Холодная земля

Холодная земля.
Глава 1.
Перевал.
Угрюмый лес утопал в снегу. Над могучими вековыми деревьями  торчали зубцы Харанского хребта в густой пелене облаков.
Вечерело. Солнце переплыло за гряду гор, тихо и незаметно, под покровом низких туч,  и вскоре в двадцати шагах ничего нельзя было разглядеть из-за колкой метельной кипени.
 Тропа круто уходила вверх, из-под кромки леса на усеянный обледенелыми валунами склон. Улих вел три десятка людей к перевалу под прикрытием непогоды, и открытые места обходил десятой дорогой, но здесь ему пришлось выбраться из-под полога леса, и подняться на снежный склон.  Круговерть бурана была ненадежным прикрытием, но делать нечего – другой дороги не было. Недавно сошедшая лавина смела и перемешала толстые сосновые стволы, огромные валуны и снежную крошку, сделав совершенно непроходимой старую  хорошо знакомую тропу.
Улих  отлично знал, что перевал охраняется, но в такую непогоду миновать его было можно, не привлекая внимания, если пробраться незаметно по опушке леса.
Но, как ни надеялся он, незаметно им пройти не удалось. Когда предводитель отряда миновал развороченный склон горы и снова вошел в лес, он почти нос к носу столкнулся со стражем.
Мгновение они смотрели друг на друга. Страж уже заметил идущих сзади воинов, и понял, что живым ему с тропы не уйти.
Страж был мал ростом, одет в сшитые из меха штаны и куртку, и стоял на широких коротких лыжах.
– Это территория клана Ивкели. Нарушившие границу караются смертью,– крикнул он.
– Мы знаем,– крикнул в ответ Улих,– Назови себя.
– Алита из клана Ивкели,–  с вызовом ответил страж, и поднял взведенный самострел.
– Мои люди снимут тебя прежде, чем ты нажмешь на спуск, – спокойно сказал Улих.
Девушка криво улыбнулась, и поколебавшись секунду, кивнула.
– Хорошо, я сдаюсь.
Алита положила самострел на снег. Улих осторожно приблизился к ней, заставил снять снегоступы, и связал ей руки за спиной.
– Скажи нам, где еще стоят посты охраны?
– Сейчас, только вспомню… Через каждые две лекты, по четыре лучника,– ответила девушка, избегая смотреть предводителю в глаза.
– Врешь! Говори правду, или мы привяжем тебя  к сосне, и оставим волкам на поживу!
Алита вызывающе усмехнулась, пожала плечами, и отвела взгляд в сторону.
– Хорошо, не говори, но нам надо двигаться дальше. Скоро стемнеет,– сказал Улих,– и ты поведешь нас. Малейшее отклонение с тропы – смерть. Услышу хотя бы звук – то же самое, поняла?
– Ага, – сморщилась девушка.– Думаешь, я покажу тебе посты охраны? Там мои родичи. А я лучше сдохну, чем скажу тебе, где именно. Так что давай, вяжи к сосне, но вперед я не пойду.
– Пойдешь, еще как пойдешь,– процедил Улих, и толкнул ее в снег. Лишившись снегоступов, Алита провалилась в сугроб, и  изогнулась, пытаясь встать. Предводитель наклонился над ней и сказал:
– Ивкели месяц назад ворвались в поселок. Там было с десяток женщин, четверо детей и два старейшины. Они не пощадили никого. В поселке не было ни одного защитника! Ивкели согнали всех, кого смогли найти, в один дом, и  подожгли его со всех сторон. Тех, кому удавалось выбраться, секли мечами. В этом поселке жила моя мать.
– Не мы начали эту войну! Клан Аргил весной напал на селение в долине. Мало кому удалось спастись! А у меня там тоже была родня! – крикнула девушка. Она изо всех сил старалась «держать лицо» перед врагом, но предательские слезинки уже прочертили блестящие бороздки на ее щеках. Алита шмыгнула носом, совсем по-детски, и это в конец испортило впечатление. Улих недоуменно глянул на нее. Только что перед ним стояла отчаянная девчонка, готовая в прыжке выцарапать ему глаза, даже не смотря на то, что этот прыжок был бы для нее последним…
– Значит, ты отказываешься быть проводником?
Алита отвернулась.
– Тогда у нас остается только два варианта,– развел руками Улих,– Либо мы тебя прикончим, либо возьмем с собой в качестве заложницы. Ну, что делать будем?– спросил он у своей дружины.
Несколько человек приговорили Ивкели к смерти, но большая половина все же высказалась за то, чтобы взять ее с собой.
– Кейм, Севдер, за девчонку отвечаете головой,– приказал Улих своим людям. Как раз тем, кто больше всех настаивал на убийстве Ивкели.
Алита поежилась, втянув голову в плечи. Севдер, огромный, как скала, молодой воин, накинул ей на шею петлю, и потащил за собой. Сзади Кейм крепко держал конец веревки, которым были связаны ее руки.
 Три десятка воинов, крадучись, продвигались по кромке леса вслед за своим предводителем. Метель вскоре утихла, и посыпал крупный пушистый снег, из-за чего двигающиеся под деревьями фигуры казались серыми призраками. До перевала оставалось совсем немного, и дальше тропа сворачивала в сторону. Теперь предстояло ползти на брюхе аж до самой вершины. Улих немного замешкавшись, пропустил своих воинов вперед, и приказал Севдеру отпустить пленницу.
– Кейм,  остаешься с ней. Спрячетесь за камнями, и носа не высовывайте, пока не подам сигнал. Если девчонка попытается бежать, прикончи ее.
Воин что-то недовольно буркнул, но приказ поспешил исполнить.
Улих нагнал своих, и ползком добрался до того места, которое заранее приметил – удобный выступ скалы, прямо под которой пролегала дорога на  перевал. Как он и думал, в этом месте дорога охранялась.
Улих осторожно заглянул вниз. Навес из сшитых шкур был прямо под уступом скалы. Он прикинул – не очень высоко, есть шанс прыгнуть и ничего себе не сломать.
– Мейта,– позвал  он шепотом ближайшего воина,– ты забирайся выше, посмотришь, что делается по ту сторону перевала. Чуть что – беги сюда. А мы немного пощиплем Ивкели внизу.
Падающий снег заглушал звуки. Внизу, под навесом горел костер, и несколько воинов, едва слышно переговаривались между собой. Недалеко от этого места, под прикрытием скального выступа затаился страж. Он почти не шевелился, присыпанный снегом, точно камень, и Улих разглядел его случайно, когда страж повернул голову на слишком громкий смех собравшихся у костра. Улих видел, как недовольно поморщился караульный, ежась от холода. Он пристально вглядывался в круто уходящую вниз дорогу. У подножия Харана дорога разветвлялась.
Прямо шел тракт на Олль-на-Родоже, направо вела влежская дорога. Оба тракта были оживленными торговыми путями до последнего времени.
Клан Ивкели контролировал харанский перевал, взимая дань с торговцев. В разумных пределах, конечно. Кроме того, Ивкели служили проводниками в опасных местах, поддерживали дорогу в сносном состоянии, охраняли торговцев от разбойников на землях клана. Ни бренгерский король, ни лейдский монарх, ни сами торговцы не имели претензий к Ивкели. Они жили в труднодоступном районе, и выживали, как умели, ведь на голых скалах не посеешь хлеба, и не выпасешь отару. А оживленная дорога между двумя королевствами проходила как раз посредине клановых земель. Все бы хорошо, но три года назад клан Аргил попытался захватить перевал со стороны Бренгера. С тех пор в сваре погибло немало воинов обеих сторон.
Караульный вздохнул, вспоминая последнюю стычку на перевале прошлой осенью. С тех пор враги вроде бы успокоились. Небольшая передышка дала возможность Ивкели вздохнуть свободно – во время конфликта торговцы по обе стороны перевала заворачивали свои караваны и шли кружным путем, вдоль гор до побережья Сиреневого моря, а там грузили свои товары на местные когги за немалую плату.
Стражник мало что мог увидеть в сгущающейся темноте, да еще в снегопад, но он больше полагался не на зрение, а на свое чутье. Он шевельнулся, когда услышал посторонний звук, но он доносился не со стороны дороги, и страж снова уткнулся взглядом в темноту. На этот раз чутье подвело его.
Посторонний звук оказался сухим щелчком спущенного самострела, и в следующую секунду в шее стража торчало оперение толстой стрелы. Он без звука осел на снег, и через пару минут превратился в небольшой сугроб.
Улих подал знак следовать за собой, и обнажив клинок, сиганул с уступа прямо на кожаный полог внизу. Семеро воинов последовали за ним, посыпавшись со скалы, как град камней при обвале.
Охрана полегла в одно мгновение, не успев даже понять, что происходит.
Пока убирали с дороги тела стражников, на уступе возник Кейм. С трудом переводя дыхание, он крикнул, что снизу движется караван.
Улих удивленно выслушал доклад. В такую погоду, да еще на ночь глядя… Караванщик, должно быть, совсем выжил из ума!
Однако Улих быстро сообразил выгоду создавшегося положения. Приказав своим людям переодеться в одежду стражей Ивкели, Улих обошел место боя. Предводитель убедился, что следов стычки не осталось, полог поправили, кровь присыпали снегом, а трупы с дороги не видно, успокоился и сел возле костра. Остальные, как ни в чем ни бывало, устроились рядом. Двое изображали стражников возле навеса; убитого караульного по ту сторону дороги заменил его убийца – остроглазый малый по имени Войх.
Тем временем, связанная девушка все еще лежала за валунами, недалеко от тропы. Воин, охранявший ее, унесся вслед за своими, едва услышал звяканье и скрип, доносившийся снизу.
Алита лежала на снегу, прислушиваясь к каждому шороху. Сверху сыпало так густо, что не видно было просвета, и девушке казалось, что еще немного, и она превратится в сугроб, останется здесь навсегда, ведь снег на этой высоте никогда не тает. Алита знала, как замерзают – сначала очень холодно, а потом привыкаешь, и через некоторое время тебе уже тепло и хочется спать, и если закрыть глаза, то уже никогда не проснешься.
Внезапно где-то сверху скрипнули полозья снегоступов. Алита вздрогнула, и попыталась сесть, опершись спиной о камень. Она всматривалась в ту сторону, откуда раздался звук, и вскоре заметила тень, осторожно подкрадывающуюся к ней.
– Эй, кто там?– произнесла девушка.
– Алита?– ответил ей осторожный голос, и она узнала Даэвара. Он был всего на пару лет старше нее, а уже командовал десятком воинов, охранявших караваны по ту сторону Харана и до границ Лейда. Даэвар даже просил ее отца, старейшину клана Ивкели поделиться огнем очага, но Водгейл запретил ему даже думать об этом – Алита еще не достигла совершеннолетия. С тех пор Даэвар старательно обходил девушку стороной, но в отместку иногда бросал такие страстные взгляды в ее сторону, что по спине бежали мурашки…
– Я связана, помоги мне,– попросила она, протягивая скрученные за спиной руки.
– Погоди. Пока еще рано. Ты одна здесь?
– Ну да, стала бы я с тобой разговаривать, если б меня охраняли; но страж сбежал наверх, предупредить свой отряд, так что освободи меня, и бежим отсюда.
– А, караван! Хорошо, – будто не слушая девушку, произнес Даэвар.
– Ну, ты развяжешь меня, или нет?
– Погоди, Алита. Ты нужна мне здесь. Они тебя не тронут, будь спокойна. Когда вернется отряд Аргил, пойдешь с ними. Будешь оставлять мне метки.
– Какие метки, Даэвар?! – не выдержала она,– Освободи меня сейчас же!
– Тихо, тихо,– зашипел на нее воин,– Не кричи, и выслушай меня. Мы уже год гоняемся за последним отрядом Аргил. После разгрома их селения они затаились в лесах, и только и ждут удобного случая напасть. Вот как сейчас… Только здесь горстка воинов, и достанется им лишь забредший караван. А теперь представь, что все силы Аргил ринутся на перевал глухой ночью, когда мы их совсем не будем ждать…
– А я, значит, должна быть заложницей?
– Нет, ты будешь соглядатаем. Мы будем следовать за вами. Я освобожу тебя, как только приведешь нас к месту их стоянки.
– Даэвар, их всего десять, а на стоянке от силы полсотни людей. И это все! Их осталось мало, так чего же вы боитесь?!
– Если они сунутся за перевал, там ждет засада. Караван подоспел как раз вовремя, а не то пришлось бы их перебить всех, и мы бы еще долго потом искали стоянку в лесу. А так – хлоп! И всех одним махом… Ты понимаешь, это же возможность раз и навсегда избавиться от врагов, и ее нельзя упустить.
– Даэвар, не уходи, я боюсь оставаться одна…
Но скрип полозьев уже удалялся, и вскоре затих совсем. Вернулся Кейм, грубо пнул ее ногой, и Алита снова повалилась в снег лицом. Она закрыла глаза, надеясь унять выступившие от обиды слезы, подтянула колени к груди, пытаясь согреться. Страж зорко следил, чтобы она не уснула,  и даже позволил растереть снегом замерзшие руки.
Наконец, сверху послышался скрип полозьев. Возвращался отряд Улиха, и каждый воин волочил за собой груженые добычей салазки.
Предводитель негромко свистнул, и Кейм поднялся, рванув веревку, к которой была привязана Алита. Они снова заняли места в середине цепочки, только теперь руки пленницы были связаны спереди, и Кейм вел ее за собой, как ведут на поводу коня. Алите вернули ее снегоступы, и отряд двинулся той же дорогой по кромке леса, но уже с меньшей скоростью.
А метель все буйствовала, заметая следы, кидая пригоршни снега в лица идущих след в след воинов, и стихла только с рассветом, когда отряд далеко углубился в лес. Улих отыскивал путь по одному ему ведомым вехам, петляя и обходя стороной открытые поляны. Дважды они пересекли узкую речушку по слою льда, присыпанного снегом, затем повернули на юг, держа пики Харана за правым плечом.
Когда солнце стало клониться к закату, Улих, шедший первым, подал знак, и отряд остановился на привал.
 Алиту привязали к сосне, чуть поодаль костра, и вручили ей прутик с горячим мясом. Она попробовала и скривилась.
Потом девушка, улучив момент, когда в ее сторону не смотрели, отшвырнула прутик подальше, и слепила снежок, делая вид, что вытирает об него пальцы. В следующую секунду она метнула снежок в ствол соседней сосны на высоту в два человеческих роста. Ей опять повезло, и никто не заметил оставленного ею знака. Он был ненадежен, но лучшего Алита пока не придумала. За ней почти все время кто-нибудь наблюдал.
Она полагала, что отряд остановился на ночевку, но оказалось, что Улих уже затушил костер и приказал убрать все следы пребывания отряда. Через несколько минут он снова повел всех вперед. Алита, которая совершенно выбилась из сил, обреченно вздохнула – идти придется снова, и хорошо, что метель стихла, иначе даже Улиху оказалось бы не под силу найти в кромешной тьме и в снежной круговерти свои ориентиры.
Ночь выдалась звездная. Мороз пробирал до костей, заставляя идти быстрей.
Девушка вслушивалась в  звуки ночного леса, непривычные для жительницы скалистых гор, хотя этот самый лес был не так уж от них и далеко. Но горные кланы предпочитали никогда не спускаться в низины, за исключением тех случаев, когда ничего другого им не оставалось.
Внезапно к поскрипыванию полозьев и сопению людей добавился тихий протяжный вой. Волки учуяли запах крови – салазки были нагружены не только скарбом каравана, но и мясом коней, на которых он передвигался.
Улих не обращая внимания на волчий вой, шагал впереди. А стая, перекликаясь, преследовала их по пятам.
Вскоре волки так осмелели, что бежали за людьми, не скрываясь. Несколько метких выстрелов из самострела уложили особенно зарвавшихся хищников, но на остальных это не произвело должного впечатления. Серые тени так и кружили вокруг отряда, повизгивая от предвкушения добычи.
Улих снова подал знак, и отряд остановился.
 Несколько воинов, вооружившись секирами,  шагнули во тьму. Минуту спустя раздался отчаянный визг, перешедший в глухое рычание, и вскоре со всех сторон донесся волчий вой. Гвалт стоял неимоверный. Волки прорывались к поклаже; их рубили, пинали, отбрасывали, но они взбесились от голода.
Посреди этой резни в темноте стояла Алита, накрепко связанная с Кеймом, который тоже порывался кинуться в драку, но приказ помнил четко – не отходить от пленницы ни на шаг. Он все время вертелся в разные стороны, пытаясь рассмотреть, что происходит, но было так темно, и ему мало что удалось разглядеть.
Раненый зверь  неимоверным прыжком ушел вдруг из-под лезвия Улихова меча и оказался в двух шагах от девушки. Алита краем глаза заметила подобравшуюся к прыжку волчицу. Она беспомощно повела глазами – между ней и зверем не было никакой преграды… Одно мгновение решало все, и за это мгновение Алита успела двумя руками выдернуть меч из ножен Кейма, и выставить лезвие перед собой. Волчица налетела на острие грудью,  пасть захлопнулась на пол ладони от лица девушки, и она по инерции отлетела на снег, выпустив оружие.  Кейм охнул от рывка, и чуть не упал вслед за пленницей.
Улих уже был возле девушки, и рубанул по веревке мечом, помогая ей подняться. Он где-то потерял меховую шапку, и длинные давно нечесаные космы рассыпались по плечам.
– Как ты?– спросил он озабоченно,– она не поранила тебя?
– Нет,– ответила Алита,– но очень хотела…
Ее голос чуть дрожал от напряжения, и она, чтобы скрыть волнение, подошла к мертвой зверюге и дернула рукоять меча. Кейм и Улих с тревогой наблюдали за ней, но ничего не предпринимали. Остальные воины уже разделались со стаей и направлялись к ним.
Алита вытерла о шерсть волчицы лезвие и примерившись взмахнула им, как бы делая выпад. Лица людей напряглись, руки на рукоятях мечей и топоров сжались…
Алита скривилась – клинок оказался слишком тяжелым для ее руки, и, подбросив меч в воздух, она поймала его за острие и вручила опешившему Кейму с легким поклоном.
Лицо молодого воина залила краска, к счастью в темноте этого никто не заметил. Девчонка обезоружила его и убила волчару, а он даже не заметил. Вот позор! Но каков жест! Меч-то обтерла и вернула, будто взаймы брала…
Он сорвал с левого запястья обрезок ненужной веревки и взялся тащить тяжело нагруженные салазки Мейты, шедшего сзади. Все лучше, чем караулить эту… волчицу!
Улих только хмыкнул, глядя на него, и вложив меч в ножны, взял кусок веревки, которым все еще была связана пленница, и шагнул вперед. Она покорно пошла следом, но отметила с усмешкой, что пояс с оружием парень повернул так, что теперь до него не дотянуться сзади.
Три дня отряд шел по безмолвному, будто вымершему лесу, останавливаясь на несколько часов, чтобы передохнуть и поесть. Эта гонка вымотала всех, ведь приходилось тащить за собой тяжелый груз. За это время Алите не удалось оставить ни одной метки, да, собственно говоря, это было и не нужно. Их след, как ни заметали его идущие сзади еловыми лапами, все равно был отчетливо виден на нетронутой снежной пелене.
Улих был уверен, что погони нет, но Алита знала – Даэвар идет за  ними по пятам со своим десятком, а то и с двумя.
Ночью, когда останавливались на отдых, она внимательно прислушивалась к малейшему шороху, доносившемуся из леса.
На следующее  утро Улих привязал пленницу к ближайшему дереву и собрал своих людей в отдалении, чтобы Алита не смогла услышать ни слова. Когда он вернулся и отвязал ее, оказалось, что отряд разделился, и каждый пошел в своем направлении.
Улих усмехнулся и повел ее назад, той дорогой, по которой они пришли. Она недоуменно глянула, на расходящихся в разных направлениях людей, но предводитель не дал ей времени на осмотр, и резко дернул веревку.
– Идем, у меня мало времени. Где они ждут нас?
– Кто?– вопрос застиг ее врасплох.
– Твои Ивкели. Ты так часто оглядываешься, будто они уже за ближайшими деревьями.
– Нет-нет, я… Ничего я не оглядываюсь! – огрызнулась девушка. – Просто я в лес никогда так далеко не заходила, мне интересно.
– Я тоже раньше не спускался в низину, но меня вынудили,– ответил Улих со вздохом.
– Постой,– догадка осенила ее,– ты хочешь отвести меня обратно, к перевалу?
– Ну, так далеко – вряд ли, да это и не нужно. Вот уже два дня я чувствую, что за нами кто-то идет. Ты оставляла им знаки, пока была метель?
– Дважды,– честно призналась Алита.
– Я так и думал. Я бы отпустил тебя, да не знаю, близко ли твои родичи, а тут очень опасно.
– Как тебя зовут?– спросила вдруг Алита.
– Улих из клана Аргил, третий в совете старейшин,– зачем-то добавил он, улыбнувшись.
– Ты – третий воин совета?
– Хочешь сказать, слишком молод?– насмешливо глянул на нее Улих.
– Да… Хотя, если вас осталось немного…
– Ничего удивительного, правда?– снова кривая улыбка чуть исказила тонкие, как у всех Аргил, черты лица. А глаза грустные, шоколадные, как у олененка, отчего-то подумала девушка.
– Улих, развяжи меня, я не убегу. Ты ж все равно ведешь меня обратно.
Он достал кинжал из-за пояса и полоснул по веревке на протянутых руках Алиты.
Она разглядывала его, потирая запястья, смотрела, как опустилась рука с кинжалом, готовая в любое мгновение перерезать ее горло.
Девушка улыбнулась, взяв его за руку, ту, в которой был зажат кинжал, не отрывая взгляда от его глаз.
– Дай это мне,– попросила она, осторожно пытаясь освободить рукоять из его пальцев
– Зачем?
– Ты ж сказал, что здесь опасно ходить в одиночку.
– Но я ведь рядом?
– Уходи. Догоняй своих, а я вернусь к Ивкели. Они где-то в полудне ходьбы отсюда, я так думаю. К вечеру доберусь. Может, отвлеку их еще, выиграете два-три часа…
– Зачем такие жертвы ради ненавистных тебе Аргил? Я думаю, не стоят они этого.
Она подумав, ответила:
– Наши, Улих, если бы ты был на моем месте, давно зарубили бы тебя мечами прямо там, в ложбинке, из которой вы ушли врассыпную.  Так вот, думаю я, Алита, дочь старейшины совета клана Ивкели. Прощай, надеюсь, мы никогда не встретимся с оружием в руках,– и она мягко разжала его пальцы на рукояти кинжала и легко завладела им.
– Ничего, – произнесла она,– у тебя ведь остался мой самострел, так что смотри на это, как на обмен.
– Не равноценный,– заметил он с ухмылкой.
– Да, самострел, и правда отличный, отец подарил мне его три года назад, на праздник весны. Что я теперь ему скажу? – вздохнула Алита. 
– Что сменяла его на кинжал, за который можно купить небольшой караван целиком, вместе с караванщиком,– снова улыбнулся Улих. – Иди, пусть не коснется тебя зло!
– И тебя! – простилась она с ним, как принято у Аргил.
Через несколько шагов она обернулась, просто так, чтобы посмотреть, в какую сторону пойдет Улих, и снова встретилась с ним взглядом. По спине пробежал холодок…



продолжение следует...