Костыли для героя. Истории из жизни майора Савранс

Петухи сходились и расходились. Перья у них на  шеях вздыбились, гребни  поднялись и  они кудахчут так, что ни остаётся,  ни каких  сомнений, что каждый  из них ни сколько не сомневается в своей  победе. Каждый  раз, когда  петухи  клюют друг друга или бьют друг дружку шпорами, от них в разные стороны летели снопы искр как при  коротком  замыкании. Но в этом  как раз нет ничего удивительного, петухи механические, но выглядит это  чрезвычайно  эффектно.
Звонок телефона вырвал меня из цепких лап Морфея и первым  попавшимся, а вернее первым  открывшимся  глазом я  гляжу на часы. Пять.
- Савранский. – Пробурчал я,  снимая  трубку.
В трубке  раздалось  покашливание и  шипящим  полным изуверской  ненависти ко  всему  живущему  по соседству, старческий голос  сообщил:
- Владимир Михайлович, вы  просили  позвонить,  когда  она  придёт  домой. Так  вот, она  пришла.
- Еду.
- Поторопитесь, насколько  я могу  судить  по  звукам  исходящим  из квартиры, она спешно  собирает вещи.
На ходку, надевая штаны, я обзваниваю Егора, Петьку и Лёху, прыгаю в «Крайслер» и по улицам просыпающегося  города  несусь  на  адрес.


    Дверь нам естественно ни кто не открыл и вообще, создаётся впечатление, что в квартире никого нет. Я готов громко и смачно выматеритьтся, проклиная кое-кого живущего  по соседству, но именно в  этот  момент  открывается  дверь и в  дверном  проёме появляется старикашка. Не смотря  на утренний  час,  он  гладко  выбрит  и  одет  в  костюм «тройку» с галстуком, создавая о себе обманчивое представление как о профессоре  математике. Немного портят общее  впечатление розовые  бабьи тапочки в  виде  свинушек одетые  на босу ногу без носок, но всё равно, в целом вид у старикана солидный. Именно он позвонил мне в  пять утра и сообщил о том, что его соседка  пришла  домой. Старик  подзывает меня  к себе.
- Она точно дома. – Заявляет он. – Я у дверей караулил, она не выходила.
- Уверен?
Старик  щёлкает прокуренным ногтем большого  пальца правой  руки, по единственному  торчащему  у него во рту зубу. Проведя  пальцем по горлу с уверенностью, не терпящей  сомнения,  заявляет:
- Бля  буду!  Век воли не видать!   
После таких не шуточных клятв, даже у самого отъявленного пессимиста не может  остаться  ни каких сомнений, что та, которую мы ищем, находиться  в квартире.
Оставив  Лёху  караулить у  дверей,  я, Егор и Петька  выходим  из подъезда и обходим дом кругом. Достав из кустов  припрятанную там лестницу, мы  подставляем её к балкону. Благо этаж второй и карабкаться  нам не  высоко. Первым на лестницу взбирается  Егор,  я  карабкаюсь за  ним, замыкает наш цирковой номер Петька. Егор, запрыгнув на балкон, первым кидается в  приоткрытую  дверь, я  перелазаю на  балкон  следом  за  ним.   Петька  неловко перекидывает  ногу через перила  и срывается  вниз. Слава богу, что  этаж всего-навсего второй, но всё равно неприятно. Весь полёт Петька громко кричит, но поскольку полёт не  длинный то и крик не долгий. С шумом, обрушившись в кусты сирени, он затихает. Я перевешиваюсь через перила и спрашиваю:
- Ты жив?!
- Я вот тут о жизни задумался… - откликается  Петька.
- Самое время, и как успехи?
- В целом жизнью я доволен, но есть моменты, которые меня  огорчают.
- Например?
- Я жопу  отбил.
- Это откровенно удручает.
- И не говори. Кстати, я тебе хотел сказать, я жениться собрался. – Выбираясь из кустов, хрустя сломанными ветками, говорит  Петька.
- А мне  обязательно  это  знать?
- Не знаю.
- На долго. – Спрашиваю я.
- Чего на долго?
- Жениться собираешься?
- Я  пока не  знаю. – Пожимает плечами Петька.
- Ты с этим не  затягивай,  в  этом  нужна  определённость.
- Зачем?
- Ну, не знаю. Но это точно знать нужно. Наверное, чтобы любовь  не  закончилась раньше, чем семейная  жизнь.


Доставив Петьку в травмпункт, а задержанную в отдел, мы для  пущего психологического контакта засовываем её в камеру, пусть посидит, жизни понюхает. За одним накрутит себя о том, что мы  знаем и чего мы  не знаем  о её  роли в  совершенном  преступлении.
Не успеваем  мы  зайти в  кабинет, следом  за  нами  влетает Семечкин. По утрам он обычно энергичен и горяч, как паровоз, вернувшийся из  капремонта.
- Чего стоим? – Спрашивает  он.
- Сесть не успели. – Честно  признаюсь я.
- Давайте живо  на  оперативку!
- Да у нас вроде как задержанная. – Стараясь увильнуть от ежеутреннего  циркового  представления, бормочёт  Лёха.
- Подождёт. – Отрезает  Семечкин. – Оперативка, это…
Семечкин  задирает вверх указательный палец, но  нужные  слова  в  его  мозг не  приходят, и тогда  Егор  приходит Семечкину  на  помощь.
- Это святое.
- Вот именно.


Планёрка выдалась скучная, преступления не интересными, и народ  откровенно зевал, жалея  о потерянном  времени. Дежурный  голосом  доброго  радио сказочника, с  грустью сетовал на  захлестнувший  район  вал  карманных  краж и уличных грабежей. Из его доклада стало понятно, что человек он  неравнодушный, но сделать ничего нельзя и надо смириться. Короче безнадёга. Вызывал живой  интерес  замполит, он ерзал на своём  месте, дожидаясь пока  дежурный  закончит  доклад, и  любому  становилось  понятным, что ему  есть,   что  нам  сказать. И  замполит  не  обманул  наши  ожидания:
- У нас в управлении складывается трудная ситуация с употреблением спиртных напитков на работе. – Выскакивая на  трибуну, провозгласил  замполит. Переглянувшись, присутствующие пришли к выводу, что не разделяют опасений замполита, потому что ни кто из сидящих  в  зале трудностей с употреблением спиртных напитков на рабочем месте не испытывал. Дабы внести ясность, замполит развил свою мысль до полного абсурда:
-Поэтому я запрещаю их употребление в любом виде! Я всё сказал!
На этом  утреннее  совещание было  закрыто, но народ не расходился, потому что сильно озадачился словами  замполита. Как ни как, а среднюю школу  почти все  закончили  на твёрдые тройки и из курса физики помнили, что существует три  агрегатных состояния вещества: твердое, жидкое и газообразное.
- И как  теперь? – Спросил за всех старший участковый Саня Абрамов.
- Будем грызть, и вдыхать, но пить не  бросим. – Резюмировал я.
И все решили, что это  единственный разумный  выход.


Бабка  жарит блины. В  правой  руке  она держит   сковородку и  ловко  подкидывает  на  ней  блин. Блин красиво переворачивающийся в воздухе и вкусно шлёпающийся  обратно на сковороду. Если бы не выколотое на  фалангах пальцев правой руки синими  неровными буквами имя «ЛЮБА». И не садящиеся  в синее море синее солнце на запястье, она бы здорово напоминала Савунью из мультфильма про «Смешариков».   
- Да ты, видать, Вова совсем 3,14зданулся! – Ловко подкидывая  очередной  блин,  говорит  бабка. – Я лет  десять  в камере не сидела, мне  лет  как  мохнатому  пню в лесу, почти  шестьдесят шесть с  половиной!
- Что ты  говоришь! А ты  совсем  не  похожа  на руину, тебе на вид  больше  пятидесяти  трёх не  дашь.
- Ой, не заигрывай со мной касатик! Ты лучше блины ешь, а то смотрю опять  без  бабы,  исхудал весь.  -  По-матерински  заботливо, говорит  старуха.
- Ем я, ем. Ты  же знаешь, что я  люблю  твои  блины.
- Вот и ешь на  здоровье.
Старуха садиться  на  табуретку возле  плиты.
- Не  случись во  мне нужда,  ты бы так ко мне и не заехал?-  С упрёком  говорит  она.
И мне  нечего ей  на  это ответить, потому что  она  права.
- В масличко-то блины  макай, не стесняйся.
- Да я не стесняюсь, лучше  скажи – тряхнёшь стариной?
- Да тряхну, тряхну. Не ссы, ешь. – Скидывая  мне в тарелку  очередной  блин, говорит  старуха.


- Нет, ну ты  Михалыч  посмотри, что эти недоумки пишут! – Возмущается  дежурный,  протягивая  мне  рапорт.
Я беру  из  его  рук коса  написанную  бумажку, читаю: «Настоящим докладываю, что получил сообщение из дежурной части о мужчине  занимающимся онанизмом на стадионе электровозоремонтного завода, немедленно выехал на указанную заявку, однако задержать указанное  лицо не представилось  возможным в виду  его  отсутствия».
- Выскользнул, значит. Скользкий  тип. – Давясь смехом, качаю я  головой.
- Выскользнул? Да он  уже  неделю в  одно  и тоже  время приходит  на стадион антиобщественным способом исправлять свои противоестественные надобности! Эти  оболтусы  сорок минут  на  заявку  ехали!
- Проблема! При всём желании процесс рукоблудия не может длиться так долго. Это физиологически затруднительно.
- И что мне с ними делать? – Потрясая рапортом, спрашивает  дежурный.
- Войти в их положение, может быть они с ним  по-мужски солидарны.
- Да  ну  тебя. – Машет  рукой  дежурный. – Что у  тебя?
Я  протягиваю ему  рапорт  на  содержание бабы  Любы  в  камере
- Ты что  хочешь, чтобы я эту почётную матрону посадил в  камеру? Да у меня сердце от жалости разорвется, если я это сделаю! – Возмущается  дежурный. -  Что  хоть  она сделала?
- Тут по-русски написано на улице Дзержинского исправляла естественные надобности в сени голубых елей, чем грубо попирала  общественный порядок  и  царящую  в  обществе высокую нравственность.
- На улице  Дзержинского это  не  хорошо. – Качает  головой  дежурный. - Кощунственно как-то. А ты не допускаешь, что ей просто  приспичило? В её  возрасте  это  возможно.
- Слышь, романический ты  мой. – Подаёт  голос баба Люба. – Меня, конечно,  трогает  доброта твоего сердца, но ты  не умничай, дай  команду, чтобы  меня  отвели  в камеру, а  то, не смотря  на  твою сердечность, я тебе сейчас в глаз плюну, и ты сам  отнесёшь меня  в каземат.
   
- Ну и что? – Сходу спрашивает Егор, когда я  вхожу в кабинет.
- Ничего. Сейчас  баба  Люба  посидит  с подозреваемой  в камере, посмотрим, что она нароет тогда  и  будем  думать, что  делать  дальше.
- Баба Люба? Она, что ещё жива?
- Жива и при том в здравом уме и твёрдой памяти и помнит, что ты ни разу к ней заехал, узнать как она живёт! – Переадресовываю я Егору справедливые упреки,  которые и ко мне относятся  не меньше чем  к нему.
- А ты?
- Что я? Ты за себя отвечай!
- Да, неудобно  получается.
- Неудобно штаны через голову надевать. На вот.- Ставя на стол пакет,  говорю  я.- Баба Люба блинов напекла, чтобы  мы  не  худели.   
- Всё-таки мы с тобой немного скоты.- Открывая пакет и принюхиваясь  к  запаху  ещё  парящих блинов,  говорит Егор.
- Немного  - это, пожалуй, слабо сказано. 


Бабу Любу я знаю давно, очень давно. В первый раз я её  увидел, когда  был ещё желторотым лейтенантом, и она мне сразу не понравилась. Её уже тогда  звали баба Люба, лет ей  было хрен знает сколько, большую половину из  которых она провела в местах не столь отдалённых. Чем она зарабатывает на жизнь, было понятно даже мне, но при этом она не вела себя как человек вынужденный  зарабатывать на  жизнь  предательством. Сейчас-то я  понимаю, что чувство, которое позволяло ей себя вести свободно, и не зависимо называется – чувство собственного достоинства. Это чувство баба Люба не сумела или не захотела растерять ни смотря, ни на какие жизненные обстоятельства.
Однажды  меня вызвал к себе начальник ОУР:
- Пронин уходит  на  пенсию. – Сказал  он.
Я промолчал, потому что  не понял, к чему  он  клонит. С Прониным, хотя я и работал вместе, из-за разницы в возрасте, дружбы между нами не было и по этому из-за его ухода на пенсию, я особенно не грустил.
- Так вот, Пронин уходит  на  пенсию, и мы  решили… - Начальник  ОУР, на некоторое время  замолчал - …короче, баба Люба решила, что она будет работать с тобой.
Сказать, что я был удивлён, значит, ничего не сказать. Я был изумлен, что выбор с кем будет работать агент, сделал не начальник ОУР, а сам агент, а  больше всего я  был удивлен, что выбор пал на меня. Как бы  то  ни было, но мы  люди в  пагонах и  приказ  не  обсуждаем, так у  меня в связи  появился  первый серьезный «человек».
Первым  делом, войдя в  кабинет, баба Люба сунула мне в руки чайник,   послала  за водой и заставила вымыть все  грязные  стаканы. Пока я  ходил за водой, она мокрой тряпкой стёрла со стола пыль и сложила в стопку  разбросанные на столе бумаги. Разлив по стаканам чай, она пригласила меня к столу:
- Ну, чего стоишь, садись,  поговорим.   
Разговор  получился  долгий, к его окончанию мы выпил  три чайника чая. Я осознал, то, что баба Люба выбрала именно меня, это подарок судьбы, а ещё я усвоил, что всё чему меня учили в школе милиции замшелые специалисты по ОРД , можно забыть раз и на всегда. Единственный  вопрос, на который она мне  не ответила, был: «А почему вы выбрали именно меня»? На это баба Люба просто пожала плечами. Когда она ушла, в кабинет вошел Пронин:
- Она тебе сказала  «почему»?
- Нет. – Помотал я  головой.
- В своё время, когда мы только начинали  работать вместе, она мне  тоже не ответила на этот вопрос. Савранский, ты вот чего. Береги её.
И я  берёг, хотя, оглядываясь назад, я  уже с уверенностью и не скажу  кто кого берёг больше.


Пока  баба  Люба делает своё  дело, мы  тоже не  теряем  времени  зря. Высунув от усердия  языки, мы тупо набиваем справками  старые дела, готовясь к очередной, высосанной (хочется верить, что) из пальца, ни чем не мотивированной проверки. Накануне я позвонил проверяющему и спросил, что он будет проверять? Он мне честно сказал, что командировку он к нам выписал, для того чтобы закончить дома ремонт и к нам он вообще не собирается  приходить. Однако чем чёрт не шутит, может быть, таким образом, он просто  пытается усыпить нашу бдительность, чтобы застать нас врасплох, и мы  пишем, пишем и  пишем. Традиционно  худшие  ОПД  у  Лёхи. Они  напичканы  не систематизированными бумагами, планы устарел, выполнены не  полностью, а если и выполнены, то справки по выполнению планов не выведены, дополнительные  планы ОРМ  не составлены. Короче, непочатый  край  работы  для  пытливых умов. 
- Михалыч! – В разгар работы, окликает  меня  Лёха.
- Чего?
- А чем  «гомосексуал»  отличается  от «гея»? 
- Ну, термин «гомосексуал» относится к личному поведению, тогда как термин «гей» относится к публичному поведению и указывает на связь с субкультурой. - Отрывая голову от бумаг, говорю я, но, спохватившись, что этот вопрос вряд ли может иметь отношение к тому, чем мы сейчас  занимаемся, я спрашиваю. – А чего это тебя заинтересовали вопросы ориентация и идентичность ? Тебе что  заняться  не чем?
- Да  тут  статья  такая  интересная, а край  оторван. – Доставая  из-под  дела  кусок  газеты, говорит Лёха.
- Ага. – Киваю я. – Тогда с твоего  разрешения, я ещё немного  раздвину  рамки  твоего  любознательного  кругозора.  Например, существуют, общества, в которых поощряются гомосексуальные контакты взрослых с детьми. Но хочу  тебя  предупредить, хотя это и однополые контакты, они не являются предпочтительным способом получения сексуального удовлетворения, поскольку это поведение мотивировано не эротически. Например, в племени Калули на Новой Гвинее все мальчики выполняют роль пассивных партнеров в анальном сексе со зрелыми мужчинами. А в Новогвинейском племени Самбия все мальчики совершают оральный секс с мужчинами для получения от них зрелой спермы. В этих культурах считается, что подобная практика обеспечивает передачу мужских качеств от мужчины к мальчику.
- Ты зачем мне это сейчас рассказывал. – Подозрительно спрашивает Лёха.
-  А затем что, не смотря на нашу с Егором ярко выраженную гетеросексуальность, ради тебя мы изменим своим сексуальным  предпочтениям, чтобы в традициях папуасов привить тебе любовь к труду и чтобы ты раз и навсегда запомнил, чем должны заниматься не зрелые мальчики, когда взрослые  дяди пишут его ОПД.
Лёха с визгом выскакивает из-за стола  и бежит к двери.
- Иди, приведи из камеры бабку. – Кричу я ему в след. – В этом  твоё спасение, при ней учить тебя жизни я постесняюсь.


 Баба Люба в  кабинет заходит с трудом, видно, что с непривычки она устала, да и возраст сказывается, чай  не  девочка уже.
- Ну, Вова! Триппер тебе  за оба уха! Подвязал старуху на авантюру! Кстати, как  блины? – Спрашивает  она у Егора.
- Блеск! – Поднимая вверх палец  правой  руки, говорит  Егор.
- За что  люблю «Карбункула », так  это  за  искренность! – Припомнив юношеское прозвище Егора, говорит  баба Люба, хлопая  Егора  по  плечу. – Порадовал старуху. 
- Карбункул, это  потому что  он  девочек  стеснялся  и при  их виде краснел как  помидор? – Оживляется Лёха.
- Нет. Потому что как прыщ между ягодиц, покоя от него нет. – Открывает баба  Люба тайну  прозвища  Егора.
- Как я  это  понимаю! – Давясь смехом,  говорит  Лёха.
- А ты чего развеселился – худосочный! – Рычит  Егор. – А ну  метнулся за водой и  мигом  сварил бабушке чаю!
- Уже  бегу! – Хватая чайник, говорит Лёха.   
- И заварки не  жалей. Бабушка  крепкий чай  любит. – В след ему  кричит баба Люба.
- Рассказывай. – Когда  за Лёхой  закрывается  дверь, говорю я.
- Сильно боится, что её  будут бить,  за то, что  когда  её задерживали, она не  открыла  дверь, один  из ваших сорвался с балкона и свалился  вниз.
- Учтём, её  пожелания. – Кивает  Егор. – А по  делу что?
- Убил мужика, её теперешний любовник. Работает охранник  в её же фирмы. Но за убийство она  не боится, она и раньше бывала в квартире и её  отпечатки  пальцев  на месте  преступления не доказательство, а любовник её был в  перчатках. В подъезд они входили  порознь, и в подъезде их ни кто не видел, так что свидетелей  нет.
- Она бы ещё  меньше боялась, если бы знала что мы  и её  отпечатков  пальцев в квартире не нашли. А чего она  боится?  - Говорю я.   
- Убийство  было вечером?
- Приблизительно  между  шестью и  девятью часами. – Говорит  Егор.
- Около семи. – Поправляет Егора, баба Люба. - Так вот, приехали  они  около шести. Были  на машине  вашей  сучки, красном Форде, машину  оставили во дворе шестнадцатого дома по улице Достоевского. А когда пришли забирать машину, там  крутились какие-то ушлые юнцы, они потребовали денег за парковку. Любовник вашей тёлки  платить за парковку  отказался и подрался с этими пацанами, причём  побил их очень крепко. Вам-то она сказала, что находилась на  дне рождения у подруги и сейчас она боится, что если вы найдёте тех пацанов, они её  узнают, её  алиби развалиться и ей придётся придумывать что-то другое. 
- А что она придумает? – Чешет репу Егор.
- Скажет, что приехала к своему бывшему любовнику поговорить, нашла  его убитым, а в милицию не сообщила, потому что побоялась, что мы  заподозрим её в убийстве. – Говорю я.
- И что  тогда?
- Пока  не знаю. – Пожимаю я  плечами.
- Ой, касатики. Я вам тут совсем забыла сказать, что пистолет её любовник за долг в пять тысяч, брал у своего приятеля, прапорщика из военной части, он там оружейным складом заведует, после «дела» он пистолет ему вернул обратно.
- А ты часом, ничего  больше  не  забыла? – С подозрением спрашиваю я  у  неё.
- Вроде  бы  нет.
Егор обнимает  и  звонко чмокает  бабу  Любу  в  щёку:
- Золото ты  наше!
- Егор! Не балуй. Хоть баба я  старая, но всё равно ведь баба. – Говорит  баба  Люба, отлаженным  движением искушенной  женщины  поправляя свою  грудь, познавшую большую  и  содержательную половую жизнь. 
Что сказать последняя информация  бабы Любы сильно облегчит  нам жизнь, вряд ли она не придала значению добытой ей информации, просто  «сладкое» она оставила на десерт. Склона старуха к спецэффектам, яти её мать!


Егор с Лехой  и Максом отправились во двор дома шестнадцать по улице Достоевского, устанавливать пацанов, с которыми  подрался любовник  нашей задержанной, а я с Веней отправился на фирму, где они работали, чтобы выяснить кто он  такой.    
 Начальник службы безопасности фирмы оказался человек  несговорчивый и местами даже тупой. Будучи дядей, с безупречной военной косточкой в голове, в его выцветших от времени глазах сияла твёрдая уверенностью, что у него не забалуешь. Информацию на свой персонал он мне категорически дать отказался, ссылаясь на трудно разумеемую моим мозгом, мифическую коммерческую тайну личной жизни его сотрудников. Что такое коммерческая тайна личной жизни, и в чём  она  заключается, я так и не понял, видимо то, что нельзя сообщить сотруднику  милиции можно купить только за  деньги, но вот к этому я точно не был готов. По этому плюнув ему в хрустальную пепельницу  и затушив в своём  харчке  бычок, я покинул кабинет начальника безопасности и отправился искать иные источники информации.  Вопрос  только  в  том - с кем  поговорить? Как  это часто  бывает  решение  приходит неожиданно и оттуда,  откуда  его совсем и  не  ждёшь.
Выйдя из кабинета военноголового начальника службы безопасности,  я снимаю ботинок, чтобы  вытряхнуть  из  него болтающийся  в  нём крохотный  камень и  за  моей спиной  туже раздаётся:
- Ходют тут  и ходют! Грязь туда сюда  таскают, а  ты  вкалывай  как каторжная,  подбирая за  ними  говно!
Я оборачиваюсь на  голос. За  моей  спиной стоит аккуратная старушка со  шваброй и ведром воды. Баба не с пустым ведром это уже сама по себе  не  плохая  примета.
- Здравствуйте! – Совершенно  искренне  говорю я. – Я  подполковник  милиции Савранский Владимир Михайлович, а как  вас  звать?
- Зинаида  Петровна Иванова-Сушальска, в  простонародье тетя  Зина. – Представляется  старушка. 
- А не испить ли нам чайку, уважаемая тётя Зина Иванова-Сушальская.
- Отчего же  не  испить, можно  и испить, коли  собеседник  хороший.
- У меня другое замечательное качество Зинаида Петровна, я слушатель  отменный.
И  Зинаида Петровна в полной  мере  воспользовалась  моим отменным  качеством слушателя. Через час я знал всё, не только что начальник службы  безопасности дурак, это и так было понятно. Самое главное, Зинаида  Петровна, честно и без утайки, сообщила мне всё, что ей было известно о нашей задержанной и её любовнике, из числа верных церберов  фирмы. Так же, она мне рассказала и о прапорщике, друге завсклада, который ведёт себя как последняя свинья и предпоследняя сука, вследствие чего тетя Зина его шибко не любит. Как работнику милиции, взывавшему  у неё доверие, она сообщила мне номер автомашины прапорщика, которую он каждый раз ставит на газон когда приезжает к своему приятелю за списанным и просроченным товаром. Тётя Зина не скрыла от меня, что о творящемся безобразии она неоднократно докладывала самому начальнику службы безопасности, тот хоть и  дурак,  но  кое-какие  меры  принял и поручил разобраться с прапорщиком любовнику нашей задержанной, в результате они сдружились и безобразия ни только не прекратились, но и продолжились с новой силой. Короче, бардак. В конце нашего разговора, тетя Зина взяла с меня честное слово, что полученную от неё ценную информацию я непременно передам начальнику ГАИ, и в отношении бесчинствующего прапорщика будут приняты действенные меры административного реагирования. Я честно признался Зинаиде Петровне, что  если это именно тот прапорщик, который мне нужен, я  ему устрою значительно большие неприятности, чем простой штраф за неправильную парковку, чем вызвал у Зинаиды Петровны, прилив злой  радости, и она даже пообещал  мне, что  будет  молиться  за успех  моего праведного дела. На  том  и расстались.
В отделе кадров девчонки оказались более сговорчивые, чем начальник службы безопасности и без труда дали мне домашний адрес искомого мною охранника. 
Как выяснилось, Веня ничего ценного из беседы с грузчиками  не подчеркнул, что дало мне возможность вволю над ним поиздеваться, наслаждаясь плодами своих оперативных талантов. Зачем ему знать, что полученным результатам я  обязан камню в ботинке и вовремя наткнувшемся на меня, с ведром и тряпкой, кладезю информации в  лице  тети Зины Ивановой-Сушальской.   
- В-в-владимер М-м-михайлович, ты лучший! – Как мне показалось, очень искренне воскликнул Веня, выслушав рассказ о том, что мне  удалось  добыть.   
Вполне естественно, что я не оцепенел от неожиданно высокой  оценки  моих талантов, и скромно  потупив взгляд,  я произнёс:
- Да. Только не  лучший, а самый лучший.

Созвонившись с Егором, я узнал, что удача сегодня играет в паре  со  мной. Несмотря на то, что со времени совершения преступления времени прошло всего  ничего, но  на  месте парковки  во  дворе  шестнадцатого  дома уже вырыт  котлован под  строительство  нового  дома.  Поквартирный  обход ничего не дал. Пацанов, которые  охраняли  парковку, видели все, исправно им  платили деньги, но кто они такие, откуда  взялись, и где их искать ни кто не знает. Егор  основательно раздосадован, а что вы хотели, хотя  он и не чемпион, а всего-навсего серебряный призёр чемпионата СССР по боксу, он определённо рождён  победителем.
- Записывай  адрес охранника, тащи его в отдел и готовь опознание. – Говорю я.
- А кому мы его предъявим?
- Предъявим. – Успокаиваю я  Егора. – Я  кое-что придумал.


Егор отзванивается примерно через полчаса, когда в тесной  однокомнатной квартире, из алюминиевой кружки я пью чай, без сахара сдабривая его клубничным вареньем, доставая его из трёхлитровой банки  половником  для  компота.
- Ни помню, чтобы ты раньше увлекался огородничеством. – Облизывая  половник, говорю я  своему агенту Сальери. – Спер  где-нибудь? Смотри у  меня! 
- Ну да, к огородничеству я склонности не имею, хотя на зоне я такую редиску выращивал! «Хозяин » мне всегда говорил - в тебе погиб, выдающийся ботаник академик Павлов.
- Может быть, Тимирязев или там  Мичурин? А  то, если  мне память  не изменяет, академик Павлов, совсем по-другому прикалывался, по  собакам. 
- Может и Мичурин. – Пожимает  плечами, Сальери. - Не помню, давно это было, но редиску я выращивал выдающуюся, большую как яблоки и сладкую как  груши.
- Ну и врать  ты  горазд! Хотя  допускаю, что  в  неволи  любой  свежий овощ с огорода слаще груши. -  Запуская  в очередной раз половник в банку, говорю я.
Вот именно  за эти занятием меня  и  застал звонок Егора.
- Всё! Собирайся  селекционер пингвинов, поехали, работать пора. Ты  всё  помнишь, что я  тебе сказал? Смотри не перепутай.


Возле РУВД я звоню Егору, и он мне даёт полное описание задержанного охранника, сколько  ему  лет, во что  он одет и  присовокупляет от себя пару штрихов добавляющих образности описываемому им  персонажу:
- Да ты  его  без  труда узнаешь. Эдакий беременный глист, толкающий  перед собой пивное пузо своей  беспутной  жизни.
Что и говорить, после таких гротескных деталей не узнать задержанного охранника  практически невозможно.   
Я передаю слова Егора Сальери.
- Интересно, а где Егор видел беременных глистов? – Спрашивает Сальери.
- Ну, Егор  в своей  жизни  много чего  видел, а ты точно хочешь знать - где?! – Спрашиваю я  у  него.
- Нет, я хорошенько подумал, в принципе не очень.


В кабинете Петька отбитой задницей ёрзает  на стуле, он  традиционно изображает из себя следователя. Синяки на жопе доставляют юному  альпинисту-неудачнику беспокойство, почти наверняка они болят, от чего Петька постоянно морщиться, создавая о себе впечатление как о серьёзном человеке.
Я  приоткрываю  дверь  в  кабинет:
- Можно? – Спрашиваю я  у  Петьки. 
- Нужно! – Морща  лоб и сводя на переносицы бровки  домиком, говорит  Петька.  – Заждались  уже! Не дорожите своим временем, так поберегите  хотя бы  чужое!
«Ну,  я  тебе  дам, тонкий  ценитель  времени, когда никого не  будет»!-  думаю я  про себя, а вслух  виновато  произношу:
-  Извините.
- Да вы  не  извиняйтесь, просто  работайте, как  положено - на совесть.- Машет рукой  Петька.-  Привезли?
- Так  точно!
- Заводите.
Я запускаю в кабинет Сальери. Войдя в кабинет, этот отставной комический актёр императорских театров, преображается. Окинув кабинет взглядом,  он  нашел только одно незнакомое  лицо, остальные  же подставные и  понятые все как  один  сотрудники  нашего  отдела уголовного розыска. Ну, сами понимаете, зачем нам на таком мероприятии (мягко говоря, не совсем законное) посторонние  люди. Это обстоятельство придало Сальери сил.
- Ратуйте  люди  добрые! Поймали  значиться  изувера! Выродка этого изувечившего  сына  моего  единоутробного! – Заблажил он.
- Мужчина! – Окликает  его  Петька.
- Чего?! – Выходя  из  образа,  интересуется Сальери.
- Подойдите  к столу  и  назовите свою фамилию, имя  и отчество, а уж  потом  блажите, сколько   будет  душе угодно! – Говорит  Петька
- Ага! – Кивает Сальери. – Значиться так, Котовский Григорий Иванович .
Петька с недоверием поднимает  на Сальери  глаза.
- Вы в  этом  уверенны?
- Век  воли  не видать!
- И паспорт  у вас  имеется?
- И паспорт  и фамильная  гордость, если  вы  на  это  намекаете.  – Говорит  Сальери, протягивая  Петьке  мой  паспорт, который, для  соблюдения  процедуры  я ему  дал  за  дверью.
Петька  делает  вид, что  переписывает  данные  из  паспорта в  протокол.
- Ну а теперь мужчина ратуйте нечеловеческим голосом, если узнаёте кого-нибудь из  сидящих напротив  вас мужчин.
- Ага! – Кивает головой Сальери. – Значит уже  можно?!
- Можно, можно. – Кивает Петька.
- Ратуйте люди добрые! Поймали значиться изувера! Выродка этого изувечившего  сына  моего единоутробного! - Заблажил загодя заготовленный  текст Сальери.
- Хорошо. – Кивает Петька. – Который?
- Вот тот, похожий на беременного глиста. – Тычет пальцем в задержанного охранника  Сальери.
- Точно?
- Да  пусть  лопнут   мои  глаза, если я  ошибаюсь!
- Убедительно.- Кивает Петька. – Подпишите протокол  и  подождите  в  коридоре.
Сальери старательно в указанных ему  Петькой  местах,  ставит  какой-то замысловатый с вензелями  крестик и выходит  в  коридор. Я спешу следом  за  ним. Нет, не затем чтобы отдать должное его актёрскому мастерству, а чтобы  отобрать свой паспорт, потому что если этого вовремя не сделать к вечеру  может оказаться что какому-нибудь из коммерческих банков я уже должен  кругленькую сумму денег. Я люблю этого человека, но не доверяю ему, потому что как  показала  практика  любовь  и  доверие  это ни  одно и тоже.
 - Каков я  был? – Интересуется Сальери.
- Если  бы  Савелию  Крамарову  довелось играть роль короля  Лира, по  глубине  трагизма ты  бы  его обязательно превзошел. Паспорт верни.
- Ах, паспорт! – С сожалением, протягивая мне документ, вздыхает Сальери. – Все-таки во мне погиб великий драматический актёр.
- Ничего, зато ты  прекрасно  воплотился в «камерном» искусстве.   


Далее по  накатанному сценарию Веня ведёт задержанного в дежурную часть и как  бы по ошибке заводит его в камеру, где уже сидит его подруга. Затем, спохватившись, сажает его в соседнюю камеру, но сам, хотя  и топает ногами, ни куда не уходит, а, спрятавшись в закуточке, внимательно слушает их глубокие по содержанию и смыслу разговоры. Мы же, с Егором отпустив Петьку поваляться на диване «воронкой в небо», дабы дать  возможность  отдохнуть его натруженному на ниве борьбы с преступностью заду, отправляемся на встречу с прапорщиком, приятелем задержанного  охранника. 
- Вроде всё складывается более или менее гладко. – Поплевав  через левое  плечо, говорит  Егор.      
- Что оценивать шкуру неубитого тануки!- Говорю я, иронизируя,  над любовью Егора к японским поговоркам.
- Шутить над мудростью самурая, так же опасно как человеку непосвященному играть с самурайским  мечём. -  Очень  серьёзно  отвечает  мне  Егор. И становиться  совсем  непонятно, кто над кем подсмеивается. 
- Ладно, сведём все концы воедино, тогда и поглядим, что и как складывается.   


Но прежде чем судьба свела нас с прапорщиком, нам довелось поручкаться, с истинным владельцем машины портящей газон на глазах возмущённой тети Зины. Как оказалось, прапорщик и владелиц машины это ни  одно и  тоже лицо. Однако прежде чем мы это узнали, Егору пришлось разбить ему нос. Но Егор ни в чём  не виноват! Заслышав, что его посетили  доблестные сотрудники милиции, хозяин машины вышел нас встречать ни как-нибудь, а в парадных давно не стираных семейных трусах и большим молотком в руках. В этой ситуации Егор счёл нецелесообразным тратить время на бесполезные разговоры и убеждения, а попросту расквасил негостеприимному хозяину нос. Сидя у стены и размазывая по щекам кровь, в своё оправдание мужик заявил, что лично  против  нас  он  ничего  не имеет, просто перепутал нас со своим участковым. На что Егор, будучи неисправимым поборником справедливости и защитником всех тех, кто носит серо-голубые милицейские рубашки, заявил: «Если ты будешь обижать участкового, то я вернусь и сломаю тебе не только нос, но и всё что подвернётся  под руку: ноги, руки и другие части твоего организма». Интонация с которой говорит Егор не содержит ни малейшего намёка на угрозу, но тон с которым он это говорит, не вызывает ни каких сомнений - этот точно вернётся и сдержит своё  обещание.
- Я понятно объясняю? – Закрепляя успех,  спрашивает Егор.
- Доходчиво. – Кивает  мужик.
- Тогда ответь на пару несложных вопросов, что ты за фрукт и где твоя машина?
- Фрукт я  обыкновенный, а машины у меня нет. – Пожал плечами мужик. 
- Как нет? А ваз 2106 гос  №….
- Так я её  давно продал.
- Кому?
- Да бывшему соседу, прапорщику Костику Судакову.
- А продал почему?
- Пьяный за рулём – преступник! – Назидательно поднимая вверх указательный  палец, произнёс мужик.
- И давно ты  это понял?
- Год назад, как только меня  лишили прав за пьянку, а как понял эту простую истину, так сразу  машину  и продал.
- Теперь тебе пить ничего не мешает.
- Точно!
- Где искать этого прапорщика?
- В воинской части в районе «Полининой рощи».
- Я знаю, где это. – Говорю я Егору.
- Кстати, водка – яд. – На прощание говорит мужику Егор.
- Да ты что?! – Искренне  удивляется  мужик, обрушившейся  на него истине.


По дороги в воинскую часть с нами произошло совершенно  незапланированное приключение. Дело в том, что у меня замечательная  во всех  отношениях машина «Крайслер - РТ». Машина мне очень нравиться, не  капризная  и к  бензину  не привередливая, что  зальёшь  в  неё  на  том она  и едет, только вот одна проблема, хоть какого бензина надо в неё затолкать до фига, потому что по-американски она ни  привыкла себе,  ни в чём  отказывать. Так вот, мы  с  Егором  как раз  проезжали  мимо офиса  Толстого, и я  решил испытать судьбу, а вдруг у моего друга детства именно сегодня приключился изредка случающийся с ним приступ щедрости  и он ссудит  мне  литров  десять бензина на прокорм  моего прожорливого «Бегемота». Не повезло. В этот день приступа  немотивированной  щедрости с Толстым  не приключилась, но всё  равно, отпускать с пустыми руками он меня не хотел, как ни как, а я теперь подполковник, а это в  понимании Толстого  уже  нужные связи.
- Вова! А не  отобедать ли нам?
- У тебя, что-то в  холодильнике  протухло? – С подозрением спросил я.
- Стану  я  тебя  тухлой  колбасой  кормить! Я её своей  охране  отдал.
- Ох, Толстый! Рискуешь! Пробьёт их час защищать  твою  задницу  своей  грудью, а  рядом  никого  не  окажется.
- Как  это не  окажется? Я за что им  деньги  плачу?
- За что ты  им  деньги  платишь, я  не знаю, может  быть  именно  за то  и платишь, чтобы  они доедали из твоего холодильника тухлую колбасу, а рядом ни кого не окажется, потому что они все будут в сортире, с кровавым поносам от твоей  безумной щедрости.    
 - Да  ладно! – Машет рукой  Толстый. – Пронесёт как-нибудь.
- И я  о том же, пронесёт.
- Мне тут  пацаны  телефон  дали  «доставка  обедов на  рабочее место». – Читает  Толстый текст с визитки, которую достаёт из портмоне. – Фирма «Русские традиции. Мы родом из СССР». Ну что? Отведаем «русских традиций»?
- Я не  один.
- Это  осложняет  дело. – В раздумье  произносит  Толстый. – А сколько вас?
- Двое.
- Всего  двое или ещё  двое?
- Всего.
- Три  на  пятьдесят плюс  компот. – Бормочет Толстый. – Думаю  без компота можно  обойтись.
- Правильно. – Киваю я. – Без  компота  можно  и  обойтись, всё  равно получается дешевле, чем десять литров бензина плюс на халяыву ты  заполучишь славу щедрого человека, о которой я  буду трубить на каждом углу.
- Только  не  забудь.
- О чём?   
- Трубить.
Обед привезли быстро, даже очень быстро. В офис входит  озадаченный охранник, в фирме Толстого он по совместительству выполняющий функции секретарши. Надеюсь Толстый по заведённой кем-то   традиции со своей секретаршей не спит. Как  ни как, а Толстый друг и в  памяти хочется сохранить его светлый образ не  заляпанный гомосексуализмом. 
- Тут  это! Вам обед  привезли. Звать?
- Зови.
- Но они  требуют деньги вперёд.
- Сколько?
- По таксе. – Пожимает  плечами  охранник он же секретарша. – Сто пятьдесят рублей за троих.
Толстый, дважды  пересчитав деньги, протягивает  их охраннику.
- Зови, я  проголодался!
- Ну, как знаете.
В кабинет выходят двое. Толстая тетка в  белом накрахмаленном колпаке и  белом  халате с  завязками на спине, какие  носят  доярки. Да и сама  тётка здорово смахивает на доярку, в землю она упирается крепкими  короткими ножками, вся из себя такая коренастая весом чуть больше ста килограмм. В каждой  руке  тётка  несёт  по  большому  зелёному  термосу, в каких  в  армии, занятым защитой  Родины  бойцам, разносят  еду  на передовой,  ещё один термос болтается у  неё  за спиной. Сопровождает тётку мужик в синем  рабочем  халате с  каракулевой кепкой на  башке  и папироской в  зубах, в  руках  он  несёт большую картонную  коробку.    
- Здрасте! – Приветливо  улыбаясь тремя  золотыми  зубами, говорит  тётка. - Фирма «Русские традиции. Мы родом из СССР»! Обед  заказывали?
Егор тупо  молчит, разинув  рот, или он такого  никогда  не видел, что вряд ли, или  на  него  нахлынули  воспоминания. Толстый  тоже, как-то не  торопиться сознаться в содеянном. Ну и я  не  рыжий, тихонько  ржу  в носовой  платок.
- Значит  заказывали. – Удовлетворённо  кивает тетка, приняв  молчание  за знак согласия. – Коля!
Коля  с  грохотом ставит на стол коробку и  перед  каждым из  нас  кладёт кусок  газеты  «Правда».
- Это  типа, скатерти, чтобы стол  не  заляпать. – Поясняет Коля. – Сами  понимаете, боремся  за высокую культуру  обслуживания.
Затем на каждый кусок газеты он ставит по железной миски и порывшись у себя в кармане достаёт и кладёт слева от тарелки  по алюминиевой  ложке.
- Коля! – С осуждением в  голосе, говорит  женщина.
- Ах! Да!- Хлопает себя  по  лбу  Коля. Достаёт из коробки средней свежести  серую тряпку, обтирает ей ложки  и кладёт  их на  место.
Толстый  молчит, Егор сидит с  открытым  ртом, я тупо продолжаю хихикать.
Грохнув на стол первый термос, тётка откручивает «винты - барашки» и откидывает  крышку. Наружу вырывается  пар и запах от которого всех окрестных  собак, не  живущих в СССР и не питавшихся объедками из  столовых, должно обязательно стошнить. Затем большим алюминиевым половником, которым ей  подал  Коля, тётка разливает по мискам какое-то подобие супа, один вид которого вызывает изжогу. Безусловно, можно встать и уйти, ни кто меня здесь не держит, но мне  стало интересно, чем  весь  этот цирк  кончиться.
- Я это есть не буду! – Твёрдо  заявляет Егор.
- А я буду! Принципиально! – Хватая  ложку, говорит Толстый. – Уплачено. Ешь  Михалыч!
-Я чего-то супа  не хочу, я,  пожалуй,  только  второе попробую.
- Ну, как  знаешь. -  Толстый начинает, есть, но  очень  быстро  теряет  к еде интерес и отодвигая от себя миску, говорит он.  – Я тоже чего-то супа не  хочу, сытый наверное. 
- Коля! – Подаёт команду повариха.
Мужик лезет в коробку и кладёт перед нами нарезанные треугольничками куски  газеты.
- Салфетки. – Поясняет  Коля.
- Я  так  и  подумал. – Киваю я.
- Вы  дакушивать  будете? – Спрашивает тетка.
- Нет!-  В  один  голос  заявляем мы.
- Что же это вы так! Люди старалися,  готовили. – С упрёком говорит  повариха и с этими  словами  содержимое  наших мисочек тётка выливает  обратно в  термос, убирает его  со стола  и на  его  место ставит  другой  термос.
- На  гарнир, капуста  или пюре? – Объявляет  она.
- Пюре. – Говорит  Егор.
- Пюре. – Говорит  Толстый.
- Аналогично. – Киваю я.
- Пюре  кончилась. Так вы чего  будете?
- А вы  догадайтесь?!  - За всех отвечаю я.
- Значит капуста. – Удовлетворённо кивает  тётка.
Тем  время  Коля той же тряпкой что он  давеча обтирал  ложки, энергично обтирает  и наши миски, отчищая  их от остатков супа.  Нет  ни  какой  гарантии, что  моя  миска попадёт  ко  мне  обратно.  Собственно мне  это  «до  лампочки», вовсе не потому, что я  не  брезглив, просто  чтобы  в неё  не  положили, есть я  это,  решительно  не собираюсь. Я искоса смотрю на  Егора, он опять впадает в ступор и сидит с  открытым  ртом. Тем временем, повариха ставит  передо мной  тарелку, с тушеной  квашеной  капустой  и, зеленеющим  на краю, куском резиновой  плохо очищенной трагической  рыбы  - минтай. Хотя  нет, с чего ей  быть трагической, она  наоборот счастливая,  потому  что весь  её вид  говорит,  в пользу того, что умерла она своей смертью. 
- А котлеты  нет?- Спрашивает Толстый.
- Нет. – Мотает  головой  повариха.
Меня же интересует совсем  другой  вопрос:
- Скажите, а мы сегодня у вас первые?
- Да что вы! – Всплёскивает руками повариха. - Восьмые! Ностальгия, понимаете ли! Теперь  это  модно!
- Надеюсь, до нас это ни кто не пытался есть? – Наконец-то выходя из оцепенения,  говорит Егор.
- Да что вы! – Машет половником повариха! – У нас с этим строго! Да, Коля?
- Чего? А! Да! – Кивает Коля.
Но почему-то вериться им с трудом.
Снимая с  плеча третий  термос, повариха ставит его на стол.
- А там что? – Спрашивает Егор.
- Компот.
- Компот мы  не   заказывали! – Протестует Толстый.
- Это бонус, так сказать, подарок фирмы. У нас, понимаете ли, рекламная акция: «Понастальгируй сам и расскажи о нас своим друзьям». – Протягивая нам визитки, говорит повариха. – Коля! Стаканы! (С ударением на последний слог).
Коля лезет в коробку и достаёт из неё два гранёных стакана и одну баночку из-под майонеза. В них, повариха, половником, которым давеча разливала суп, но тщательно обтертой всё  той же серой  тряпкой, разливает по выставленной Колей посуде, мутную коричневатую жидкость.
- Расскажу, обязательно расскажу! – Забирая у меня и Егора визитки, при этом, злорадно улыбаясь, говорит Толстый. – У вас отбоя от клиентов не будет!
Прощаясь со мной, у Толстого  где-то в глубине души шевельнулись зачатки или остатки совести, и он протянул мне магнитную карточку сети заправочных станций «Сатурн».
- Только не больше десяти  литров, мне  завтра весь день ездить. – Предупредил он меня.
   

- Вам всё заправить? – Проверив  магнитную  карту, спрашивает меня  заправщица.
- А сколько на карточки бензина?
- Тринадцать литров.
-  Заливайте всё, пусть  этот  жлоб завтра весь день в офисе сидит.      


Военная часть в районе «Полининой рощи» танковая. А у танкистов  как  ни у  кого из военных, самый  высокий уровень травматизма от удара люком  по голове. Вот у  лётчиков, например, эта проблема  так  остро не стоит.
Особиста  на  месте  не оказалось, не было и командира,  и ни кого из его замов то же. Из всех более или менее толковых офицеров  на  месте  оказался только замполит, вот он-то с заспанной  рожей и профессиональной озабоченностью о судьбе Родины на лице,  к нам  и вышел. По выражению его физиономии сразу стало понятно, что он  крайне не доволен, что какие-то менты оторвали его от важных и может быть даже государственных дел. Был он точь-в-точь похож на нашего райотделовского замполита, чисто брат близнец, будто бы выструганный из того же полена, только  зелёный.
Выслушав нашу просьбу, поговорить с его подчинённым он  лаконично, но  безапелляционно отрезал:
- Армия  своих сынов не выдаёт!
- Даже если  он  сукин сын?- На всякий случай уточнил Егор.
- Тем  более. – Создавая у нас с Егором  превратное представление  об армии, рубанул замполит, и, развернувшись на каблуках своих сияющих башмак, скрылся в воротах части. «Дежурный! Прапорщика Судакова ко мне! Быстро»! Услышали мы его голос.    
- Ну, теперь мы  его точно не увидим. – Вздыхает Егор.- Они его где-нибудь через дырку в заборе выпустят.
Конечно,  большого смысла в этом  нет, но я почти уверен, что именно так они  и поступят. Военные!
Вдоль забора военной части мы  бредем к  моей  машине, и вдруг Егор  толкает  меня в  бок.
- Гляди!
Я смотрю в ту сторону,  куда  показывает Егор. У забора между двух иномарок притулилась «шестёрочка» именно с теми номерами, которые нам дала тётя Зина. Нет ни каких сомнений, что это именно тот автомобиль, которым пользуется искомый  нами  прапорщик.
- И что нам  это  даёт?- Спрашиваю я у  напарника.
- А ты знаешь хоть одного прапорщика, который не наклониться, чтобы поднять  десять  копеек? – Вопросом  на вопрос  отвечает  Егор.
Что тут скажешь, Егор прав, это наш шанс.
Однако мы  не собираемся тупо сидеть и  ждать, пока прапорщик явится за своей рухлядью, Егор подходит к «шестёрки» и что есть силы,  пинает её по заднему колесу, окрестности воинской части накрывает волна отвратительного  визга  сигнализации.
На всякий случай  мы  отходим от верещащей машины и садимся в моего «Бегемота» и мы угадали, эта простая предусмотрительность, оказалась  совсем не  лишней. 
Искомый нами «зелёный человечек» с присущей ему военной  мудростью и не менее военной  хитростью у машины  появляется  не один, а в сопровождении трёх сородичей срочной службы с автоматами.
- Предусмотрительный  гад! – Улыбается Егор.
- И не говори, я бы даже сказал, продуманный. – Говорю я, отворачиваясь к окну, что бы прапорщик не понял что это наши проделки. Зачем ему  раньше времени знать, что мы  его с нетерпением  ждём.
Вид у нашего прапорщика  забавный худой  и какой-то скрюченный похожий на старый шомпол для чистки пистолета «Макарова». Своим  желчным взглядом человека,  у  которого не сбылась мечта  детства провести годы службы  на кухни и вынужденного мыкаться  на  оружейном складе, он  огляделся окрест, выискивая потенциальных врагов. Нас сидящих в «Крайслере» метрах  в двадцати пяти  от  его  автомашины, он  не  заподозрил  в  покушении  на  его  собственность.  Егор,  не спеша, покуривая бросает взгляд на  прапорщика.
- По-моему  он здорово смахивает  на Чарли Чаплина. – Говорит  Егор. – На конкурсе  двойников Чарли Чаплина он бы  занял первое место.
Я гляжу на прапорщика, несомненное сходство с великим комиком есть.
- Первое место это вряд ли. – С сомнением говорю я.
- Это почему?
- Чтобы  на  конкурсе двойников Чарли Чаплина занять первое место надо  походить  на Чарли Чаплина, даже больше чем сам  Чарли Чаплин.
- Это как? – Не понял Егор.
- А ты знаешь, что однажды Чарли Чаплин, ради  шутки, принял участи в конкурсе двойников Чарли Чаплина, проходившем в Монте-Карло, и занял третье место?
- Да ну?! – Машет рукой Егор.
- Вот тебе и ну! Исторический факт!
- Тогда у  этого  шансов  нет. – Кивает в сторону  прапорщика Егор.
- Без вариантов, но все равно похож. – Соглашаюсь я.
Тем  временем, прапорщик снял машину с сигнализации и  снова её включил, машина перестала  пищать, но не надолго, как  только прапорщик с солдатами скрылся в воротах части, Егор достал из «бардачка» моей машину «специальную оперативную технику» - рогатку и пульнул в машину прапорщика фасолевым бобом, который  нашел там же в  «бардачке». Машина снова  заверещала, и снова из ворот появился  прапорщик с солдатами. На третий или четвёртый раз сработки сигнализации солдат осталось двое, на пятый  раз один, а на  шестой  мы  спокойно приняли прапорщика, заковали его в наручники и закинули в «Крайслер».
- Ну чё служивый? Капля камень точит? Подвела тебя твоя военная мудрость? – Похлопывая прапорщика по плечу, говорит  Егор.
- Без своего адвоката, ничего говорить  не  буду. – Бурчит прапорщик.
- А с адвокатом? – Интересуюсь я.
- И с адвокатом не буду.
- Тогда в чём разница?
Остаток пути  Егор, используя весь свой богатый  арсенал ментовских штучек,  пытается  разговорить прапорщика, впрочем, без особого успеха. Я же, соображаю, что можно предпринять, чтобы при наличии пособника, организатора и исполнителя  преступления, а так же при полном  отсутствии доказательств, и не менее полном отсутствии желания всех участников драмы сотрудничать со следствием, попытаться свести все концы воедино. Конечно, здорово мог бы  помочь пистолет, он бы намертво привязал прапорщика, к  охраннику, а охранника к совершенному  преступлению, да где его возьмёшь? Если даже учесть, что он находиться на оружейном складе части, кто нас туда пустит, но если даже и пустит, сколько там этих стволов? Сотни? Тысячи? Закреплённого за военнослужащими, не закреплённого, резервного, ремонтного …и где его искать? А прапорщик, похоже, будет  говорить, только если его припереть к стенке, остаётся вопрос – как его к ней припереть?   
Так ничего и, не решив, я включаю приемник, потому что мне надоело монотонное бубнение Егора. Исчерпав всё разумные аргументы, и не добившись ни какого результата, он медленно приближается к стадии оскорблений.
- Тяжёлый Случай. – Вздыхает Егор. – Похоже звёзды у тебя  на плечах не простые, а вырезаны из баночек из-под мази «золотая звезда». Разве тебе не говорили, что их надо втирать в больные места, а не в пагоны, вот они-то теперь и влияют неблагоприятно на твой  мозг.
«Оригинальная трактовка, ничего не скажешь»! – улыбаюсь я, вращая ручку радиоприёмника. «Конечно, прямая связь между цветом автомобиля и характером его владельца не обязательна. И всё же закономерность есть…»,- говорит приятный женский голос из колонок.  «Вот, например - Романтический белый. Мы привыкли смеяться над женской логикой - а зря.
Известная девичья мечта - принц на белом коне - оказывается, не лишена оснований. Белый выбирают разные люди, но с одинаковыми мотивами: они вечно горят желанием объять необъятное в порыве любви к ближнему. В автомобиле цвета свежевыпавшего снега может сидеть кто угодно, рафинированный столичный эстет или скромный работник челябинского трубопрокатного завода, разухабистый "гармонист" или книжный червь, неудержимо стремящейся к бесконечности, но все они никогда не пожелают вам зла. Ездят в белом и "спасители", грезящие идеальным мировым укладом, вечной любовью и классической красотой. В связи с этим, на дороге они спокойны, аккуратны и во имя Добра досконально соблюдают правила движения. Но если случилось так, что некто в белом жестоко подрезал вас на перекрёстке или снёс вам на скорости боковое зеркало, не обижайтесь! Знайте: либо неподалёку погибает в заточении прекрасная принцесса, которую срочно требуется спасать, либо без такого финта поворот белого лимузина не выглядел бы таким изящным. Наверное, в молодости все мы мечтаем о поездках на белом авто. Потом пересаживаемся. Кто в красный, кто в чёрный. И только истинные романтики остаются в автомобиле своей мечты. Белом... Как флаг. Или вот, например - Агрессивный красный», - продолжает диктор, так-так-так! С этого места поподробнее, пожалуйста! «Водители всего красного нагловаты, уверены в себе. Они считают, что все остальное на дороге только мешает их движению, и посему церемониться несолидно. Подсознательно цвет авто у владельцев ассоциируется с кровью, то есть с агрессией. Психически здоровый человек в такой машине - большая редкость. Так что, завидев в зеркало заднего вида несущегося красного дьявола, от греха сместитесь вправо, потому что от такого соперничества ни в жизни, ни на дороге хорошего не жди: кажется, они движутся сразу во всех направлениях.
К ним, как нельзя лучше подходит приставка гипер. Они гиперактивны: неважно с какой скоростью они передвигаются по своему жизненному пространству - если скоро, все препятствия будут снесены, если медленно, то проблемам - рухнуть под неспешным, но неотвратимым давлением. Они гиперсексуальны: кроме всего прочего, постоянное созерцание красного способствует выбросу в кровь тестостерона - гормона, повышающего сексуальное влечение ».
«А что? Всё правильно. Особенно насчёт приставки  гипер», -  Конечно  это я  себе так  льщу, но думать именно так о себе, мне приятно. Я бросаю взгляд в  зеркало  заднего  вида, у Егора видимо закончились все нужные слова, и он, и прапорщик, как и я, внимательно слушают эти сомнительные психологически умозаключения. Ну что ж, тем лучше! Значит надо использовать цвет своего «бегемота» как дополнительный аргумент в давлении на несговорчивого прапорщика. Я выключаю приемник, резко давлю на газ, затем выворачиваю руль вправо и, съехав на обочину, также резко торможу. От резкого торможения прапорщик влетает рожей между спинками передних сидений, я беру его за ворот рубашки, подтягиваю к себе и говорю:
- Ты не расстраивайся. Сейчас приедем в отдел и мы твою проблему с размягчением мозга от «Золотой звезды» вылечим! Проведём комплекс физиопроцедур, и тебе полегчает. 
- Каких  процедур?
- Физио. Но если ты против, можем ограничиться и терапией, мы пороемся в своих загашниках, найдём кое-какие медикаменты, кое-что затолкаем тебе в зад, кое-что заставим  проглотить, а результат тот же – свою совесть ты облегчишь.
Прапорщик отстраняется от меня и инстинктивно прижимается к Егору. Егор похлопывает  его  по плечу:
- Он дело говорит. Чё ты  бычешся?
- Без своего адвоката говорить не  буду.
Действительно тяжёлый случай. Конечно, ни кто его бить не собирается, но пусть боится, но он похоже не биться или делает вид, что не боится, и это искренне огорчает. 
Так ничего и, не придумав, мы въезжаем во двор РУВД. Я веду  прапорщика в  дежурку, чтобы  показать его подельникам и для острастки сунуть в камеру, и тут, как это часто бывает, когда кажется, что вот-вот упадёшь, судьба протягивает костыли. Пока прапорщик и охранник смотрят друг на друга через зарешеченное окно камеры, Саня Соколов начальник отделения  по квартирным кражам выводит из соседней камеры своего агента. Человека я знаю, это и не мудрено за столько лет работы мы не могли не столкнуться и, по отзывам Сани, работает его человек почти также виртуозно как мой Сальери. Вот это, пользуясь случаем, мы сейчас и проверим. Я с нескрываемой радостью хватаю Сашкиного человека за грудки и бью его в лицо, не больно конечно, но со стороны всё выглядит очень натурально, и тихонько что бы слышал только он, шепчу: «Подыгрывай»! Вслух же я ору совсем другое:
- Попался паскуда! Что?! Сколько верёвочки не виться – один хрен сидеть!
Я заталкиваю человека в камеру и продолжаю его «бить», со стороны  это выглядит самым  настоящим зверством и  должна вселять ужас в сердца  зрителей, к тому  же я чуток перестарался  и нечаянно разбил человеку нос. В слух я  ору всякие угрозы, а в полголоса дою инструкции: «Пистолет! Узнай где пистолет, который он давал своему приятелю охраннику»! «Экзекуция» продолжается минут пять, пока Саня не выволакивает меня из камеры. Вид у меня как у утомлённого любимым делом палача, потный и с кровищей на кулаках.
- Ну, хватит  уже! Хватит! Радость твою понять могу, но убивать-то его не надо. Ему ещё здоровье понадобиться, как без здоровья в тюрьме сидеть?  Кстати,  раз уж всё так удачно сложилось, с тебя бутылка!
- Сейчас?
- Нет, будем ждать  нового  урожая винограда со склонов горы Шортрес! Конечно сейчас!
- А этого куда? – Киваю я в сторону прапорщика.
 - Да пусть пока в камере посидит, куда он из неё денется. – Саня  лёгким шлепком по спине отправляет прапорщика в камеру, где сидя на шконке его человек пытается остановить кровь бегущую из носа.
Когда мы выходим из дежурки, Саня говорит:
- Ну, ты Михалыч, того! – Крутит он пальцем у виска. – Совсем, что ли заработался? По-человечески нельзя  было всё  сделать?
- Экспромт! – Развожу я руками.
- Экспромт. – Хмыкает Саня.- Не забудь, потом перед человеком извиниться.
- Извинюсь. – Киваю я.


А потом  позвонил  медведь!
И как   начал, как  начал реветь!
Вообще-то, позвонил не медведь, а прокурор района, но ревел он не меньше сказочного медведя. Его можно понять, у него борьба с милицией (прошу прощения, с законностью) в разгаре, а тут полные камеры забиты непонятно кем, в том числе и военнослужащими! На лицо бардак и хаос! И вообще, если бы меня не связывали дружеские отношения с прокурором города, меня бы следовало самого  посадить в  камеру! Так, между прочем, и сказал. Но поскольку меня всё-таки связывают дружеские отношения с прокурором  города, на  разрешения ситуации у меня  есть час! Я настаивал на  трёх, сошлись на  двух. По этому надо спешить, а то ни какие отношения с прокурором города меня не спасут, если конечно я не переведу их в плоскость половых, но к  этому я пока не  готов.
Веня добыл не много информации. Посоветовавшись, охранник и его дама решили что сознаются, в том, что приезжали к её бывшему любовнику, но будут настаивать, что дома его не застали.
- Ну, хоть что-то, чем совсем  ничего. - Вздыхает Егор.


- Знаете Владимир Михайлович… - входя в  кабинет,  говорит  Санин человек,- ...методы ваши дикие, но эффективные. Надеюсь, понесённый  мною физический урон  будет иметь достойную  материальную компенсацию?
- Всё  зависит  от  результата? – Пожимаю я плечами.
- Ну, что ж, результат есть. Пистолет прапорщик вашему охраннику давал, но он утверждает, что не знал зачем. Неладное он заподозрил только когда  охранник  вернул ему  пистолет.
- Почему?
- Ну, он ему посоветовал, избавился от пистолета, иначе мол, оба сядут лет на двадцать.
- И где сейчас пистолет?
- Там же, в части. Со слов служивого он его разобрал, пошоркал ствол напильником и приготовил пистолет на уничтожение, но вывести  на завод для переплавки не успел, так как командир части  находился в командировки, а кроме него ни  кто  не имеет  право визировать  акт об  утилизации оружия.
- Ты молодец!
- Я знаю. – Кивает человек.
- Он готов дать  показания?
- Не думаю. – Мотает головой человек. – Но есть вариант, он очень переживает за  жену и трёх своих детей, типа как  они тут  без него будут, если его посадят.
Я лезу в сейф, откуда достаю все деньги, какие у меня остались от получки. Пересчитав деньги, я триста рублей бросаю обратно в сейф, остальные, рублей пятьсот, протягиваю человеку.
Человек пересчитывает деньги и смотрит  на меня.
- Мало?! Ну, извини, больше нет, я себе триста рублей до зарплаты оставил, приходи в  зарплату дам ещё.
- Ладно, хватит. – Машет рукой человек. – Только в другой раз нос не  разбивайте.
Когда человек уходит, я отправляю Петьку за женой и детьми прапорщика:
- Обязательно всех привези! – Кричу я ему в след. – Ни кого не оставляй.
Затем я звоню прокурору и объясняю ему ситуацию.
- Да какой суд на информации, добытой твоей спившейся агентурой, мне даст санкцию?!
- Надо попробовать.
- Санкция это что  компот что ли, чтобы её пробовать!
- Надо. – Почти  канючу я.
- Слушай  Савранский, я  ведь  не  девочка,  которую ты  к первому  сексу  склоняешь, и не  твой приятель которого  ты  похмелиться  уговариваешь. Надо, получай  показания, потом  поговорим! 
- Кстати о приятеле…- очень «призрачно», намекаю я на своё близкое знакомство с прокурором города, одновременно играя  на тщеславии прокурора,  -… может вы и правы. Надо позвонить моему приятелю, и он мигом и санкцию добудет, и дело к себе заберёт, вряд ли он откажет себе в удовольствии записать в свой актив раскрытие заказного убийства. Такие вещи и поменяться долго и вспоминаются с удовольствием. А то, что это убийство заказное, вариантов нет. Все элементы на лицо, заказчик, исполнитель, пособник. Ну, так как?
 - Ладно! – Бурчит прокурор. – Попробую.   
- Зря ты так с ним. – Говорит Егор, когда я кладу трубку. – Поговаривают, он  злопамятный.
- Кто  поговаривает?
- Люди. – Уклончиво говорит  Егор.
- Один  умный человек  по  фамилии Люс Клэр или Клэр  Люс, точно не помню, сказал: «Сплетни - как фальшивые деньги: порядочные люди их сами не изготовляют, а только передают другим». Подождём,  пусть  он нам сам это  докажет.


Петька привёз жену прапорщика и троих его детей. Все мал мола меньше, младший вообще с соской сидит у матери на руках. Женщина убита и раздавлена. Ей и её детям я выставляю стулья у  дверей  своего кабинета и велю Петьки привести  прапорщика из камеры. О приближении прапорщика я узнаю по радостному крику старших детей: «Папа! Папа»! И по вою его жены. 
- Зачем они здесь? – Спрашивает прапорщик, входя кабинет.
- Не знаю. – Пожимаю я плечами. – Может быть за тем, чтобы дети получше запомнили своего отца, когда они теперь тебя увидят? А может быть, для того чтобы ты понял, что ты теряешь.
- Но ведь у вас  нет пистолета, тогда какой смысл сознаваться?
- Пока  нет. – Поправляю я  прапорщика. – Мы перероем  твой  склад и его  найдём.
- Найдёте. – Хмыкает  он. - Вы даже не  представляете,  сколько там  оружия.
- Наверное,  много. – Киваю я. – Но нам спешить некуда, найдём.
- А если  не найдёте, а я сознаюсь, мне статья.
- Статья тебе в любом случае светит. Только в одном случае  это соучастие в убийстве и срок лет  до  двадцати, в  другом преступная халатность увольнение  из армии ну  может быть  дадут года  два. Я тонкостей  не  знаю,  это тебе следователь  объяснит.
 - Обманите. – Хмыкает прапорщик.
- Я нет, ты  самое главное сам себя не обмани.
- Мне с женой надо посоветоваться.
- А она у  тебя что, юрист?
- Нет просто она у меня умная.
- Ну, посоветуйся. Десять минут хватит?
- Хватит. – Кивает прапорщик.
Я зову жену прапорщика, а сам выхожу в  коридор. Открыв окно, сажусь на подоконник. В цейтноте времени я выбрал неверное поведение, чтобы вывести прапорщика из психологического равновесия, моя ошибка  могла привести к тому, что он просто-напросто замкнулся бы, и тогда мне бы  пришлось ставить под угрозу расшифровки источник информации. Неужели теряю, квалификацию? Разучился правильно оценивать людей или поторопился? Наверное, всё-таки поторопился. Я смотрю в окно, на ветке дерева  растущего под  окном, воробьи с шумом устраивают свою семейную жизнь, не всё проходит гладко, видать и этим пичугам, не чужды страсти. Два претендента на звание будущего отца семейства, нахохлившись, сидят  рядом  на ветке, исподтишка клюя друг друга, после каждого удачного выпада они  громко чирикают, радуются!   
За своей спиной  я слышу шаги.
- Он всё  расскажет. – Говорит  не громкий  женский  голос за моей спиной. 
- Спасибо.
За что я её благодарю? Наверное, за то, что помогла мне сделать мою работу.
Прапорщик сидит с младшим ребёнком на руках, видимо жена специально ему  оставила  ребенка, чтобы он не передумал.
- Я, правда, не знал для чего ему  пистолет. – Гладя  ребёнка  по голове, говорит прапорщик.
- Верю. – Киваю я.
- Я ему денег был должен.
- Сколько.
- Не много, пять тысяч, но у меня, их не было, а тут он приходит, говорит: «Мы с друзьями на дачу едем, дай пистолет мы по банкам постреляем».  Конечно, я не  хотел давать, а он  говорит: «Тогда верни долг». Короче уговорил он меня.
- Когда ты ему дал пистолет?
- Двадцать шестого.
- А когда он его тебе вернул?
- Как договаривались, двадцать седьмого утром.
Всё правильно, убийство было совершено с двадцать шестого на двадцать седьмое. Ну, вот, всё постепенно встаёт на свои места.
- Где сейчас  пистолет?
- В ящике для списанного оружия. После того как он мне сказал, что от него  надо избавиться, я  здорово напугался, ну  и…
- Всё, что ты  мне  сейчас  сказал, надо будет  подтвердить  на очной ставке.
- Я  понимаю. – Кивает  прапорщик.

Дальше всё  просто. Егор нашел пистолет. Охранник и его дама, следуя достигнутой  между  ними  договоренности, дали  показания, что приезжали  к покойнику, но дома его не застали. Прапорщик на очной ставке «по самые уши» загрузил охранника и охранник  «поплыл».   

Оставив молодежь доделывать техническую работу, мы с Егором курим во дворе РУВД.
- Я сегодня  себя  каким-то инвалидом чувствую. – Говорю я.
- Почему?! – Удивляется  Егор.
- За меня сегодня весь день другие работали, я даже не одной  извилиной в  башке  не  пошевелил.
- Победителей  не судят. – Философски  замечает Егор. – Тем  более что  победитель не ты и не я, а прокурор, он уже и интервью в вечерние новости  дал.
- Тебя  домой  довезти?
- Нет, я  к пацанам  вернусь, а то всё  как-то  шатко, не  хочу, чтобы случились  какие-нибудь  неожиданности, а ты  поезжай. – Говорит  Егор.
Я сажусь в свою машину, и тут у меня в кармане начинает вибрировать  сотовый  телефон, звонит  Толян:
- Михалыч, ты  меня извини. – Говорит  он.
- За что?  – Не понимаю я.
- Ну, я  же  не  знал, что Толстый  тебя  на  обед пригласит!
- Так  это  твои  проделки! – Ухмыляюсь я. 
- Ага. Я ему через  знакомых визитку  впарил, а  этот лошара сейчас  мне её принёс и, как бы  между прочем, порекомендовал воспользоваться услугами фирмы «Русские традиции»! Типа он с тобой  попробовал, и вам обоим очень понравилось. Ну, ты прикинь! Я неделю голову ломал,  профессиональный сценарист для этого спектакля текст писали, три дня два заслуженных артиста из ТЮЗа роли репетировали, и два  дня  эту  бурду  в  микроволновки грели, ждали, пока  Толстый  позвенит, а он мне же визитку подсовывает и говорит – Рекомендую! И кто из нас теперь лошара?! 
- Да! Ситуация! – Хмыкаю я.- А ты  вот  чего…

Вволю напарившись  и отдав  должное  продажной  любви, Толстый  в неге развалился  на  диване положив  голову  на  колени  ну  очень  дорогой  проститутки.
- Михалыч, ты как? – Спрашивает  он  у меня.
- Нормально. – Потягиваясь, говорю я. – Сейчас схожу  на массаж и на  ближайшие пару  жизней  буду считать  себя  почти  счастливым человеком.
- А почему  почти? Чего тебе  не  хватает  для  полноты  счастья?
- Пожрать бы, а то  после  твоего угощения  с  гарниром  из ностальгии у  меня  кишки  слиплись.
- Тихо ты!- Шипит  Толстый. – Я  Толяну визитку  подсунул, пусть  приколиться. Только ты меня ему не выдавай, я ему сказал, что мы вместе  обедали, и тебе  тоже понравилось.
- Толстый, годы  над  тобой  не властны.
- Ты в смысле фигуры? Какой  я  был атлетичный такой  и остался?
- Нет,  какой  ты  был свин, таким  ты и остался.
- Да ладно тебе, тоже  мне  ангел  воплоти!
Толстый  снимает  трубку  телефона связи с администратором и просит  принести  нам меню и карту вин.
- И пожалуйста принесите  бутылочку красного шабрированого вина , пряма сейчас. Лучше чилийского, а то от  Испанского  у меня  в последнее время  изжога. -  За деньги Толяна, Толстый может позволить себе быть  изысканным  гурманом.
В это время  из парилки, закутанный  в простыню выходит  Толян.
- Ну, как  у вас  дела? – Спрашивает он.
- Отлично. Толстый  заказал  бутылочку красного шабрированого  вина из Чили. А то от  Испанских вин у  него, видите ли,  изжога.
- О-о-о! – Говорить Толян. – А пожрать он что-нибудь заказал?
- Само собой. – Киваю я.
С мелодичным  звонком в номер входит администратор. В руках укутанную в  тёплое  махровое  полотенце  она  несёт  бутылку вина. Следом  за ней в неизменной каракулевой кепке, в синем рабочем халате, с  бычком в зубах и картонной коробкой в руках идёт  Коля. С двумя  термосами  в  руках и одним  за спиной в относительно белом халате с завязками  на спине за ним  поспешает повариха.  Лицо её светиться лучезарной  улыбкой  трёх золотых зубов  во рту.
- Здравствуйте! – Орёт  повариха. – От лица фирмы «Русские традиции. Мы родом из СССР», мы снова рады вас приветствовать! Счастлива вам  сообщить что, начиная с этого приёма пищи, у вас включается накопительная система скидок! 
Толстый вздрагивает и соскакивает с колен своей оплаченной  Толяном  подруги. Полотенце с  его  пуза сваливается, но  Толстый  ни  придаёт  этому,  ни  какого  значения.  Он всплёскивает руками  и  бьет себя  ладонями  по голым  ляжкам:
-  Что?! Опять?!
- Сюрприз! – Орём мы с Толяном и начинаем  ржать.






1 ОРД - Оперативно-Розыскная  Деятельность.
2 ОПД – Оперативно-Поисковые  Дела. (Дела на  нераскрытые преступления).
3 План ОРМ – План Оперативно-Розыскных Мероприятий.
4 Половая (сексуальная) ориентация — это предпочитаемый индивидуумом пол партнера в эротических/любовных/эмоциональных отношениях.
Половая идентичность указывает на то, благодаря чему индивидуум считает себя представителем определенного пола — мужского или женского.
5КАРБУНКУЛ -  1. Гнойное воспаление кожи и подкожной клетчатки, исходящее из волосяных мешочков и сальных желез. 2. Драгоценный камень густого красного цвета.
6 Хозяин (тюремный  жаргон) – Начальник  колонии или  любого  другого исправительного заведения.
7 КОТОВСКИЙ Григорий Иванович (1881-1925), организатор вооруженных выступлений молдавских крестьян в 1905 и 1915; участник установления советской власти в Молдавии. В Гражданскую войну командир кавалерийской бригады и дивизии, с 1922 — корпуса. Убит. Обстоятельства и мотивы убийства — предмет обсуждения исследователей.
8 КРАМАРОВ Савелий Викторович (1937-95), российский актер, заслуженный артист Российской Федерации. Игра актера отмечена ярким комедийным дарованием.
9 Информация  взята с сайта -  http://bmwzp.com/article56.html
10 Шамбрированное вино. – Вино, доведенное до комнатной температуры.