Фрагмент биографии

   Родился я во времена правления Иосифа Грозного. По старому стилю в день рождения Владимира Великого, отмечаемого по новому стилю накануне дня моего рождения. Определить, какой это был день недели от сотворения мира, не представляется возможным. Могу сказать только, что, с учётом динамики соответствия дней недели старого и нового стилей за последние двести лет, мать моя разрешилась от бремени в ночь с воскресения на пятницу. Данное обстоятельство будет представляться менее странным, если учесть, что, во-первых, с момента введения нового стиля Пасха стала отмечаться то ли в субботу, то ли в понедельник, а во-вторых, с текущим временем, смею утверждать, происходят и не такие тур де брасы, так как Земля давно соскочила с зодиакальной оси звёздного циферблата. Только нам пока это не видно, а со стороны сказать некому.
       Времена были весёлые, послевоенные, и к жизни приговаривали из страха наказания за нелегальный аборт, а к смерти - при наличии собственноручно подписанного и предварительно прочитанного самооговора. Для чего население было охвачено поголовно всеобучем и подписками на заём по развитию внутренних органов, содействующих восстановлению.
       Путаница со стилями и соответствующими им методами воспитания наложили отпечаток на получение мной среднего образования. Хотя я и просидел в одном классе два года, но окончил школу вместе со сверстниками, ничего, впрочем, не потеряв и не приобретя.
       Сентябрьским или, как кому нравиться, августовским днём я впервые вступил в прохладный полумрак средней общеобразовательной школы, пахнущий краской. Район, в сферу ответственности отдела народного образования которого входила школа, носил имя руководителя союзного (федерального) значения, застреленного в результате политического заговора (внутриклановой криминальной разборки) в первый день зимы (в третий день Рождественского поста). [Никак не может выбрать между старым, новым и новейшим стилями.Прим. 1-ого отдела]. Прямым следствием убийства было выселение последних дворян из северной Пальмиры и прохождение в предписанные дни колонны имени убиенного в непосредственной близости от гробницы Владимира Великого, а затем и Иосифа Грозного.
       Но память людская не вечна. Уже при Никите Чудотворце от района отрезали добрую половину и отдали её соседу, приблизив его представителей к гробнице до минимального расстояния. Затем и вовсе перенесли название в верховья Яузы, в водах которой оно и растворилось вместе с диктатурой идеологии лиц, принявших решение об этом. Вот вам, Анна Ильинична, и невозможность реставрации в отдельно взятой стране.
       Обратимся к более консервативной, чем история, науке – к математике, преподаватель которой, потратив изрядное количество времени, вложила в нас веру в незыблемость результата операций над натуральными числами. Но вот, к примеру, такая задача. В банке была тьма тьмущая червячков. Семь птичек съели по одному червячку. Спрашивается: сколько червячков осталось в банке? Простенькая такая задачка на умножение с вычитание. И по вашему учебнику, дорогая Генриетта Ильинична, в банке должно остаться почти столько же червячков, что и было до начала решения вопроса о приватизации. А вот в соответствии с дополнительными главами отечественной высшей арифметики в банке не оказалось ни одного червячка, и не важно, сколько машин за каждого из них было обещано. Время всё расставляет по своим местам, но за что же меня на второй год оставили?
       Школа наша, поменяв местами первую и вторую цифры и прибавив спереди одну тысячу, до сих пор находится на прежнем месте – на месте старообрядческого кладбища. Поговаривают, правда, что в виду ветхости, не в пример рядом стоящей церкви восемнадцатого столетия, её собираются сломать и построить новую коробку. Но, дай Бог, денег на народное образование у новейших властей не хватит, и вечный покой лежащих по всему школьному двору  антиниконианцев не будет нарушен. [Потревожили и надпись написали: «Через тернии к звёздам». Прим. 1-ого отдела]
       Надкостное образование, особенно его начальная фаза, было воспринято мной с изрядной долей сожаления. Мне было жалко каждого лягушонка, подвешенного на штативе для демонстрации коленного рефлекса по методу Гальвано. Я переживал за каждого мышонка, помещённого под стеклянный колпак с целью подтверждения животворной силы кислорода. И хотя испытания природы проходили в виртуальном режиме – на страницах учебника, я больше чем уверен, что цена, которую природа заплатила за моё образование, превышает его потребительную стоимость, что позволяет отнести само образование к вторсырью.
       Переход от начального образования к неполному среднему позволил мне сделать первый осознанный вывод о том, что не совсем обязательно делать во вторник то, что задано к четвергу или, что можно вообще отложить выполнение любого задания до окончательного разъяснения вопроса в исторической перспективе. Судите сами.