Роман без названия

- Провожающих прошу покинуть вагон, - пожилая полная проводница заглянула в купе.
- Ладно, давай… ,- Денис пожал руку другу и поднялся, - Гульни там и за меня. Бате передай, что если б смог – обязательно приехал бы на юбилей.
- Жаль, что не получилось, - вздохнул светловолосый плечистый парень, - Он был бы рад повидаться.

На перроне уже почти никого не осталось. Редкие провожающие, пряча носы в рукавицы, махали в окна вагонов. Декабрь бил все рекорды – электронное табло на вокзальной стене показывало минус двадцать восемь.
Денис надвинул капюшон и еще раз махнул на прощанье другу. Поезд мягко тронулся.
В здании вокзала сновал народ. Желающих погулять находилось немного, поэтому люди теснились в ожидании поездов, занимая все места, пригодные для сидения. Внутри было душно и шумно.
«И чего им на Новый год дома не сидится?» - подумал Денис. Он зашел купить сигарет в вокзальном киоске. Последнюю докурил там, на перроне. А мерзнуть у ларька на улице не хотелось.
Молоденькая продавщица в стеклянном аквариуме со скучающим видом листала «Лизу». Купив сигареты и пару газет, Денис направился к выходу.
- Денис? – голос сзади показался знакомым.
Он обернулся. Невысокая девушка в вязаной белой  шапочке удивленно вглядывалась в его лицо.
- Денис! Вот уж кого не ожидала встретить.
Он не мог поверить глазам. Растерянность сменилась радостью.
- Маринка! Ты?! Вот это чудеса! Какими судьбами?!
- Да вот, проездом. Поезд свой жду.
- Какой поезд? Куда? Сколько лет не виделись-то?
Марина вздохнула, пожала плечами.
- Да с самого выпуска и не виделись… А я детей на каникулы к бабушке отвозила. Обычно через Москву езжу, а тут поздно билеты взяла – через Москву уже не было. Ну, прям, как летом! Все спешат на праздники вырваться. А в Питере у меня нет знакомых, вот и кукую на вокзале.
- Когда поезд? – он посмотрел на часы.
- В три ночи.
- Так у нас вагон времени! – обрадовался парень, - Пошли ко мне. Я тут недалеко живу. Двадцать минут пешком.
Она  замялась, потом окинула взглядом путешественников, приткнувшихся, где попало, и согласилась.
- Или такси возьмем? – забеспокоился одноклассник, - Погода мало располагает к пешим прогулкам.
- Ничего, у меня куртка теплая. Когда еще доведется по Питеру погулять? – Марина хитро сощурила глаза, - Да еще в такой компании…

Желтые фонари в морозной дымке стояли, словно святые с нимбами над головой. Воздух, казалось, был тягучим. «Как водка из морозилки», - подумал Денис, решив, что сравнение не очень-то художественное, зато точное. Снег хрустел под ногами, и этот звонкий хруст возвращал в детство.
Маленький Денис думал, что так хрустит снег под валенками Деда Мороза. И всегда прислушивался в Новогоднюю ночь, да так и засыпал, не сумев подкараулить, когда хитрый дед подойдет к дому, чтобы оставить под елкой подарки…

Меховой воротник на куртке Марины покрылся белыми иголками и стал похож на седого ежа. На шапочке заблестели крохотные льдинки.
- Ты на снегурочку стала похожа, - сказал Денис.
- Помнишь, я в школе все время снегурочкой была? Все веселятся, а мы с Олежкой Зарайским, как два идиота, – весь вечер в костюмах!   - Маринка при каждом слове выпускала облачко пара.
Ее дыхание смешивалось с дыханием города, с питерским морозным вечером… Она держала Дениса под руку и ему казалось, что это сон – витрины, мерцающие новогодними огнями, легкая дымка, пронизанная искрящейся изморозью и эта девушка с ресницами, покрытыми инеем, словно пришедшая из волшебной новогодней сказки. Словно не было всех  этих лет.
- А ты почему не приехал на пятнадцатилетие выпуска? Почти все ребята собрались. Так хорошо было! Помнишь Таньку Скворцову? Она теперь звезда – работает в Калуге, на телевидении. А Генка Осадчий – подполковник. Воевал где-то в горячих точках. Его там ранили – на волосок от смерти был. Орден получил.
Маринка потерла пушистой варежкой кончик носа.
- Кажется, с прогулкой мы погорячились. У меня аж глаза от мороза слезятся. Вот ведь катаклизмы природы – у нас в Мурманске минус пятнадцать, а здесь,  пожалуйста, под тридцатник!
- Ничего, осталось минут пять, - подбодрил спутник, чувствуя вину за то, что не настоял на такси.
- Так почему не приехал-то? – вновь поинтересовалась Марина, растирая варежкой щеку.
- Не смог. Работа.
- А ты где работаешь? Ой, не рассказывай пока, - девушка замотала головой, - У меня от мороза притупилось восприятие. Дома расскажешь.

В прихожей Денис помог Маринке снять куртку.
- Сейчас я тебя буду греть чаем, - сказал он, жестом приглашаю пройти гостью на кухню.
Но Марина первым делом заглянула в комнату.
- Стой, стой! – спохватился он, - Там не прибрано! Не ходи…
Но было поздно. Бывшая одноклассница уже обозревала неубранную постель и следы вчерашнего позднего ужина. На полу возле дивана пустая бутылка «Мартини», наполовину  догоревшие свечи, пачка легких женских сигарет…
- Похоже, вечер удался, - с улыбкой сказала Маринка, - Ладно, не смущайся. Дело молодое.

На кухне весело зашумел чайник. Денис порезал сыр, колбасу, намазал маслом ломтики батона.
- Каким полотенцем руки вытирать? – крикнула из ванны Маринка.
- Любым… Ну, то есть тем, в синюю полоску! – ответил Денис, заваривая чай.

Маринка села за стол, осмотрелась.
- Один живешь… В разводе или так и не женился?
- Женился. И не один раз. Не сложилось как-то…  - он наспех споласкивал скопившуюся грязную посуду, - Извини, не успел прибраться с вечера. Рано утром на работу, вечером друга провожал. Он на шестидесятилетие к отцу поехал. Я ведь не думал, что ко мне такая гостья пожалует…
- Знаешь, я бы погрелась чем-нибудь покрепче чая, - сказала Марина, обхватив горячие бока кружки с красными маками.
- Коньяк есть. Будешь?
- Давай. А то ног не чувствую. Кажется – даже душа замерзла!
Денис принес бутылку «Командирского» и пару полосатых носков ручной вязки.
- Давай сюда свои ноги, - скомандовал он.
- Да не надо!
- Давай, давай! А то заболеешь из-за меня!
Он уже присел на одно колено и держал в руках холодную Маринкину ступню. «Какая маленькая…». Натянул второй носок и задержал в ладони ее ногу.
- Спасибо, - почти прошептала гостья, а потом громко и весело сказала, - Ну вот, стоит попасть в квартиру молодого неженатого мужчины, как он сразу заигрывает!
Сначала хотели добавить коньяк в чай, но потом решили, что в чистом виде он согреет быстрее.
Денис слушал рассказ Марины о судьбах одноклассников, о ее девчонках-близнецах, об институтских приключениях, о муже, который сейчас ловил рыбу где-то у берегов Норвегии… При каждом повороте или наклоне головы свет лампы играл на ее каштановых волосах. От коньяка щеки Маринки порозовели.
- А ты чего о себе не рассказываешь? Я тут болтаю без остановки… Ты ведь в горный институт поступал?
- Я его и закончил.
- Тебя ведь еще в школе геологом дразнили. Помнишь? Все сопки в округе излазил, собирая свои булыжники… Так ты и правда – геолог?
- Ну, вроде того. Вся жизнь на колесах.
Маринка засмеялась.
- Прям, как старый наркоман! Извини… Часто мотаешься по командировкам?
- Теперь уже не часто.


 Первая жена, Наташа,  не могла смириться с его частыми отлучками из дома. Каждый раз перед отъездом  заводила один и тот же разговор, что пора уже начать жить «как все нормальные люди», что в Питере полно другой приличной работы и с его мозгами он в два счета утроится на хорошее, денежное место.
- Неужели, тебя домой не тянет? – удивлялась она. – А если ребенок родится? Как я тут буду одна справляться?
Денис отмалчивался, только целовал ее в кончик носа.
- Вот родишь мне сына-богатыря – буду его с собой в тайгу брать! – шутил он, но жене эти шутки явно не нравились.
Сына-богатыря Наташа ему так и не родила.
 
Та экспедиция была сродни чуду. Такого богатого месторождения нефти в этом районе никто не ожидал. После того, как результаты подтвердились, заросшие щетиной, пахнущие костром мужчины полдня плясали вокруг палатки  и   кричали во весь голос: «Ура-а-а!!! Мы сделали это!!! Ура-а-а!!!».   
- Мужики! Мы вошли в историю, - вместо очередного тоста уже в вертолете сказал Славка Горшков.
Денис вез Наташе подарок – редкой красоты аметистовую щетку. Все, все в этот раз складывалось на удивление удачно.
Город только начал просыпаться, когда он, поставив огромный рюкзак на лестницу, повернул ключ в замке… В квартире - лишь гулкая пустота, да записка: «Извини, но я еще могу изменить свою жизнь. Раз ты свою менять не хочешь.»
 Через пять лет Денис снова женился. Женился по большой, как ему тогда казалось, взаимной любви. Первый год был, как сплошной медовый месяц. Никаких командировок. Только она – Марина. Самое удивительное, что она даже внешне была чем-то похожа на его первую, школьную любовь. Та же хрупкая фигурка,  тот же вздернутый нос… Когда начались длительные отлучки из дома, Марина совсем не злилась. Встречала его красиво накрытым столом, устраивала настоящий праздник души и тела. Обязательно подготавливала какой-нибудь сюрприз.
Главный сюрприз она преподнесла, когда Денис вернулся тремя днями раньше. Решил не предупреждать – порадовать. Ясно представлял себе, как радостно завизжит в коридоре Маринка, увидев его, нежданно возникшего на пороге.
Она завизжала… Но не от радости, а от ужаса, когда муж  неслышно вошел в спальню и зарычал: «А-а-а! Вот   медведь вломился в дом…», да так и остался с нелепо растопыренными руками и открытым ртом…
После развода почти месяц пил. На работе сначала терпели, потом утроили «проработку» и отправили «проветрить мозги».
Как раз тогда, когда десятый «А» отмечал пятнадцатилетие своего выпуска, Денис «пожинал плоды» очередной, последней в его жизни командировки. Сорвавшись с обрыва в ледяную горную речку, чудом выбрался на берег. Спасла коряга, застрявшая между камней на повороте русла, да вовремя подоспевший Виталик. Тот самый, которого Денис провожал сегодня на вокзале. Как результат – сотрясение мозга, сломанная ключица и воспаление легких, с которым почти месяц провалялся в больнице. Из-за осложнений с командировками пришлось завязать. А без них он скучал. Скучал без ночевок в тайге у костра, без огромного звездного неба, которого в городе не увидишь.
Глядя в глубины  ночного воздушного океана, испещренного тысячами мерцающих огоньков, в последнее время  он все чаще думал о ней. О той, которая сейчас наверняка растила сына или дочку. А может и сына, и дочку. С которой кто-то был счастлив. И которая вряд ли вспоминала лопоухого нерешительного одноклассника.  Ветер приносил запах догорающего костра, полевых цветов, а он вдруг вспомнил, как пахли ее волосы.   

В восьмом классе им поручили сделать стенгазету ко Дню космонавтики. Они несколько дней оставались после уроков и трудились над большим листом ватмана. Она смешно морщила нос и высовывала кончик языка, старательно обводя фломастером заголовки статей. А он старался наклеивать картинки так, чтобы быть к ней совсем близко. Тогда ее волосы щекотали ему ухо и можно быть вдыхать их аромат. Становилось трудно дышать, а сердце билось быстро-быстро.
Газету можно было сделать за два дня. Но они не спешили…

- А помнишь, ты все время писал мне записки? – Марина грустно улыбнулась, - Странный такой… Гуляем весь вечер, потом ты меня проводишь и в руку записку сунешь. А сам – деру! Помнишь?
Денис положил на бутерброд ломтик сыра и пододвинул Марине.
- Помнишь, что там писал?
Он помолчал, подпер щеку рукой и посмотрел на нее долгим-долгим взглядом.
- «Я так хочу тебя поцеловать…»
Маринка протянула руку и провела пальцами по щеке.
- Глупый… Все два года писал эти записки…
На кухне стало тихо. Так тихо, что было слышно, как работает бесшумный «Стинол».

Они встречались два последних школьных года. Одноклассники поначалу подшучивали над этой странной парочкой, потом оставили их в покое. Вечерами они гуляли по городу, держась за руки, тогда как их ровесники взасос целовались по подъездам. А им вполне хватало этих многочасовых прогулок… Иногда дождь или метель загоняли их в квартиру, но и здесь они могли часами сидеть, едва касаясь друг друга.
Главной проблемой были родители. Мама Дениса подозревала весь женский пол в желании «развратить ее мальчика», а мама Марины считала Дениса тряпкой, слюнтяем и «маменькиным сынком». Поэтому эту дружбу не поощряла ни та, ни другая сторона. А перед самым выпуском, Анна Андреевна, мама Дениса, устроила настоящий скандал.
- Они уже без зазрения совести зажимаются на людях! – кричала она в лицо Маринкиной маме, буквально вломившись как-то вечером в их квартиру.
- Ни стыда, ни совести! Может уже и пеленки пора готовить?! Ваша девица совсем голову моему мальчику задурила!
Маринка слушала из-за закрытой двери, прижав ладошки к мокрым от слез щекам. Они всего раз прошлись под ручку, прижавшись друг к другу теснее обычного… Разве это преступление?
- Урезоньте свою дочь! На носу экзамены, поступление в институт.  Это вам, может быть, все равно – поступите или не поступите. Во всяком случае, можно замуж выскочить, не велика беда! А вот Денису нужно учиться! И нечего ему голову забивать всякой пошлятиной! Он у  меня не такой…
- А значит Марна у меня ТАКАЯ? – спокойно поинтересовалась Лариса Станиславовна.
- Какая там ваша Марина я даже знать не хочу! Порядочная девушка не станет зажиматься с парнем, тем более на людях… Я не удивлюсь, если она поставит всех нас перед фактом… Девки нынче шустрые.
Потом прибегал Денис, извинялся за мать. Успокаивал бьющуюся в истерике Маринку. Но в того самого вечера маринина мама была непреклонна.
- Я никому не позволю так унижать моего ребенка! Забудь. И поверь мне – эта женщина сломает ему судьбу.

- А я ведь ждала… Ты себе не представляешь, как ждала. А ты даже на выпускном не решился…
Денис молчал. Он вдруг снова  почувствовал себя шестнадцатилетним мальчишкой.
- Мне еще лет шесть после школы снилось, что ты обнимаешь меня, тянешь ко мне губы. Но даже во сне я просыпалась до того, как ты меня поцелуешь.
Он взял ее лицо ладонями, нежно и тихо прижался к губам. Мягкие, влажные и сладкие от крепкого чая, они ответили напористо и страстно.
Сколько длился этот поцелуй? Игрушечный Санта-Клаус на холодильнике, хитро прищурив нарисованные глазки, грозил пальцем настенным часам. Время остановилось…
Вдруг Марина решительно отодвинулась, поправила волосы, отдышалась. Через пару секунд улыбнулась какой-то потухшей внутренней улыбкой.
- Извини. Но я хронически верна мужу… Да уже и пора. Вызови мне такси и не провожай.

За окном повалил снег. Он медленно падал на опушенные инеем деревья, засыпая утоптанные дорожки и скамейки. Уже утром, спешащим на работу пешеходам, придется протаптывать новые тропинки.
Она ушла, оставив  недопитый чай.
А он всю ночь просидел на кухне, прижимая к губам остывшую кружку.