало, грязи много, пиво тёплое, лапша средняя.
Мимико медленно поглощала пищу, просматривая еженедельную газету «Новости Кусиро». Заголовок: «Очередная жертва медведя?» Под ним фотография. Ниже текст. Мимико выхватила резюме: «Прошлой осенью от нападений медведей погибло пять женщин. За два осенних месяца этого года уже найдены изувеченные тела трёх женщин. Очевидно напрашивается вывод о подозрительных предпочтениях медведей. Очевидно, но пока не для полиции».
Мимико отодвинула газету, тарелку с недоеденным «рамэн». Расплатившись, вышла на улицу. Она отошла от ресторана метров на десять. На голове девушки наушники из чёрного меха, на глазах очки для лыж.  Из заведения вышел Некто. Одет неброско, тепло, со знанием местного климата. Подошвы из мягкого материала ступали бесшумно следом за девушкой.
Мимико свернула налево, в узкий проулок. Некто потерял её из виду и зашагал быстрее. Он свернул за угол двухэтажного дома. Девушки впереди не оказалось. Некто перешёл на тихий бег. Позади что-то зашуршало и вокруг его горла обвилась рука. Некто по инерции дёрнулся вперёд, но его крепко держали.
- Зачем ты следишь за мной? – прошептала Мимико, сильнее надавив на шею мужчины.
- Я не слежу, - приятный глубокий голос, - Я шёл следом…
- Это одно и то же.
- Я живу в Кусиро с самого рождения. Я никогда не видел такой красивой девушки, как ты, хотел познакомиться, - спокойно.
- Почему не подошёл в ресторане? – свободной рукой достав лезвие опасной бритвы.
- Я же говорю, я всю жизнь живу в Кусиро. Тут так не принято. Нас учат держать расстояние с незнакомцами… ками, я хотел сказать с незнакомками из других мест.
Ответом ему были действия: с горла исчезла рука; в спину толчок; подсечка по голени. Он упал на вытянутые руки, перевернулся на спину. В проулке пусто. Он посмотрел вверх, на крышу дома – никого. Только истеричный вой ледяного ветра.
- Зря ты так! – крикнул Некто в нависающее низко-низко тёмное полотно неба.
Молодой человек поднялся, принялся отряхиваться. Раздался металлический, скоблящий звук, заставивший молодого человека резко присесть на корточки и поднять упавший на камни нож. Это было не простое оружие: блестящее стальное лезвие с ответвлениями, по форме повторяющими когти медведя; ручка из кости, больше похожая на кастет, она как влитая подходила к руке молодого человека. Этот нож четыре года назад Некто заказал в Токио, у одного из мастеров такого дела. Тот визит в Токио был для Некто пока последним выездом во внешний мир. Отец Некто – владелец почти всей недвижимости в Кусиро, согласился с доводами жены о вреде других мест в общем  и большого города в частности. Ведь когда-то большой город проглотил их старшего сына. До совершеннолетия Некто не имел возможности выехать или даже уйти за пределы Кусиро.
По проулку покатилось эхо быстрых шагов. Некто поднялся, спрятав нож во внутренний карман пальто.
- Господин, - к Некто подбежал крупный мужчина, - С вами всё в порядке?
Звон пощёчины унёс ветер.
- Она убежала, она могла убить меня, - сказал Некто.
- Вы же сами запретили…
Вторая пощёчина и ответ:
- Лучше бы ты выполнил мою просьбу отпустить меня от родителей, хоть на ночь из Кусиро, даже в пределах Хоккайдо.
- Нет, - сказал телохранитель-сторож.
- Иди к машине, - приказал Некто. Лицо его было демонически красивым: точёные черты, пластичные линии, глубокие завораживающие глаза, - Иди к машине, а я сейчас подойду.
Хоть девушка и ушла, он хотел её. Как он делал всегда, рукой, чтобы не оставить своего следа и запаха, далеко отойдя в сторону от жертв «медведя».
Телохранитель скрылся за углом.
Некто повернулся лицом к дому, упёрся левой ладонью в стену, запустил правую в разрез пальто. Он прикрыл веки, нащупывая плоть, припоминая внешность ускользнувшей от него девушки: треугольная форма лица, большие глаза, рот… Он уловил шелест вверху, через миг за спиной, и тут же ощутил, как обожгло горло. Белая стена дома обрела тёмно-бурый цвет.
Девушка проследила падение хлещущего кровью тела на дорожку, поправила очки, плотнее закуталась в чёрный кожаный плащ, повернулась в противоположную от ресторана сторону и ушла.

4. Путь любви.
…………………………………..
Проникновение на Ёнагуни.

Мимико выглянула в иллюминатор самолёта, ничего интересного. Она вставила наушник, решила прослушать запись в последний раз до того, как уничтожит её:
«Голос ведущего беседы звучал бесстрастно. Он сказал: «Сидзюко Исино обладает широкими плечами, покатой грудью, воловьей шеей. При этом кожа его растянута, мышцы свисают, будто в мешки спрятанные. Понятно, что когда-то Исино-сан имел крепкое тело...
- Исино-сан, - обратился ведущий беседы к объекту, - Расскажите, пожалуйста, про Ёнагуни.
Послышался звук, будто одну сухую ладонь потирали о другую. 
- На Ёнагуни, помню, в 1980 году. Помню, тогда ещё олимпиаду принимал СССР. Ха-ха-ха, им тогда объявили бойкот… В те времена я любил делать это, - пыхтя, - Мог часами вспахивать женское тело…
- Вы отвлеклись, Исино-сан, - голос ведущего.
- Да-да, - захрипев, - Помню, я дни и ночи проводил с дочерью рыбака. Дзюнко её звали, Дзюнко. Она была солёная, даже сухая была солёная, особенно там. Правда там, - смех, - Там она сухой не была никогда…
- Вы отвлеклись, Исино-сан…
- Да-да, - захрипев, - Помню, как-то вечером я решил понырять. Мы пришли с Дзюнко к мысу Аракава Бана. Прежде, чем прыгнуть в океан, я заправил ей прямо на берегу, но так, чтобы никто не увидел. Поймите, Дзюнко была девушка порядочная, хоть и шлюха, - смех, - Она любила быть сверху, лю…
- Вы отвлеклись, Исино-сан…
- Да-да, - захрипев, - Помню, я нырнул в очках, к поясу приторочен кинжал. Из одежды только пояс, - смех, перешедший в кашель, - Это Дзюнко спрятала мои трусы, легла на них. Сказала, если они мне нужны, то я должен постараться, поработать языком, - хрип, - Но спускаться в океан после её соли…
- Исино-сан!
- Так вот…Я опустился то не глубоко, метров на пятнадцать и вижу высеченную из камня фигуру черепахи. На ступеньках огромных, уходящих ко дну пирамидой, - всхрапнув, - Помню, как холодно стало, даже гениталии сжались. Так жутко от вида этих строений стало…
- Говорите, что нашли «Подводный город» подле Аракава Бана ещё в 1980 году? А почему Вы никому не сказали?
- Ха, ха, даже Дзюнко не сказал, верно. Так мне страшно стало. Я вынырнул гарпуном, вышел к ней, весь трясусь. Она хохочет, тычет мне в пах и заливается соловьём…
- Исино-сан, извините, но Вы так часто упоминаете о своих отношениях с этой девушкой…
- Так это, вы же про Ёнагуни и Аракава Бана интересуетесь, а Аракава Бана для меня – это Дзюнко, - смех, угасший, перешедший в молчание, затянувшееся на десять секунд, - И Ёнагуни – это Дзюнко. Хотя, по правде не Дзюнко, а её тело, ну, вы понимаете…
- Вернёмся к Вашей находке, Исино-сан. Вы ещё что-либо обнаружили у мыса?
- Нет. Я на следующий день уехал, - смутился, взмахнул рукой, - Да чего там, я сбежал с острова. Эта… Ха, вы назвали «находка», ха, - хрип, - Эта «находка» испугала меня. Вот сейчас вы изучаете её, то есть его, - хрип, - Даже меня нашли, в Осаку приехали. Хххмм, значит, я тогда испугался и сбежал, вернулся в Осаку, к родителям. Мать говорила, шёлковый стал. То страх меня изменил. Ведь страх иногда человека создаёт, не всегда разрушает. Взять тех же потенциальных убийц, испугавшихся наказания. Ведь кто скажет, что страх их уничтожил? Только дурак! Так и меня страх перед этой, ххммм, «находкой» поменял. Я устроился на работу: утром рано вставать, вечером поздно ложиться. Чтобы забыть ту черепаху на вершине пирамиды. Но мне периодически снится сон, как кто-то… Я не вижу его, но знаю, во сне, что это моя кровь. Может быть, это я? Не знаю. Но вижу, как подплывает некто к той черепахе… И так мне жутко в душе, а потом всё! Ничего! Просыпаюсь в поту, иногда плачу, - Исино-сан откашлялся, - Я не верю, что найденный у Аракава Бана город, как писал тот учёный из Бостонского университета, создала природа.
- Вы думаете, что его создал человек?
- Нет, не человек. Подводный город близь Аракава Бана, который я нашёл в восьмидесятом, - продолжительный кашель, - Это не человеческий рук дело.
- Зна…». Здесь запись обрывалась.
Мимико послушала тишину, потом нажала на «stop». Она поднялась со своего места и поспешила в туалет. Скоро посадка, надо успеть.
Очереди не было. Она вошла, заперлась, достала мини-диск из проигрывателя. Вытащив из кармана лезвие бритвы, сцарапала верхний слой, содержащий запись. Убрав острую сталь, с громким щелчком сломала диск пополам. Не порезалась. Убрала полукружия в карман.
Вернувшись на своё место, Мимико пристегнула ремень. Объявили посадку. Мимико взяла в рот карамель, так не закладывало уши. Она достала вложенный в кармашек кресла рекламный проспект: «Остров Ёнагуни имеет протяжённость 29 километров, население менее 2000 человек. Рай для дайвинга…»
Девушка убрала красочный глянец. Она прикрыла глаза, вспомнив слова куратора сделки о подводном мире Ёнагуни: «Омывающие бока острова воды подобны капризной женщине: игривы, ласковы, изменчивы. Обитатели морских глубин прекрасны своей первозданностью, сочными красками: жёлтые, синие, чёрные, красные, зелёные аппетитные цвета. Подводный город у Аракава Бана перекрывает всё вышеупомянутое своей мистикой, идеальной планировкой».
Самолёт вздрогнул, шасси коснулись земли. Девушка открыла глаза, выглянула в иллюминатор. Умиротворяющий пейзаж.
Через двадцать минут Мимико подошла к стоящей на парковке женщине. Та держала табличку, предлагая снять у неё недорого угол.
- Я поживу у вас, - сказала девушка, - Ваш дом далеко от моря?
- Я не возьму в постояльцы девушку, - проскрипела женщина, сощурившись.
Вызов подзадорил Мимико.
- Я заплачу вдвое больше обычного тарифа, - предложила она.
На лице пожилой женщины проявилось сомнение. Было видно, что живёт она бедно: потёртая выцветшая одежда, дешёвая обувь, зубы пожелтели, часть раскрошилась. Тем ни менее, женщина ответила:
- Нет, - опустив голову, резко мотнув ею из стороны в сторону.
- Втрое больше, втрое!
- Уходи, девчонка, уходи! – замахав табличкой, на которой была написана цена за сутки, - Уходи! Уходи!
Мимико поспешила убраться прочь. Лишнее внимание ей было ни к чему. Девушка уже отошла от пожилой женщины, прекратившей кричать, как вдруг перед ней возник Он.
- Простите, - сказал Он, блеснув жемчугом зубов, - Моя матушка не хотела вас обидеть…
Матушка увидела своего сына, разговаривающего с незнакомкой. Она поспешила к ним. Лицо женщины прорезали хмурые морщины.
- Ёсия! – заорала она, - Иди ко мне, Ёси!
Юноша смутился, речь его оборвалась. На красивом лице, на скулах проявился румянец, но глаза упрямо смотрели на Мимико. Одет он был в простую майку, шорты, сланцы. Одежда своей простотой оттеняла и подчеркивала красивое тело: мускулистое, каждая мышца очерчена, обтянута золотистого загара кожей, широкие плечи пловца – ныряльщика за жемчугом, крепкая грудь…
- Девушка, - отвлёк Мимико скрипучий голос, - Уходите, девушка!
- Мама, - остановив жестом сильной руки собиравшуюся уйти Мимико, - Почему ты гонишь девушку? Ей некуда пойти, раз она обратилась к нам.
- Ёси! Пусть уходит!
- Мама, мы не можем поступить так, оттолкнув от себя дар Бога…
- Ёси!
Мимико стояла посреди семейного совета. Она смотрела на юношу, в животе её становилось всё теплее. Девушка прикрыла глаза, ощутив слабость в ногах, дрожь во всём теле. Волна тантрического удовольствия прошла по всем мышцам Мимико. Она вскрикнула и упала на колени, уронив сумки на землю. Она потеряла связь с материальным миром, погрузившись в пучину наслаждения.
Жёсткие пальцы юноши коснулись её тела. От приятного напряжения мышц внутренней стороны бёдер, Мимико конвульсивно дёрнулась. Хорошо, что надела свободную юбку, а не обтягивающие брюки…
Очнулась она полулёжа на заднем сидении маленького автомобиля. Сквозь щёлочку приоткрытых век увидела за рулём Ёси, на месте рядом с водителем его мать. Тогда Мимико сомкнула веки.

* * * * * * * * * * * *
В небольшой комнате они были вдвоём: Дзюнко Комада и Мимико. Женщина поставила перед девушкой тарелку с гоханом в крепком бульоне из мидий, свежие овощи без масла.
- Пожалуйста, кушай…те, - сказала хозяйка дома.
- Зовите меня Икуко, - попросила Мимико, взяла тарелку, отхлебнула бульона, - Икуко Мията, - назвала полное вымышленное имя, которым периодически пользовалась.
- С чем вы приехали на Ёнагуни? – сев за соседний столик.
- Меня интересуют подводные погружения, - ответила Икуко.
- Аракава Бана, - усмехнулась женщина, показав свои жёлтые зубы, - Эти подводные развалины стоило бы придумать, столько денег приносят они острову.
- Это же хорошо, - снова отхлебнула бульон, отмелью показался рис с кусками мидий.
Ужин Комада-сан был скромным, только рис и овощи. Она ловко забросила в рот гохан, предварительно смоченный в соевом соусе с васаби, проглотила, сказала:
- Мой отец знал о подводном городе, как знал отец моего отца, и его отец, - ощерилась желтизной, - Пусть учёные спорят, но все коренные жители помнят историю самурая Каматори.
Икуко не подала виду, но внутренне напряглась. Пальцы сильнее сжали палочки.
- Что за история, госпожа Комада? – спросила она, перехватила ломтик маринованного имбиря, чавкнула погромче.
Видно было, что хозяйке дома приятен: то ли вызванный рассказом интерес, то ли похвальная оценка скромной стряпни.
- История о сосланном во времена до периода Хэйан на остров самурае, носившем имя Каматори, - отложив палочки, - Японский император наказал его за утрату драгоценной жемчужины, которую в дар передал морем китайский правителем. Жемчужина та была источником света и тайной древней магии. Самурай Каматори отвечал за сохранность дара, но правивший солёными водами дракон завладел сокровищем. Так Каматори оказался на жалком островке, - женщина подмигнула.
- На Ёнагуни? – удивилась Икуко, уловив звуки движения за стенами дома.
- И пусть другие говорят, что хотят, но именно на Ёнагуни полюбил самурай ныряльщицу за моллюсками. Ама же полюбила воина сильнее своей жизни…
Икуко определённо различала за стеной дома какую-то возню. Но рассказ Комада-сан был куда притягательнее:
- … Дева взяла кинжал, нырнула в океан. Она решила найти драгоценную жемчужину, вернуть её любимому, возвратив его доброе имя. Ама была опытной, она задержала дыхание, опустилась во дворец владыки солёных вод. Волшебное сияние жемчужины позволило деве быстро найти сокровище. Подхватив дар китайского императора, ама устремилась обратно. В погоню за ней устремились косматые демоны вод…
Скрипнула перегородка, в дом вошёл Ёси. Торс его был обнажён. Икуко отвернулась от него, вперив взгляд в хозяйку дома:
- Ёси! Ты вернулся, - подскочила женщина, - Возьми себе стол и садись, я принесу еды.
Комада-сан поднялась и поспешила из комнаты. Юноша разложил столик. Икуко слышала его дыхание, отчего внутри неё всё трепетало. Она боялась посмотреть на Ёси, боялась вновь потерять сознание от чувственного наслаждения. Он тоже молчал. Но она ощущала на себе его взгляд. В комнате стало как-то душно, кожа Икуко покрылась мелким потом, стала влажной…
- Вот, Ёси, - вернулась Комада-сан, - Кушай, сынок. Много заплатили?
- Потом, мама, - ответил юноша.
Тембр его голоса был медовым, но мужественным. Икуко схватила палочками васаби и отправила больший, чем обычно, кусок в рот. Нёбо и язык ожгло, это вернуло её на землю.
- Комада-сан, - обратилась Икуко к хозяйке дома, - Чем же закончилась история самурая и ныряльщицы.
Женщина закивала, усаживаясь обратно за свой столик, сказав:
- Простите, Мията-сан, - она улыбнулась желтизной, - Дева плыла тяжело, одной рукой она прижимала к груди жемчужину. Чтобы задействовать эту занятую руку, ама ударила себя кинжалом в грудь. В рану она спрятала сокровище и смогла плыть быстрее, чем все рыбы, крабы и демоны. Дева вынырнула на поверхность, Коматари помог ей. Дева вложила в его руку жемчужину и умерла от смертельной раны.
- Это всё сказка, матушка, - подал голос Ёси, до того чавкавший с неподдельным удовольствием.
- Ты знаешь, что это правда, - ощерилась женщина, - А город у Аракава Бана и есть дворец повелителя вод – дракона.
- Только он издох из-за жуткой экологии, - рассмеялся Ёси.
Мать его насупилась. Икуко улыбнулась, страстно желая оглянуться и посмотреть на смеющегося юношу. Если он прекрасен серьёзным, то в радости он должен быть божественен.
- А что случилось с жемчужиной? – спросила Икуко.
- Коматари вернул её японскому императору, - ответила Комада-сан.
«Так ли это», - подумала про себя Икуко-Мимико, положив в рот большую порцию васаби. Её тело прошиб пот.
 
* * * * * * * * * * * *

Девушка подошла к самому краю обрыва. Лунный свет качался на воде, ртутью перетекая с волны на волну. Лёгкие ветер холодил кожу. Вспомнилось одно из написанных ею хоку: «Будь осторожна! Наглые звёзды следят за тобой».
Девушка достала из кармана мини-локатор, похожий на пудреницу круглой формы. Положив его в правую ладонь, Мимико нажала на круглую кнопку чуть более светлого цвета, нежели весь корпус. Локатор раскрылся бесшумно. На голубом экране высветилась часть острова, на которой находилась она. Вот красная точка обозначавшая её. Зелёный огонёк рядом – тайник.
Куратор сделки говорила про удобный спуск. Мимико посмотрела налево, в другую сторону. Справа обрыв менее крутой, покатый, с достаточным количеством образованных природой «ступеней».
Девушка спрятала мини-локатор и осторожно ступила на тонкую каменную «ступень», повернулась к океану спиной. Ветер воспользовался её позой, рывком обнял сзади, приподнял край юбки. Девушка смахнула его длань. Облизав губы, она сделала шаг вниз. Кончиками пальцев правой ноги нащупала твёрдый выступ. Пальцы её проникли в трещины скалы. Девушка медленно втянула воздух, ветер нагло лизнул её ягодицы. Последовавший порыв сильнее прижал её упругое тело к скале. Острый камешек кольнул левую грудь. Девушка закусила нижнюю губу. Ветер снова задрал юбку. Девушка опустилась ниже, поставив пальцы левой ноги на шершавую «ступень». Ветер услужливо вытер выступивший от волнения пот со лба, а потом скользнул к ногам девушки.
Она закрыла глаза, отдавшись на волю инстинктам и чувствам. Её пальцы изучали камень, ветер изучал её тело. Словно нежный любовник ласкает кожу сотней лепестков жасмина. Только цветы эти источали аромат водорослей и соли. Такой знакомый, такой желанный. Порывистый, бесстыдно пользующийся её беззащитностью ветер успевал целовать её в губы и гладить щиколотки. И когда девушка ступила на берег, она повернулась навстречу морскому бродяге. Она раскинула руки в стороны, приоткрыла рот. Он тут же проник туда, попутно запустив десятки пальцев в волосы. Океан шумел, омывая пальцы её ног, ветер не ревновал. Слегка коснулся кончиков ресниц, погладил плечи. Как Мимико хотелось забыть о долге, впустить в себя ветер, шум океана, сияние небесных светил.
- Тучи набежали, двоих разлучая. Прощай луна, моя подруга, - вспомнила девушка, бросив взгляд на око земного спутника и отвернувшись к скалам.
Она достала локатор, задала параметры поиска. Тайник находился, казалось, прямо под ней.
Мимико опустилась на колени, присмотрелась. Её внимание привлёк камень, лежащий слева. Он был единственным булыжником идеально овальной формы. Девушка протянула к нему ладонь с зажатым локатором. Зелёный маячок принялся часто пульсировать. Не вставая с колен, оставляя борозды на песке, Мимико подобралась к камню. Откинула его. Из песка торчал лоскут ткани. В сумраке он казался чёрным, хотя на самом деле был коричневым.
Спрятав локатор, Мимико потянула ткань вверх. Не поддалось. Тогда она начала яростно копать, отбрасывая песок в сторону океана. Куратор сделки говорила, что оборудование доставят за день до её прилёта. Так всегда действовали – каждый выполнял определённую часть. Мимико обычно доставалась самая сложная…
Её пальцы царапнули по чему-то шуршащему. Целлофан.
Мимико взялась покрепче за лоскут ткани и потянула вверх. Как же успокаивающе шелестели волны за её спиной.
Она отползла от ямы, поставила пакет перед собой. Разорвав целлофан, извлекла наружу ласты для ладоней. Пробежав пальцами по латексу, обнаружила вмонтированные лезвия. 
Через десять минут Мимико была полностью готова. На спине акваланг с запасом воздухом на час, прикреплённый к броне из лёгкого материала. Девушке доводилось использовать подобный жилет защиты раньше. Очень удобно и не стесняет движений. Ласты на ногах и ладонях тоже были лёгкими, удобными и опасными. На лице очки - наушники с функцией сканирования, освещения, глубиномером, небольшим запасом энциклопедических данных о морских обитателях, морском ландшафте вокруг Ёнагуни, функцией видео и аудио записи, комментариев к заданию. На поясе грузовой ремень, ремень с ножом и факелами. Часы-компьютер Мимико надела на левое запястье.
Она зашла в воду до груди, сняла очки – наушники. Введя пароль, включила активный режим прибора. Над головой промелькнула тёмная тень. Чайка. До рассвета ещё три часа.
Мимико надела очки, погрузилась в воду. Автоматически включились комментарии: «Оригато, Мимико. Тебе необходимо добраться до скал, указанных локатором. Самостоятельно обнаружить древний тайник и забрать содержимое. Место, указанное локатором, относительно». На экране очков загорелись стрелки - путь. Мимо проплыла рыба. Мимико попыталась схватить её, но та увернулась.
Девушка плыла, улыбаясь. Всё-таки это задание скорее отдых. Правда относительность тайника подразумевала необходимость, в случае ошибки со стороны куратора сделки, произвести самостоятельные поиски. Хорошо, что место, в котором ей предстояло проводить поиски, находилось на побережье, противоположном Аракава Бана. Там полно туристов, да и учёные не прекращают поисков внеземного ни днём, ни ночью.
Мимико вытянула руки вперёд и змеёй устремилась прямо к скалам. Вода была тёплой, нежной. Мимо пронёсся косяк мелкой рыбёшки, сверкая серебром чешуи. Девушка остановилась, будто паря в невесомости. Как же тут хорошо. Сканер вырисовывал ландшафт бухты, очерчивая рифы, водоросли тонкими голубыми, словно неоновыми, линиями. Рыбы, выхваченные прибором для анализа, походили на сделанные из проволоки и дюралайта дизайнерские поделки. Такие Мимико видела в одном из магазинчиков Токио. Девушка ради интереса выставила перед очками левую ладонь. Сканер обрисовал контур, выдал текстовый результат анализа объекта на правую линзу очков. Раньше Мимико не работала с подобным оборудованием. Она обходилась функциями собственного тела, опасной бритвой, заострёнными монетами, серебряными дисками, лезвием. Почти никогда не пользовалась огнестрельным оружием.   
Внезапно вокруг Мимико стало черно. Девушка сорвала очки-наушники, они повисли на шее. Подняв лицо, увидела растёкшийся по поверхности океана лунный свет. Слабое сияние помогало и ей видеть. Очки не работали, как и часы-компьютер. Сделав размашистое движение руками, Мимико вытолкнула себя из воды. Она вынула трубку изо рта, одновременно перекрыв подачу воздуха. Моргнув несколько раз, разглядела скалы метрах в двадцати. Они нависали над океаном, монолитно отстаивая своё право быть ближе к небу.
Мимико отстегнула грузовой ремень. Он пошёл ко дну, задев её левый носок на прощание. Девушка глубоко вдохнула и поплыла вперёд, раздвигая поверхность океана ластами- кистями. При очередном гребке она повернула голову налево, втянула воздух и услышала крик.
Перевернувшись на спину, Мимико увидела падающего на неё человека. Белые пятки стремительно увеличивались в размере, приближаясь к воде. Мимико метнулась вправо, желая избежать столкновения. Получилось. Девушка, как две капли воды похожая на Мимико, с хрипящим рыком погрузилась в океан в двадцати сантиметрах, не подняв брызг, не вызвав никакого движения вод. Она совершенной проекцией исчезла в пучине. Мимико схватила воздух и нырнула следом. Но ей некого было преследовать. Только несколько рыбёшек проплыли мимо её ног. 
Мимико вынырнула, устремилась к скалам, стараясь не рассуждать о том, что видела и слышала. У неё есть задание и она, пока в силах, должна выполнить его. Так было всегда на протяжении многих лет. Да и скалы совсем близко.
В нескольких метрах от каменных глыб девушка остановилась, вставила в рот трубку, подключила подачу воздуха. Она решила не надевать очки, поскольку сканер не работал, а тёмные стёкла только осложняли задачу поиска тайника. Осталось зажечь факел и нырнуть.
Мимико потянулась к поясу, когда из воды рядом с её лицом всплыло нечто белое. Именно всплыло, бесшумно. Девушка отпрянула, нащупав вместо факела рукоять ножа. Но безвольно качалось на волнах разбухшее белёсо-водянистое лицо утопленницы, пусть обезображенное влагой, но такое знакомое. Мимико стало жутко. Перед ней мёртвая она же вперила в ночное небо выпученные глаза.
Мимико подготовили к тому, что Ёнагуни не простой остров и на этот раз ей придётся столкнуться не с коррупционерами, сектантами, мафиози, работа над устранением которых входила в круг её обычных обязанностей. Ей намекали, что она может встретиться с чем-то далёким от реальности. «Здесь нечто большее», - сказала куратор сделки. Да, Ёнагуни находится на широте Тропика Рака по измерению, существовавшему десять тысяч лет назад. Если город близь Аракава Бана был построен, как святилище, то соорудившая его цивилизация создала астрономически ориентированный памятник. Но это всё догадки учёных, Мимико же видела собственными глазами, как проекция её вспученного «отражения» качалась на волнах. Она будто перегораживала путь Мимико к скале. «Уходи прочь»!
Мимико вынула нож. Держать рукоять ластом было неудобно. Чтобы убедиться в нематериальности того, что видит, Мимико ткнула в набухшую щёку (Это не я!) остриём. Лезвие прошло насквозь, не встретив преграды, как по воздуху.
Спрятав нож, Мимико достала факел. Зажгла, опустив руки под воду. Яркое сияние. Девушка нырнула, бросив взгляд на оставшуюся на поверхности проекцию. Только голова и верхняя часть торса, без рук. Мимико опустилась глубже, посмотрела вверх. Ничего. Только серебрится гладь под небесными светилами. Проекция растаяла.
Мимико выставила руку с огнём вперёд. Свеча рассчитана на пять минут. В красноватом сиянии каменная твердь напоминала кору дуба, только грани чересчур острые. Где - же ей искать тайник? С большого расстояния не посмотришь, а вблизи…
Мимико решила обследовать правую сторону, так подсказала интуиция. В её жизни это главное чувство. Девушка пометила камень, процарапав черту ножом на плоском участке овальной формы. Нет, плохо видно. Тогда она сняла часы-компьютер и вставила застёжку в узкую и, видимо, глубокую щель. Подёргала достаточно, но не со всей силы. Держатся.
Мимико на ощупь принялась изучать скалы справа от метки. Она сняла ласты, заткнула их за пояс. Шарила пальцами, вглядывалась в однообразный рисунок камня. И не заметила, что факел вот-вот догорит. Огонь погас. Девушка раскрыла сжимавшую остов свечи ладонь. Течение подтолкнуло её вперёд. Чтобы не удариться о твердь, Мимико выставила ноги вперёд и оттолкнулась, поплыв назад спиной.
Лёгкое сияние чуть справа привлекло её внимание. Она решила не зажигать факел. Подплыла. Из под камня пробивался свет. Девушка нащупала щель, провела подушечкой указательного пальца правой руки по тонкой впадинке. Левой кистью приходилось упираться в скалу, чтобы не ударяться о камень с каждой волной. Но так было неудобно, поэтому Мимико упёрлась левым плечом в глыбу, освободившейся рукой достала и зажгла факел. Огонь разогнал полумглу, высветив тонкую выемку, идущую спиралью по вылизанному до блеска чёрному камню. Радиус от внешней линии до центра, где расщелина заканчивалась, и откуда выбивалось самое яркое сияние, не больше пятидесяти сантиметров. Идущее из под камня свечение было видно даже при свете факела, поскольку отливало красным.
Мимико, упершись в скалу ногами в дополнение к плечу, достала нож. Она просунула острие в центр спирали. Пространство вокруг неё наполнилось страшным звуком. Какофония криков людей, зверей, птиц, игрой на музыкальных инструментах и всего-всего, что наполняло внешний мир Земли. Словно сама планета взывала к девушке. Мимико поняла, что тоже кричит, когда трубка выпала изо рта и пузырьки потянулись караваном вверх. Солёная вода заполнила рот девушки. Она выронила факел, выпустила рукоять ножа, оттолкнулась от скалы ногами. Пытаясь выплюнуть воду, она только наглоталась её. Какофония сменилась шёпотом океана. Мимико вынырнула на поверхность, выплюнув влагу. Часть вышла через ноздри. Девушка закашлялась. С жутким страхом, который она никогда в жизни не испытывала, Мимико поплыла прочь. Она уловила голос, обращавшийся к ней. Из заработавших наушников. Плеск воды загасил звук. Девушка продолжала плыть, страшась задержаться хоть на миг. Берег, откуда она приплыла, всё ближе и ближе. И вот она уже скользнула ластом по песчаному дну. Но она побоялась встать на ноги. Плыла, пока руки не загребли песок. Тогда Мимико встала на колени и заплакала, прижав ладони к лицу. Из наушников доносился голос – комментарии к заданию. Но Мимико слышала только возрождённый памятью вопль Земли, полный боли и отчаяния. А потом раздался щелчок затвора. Его она различила, вопреки своему состоянию. Этот звук она улавливала в любой ситуации, на уровне инстинкта самосохранения.
Мимико подпрыгнула и таким образом спаслась от пули-шприца, вонзившегося в мокрый песок там, где пару секунд назад было её колено. Девушка приземлилась на ласты и спиной поспешила вернуться в океан. Вдоль обрыва выстроилось несколько человек. Вода ласкала её чуть выше колена, когда в левое плечо вонзилась игла. Девушка остановилась. Теперь пытаться уплыть глупо. Поджидавшие её тени начали спускаться. Она сорвала очки-наушники и, ощущая слабость в конечностях, сломала дужки, выдавила стёкла. Поскольку она уже не ощущала пальцев, то порезалась, не испытав боли. Кровь закапала, добавляя океану соли и красок. Словно из воздуха рядом возник высокий мужчина, ударивший её по лицу. Мимико провалилась в сон.

* * * * * * * * * * * *
В себя она пришла или от пощёчины, или от обдавшей её холодной воды, или просто действие препарата резко оборвалось. Распахнув глаза, Мимико хватанула воздух широко открытым ртом.
- Очнулась! – услышала она и сразу узнала голос, - А я испугался, хаааааахааааа! Ведь у меня на тебя большие планы. Сначала расскажешь, нашла ли ты древний тайник и как мне его найти, и где ты спрятала его содержимое, раз уж при тебе ничего не обнаружили. Потом ты покажешь дорогу к тайнику или к тому месту, куда перепрятала его содержимое. А затем, когда я проверю полученные от тебя сведения и найду сокровище, я отдам тебя своему хозяину, старшему Ямамото-сан, брата которого ты убила, - и профессор Минору Соно продолжил свой монолог гавкающим смехом.
- Вколоть ей сразу? - раздался голос слева.
Мимико попыталась повернуть голову, но та была зафиксирована. Скотчем через лоб и шею прикреплена к спинке стула, на котором сидела девушка.
- Да, - ответил Соно, оборвав смех.
В Мимико вонзили иглу. Она попыталась дёрнуться, но все её конечности были скованы.
- Глупо объяснять, что мы тебе вколем, - пророкотал Соно-сан, - Скажу только, что это усовершенствованная мною формула.
- Остановитесь! Я всё расскажу без укола, - выдавила из себя Мимико.
- И соврёшь, - как отрезал Минору Соно.
- Я скажу правду, выньте иглу, - попросила Мимико.
- А ты меня удивляешь, Мимико, - сказал Соно, - Или как тебя называть? Икуко-тян? Шлюха дома Комура? Или… Забыл, как ты зарегистрировалась при покупке билетов на самолёт. Неужели ты не знала, что мы на острове? И почему ты направилась на другой конец острова, не в Аракава Бана…
Всё это время игла была в девушке. Она перебила Соно-сан.
- Там ничего нет, в водах у Аракава Бана ничего нет. Уберите шприц.
- Сделай, как она просит, - распорядился Соно-сан. Иглу вытащили.
- Так ты говоришь, что исследования Университета Рюкюс – чушь? – спросил Минору Соно.
- Исследования – их работа, - ответила Мимико, - Я же искала не древние развалины, а тайник с сокровищем, - вздохнула, - И нашла. Только не смогла вскрыть, - хмыкнула, - Я покажу вам, где он, если возьмёте меня с собой.
- Хочешь продлить свою жизнь?
- Хочу.
- Мне проще вколоть тебе сыворотку или приказать своим людям исследовать бухту, где мы тебя поймали. Мы следили за тобой от самого аэропорта до дома этих аборигенов, от их халупы, до бухты. Я удивлён, что ты не заметила хвоста, - Соно-сан рассмеялся, - Наверное, думала о красавце – рыбачке.
Теперь смеялись все, кроме Мимико. Она ответила:
- Вы же в любом случае не убьёте меня, пока не дождётесь результатов осмотра тайника.
- Почему? – оборвав хохот, спросил Соно-сан.
- Вы так сказали в самом начале разговора.
Воцарилась тишина. Только тикали часы на стене справа. Стрелка отсчитала десять секунд, Соно-сан заржал. Сквозь смех он сказал:
- Нашла ли ты тайник, мы узнаем через час.
- Если сейчас темно, то вы правы, - Мимико моргнула, - Если сейчас день, то глупо будет плыть в бухту. Тайник видно только ночью.
- Да? – Соно хмыкнул, - Тогда ты проживёшь чуть дольше. Заприте её, поставьте охрану. Она очень опасна.
Распорядившись, Минору Соно присел на корточки напротив неё: рост метр девяносто, вес около центнера, телосложение спортивное, короткая стрижка, проблески седины в волосах цвета воронова крыла, одет в «Trussardi» (костюм с шортами, всё тёмно-синего цвета).
- Не думай, что за тобой приду…
- Я работаю одна, - перебила Мимико, - Всегда.
Мужчина хмыкнул. Он знал, что девушка не врёт. Его хозяин тратил много денег на сведения о своих противниках.
- Пожалуйста, освободите мне руки и ноги, - попросила Мимико.
- Нет, - мотнув головой, поднявшись во весь рост, - Хотя… Вколите ей снотворное!
Щелчок слева, укол, туман в глазах, темнота…

* * * * * * * * * * * *
Мимико проснулась.
Она открыла глаза. Темно. Пошевелилась. Её развязали, посадили на пол, привалив спиной к стене. Мимико прикрыла веки, попыталась подтянуть к себе колени. Закружилась голова, тошнота усилилась, поэтому девушка прекратила попытку. Она уставилась в стену напротив, неотёсанный камень.
Её возьмут в бухту «Смерти», так называли местные жители место её ночного приключения. Теперь она понимала почему. Какая-то сила защищала те воды и скалы от человека. При подготовке к заданию, Мимико говорили о Лемурии – материке, уничтоженном великим потопом. Ей сообщили массу информации, показавшейся ей тогда лишней, глупой. О предположительном внешнем виде жителей тихоокеанской Атлантиды, о развитии их науки, возможности внеземных контактов. Неподтверждённые теории. Эти сведения Мимико получала для общего, как сказала куратор сделки, развития. Наверное, в штабе сами не понимали, что ищут. Ей сказали сокровище древности, по легенде - жемчужину Царя дракона. Мимико знала, что легенды не берутся из неоткуда. Что не бывает сказок, рождённых исключительно фантазией людей…
Вспыхнул, до боли уколов глаза, свет. Девушка зажмурилась. Слева открылась дверь.
- Поешь, - скомандовал писклявым голосом некто.
С дребезжащим металлическим звуком к ней по полу «прилетела» миска для кормления собак. Раздался смех, дверь закрылась, оборвав хохот. Мимико приоткрыла глаза. У ноги стояла стального цвета посудина с насыпанными внутрь комочками разной формы. Девушка взяла щепоть кошачьего корма и положила в рот. Оставила размокать на языке, моргая, привыкая к свету. Когда глаза адаптировались, Мимико осмотрелась. Она хотела пить. В углу справа стоял пластиковый стаканчик. Девушка подтянула ноги, концентрируясь на цели. Так тошнота  и головокружение тревожили меньше. На зубах хрустела зола, добавленная в корм. Чтобы кошечки не страдали мочекаменной болезнью, ха-ха.
Дойдя до угла, Мимико нагнулась. В глазах потемнело. Она на миг зажмурилась, глубоко вдохнула через нос. Опустившись на колени, взяла стаканчик. Он был пуст. Ей показалось, что раздался приглушенный смех.
Девушка вернулась к миске с кормом. Жуя, она представляла, как насыщается силой организм, как по сосудам быстрее бежит кровь. Ей стало лучше. Она поднялась. Стены из камня, без окон, в верхнем левом углу камера наблюдения, дверь, которая, стоило на неё посмотреть, открылась.
Вошёл, целясь в неё из короткоствольного ружья, закамуфлированный мужчина: рост мет девяносто, плотно сбитый. Следом вошёл другой: рост метр семьдесят, белый халат скрывал щуплую фигуру, в руках наручники.
- Не шевелитесь, иначе нам придётся снова вас усыпить, - сказал он.
Мимико подумала, что справится и с вооружённым и с щуплым, но за дверью её ждут другие. Надо беречь силы. Она протянула руки вперёд. На запястьях защёлкнулись замки.
- Сядьте и вытяните ноги вперёд, - приказал щуплый.
Она подчинилась. Щиколотки окольцевали. Щуплый протянул руку и помог подняться. Мимико привалилась к стене. Передвигаться можно только мелкими прыжками.
В комнату вошёл Минору Соно. Одет в бермуды Antonio Marras, рубашку поло от Lacoste, кроссовки. Одежда выдержана в синих тонах. Только золотые часы и чёрная обувь выбивалась из любимой гаммы профессора.
- Знаешь, - сказал он, вперив взгляд в девушку, - Местные водоплавающие отказались нас туда везти, да ещё отговаривали. Рассказывали всякую чушь. Мне сразу туда захотелось попасть. Пошли!
Камуфлированный подошёл к Мимико, она сделала несколько прыжков к двери. Он встал за спину, ткнув между лопаток дулом.
Через десять минут её руки приковали к бортику одной из мини-яхт, сняли путы с ног. Соно разместился на соседней посудине. Она понимала, он всё-таки опасается её.
Яхты отчалили. Первым плыло судно Соно, он у штурвала. Профессор Минору Соно являлся учёным гением клана Ямамото – влиятельных политиков Японии, тесно связанных с преступным миром. Профессор занимался научными разработками: химическое, биологическое оружие, поиски потерянных цивилизаций и их сокровищ, уфология...
Рядом с Мимико на раскладном стуле сидел Щуплый. Он поддерживал связь с профессором по рации. Он задавал девушке вопросы, она отвечала. Особенно много вопросов посыпалось, когда они вошли в бухту «Смерти». Мимико сразу определила, куда держать курс. Были у неё выпестованные за годы способности. Она указала путь Щуплому, мотнув подбородком в сторону скал, от которых вчера уплыла в ужасе. Яхта Соно сбавила скорость, пропустив их вперёд. Свет прожекторов серебрил океан, камни. Мимико ответила на вопрос о примерной глубине погружения, подумав: «Если вы доплывёте до скал». Щуплый передал её ответ. Свет прожектора высветил сидящего на краю яхты Соно водолаза.
Мимико ждала момента. Она уже оценила возможность освободить кисть. Лучше левой руки. Возможно, придётся повредить пару фаланг, но это того стоит.
Неожиданно для всех, кроме Мимико, яхты остановились, перестали работать все приборы, зависящие от электропитания. Щуплый посмотрел на девушку, пытаясь связаться с Соно по рации:
- Я вас не слышу, у нас проблемы!
Мимико воспользовалась ситуацией и высвободила левую кисть, обошлось без переломов. Теперь она только делала вид, будто её руки скованы.
- Что происходит!? – схватив девушку за плечо, заорал Щуплый, - Это твои дела?
- Я понятия не имею, что происхо…
Её перебили вопли, донёсшиеся откуда-то сверху. Щуплый до боли сжал плечо Мимико. Она с трудом удержалась от того, чтобы не ударить его. Ещё рано.
- На нас напалииии! – закричал Щуплый, глядя, как с обрыва камнем падают люди. Человек девять. Их фигуры золотила луна, пятки белели. Всё ближе и ниже.
И вот они прошли сквозь палубы, не повредив, не вызвав и звука, но зародив страх в пассажирах. Даже Мимико стало страшно. В одной из спрыгнувших со скалы она узнала себя. Минору Соно – себя. И так каждый.
- Что это?! – прокричал ей в ухо Щуплый.
- Древняя магия, - ответила девушка, собираясь нанести удар.
И тут лицо, шею, плечи Мимико обдало горячей жидкостью. В голове Щуплого появилась дыра, из которой фонтаном забила кровь. Девушка, в порождённом неожиданностью страхе,  бросила взгляд на скалы. На обрыве чернели три тени.
Мимико перепрыгнула через борт, погрузившись в воду. В тот же момент двигатели яхт заработали, подчиняясь неведомой силе. Девушка нырнула глубже. Крики страха, рокот моторов, властные окрики Соно стали глуше. Мимико плыла. Мимо неё с необъяснимым звуком прорвала влагу пуля. Это стоявшие на обрыве люди обстреливали яхты, неподконтрольно несущиеся  на полной скорости к скалам, навстречу летящим к ним по тёмным волнам аналогичным суднам – «отражениям», спроецированным неведомой силой. Минору Соно сжимал штурвал, глядя на пытавшихся сбежать подчинённых. Ему тоже было страшно, но пути назад он не видел, он был человеком долга. Профессор принялся кричать, он широко раскрыл рот, как и его «двойник» с приближавшейся яхты. И оба упали, разбрызгивая фейерверком кровь, когда пуля попала в оригинал, снесла правое плечо, оторвав руку. Спроецированные судна прошли сквозь исходники и растворились в воздухе. Через десять секунд сами яхты разбились о камни, живых людей на них не было. Когда прогремели взрывы, разметая щепы, лизнув клубом огня скалы и океан, в воде осталось только два живых человека. Мимико плыла, не поднимая лица вверх, не выныривая. Водолаз с яхты Соно приближался к ней. Он достал притороченный к поясу нож. Через секунды он сможет полоснуть её по ноге. Девушка решила глотнуть воздух, повернулась, увидела несущегося к ней мужчину. Она успела поднырнуть под него, схватив за запястье, резко вывернув его. Лезвие вошло в живот водолаза. Мимико дёрнула руку вверх, распоров ткань костюма и плоть. В глазах потемнело и она поплыла вверх, предоставив мужчине возможность пойти на дно.  Вынырнула на миг, схватив воздух и сориентировавшись в направлении. Погрузилась в воду.
На берег она выползла измученная. Перевернувшись на спину, увидела несколько огоньков – всё, что осталось от яхт клана Ямамото. «Кружится лепесток сакуры отзвеневшей Мне в ладонь опадая. Не я забрала эту жизнь».
Мимико подползла к изножью спуска, привалилась спиной к камням. Она посмотрела на луну и беззвучно рассмеялась. Завтра она сядет на самолёт и улетит с Ёнагуни. Сделка не состоялась и она больше не вернётся к скалам бухты «Смерти». Зато уничтожен Минору Соно, а это уже много. Клану Ямамото нанесён серьёзный удар.
Мимико выпрямилась. В таком виде она вернётся в арендованный угол после суток отсутствия. В купальнике, поцарапанная, с синяками на запястьях, щиколотках… Ей стало по-настоящему смешно. Она согнулась пополам и беззвучно расхохоталась, до слёз. Успокоившись, девушка принялась искать подъём. Она прошла вдоль берега метров двести, пока увидела знакомый овальный камень. Следы её недавнего присутствия слизал океан и люди Минору Соно.
Мимико начала карабкаться вверх. На этот раз ветра не было. Камни царапали кожу до боли, но ей это было приятно, отрезвляло. Добравшись до горизонтальной площадки, девушка развернулась к океану. Не стоит забывать о возможных выживших людях Соно и тех, кто устроил обстрел. Кто они?
Мимико поднялась, повернула к дороге. Пришлось пройти метров сто, прежде чем она вышла к трассе. Глубоко вдохнув через нос, девушка зашагала в сторону дома Комада-сан.  Со стороны океана донёсся крик чайки.
Услышав, что кто-то бежит позади неё, Мимико развернулась. К ней приближался юноша. В паху Мимико всё сжалось, в груди стало легко и пусто.
- Мията - сан! Наконец-то я нашёл вас! – замахал руками, - Мы так волновались.
- Ёси, - прошептала она.
Он подбежал к ней, взял за плечи. Она подавила в себе желание поцеловать юношу.
- Я искал вас весь день, хотел в полицию пойти, но мать сказала, что они нас первыми обвинят. Такое бывает.
- Бывает, - ответила Мимико, наслаждаясь его прикосновением, его голосом, - А разве я отсутствовала целый день?
- Да, – ответил он, насторожившись, - А что с вами произошло? - спросил он серьёзно. И она увидела в нём не мальчика, а мужчину.
- Зови меня Икуко, на «ты», - попросила девушка, - Я не помню, что случилось. Я проснулась ночью и неудержимо захотела искупаться, - она улыбнулась, - Женщины такие глупые бывают…
Он смотрел не мигая, плотно сжав губы, словно отрешённо.
- …Я спускалась к океану и сорвалась, - она изобразила смущение, - А потом очнулась на песке, решила вернуться в дом.
Он погладил её спину, плечи. Она поняла, чего он ждёт, поэтому скривила гримасу боли, простонав.
- Кожу сожгло, раз ты целый день пролежала на солнцепёке, - констатировал Ёси, - Пойдём, я отвезу тебя домой. Мать обработает кожу. Моя машина там, - он махнул рукой.
Шли молча. Мимико послушно брела за ним, наслаждаясь видом его спины. Скульптурно высечена каждая мышца, косточка, жилка. Его ягодицы поочерёдно напрягались при каждом шаге, натягивая ткань шорт. Икры были такими отчётливыми в свете луны.
- Может, хочешь кори? – неожиданно предложил он, - У нас есть ночное кафе.
- Хочу, - выдохнула она, юноша напрягся, видимо, уловив двусмысленность в ответе девушки, - Я очень хочу есть и пить. 
Они подошли к автомобилю.
- Садись, - открывая перед ней дверцу.
- Спасибо.
Поехали. Автомобиль катил по пустой дороге. Слева возник кафетерий. Яркая вывеска зазывала отведать лучшего на Ёнагуни кори с вишнёвым сиропом.
Ёси остановил машину. Мимико вышла, осмотрелась по сторонам. Ничего примечательного.
- Пойдём, - позвал юноша, поманив рукой, отчего бицепс его собрался в шарик.
- Ничего, что я в таком виде? – спросила Мимико.
- Ты же на острове посреди океана, - улыбнулся он.
- Здесь есть туалет? – спросила Мимико.
- Давай я покажу, - предложил он, - За зданием, со двора.
Она поспешила за Ёси. Всё внутри неё дрожало.
- Вот тут, - указал он на дверь, повернулся к Мимико, оторопел.
- Что с тобой, Икуко? Почему ты плачешь?
Мимико осела, подогнув ноги, обхватив лицо руками. Она не могла рассказать ему о пережитом, о своей жизни вообще, но она хотела быть с ним откровенной. Но не могла. Её тело сотрясалось от всхлипов. Ёси опустился на корточки, протянул к ней ладони. Губы его дрожали, но слов он не находил. Мимико согнулась пополам, лоб в колени. Юноша коснулся её правого плеча. Она вздрогнула.
- Икуко? – позвал он.
Она подняла на него раскрасневшиеся глаза, перехватила его руку, прижала к губам его пальцы. Он смотрел удивлённо. Она же покрывала тыльную сторону его ладони поцелуями, перешла к запястью, ощущая языком набухшие вены юноши. Он потянулся к ней, она обхватила его за шею и повалила на себя, не прекращая целовать и плакать. Спину ей укололи камешки, Мимико это возбудило ещё сильнее.
- Ику… - начал было Ёси, да её язык проник в его рот, слизав остаток фальшивого имени.
Она растворилась в нём. Она рыдала ощущая его движения, его вкус, его твёрдостью. Только один раз она испугалась, что умрёт. Что её разорвёт изнутри от переполнившего счастья и тепла. Она испытала «маленькую смерть», но он ещё продолжал, и это было прекрасно. И Мимико плакала. Потом он дёрнулся, поддев её, как рыбак подсекает горбушу на крючок. Внизу живота Мимико разлилось тепло. Она прижала свои ладони к мокрому от слёз лицу, испачкала щёки в пыли.
Они вернулись в машину и поехали прочь, так и не отведав «лучшего на Ёнагуни кори с вишнёвым сиропом».
- Ты отвезёшь меня потом в аэропорт, - сказала Мимико юноше, - Из дома.
Он нажал на педаль тормоза, их тела качнуло вперёд. Бардачок напротив Мимико распахнулся. Ей на колени выпал обрез. Она накрыла его ладонями.
- Где ты был до того, как нашёл меня на обочине? – спросила она, интуитивно зная ответ.
- С тобой, я был с тобой всем сердцем, - ответил Ёси, напрягшись, протянув руку к оружию.
Она сжала ствол, подавшись к дверце. Он убрал руку.
- Я должна улетать, - сказала она, - И ты, даже ты меня не остановишь.
Автомобиль тронулся. Ёси внимательно смотрел на дорогу. Он ответил:
- Моей матери нарекли, будто я лишусь жизни из-за женщины, поэтому она не хотела пускать тебя к нам в дом даже за тройную плату…
Мимико положила указательный палец правой руки на курок. Ёси продолжал:
-…Ты уедешь и лишишь меня жизни, я не смогу жить без сердца, ты проникла в него, - он повернул лицо к Мимико, - Останься со мной. Ты же знаешь тайну острова. Мы сможем передать её нашему сыну, как сделал мой дед.
- А своего отца ты никогда не видел, - сказала Мимико, обхватив тремя пальцами рукоять обреза.
Он прикрыла глаза, вздохнув.
- Нет, не видел. Мать сказала, что он сбежал с острова, он был не здешним. Поэтому он тоже не знает тайны, но ты знаешь. Ты была у говорящей скалы, тебя там видели.
- А почему не убили? – сместив оружие на правое колено, прижавшись правым плечом к дверце.
Ёсия сжимал рулевое колесо, смотрел на дорогу.
- Икуко, - произнёс он, - Ты сделала свой выбор, ты уплыла оттуда и никогда бы не вернулась сама к скале, поэтому ты не представляла опасности. Для того, что мы охраняем, мы мелки, мы ничто. Я тебе всё объясню про истинное сокровище Ёнагуни. Это не город близь Аракава Бана, хотя без него не было бы и говорящей скалы.
- А что такое эта скала? – спросила Мимико, убрав обрез в бардачок, подавшись к мужчине.
- Согласно легенде,  - Ёси посмотрел на девушку, щёки его пылали, - Я один из хранителей тайны и стражей сокровища. Как мне рассказывал дед, построившая город у Аракава Бана цивилизация, учёные называют их Атлантами Месопотамии, общалась с внеземным разумом. Им передали на хранение сферу-маяк, суть которо…
Вдруг раздался оглушительный рёв клаксона. Мимико бросила взгляд вперёд. На них нёсся грузовик. Рефлекторно она открыла дверцу одной рукой, оттолкнулась ногами и, расцарапав бок и предплечье, оказалась на земле. Яркая вспышка – свет фар грузовика резанул по глазам. До неё долетали звуки аварии: скрежет металла, хруст стекла, визг клаксона.
Мимико прыжком поднялась на ноги. Передняя часть автомобиля Ёси была смята, словно съедена мордой грузовика…
Через двадцать минут Мимико вбежала в дом Дзюнко Комада. Девушка плакала, размазывая слёзы по щекам, шее.
- Комада-сан! – позвала она.
Хозяйки дома не оказалось.
Тогда Мимико схватила свои вещи, надела на себя штаны, блузку, бросила на стол несколько сотен долларов и убежала прочь, продолжая плакать. Пора покинуть Ёнагуни. Осёдлая жизнь не для неё, так решила Вселенная.
………………………………
Соло на фугу.

Японская пословица:
 «Тот, кто ест фугу – глупец,
но тот, кто не ест – тоже».

Мимико сидела на столе, скрестив ноги. Она ни о чём не думала, просто смотрела на иглобрюха. Ещё свежий, завораживающий. То же чувство испытываешь, стоя на краю высотного дома и глядя вниз. Думаешь, сейчас расправишь крылья и полетишь. Или русские. Они придумали рулетку с пулей. А она, Мимико, ничего не изобретала. Только достала через знакомого шеф-повара с лицензией рыбу-собаку.
- Зачем она тебе? – спросил Такаи Матцуки.
- Мне плохо, - призналась Мимико, прижав у к груди кейс со льдом и рыбой внутри.
- Когда ты помогла мне, ты причинила мне сильную боль, но я остался жить…
Матцуки говорил что-то ещё, но Мимико не хотела слушать, она ушла.
И вот она одна в квартире, на кухне. Изящным взмахом руки с зажатым между пальцев лезвием Мимико отсекла рыбе плавники, отделила рот, вспорола молочное брюхо. С осторожностью извлекла пропитанные тетродотоксином молоки, печень, кишки. Счищая кожу, девушка ощутила как онемели кончики пальцев. Или то сила самовнушения?
Разум Мимико был ясен и очищен от сторонних мыслей, когда она положила плавники рыбы фугу на решётку. Огонь облизал их до обугливания. Тогда Мимико опустила почерневшие плавники в заранее приготовленную рюмку с саке. Секунды отсчитывала про себя. Пятьдесят.
Отставив саке, девушка принялась за нарезку филе. Лезвие листало мясо рыбы: спинка, бока, брюшина. Тончайшие ломтики.
Промыв проточной водой разделённое по группам филе, Мимико разложила его на тарелке. После сервировала столик, палочки выбрала простые – бамбуковые.
Прикрыв глаза, склонила голову. Никаких мыслей, тем более страха.
Мимико опрокинула порцию саке, вобравшего в себя нервно-паралитический яд. Отставила рюмку. Опьянение наступило постепенно. Неслышные доселе звуки заполнили комнату: муравьи катят сахар, муха чистит хоботок и усики, кто-то из соседей спустил воду в туалете. Обострилось обоняние: тошнотворная вонь ядовитых молок перемешалась с оставшимся с утра шлейфом духов «Ангел или Демон», тонкий аромат бамбуковых палочек вплёлся в принесённый ветром смрад Токио. Осязаемым, казалось, стал сам воздух, в котором она пребывала.      
Тогда Мимико взяла палочки и подцепила ломтик спинки фугу, положила на язык, прожевала. Второй, третий, четвёртый, пятый кусочки попали к ней в рот чистыми, шестой она окунула в приготовленную смесь. Она жевала медленно, наслаждаясь происходящими в мире, окружавшем её, изменениями. Превращениями внутри неё самой. Она перестала чувствовать свои ноги, руки стали ватными. Они повисли вдоль тела безвольными плетьми. Мимико повалилась на спину, не в силах разжать онемевшие губы. Она моргала, ощущая, как ресницы десятком лезвий рассекают воздух. Тело её стало наполняться теплом. И вот она уже сидит за столиком, и вот она снова живая. Нет больше грусти и душевной боли. Их сожрал яд рыбы-собаки. Уничтожил на какое-то время, достаточное, чтобы продвинуться дальше к цели, назначенной ей небом.
Мимико отодвинула от себя столик, поднялась, вышла из кухни.
……………………………………..
Ошибка Кумагаи.

Ёсия Комада лежал на больничной кровати рядом с окном. Его сосед, словоохотливый в силу старости низкорослый мужчина, без умолку говорил: «Человек не может предугадать своей судьбы. Единственное, о чём он может знать наверняка, это о том, что умрёт, но даже то, каким образом это случится он не знает. Вот был у меня сосед Кумагаи. Хороший был человек, рачительный, чтил, как мог, бусидо. У него, что уж тут поделать, раковая опухоль была, метастазы, боль, химиотерапия. Ему казалось, что смерть его предрешена, потому и был Кумагаи беспечен и весел. Не хотел терять дарованные минуты, часы. И любил приговаривать, что один из немногих он, кто знает свою смерть в лицо. Однажды Кумагаи выпил лишку в баре, праздник был какой-то, я уж запамятовал. Так вот, выпил Кумагаи и домой пошёл. Идёт, песни поёт, шатается, за столбы цепляется. А что ему терять, ведь на нём печать. Вышел Кумагаи на проезжую часть, над рекой по мосту пройти собрался. На него автомобиль летит, фарами слепит. Кумагаи глаза закрыл ладонями и в сторону, а там ограждение ржавое насквозь оказалось, а Кумагаи был дороден. Вот он железо и выдавил, да сам вниз полетел, в воду. Упал, говорят, ударился об ограждение головой, да сознание потерял, а там воды и наглотался. Оттого и умер. Это так люди рассказывали, сам-то я не видел. Вот и получается, что даже человек с дланью на лице о том, как умрёт, раньше срока судить не может. Вот и ты, Ёсия, не суди, не говори, что всё предрешено в твоей судьбе, ведь ты успел выпрыгнуть из автомобиля до столкновения». 
………………………….
Я живу сегодня.

Мимико закрыла глаза. Сжав его ладонями, прижалась губами к твёрдому бархату. Она почувствовала природный запах.  Её тело напряглось. Девушка приоткрыла рот, нижняя губа потёрлась о жёсткий пестик. Ей представился Ёсия – юноша с острова Ёнагуни. Мысленно она часто возвращалась в тот день. Воздух тогда был пропитан солью моря, запахом рыбы, потом красивого молодого мужчины. Мимико вздрогнула, воскресив в своей памяти те ароматы её краткого удовольствия. Язык девушки скользнул вверх по пестику, собирая велюр. Как же прекрасны фантазии, как легко они сводят с ума. Мимико не должна была предаваться мечтам. «Если воин думает, что будет всегда иметь возможность выполнять своё дело, он начинает лениться. Приходит скука и всё откладывается на потом»…
Мимико открыла глаза, сдавила стебель, тот переломился. Цветок лилии калла поник. Мимико сжала в правой ладони жёлтый твёрдый пестик. Она мяла его до состояния разваренного гохана. Стряхнула с ладони пыльцу. «Завтра одна неопределённость», - подумала Мимико: «Я живу сегодня».
………………………………..

Теперь нас будет четверо.

Мимико постучала в дверь и спрятала руки в карманы. Она сжала кулаки и расслабилась, чтобы, когда на неё начнёт кричать потерявшая сына мать, не сорваться, не ответить. Мимико много раз мысленно представляла себе эту встречу: откроется дверь и старуха, как только поймёт, кто стоит перед ней, начнёт колотить её, осыпая бранью.
Дзюнко Комада вышла на порог и оторопела, она выдохнула:
- Икуко?
- На самом деле меня зовут Мимико, - ответила девушка, на глаза которой навернулись слёзы, поэтому она вынула правую руку из кармана и прижала подушечки пальцев к глазам.
Комада-сан оглядела гостью с ног до головы, задержала взор на стоящих в метре двух чемоданах чёрного цвета.
- Проходи, - сказала пожилая женщина, делая шаг в дом.
- Я хотела вам сказать…
- Проходи, - отрезала Дзюнко Комада, - Есия! – закричала она.
Мимико, занёсшая ногу над крыльцом, вздрогнула. Она испугалась, что Комада-сан сошла с ума после гибели сына. Мимико сама чуть с ума не сошла.
- Ёсия, - позвала женщина снова, - Твоя Икуко вернулась!
Мимико вошла, понимая, что ошибалась.
- Он жив, - радостно выдохнула она, глядя на входящего, опираясь на костыль, юношу, - Ты жив! Жив!
Она обогнала Комада-сан, обняв Ёсию, прижавшись к нему всем телом, покрывая поцелуями его лицо, шею, плечи. Он откинул костыль, обхватив девушку:
- Икуко, Икуко, Икуко, - шептал он, стоя на здоровой ноге, чуть поджав пострадавшую при прыжке из автомобиля.
- Не называй меня так, - положив на его губы пальцы, - Меня Мимико зовут.
- А может, оставишь это имя и своё прошлое в прошлом, - сказал Ёсия, - Я не отпущу тебя больше, нас будет двое.
- Нас будет трое, сынок, - крякнула Дзюнко Комада, проходя мимо влюблённых, - Я никуда не собираюсь.
- Нет, - чётко произнесла Мимико, прижав ладонь к щеке Ёсия.
Девушка посмотрела на его оторопевшую мать, обвела взглядом жилище, встретилась глазами с любимым.
- Нас будет четверо, - сказала Мимико улыбаясь.
Она прижалась к обнажённому торсу Ёсия, опустив голову ему на плечо, ощущая, с какой осторожностью он обнимает её одной рукой, в то время как другой нежно гладит её живот.
- Ты вернулась, - выдохнул мужчина, - Теперь нас будет четверо.
«Я нашла другой путь», подумала Мимико улыбаясь.


От автора (послесловие).

Я постарался сносками объяснить некоторые моменты повествования, но если что-то осталось неясным, то в библиотеке или Интернете есть полная информация обо всём (Легенды Страны восходящего солнца, театры и т.д.).

Дата окончательного объединения миниатюр о Мимико в роман – 07.06.2009 года.